Феня проводила глазами задумчиво последний желтый лист, оторвавшийся от ветки и оголивший абрикосовое дерево. Скоро зима – вздохнула она – скоро окошко надо будет закрыть. Окошко с потрескавшимися рамами, пыльными разводами на стекле, скрипучее, но доброе. И на три месяца с ней будут лишь запах сушеных трав, пыльных чердачных углов и солнечных воспоминаний о лете…
Феня не помнит, сколько её радовало лет, очень-очень много зим приходило, завораживало узором на окне, но и веснами, и каждой осенью её чердачок оставался лишь её маленьким миром. Люди, живущие в домике под ним, совсем о нем не думают, не помнят, будто и нет его. Крыша не течет – и то славно, чего вверх лезть. И только пчелы и осы жужжат под самым потолком летом, да кошки скребут когтями по крыше по весне – единственные свидетели Фениного присутствия. А зимой и вовсе тихо. И спит Феня, укутавшись в осенние листья, вдыхая аромат чая с сушеными земляничными ягодами. До весны она спит, зорко смотрит волшебные сказки, таскает их хороводами в свой мир из волшебной страны, чтоб передаривать потом тем, кто живет в домике под ней.
Но это зимой. А едва солнечные лучи станут не только яркими, но и теплыми, она распахнет глаза и сладко потягивается на своем травяном матрасике. Вот и выспалась, вот и настало её время.
Столько за зиму морозную-снежную скопилось работы, что словами не описать. Сердечко Фенино екает огорченно, когда смотрит она и видит, как мусорно стало в городе, пока спала. То там, то тут – бумажки, пакеты, бутылки, коробки… По травке босиком ребенку не пробежаться – а как ножку поранит? Под дерево не присесть влюбленным – пакеты ветер носит, отвлекает от поцелуев.
Но недолго Феня огорчается, людям ведь помощь нужна. Они тоже замерзли без солнышка и тепла, и немножечко замусорились. Делов то – помочь им убраться, она это умеет и любит, это же так здорово: волшебство крылатое творить…
Каждую ночь, как только город закрывает свои глаза, приглушает фонари, а люди ворочаются в постелях, пересматривая хроники дня, Феня мечтательно улыбается, подходит к окошку, смотрит на улицу, а потом вздыхает сладко, шагает прямо сквозь стекло и улетает. Она парит, раскинув руки, над городом, то снижаясь, то поднимаясь выше самых высоких крыш, смеется и хитро поглядывает вниз. Там букашками проплывают последние сонные машины, гаснут окна многоэтажек, включаются сны.
Феня лавирует между проводами и рукастыми ветвями деревьев. Они пытаются схватить её, обнять, им же тоже хочется поболтать, поделиться впечатлениями дня, показать первые набухшие почки – но не время. Нельзя тратить ни минутки. Фене предстоит важное дело, дело на всю ночь. И она взмывает выше аромата первых клейких листочков.
Вот первое окошко, комната, озаренная с улицы тусклым светом, усталая женщина под одеялом. Она дышит едва слышно. Феня прижимает ладошки к стеклу…
«Женщина сидит за столом, а перед ней бесконечные счета-счета-счета, проводки, калькуляции… И всё это надо разобрать до обеда! Иначе начальник разорется и пораньше не отпустит. А дочку ещё забрать из садика до пяти успеть, воспитательница злится, если кто задержится. Потом ещё пельменей снова купить по пути, не до ужина, на завтрак бы что-то приготовить успеть. И спать-то как хочется! Снова не выспалась, драила квартиру до полуночи… А премию опять не дали, нет средств, придется мерзнуть в старых прошлогодних сапогах порванных!»
Феня всхипывает в унисон со спящей. Бедняжечка, даже в снах покоя нет, даже в них мусор-мусор-мусор дневной, полная голова того, что неважно, что отравляет жизнь, что делает несчастной эту хорошую женщину. А пока в голове столько хлама – и руки будут не задумываясь мусорить, выпьет бутылочку йогурта – тут же и кинет, скушает шоколадку на бегу – обертку в траву отправит… до урны ли? Срочно помочь!
И Феня протягивает руку. Берет спящую за горячую ладонь, тянет к себе. И вот они уже вместе поднимаются к темному небу. Феня звонко смеется, а женщина улыбается удивленно, но летит следом, а потом её лицо становится радостным, и Феня видит, как в нем проступает маленькая девочка. Девочка, которая задорно хохотала, взлетая на качелях, зачарованно любовалась часами божьей коровкой на листке подорожника, девочка, у которой нет раздраженных начальников и нетерпеливых воспитателей. И в голове у нее легко-легко, светло-светло.
Во время полета из головы выветривается весь мусор, накопившийся за день, из самых потаенных уголочков ума выметаются склоки и дрязги, обиды и гнев, страхи и волнения, все эти грязные комочки суеты. Они тают в пространстве, развеиваются ветром, превращаются в дымку облаков. Впрочем, они тоже к утру расползутся-развеются… Кто летает во сне, тот не мусорит наяву. Рука остановится на полпути, бумажка не промахнется мимо урны, глаз будет радоваться чистоте. А если летать почаще – то и чужой мусор убрать захочется, пройтись и бумажки-бутылки собрать, сотворить чистоту вокруг. Так у Фени появляются помощницы.
