Там, за горизонтом...

            


                - … Что же ты любишь, странный иноземец?
                - Облака… Плывущие облака… там, высоко…
                Волшебные облака!
                Ш.Бодлер


                1.


    Флоранс запустила руку в густую шевелюру своего брата Антуана, в гости к которому приезжала каждое лето, живя у него на Лазурном берегу месяц, а то и два. Она была моложе брата на целых восемь лет. 38-летний Антуан был для неё всем. Когда несколько лет назад их родители погибли в автокатастрофе, он взял на себя все заботы о сестре, только-только входившей в опасный возраст. Как раз тогда он и начал строительство дома на побережье, в который намеревался привести свою девушку Николь – уже в качестве жены. Но в ещё строящемся здании пришлось поселить Флоранс, а она с Николь не ладила. Антуану пришлось взять заботу о сестре на себя, возить её в коллеж и вообще заменить родителей. К тому же Флоранс была копией погибшей матери. Флоранс пользовалась и злоупотребляла любовью старшего брата.
    Прожив с ним три месяца, Николь поняла, что переломить ситуацию в свою пользу не сможет, а, главное, не сможет полюбить «скучного человека». Она навсегда покинула и Антуана, и дом на берегу. После этого Антуан дал себе зарок не жениться.  Выпускник архитектурного факультета Лионского университета, он всё свободное время посвящал непрекращающемуся строительству дома и его обустройству. Вскоре о чуде прибрежного особняка заговорили от Марселя до Ниццы.
    Другим увлечением Антуана была морская рыбалка. Он выходил в море один на моторной лодке и всегда возвращался с богатым уловом даже тогда, когда профессиональные рыбаки из их деревни пригоняли к причалу свои лодки пустыми. 

    - Антуан, - там какой-то американец. Он хочет снять у тебя комнату на летний сезон. Говорит, что ему рекомендовали твою «Тихую гавань».
    - Ну, что ж, деньги нам не помешают. Срубим с янки, а?
    - Конечно! – воскликнула Флоранс, которой не терпелось внести в свою жизнь свежую струю.
    - Ну, так зови сюда своего американца.
    Когда она отошла, Антуан подумал, что девочка слишком рано вышла замуж. Да, она обеспечена, муж банкир, намного старше её, и души в ней не чает. Балует, даёт ей полную свободу. Но Антуан, мягко говоря, не был уверен, что Флоранс любит его. Да и знает ли она вообще, что это такое – любовь? И Клод почему-то не спешит с ребёнком, а ведь в возрасте уже. Может, брак с сестрой – лишь прикрытие какой-нибудь тайной связи? Сильные мира сего очень даже охочи до роковых страстей и закрученных романов, благо денег куры не клюют. Может, и Клод не исключение? Было бы жаль, если бы это соответствовало его подозрениям.
   А Флоранс, несмотря на приближение к тридцати – всё ещё чистая девушка, ранняя ржавчина пресыщенности не коснулась её души.
    Антуан в задумчивости посмотрел на небо. По нему плыли изумительных форм кучевые облака. Ветер гнал их со всё нарастающей силой. Море начинало бунтовать. Видно, мечту о завтрашней рыбалке придётся оставить.


                2.
 
