Небо Кубы пропитано сладковатым и терпким ароматом прелых кокосовых пальм.
В густом мареве жаркого летнего дня сладостно и лениво парят и кружат
Драконы Атлантического Океана.
Золотую пыль рассыпал тёплый вечер.
Оранжевое солнце "купается" в тёмно-жёлтых водах залива Карденаc,
разбрызгивая невидимые флюиды умиротворения и безмятежности.
Воздух тёплый,влажный,
напоённый ароматом сгоревших кукурузных листьев,
прелым запахом кокосовых пальм.
В торговом порту линия железной дороги уходит прямо от края причала в сторону центральной улицы города,рельсы "утекают" в синеватые пальмы. Пальмы уходят и таят в голубой дымке далекого леса,начинающегося на краю города,в дымчатые горы. Там где рельсы заканчиваются у кромки воды,со стенки причала молодые негры в белых майках удочками ловят рыбу,громко разговаривают и смеются,пахнет свежеочищенным апельсином. Безмятежность,насыщенная ароматами вечернего провинциального городка Кубы,дополнялась ухающими и бухающими звуками ударов о воду пеликанов,ловящих рыбу. Они падали,как камни в мутную жёлтую солёную воду и закинув серебристое трепещущееся тельце в мешок под клювом тяжело,как самолеты, идут на подъём,с шумом махая большими чувственными белыми крыльями.
В центре города сквозь прозрачный кисель тёплого воздуха колышется и плавает невесомо колокольня церкви. Пальмы зелёными и жёлтыми растопыренными лапами обмахивают жаркий густой кубинский вечер. Старые огромные часы ратуши долго долго идут из прошлого и "делают перекур" в сегодняшнем вечере. Памятник Христофору Колумбу,покрытый тёмной зеленью веков стоит,как дальний испанский родственник. Сквозь потрескавшуюся штукатурку и выцветшую краску стен домов,смешиваясь с тёплыми солнечными бликами заходящего солнца,лицо правды светится ликом иконы.
Всё в городе преет и парится под странным золотисто-голубым небом.За чертой города заросли леса. Джунгли дымятся от жары и источают сладковатый аромат. Они снизу мягко-зелёные,сверху матово-голубые. Небо над ними - тёмно-сизый прозрачный магнит,индуцирующий обволакивающую гипнотическую силу притяжения,утонувшей давно Атлантиды.
У кромки леса,на обочине крутого поворота просёлочной дороги, полустоит,полулежит голубой трактор "Беларусь". Рядом с ним у большого заднего колеса,на красно-рыжей земле спит пьяный тракторист,в рваном комбинезоне. Недоехав до дома,он упал и уснул там где пришлось.
В трехстах метрах от него,на сельскохозяйственном празднике прямо с прицепа ушлые и распаренные крестьяне продают кукурузу и картофель. В ларьках-палатках пухлые,лоснящиеся от пота бабы торгуют мороженым и пивом. Пьяный краснокожий индеец прыгает в такт красивой мелодии "El condor pasa" на одной ноге,а другую,согнутую в колене,он держит на весу перед собой. Он не обращает никакого внимания на происходящее вокруг него и на него тоже мало кто обращает внимание. Индеец так проникся ритмом и мелодией песни,что его движения больше уже походили на движения и пассы камлающего шамана. Всем своим видом он демонстративно показывал,что он очень крутой "Орел" с очень горбатым клювом. Индеец был в "дымину" пьян и его камлающее тело было связано с реальным миром только тонкой и непрочной нитью.
Дети ели мороженое,взрослые пили крепкий ароматный кофе и пиво. Воскресенье заканчивалось. Жаркий день лениво скручивал в трубочку очередной листок из "Дневника наблюдения за природой". Солнце уже совсем село,только краешек золотил кромки гор. Город "жмурился" в последнем золотом свете,а пеликаны бухались в жёлтую воду. Во время очередного удара о воду на небе что-то щёлкнуло и все лениво посмотрели вверх. На самом верху,под самым куполом голубого неба "включилось" косое синее окно. Окно падало и утекало по конусу,тая в свете зелёного луча,бившим прожектором из-за дальних гор. В небе над заливом и в скрытой от глаз людей,жизни под водой что-то происходило,неподдающееся объяснению. Непонятное свечение в небе и напряженное,тесное движение в водах залива имели общее происхождение. Пеликаны в небе и дельфины в глубинах вод ловили рыбу в свете волшебного неба. Дельфины выполняли какие-то странные фигуры,рисовали чёрными плавниками знаки на поверхности моря. Потом они выстраивались ровным рядом и плыли шеренгой в сторону большого судна,стоящего на якоре посреди залива.
Под бортом они тыкались носами в днище,
Отдавая свое глубокое чувство любви к Океану.
Тыкались носами и оставляли свое чувство.
Тыкались носами и оставляли.
А Зелёный луч бил прожектором
В чёрно-синее окно под куполом неба,
Долго-долго бил-светил и не гас,
Передавая очередное признание в любви
Сердца Земли сердцу Вселенной.
Горы на горизонте золотые и рыжие,
Вязкое тёплое небо серое.
В последних лучах заходящего солнца
Воды залива поблескивали оранжевыми и жёлтыми бликами.
Потом,как-будто кто-то медленно повернул ручку реостата,
Свет мира потускнел
И кубинская ночь начала засасывать пространство в свою утробу -
Черную и бездонную бочку,
Пожирая перспективу.
Начали шевелиться ночь ночные жители:
Звуки-вскрики,
удары о воду,
шелест пальмовых листьев.
По палубе протопал большой таракан,
со стенки причала,шурша и скребясь по концу пенькового троса,
лезла крыса пожрать чего-нибудь.
Вокруг ночных фонарей кружились огромные бабочки,жуки,мухи.
Кружились,ползали,суетились,
мешали друг другу,
пытаясь схватить всеми глазами и крылышками
сверкающее жёлтое чудо электрического света.
За бортом судна,в тёмной чёрной воде
большие рыбины смачно и с шумом "месили" солёный бульон.
Пеликаны бухались сверху в бурую воду,
набивали мешки и тяжёло взлетали,
и бухали новые,
и бухали всю ночь.
День получил от этого мира сполна... И ночь получит сполна и загрузит свой чёрный живот до горла. Пеликаны "грузили" всю ночь и бухали и бомбили. Загружались и шли тяжело на подъём и новые "ахали" в тёмно-жёлтую воду. Удары о воду утверждали,вбивали в меня сильнее и сильнее глубокое и густое чувство полноты и самодостаточности этого мира на берегу Океана.
Большие рыбы круто "месили" ночной мир Океана.
Ночные пеликаны бомбили тёмно-жёлтый бульон.
Cuba Libre отдыхала от летнего зноя.
продолжение и редактирование следует...