Они летают, летают, пока женщина не понимает вдруг, что не работа, не уборка, не беготня по бессмысленным делам – не главное. Главное – видеть счастье в глазах дочки, когда, отложив очередную мойку окон, читаешь ей сказку; погладить кота на улице и поделиться с ним булочкой; посреди дороги куда-то встать вдруг на колени в траву и понюхать первый распустившийся цветок; опаздывая, вбежать растрепанной на работу и вдруг улыбнуться ласково начальнику; подарить воспитательнице испеченное дома печенье с корицей – пусть день у неё с утра заладится… Женщина блаженно улыбается во сне.
А Феня торопится дальше. Столько домов, столько окон. Во все не успеть, но в какие-то она заглянет.
Парень-подросток, тайком курящий, чтоб снять напряжение после школы, где его ругают учителя и насмехаются одноклассники. Он бросает сигаретные пачки прямо на ходу, со злостью, стараясь нарочно промахнуться мимо урны. Феня хмурится, ей больно и обидно за парня. Но ничего, они полетают, держась за руки, полчасика, а потом он захочет вот прямо сразу с утра выбросить в мусорку начатый Винстон, подмести до школы в своем подъезде (а то совсем «бычками» закидали), а потом пойти и записаться на легкую атлетику. А одноклассники – они такие же люди, пацаны, свои, всегда можно найти общее и даже подружиться…
Девочки-близняшки, первоклассницы, занятые на куче кружков. Папа с мамой в работе с головой, девчонки тоже постоянно куда-то бегут, опаздывают, плавание-музыкалка-английский, няня не успевает. Головы кругом идут у малышек, куда им наслаждаться детством? Легким шуршанием ветерка в кроне деревьев в школьном парке, чириканьем птиц на проводах, собакой, что чешет ухо, сидя в почти скрывающей её траве. Они бегут вприпрыжку, а в сторону летят банки из-под Пепси, пакеты от воздушной кукурузы. Папа тоже так делает, с пивными бутылками, он не любит терять время в поисках урн, каждая минутка на счету, он такой деловой, такой успешный. Да и мама из окна своей машины выкидывает салфетки для увлажнения кожи… Пусть убирают те, кому за это платят. А летают девчонки с радостью и удовольствием. Как птицы. Они играют с Феней в догонялки, а когда поймают – обнимают и целуют. Они так соскучились по играм. А наигравшись, они вдруг ощущают неловкость, вспоминая, как баба Шура, школьная дворничиха, с укором глядела, когда выбросили у неё на глазах обертки от мороженого. А если все будут бросать? Никаких уборщиков на них не наберешься. Никогда больше не будем мусорить – думают девочки, и им становится легко и радостно… Сопят ровно во сне.
А вот муж с женой, спят спина к спине. Феня даже застывает на миг – обоих сразу взять в полет? А они уже тянут к ней руки, просятся, чувствуют, что с добром она появилась. И как только проясняется в головах и лишнее уходит, Феня чувствует, что мужчина больше не станет из вредности бить бутылки из-под выпитого пива, а женщина – оставлять свои пакеты с мусором в чужих подъездах, подворотнях, а то и просто на улице под деревом, под покровом ночи, пока никто не видит, на потеху собакам, потрошащим их. Мусоровозка ведь раз в неделю приезжает, куда-то же его надо девать! А контейнер один во дворе, соседями переполняется… Но через три двора от дома есть целых два, можно не лениться и относить туда, по пути на работу, каждый день, чтоб не скапливался – думает вдруг женщина – да и не опасаться потом, что её мусор ветром занесет в песочницу, а дети ручками будут его трогать. Она горда собой за эту мысль, как раньше не додумалась, всё недосуг было, да и куда легче кинуть в двух шагах от подъезда и не твоя забота. А ведь чистый двор и глаз радует, и душу, и совесть.
…
Вот и предутренняя дымка появилась, полоса заалела на горизонте. Феня утирает воображаемый пот, хихикает сама себе, здорово потрудилась. Пора возвращаться на родной чердак. Там ждет её тетрадка и карандаш, которым строго по линеечкам строк записывает увиденные зимой волшебства. Всё записывает и записывает. Тетрадка тоже волшебная, она никогда не кончается.
А потом Феня складывает из листов самолетики и отправляет по ветру. К кому прилетят? К тем, кто улыбается изо всех сил, идя по улице - даже если на душе тяжко. Даже если болит что-то. К тем, кто боится до мурашек, но бодрится, верит в лучшее.
Упадет к тебе в руки такой крылатый листочек – не выкидывай, разверни и прочти. И узнаешь ответ на свой вопрос сердечный, успокоит, рану залечит, страх обратит в дым. Иди дальше и улыбайся теперь уже по-настоящему, с облегчением. А хочешь отблагодарить – пошли Фене добрую мысль, она любит их очень. Они греют её зимой, превращаясь в кленовые золотые листочки одеяла у неё на чердаке, в чашку ароматного чая с сушеными ягодами.
16.02.13