    Едва Антуан подумал об этом, как перед его глазами нарисовался длинный верзила в защитного цвета комбинезоне. На вид ему было года тридцать четыре. Он был плотного телосложения, скуластый. Карие глаза из под козырька шапки смотрели твердо и вместе с тем как то грустновато-задумчиво. Чувственный рот, выцветшие на конце светлые волосы, правильной формы нос.
    «Да он красавец, - подумал Антуан, - наверняка, любимец женщин. Есть в нем какая-то неуловимая загадка. Что ж,  разгадаем», - решил он, первым протягивая ему руку. Они познакомились. Американца звали Джоном.
    - Откуда к нам? – спросил Антуан
    - Пока постоянного места жительства не имею. Служил в горячих точка.
    - Откуда вы?
    - В детстве я жил в штате Флорида, а где родился не знаю.
    - Как так?
    - Мне сказали, что была автомобильная катастрофа. Меня волной откинуло на обочину дороги. Я не помню ни себя, ни событий своей жизни до десяти лет.
    - А лечили вас?
    - Да, но безуспешно. Поэтому о родине я тоже ничего не могу сказать. Я помню себя во Флориде, уже десятилетним. Я был приемным сыном в одной из семей.
    - А что вам нравится в жизни: море, девушки, красота?
    - Море, солнце, а красота – ее слишком много. Я не знаю, что вы имеете в виду.
    - Ну вот лицо моей сестры, например, оно красиво?
    - По-моему, да.
    «Чурбан, - подумал Антуан про себя, – отвечает как робот. Не люблю я людей без души», - Антуан начал раздражаться.
    - Ну а деньги, золото, драгоценности - их то вы, конечно, любите?
    - Я к ним равнодушен – ответил Джон
    - Ну, есть ведь что-то, что вы любите больше всего?
    - Я люблю облака над морем, вот такие, как сейчас – и он взглянул вверх.- Они очень красивы, и форма у них вычурная. Волшебные облака…Куда спешат они? Кто знает?
    «О! Да он не такой уж сухарь. Я сам только что любовался этими же облаками. Свиду ковбой, а в душе романтик. И жизнь, видно, крепко стеганула его. Что такое порох в пороховницах, знает не понаслышке.
    - Хорошо, Джонни, - Антуан изменил своё первоначальное мнение об американце. – Флоранс, - крикнул он сестре, внимательно следившей за ними, но стоявшей поодаль, - пожалуйста, проводи Джона в гостевую комнату и скажи Арлетт, чтобы она приготовила всё необходимое. Обедать будете с нами, если захотите, - снова повернулся он к гостю.
    - Арлетт всё знает. Не первый раз ты принимаешь постояльца! – раздался сверху голос Флоранс.
     «Ничего себе постоялец! Кто знает, чего от него ждать. Непонятен он мне до конца. А загадочные мне не по душе, с ними как-то больше проблем», - думал Антуан, провожая глазами ушедшего вслед за Флоранс Джона.
    Неожиданно он поймал себя на мысли, что эти двое неплохо смотрятся рядом друг с другом. «Да что это со мной. На солнце перегрелся? Она же замужем! Зачем ей этот угрюмый тип!» Но тут же коварное воображение нарисовало ему сестру в объятьях американца. «Да, он достаточно сексапилен. Как я сразу не сообразил! Флоранс не сможет не обратить на это своего внимания», - завершил он свои раздумья таким неутешительным выводом.
   

                3.


    Через пару дней, утром, спустившись к завтраку, он не увидел за столом Флоранс, а Джон ещё раньше сказал, что завтракать и ужинать будет у себя и только обеды будут совместными.
    - Арлетт, вы не знаете, где Флоранс, почему опаздывает?
    - Я не знаю, месьё, утром она села в свой «пежо», а в руках у неё был саквояж. Я поднимусь в комнату. Может, она записку оставила?
    Действительно, на прикроватном столике Флоранс лежала записка, точнее целое письмо: «Антуан! Я уезжаю в Париж. Случилось непредвиденное. Моя лучшая подруга Сесиль поздно вечером позвонила  и сказала, что бывшая жена Клода родила на прошлой неделе девочку. Оказывается, он возобновил с ней связь год назад. Клод очень рад появлению дочери. Я еду подавать на развод. Когда всё улажу, вернусь. Не сердись на Клода. Это я виновата – я так и не смогла полюбить его. Я даже рада, что всё разрешилось таким образом. Жди. Флоранс».
    Антуан не знал, как реагировать на эту записку. В том, что это неравный брак, он никогда не сомневался. Подозревал и то, что Клод из породы донжуанов, но жизнь сестры дала трещину, а ведь он так оберегал её от житейских неурядиц!

    Флоранс вернулась через десять дней. Она запустила машину бракоразводного процесса, и теперь снова могла спокойно жить на юге в ожидании вызова в суд. Она была довольна. Ей удалось даже увидеть малышку, которая очень похолила на Клода, буквально боготворившего её. Служанка из дома его пока бывшей жены сказала, что месьё Клод практически поселился снова у неё и складывается впечатление, что первая жена наконец-то, после второго брака, оценена по достоинству.
    Флоранс вспомнила высокую рыжеволосую женщину с пышным бюстом, несколько полноватую, всегда со вкусом одетую. Только теперь она сама смогла понять вкус Клода, которому она, оказывается, не соответствовала. Сама Флоранс была хрупким созданием среднего роста. У неё были чёрные глаза и стрижка под Мирей Матьё, которая очень шла ей. Она была весьма подвижна, темпераментна во всём, чего нельзя было сказать о Женевьеве. Но ни сильных страстей, ни бессонных ночей, ни бурных чувственных наслаждений она, несмотря на близость тридцати лет, ещё не испытывала, как и не испытывала ещё глубокой любви. Но она не знала, что на пороге всего этого уже находится.

    Вернувшись в рыбацкий посёлок, Флоранс переоделась и побежала к морю. День был чудесный. Дул лёгкий бриз. С каким восторгом подставляла Флоранс своё тело, одетое в бикини, дуновениям ветра! Она блаженствовала ещё и потому, что вновь была свободной.   
    Барахтаясь в воде и играя с волнами, она увидела, как на кромку воды вышел высокий и смуглый молодой мужчина. Кто бы это мог быть? Но тут же губы её расплылись в улыбке: да это же американец, живущий в их доме. Флоранс помахала ему рукой. Он ответил тем же и, с разбегу бросившись в море, поплыл вперёд стилем баттерфляй. Кожа его переливалась на солнце, делая мускулистое тело бронзовым. А то, как ловко он справлялся с волнами, говорило о высоком мастерстве пловца.
    Наблюдая за ним, Флоранс неожиданно почувствовала нарастающее желание. Шатаясь под ударами волн, она вышла на берег и побрела домой. Приняв душ, прилегла на кровать: до обеда ещё два часа, можно и вздремнуть. Неожиданно вкрадчивый стук в дверь заставил засыпающую женщину вздрогнуть. Она подумала, что зашёл брат, но это оказался Джон. Флоранс густо покраснела и запахнула полы халатика.
    - Я волновался, - сказал он, - вы пошли какой-то неуверенной походкой. Вам не плохо?
   - Нет-нет, не волнуйтесь. Просто я долго сражалась с нарастающими волнами. Сейчас вот решила отдохнуть.
    Неожиданно она почувствовала, как руки Джона распахивают халатик и нежно оглаживают её ноги, поднимаясь всё выше и выше. Она закрыла глаза, дыхание участилось и стало глубже. Флоранс не сознавала, что происходит. Запах крепкого, омытого морем мужского тела вскружил ей голову. Она не понимала, чего она хочет больше – уснуть ласкаемой его руками или сильно прижаться к его телу своим (халатик был уже широко распахнут).
    Инициативу опять проявил Джон. Он наклонился к ней и начал языком ласкать её податливое тело. От неожиданного сладострастия она застонала.
    Вскоре они лежали уже совершенно обнажённые, изнемогая от короткой нежной борьбы и всепоглощающего желания, во власти самых невообразимых ласк, на которые мужчину и женщину толкает скорее любовь, чем страсть.
    Она силилась понять, глотая невольные слёзы, что же такое творится с нею, почему так долго его не было в ней (а ведь она только его и ждала!). Она прислушивалась к зову плоти, и зов этот повергал их сплетённые тела в бешеную пляску, а деревянную кровать из бука превращал в раскачивающийся на волнах плот.
    Отдохнув, они лежали не шевелясь, нежно вытирая капли пота друг с друга. Его рука продолжала блуждать по её телу, и она снова и снова подпадала под его власть. И только потом, вконец обессиленные, они заснули.
    
    Когда Флоранс и Джон не вышли к обеду, Антуан понял всё. Он посмотрел на лестницу, ведущую в спальню сестры, и улыбнулся. Наконец-то его девочка по-настоящему стала женщиной!
    Он не сомневался, что у парочки наверху всё было изысканно и утончённо. Хоть и говорят об американцах, что они по духу далеки от европейцев, к Джону, похоже, это не относится. Он и деликатен в достаточной степени, и тонок в проявлении чувств. Может, он наполовину американец, а кто-то из родителей из Европы? Не исключено.
    Его отбросило на обочину… Надо поднять из руин эту историю, потрясти архивы полиции штата: возможно, кто-то из родителей остался жив. Да, он будет копать – ради своей девочки, ради Джона и их возможного будущего. Без этого человеку нельзя, без прошлого нет будущего.


                4. 


    Первой проснулась Флоранс. Ей мучительно хотелось пить. Внутри всё горело. Стараясь не разбудить Джона, она спустилась в столовую. Каково же было её удивление, когда она увидела за столом своего всегда очень пунктуального брата – ведь было уже четыре часа. Он приветливо улыбнулся ей.
    - Ну, как ты, Флоранс? Как твой американец, надеюсь, будущий муж?
    - Всё хорошо, - ответила сестра, - он любит меня.
    - Я счастлив тем, что счастлива ты. – Он подошёл и обнял её. – Как я понимаю, между вами уже что-то произошло?
    - Да. И мне хорошо.
   - Он мил, порядочен и обожает тебя.
    - Да, и я даже и не предполагала, до какой степени.
    - Ты хочешь быть с ним?
    - Да, - сказала Флоранс, - он… он… - и вдруг разрыдалась.
    Она долго плакала от счастья, прижавшись к плечу потрясённого и сконфуженного Антуана. Она плакала о себе, об Антуане, о том, что они значили друг для друга, что этому скоро может прийти конец – потому что она уже находится под другой властью, но какой сладкой и упоительной! Она понимала, что чересчур нежная их близость неизбежно к чему-то приведёт.
    Так и случилось. Едва они с братом оторвались друг от друга, как послышались быстрые шаги сверху. Оттуда буквально скатился испуганный Джон. Увидев Флоранс, он подбежал к ней, прижал к себе и стал быстро говорить:
    - Дорогая, никогда не уходи от меня, не предупредив. Я не знал, что подумать. Я испугался за тебя. А теперь очень рад.
    И он стал кружить слившуюся с ним в объятии Флоранс по комнате. Антуан, улыбаясь, смотрел на них. Потом распорядился, чтобы им подали обед. После обеда он попросил Джона остаться. Они поговорили об отношениях его с Флоранс, а также о желании Антуана попытаться найти следы погибших родителей Джона, или, по крайней мере, то, что ведёт к его настоящей родине.


                ***


   Через три месяца брак Джона и Флоранс был зарегистрирован в мэрии Антиба. А ещё через восемь месяцев на свет явился Джон Юниор. Пока жили вместе, но вскоре мужчины начали строительство дома для новой семьи. Естественно, в том же посёлке.
    Флоранс была очень счастлива: мужчина её грёз оказался даже лучше самих грёз.    
                Иногда на закате или на рассвете они втроём с маленьким Джонни выходили к морю, садились в шезлонги и смотрели на облака: их изящные, причудливые формы уносили воображение в сказочные дали, туда, за горизонт, где по розовым облакам ходят караваны верблюдов, играют маленькие дети, расцветают невиданной красоты цветы. 
    - Облака представлялись мне всегда чем-то волшебным. Душой я всегда тянулся к ним. 
    - И они превратили в сказку нашу жизнь, дорогой.
    Джон повернулся к жене и прильнул к её губам. Но сначала пришлось положить малыша в коляску, так как оторваться друг от друга они уже не могли…

    Родителей Джона не нашли. Зато был найден старый негр-шофёр, которого тоже выбросило тогда из машины. Он-то и сообщил, что мать Джона была француженкой, а отец афроамериканцем-мулатом. А родился Джон в Париже, в особняке своего деда по матери. Как только всё это было доподлинно установлено, Джон стал законным наследником давно умершего деда.
    Так, уже будучи взрослым, он вновь обрёл свою родину.


                14.02.13, день св. Валентина