Часть 4. Английские дневники

Варвара Соколовская
Наконец нам удалось договориться о встрече с Ричардом! Я познакомилась с ним в прошлом году в Университетском колледже Лондона, где мы вместе делали курс по английской фонетике. Он всегда очень приветливо подмигивал, когда мы встречались в коридорах университета во время перерывов между лекциями. Но у нас никогда не было возможности поговорить, так как носители языка, при всем своем внешнем дружелюбии, держались обособленно. Оно и понятно: не каждая нервная система может выдержать поток английской речи в исполнении иностранцев.

В последний вечер по окончании курса мы отпраздновали это радостное событие в университете, а потом по доброй английской традиции отправились в ближайший паб. Так как одним пабом вечер пятницы в Англии, как правило, не обходится, через пару часов самые стойкие вознамерились продолжить веселье со своими друзьями. Мне надо было встречаться с подругой, и я, скорее из приличия, предложила всей компании присоединиться ко мне. Не скрою, что очень удивилась, когда Ричард, в отличие от всех остальных, с большой радостью и энтузиазмом согласился пойти со мной. По дороге он постоянно спрашивал, уверена ли я, что он нам не помешает. Странный вопрос — как будто на него можно ответить положительно…
 
— Что ты?! Как ты нам можешь помешать! — восклицала я, хотя меня, конечно, несколько беспокоила реакция моей английской подруги на появление этого джентльмена в моей компании.

Видите ли, Молли считает, что все мужчины, не имеющие пирсинга или татуировок, не поющие или не играющие в какой-нибудь рок-группе и не являющиеся восточноевропейцами, в принципе не могут быть привлекательными. А Ричард, естественно, не подходил ни под один из этих пунктов. Про пирсинг, татуировки и музыкальные таланты моего нового знакомого я, конечно, судить бы не взялась, но внешне Ричард напоминает Хью Гранта, которому в щеки поддули немного воздуха. То ли из-за этой анатомической особенности, то ли по причине доброго нрава глаза его никогда не перестают улыбаться. Сначала это даже приятно, но потом вдруг как-то становится слишком много, да так сладко и вязко, что пересыхают губы и хочется пить.

Видимо, поэтому я заказывала одну за другой и старалась не смотреть ему прямо в искристые вишенки глаз, дабы он не заулыбал меня до смерти. Молли недоумевала, в каком клубе Лондона я нашла такого члена, но, будучи типичной англичанкой, даже не показала вида, хотя, как она призналась мне потом, решила, что я просто рехнулась. Мы зашли в паб, и вскоре я уже радовалась тому, как прекрасно ладят мой новый приятель и старая подруга. Оказалось, что Ричард изучал юриспруденцию в Кембридже, а Молли — начинающий юрист. Может быть, Молли смягчилась, узнав об образовании Ричарда, а может, то, что он живет в Челси, одном из самых респектабельных районов Лондона, прибавило ему шарма в наших глазах, к тому же выяснилось, что у нашего англичанина — итальянский дедушка… Как бы то ни было, но атмосфера за нашим столом все больше теплела, а третья пинта пива явно подключила к источнику питания батарейку моего неотразимого обаяния. Тыкая Ричарда в бок и делая «козу-козу», я постоянно устанавливала контакт глазами и руками с обоими англичанами, что считается совершенно неприличным при бесконтактном типе английской коммуникации.

В общем, расстались друзьями… Ричард взял мой электронный адрес и отправился на остановку, чтобы успеть на ночной автобус и доехать до своего буржуазного, а может, даже и аристократического особняка. С тех пор я получала от него поздравления со всеми светскими и православными религиозными праздниками, в том числе и с теми, о существовании которых я даже не подозревала. Переписка последнего месяца была полностью посвящена моему приезду и нашей встрече старых и добрых друзей! Причем он так подробно выспрашивал детали моего путешествия, что я подумала, что он собирается меня встречать в аэропорту с цветами… Ах уж эта английская вежливость!

И вот я здесь, но встретиться у нас все не получается: то у него партия в бридж, запланированная еще два года назад, то покупка галстука в каком-то специализированном магазине… Все его причины чередуются с моими отговорками в воспитательных целях, вроде ужасного джетлага или необходимости похода в зал с мумиями в Британский музей. Не могу же я вот так сразу и согласиться! Знаю, конечно, что в любом случае наша встреча состоится, но переживаю все больше, потому что с каждым днем отсрочки маникюр мой становится все менее свежим и блистательным, а образ самого Ричарда — все более размытым и пугающим, особенно в свете ехидных комментариев моей любимой англичанки по поводу его своеобразной внешности и непристойных (это по ее мнению, я ничего такого не заметила!) намерений в отношении меня.

Ну вот, пригласил на вечеринку по случаю просмотра какого-то футбольного матча. Беру с собой подругу, тоже с курса прошлого года — так, на всякий случай. Они знакомы — это избавит нашу встречу от ненужного романтического налета (если Молли права) и позволит побывать в гостях у реального лондонца, посмотреть, как живут приличные люди, а может быть, даже обзавестись новыми друзьями. Ведь наверняка в джентльменском клубе Ричарда есть еще какие-нибудь достойные члены!

В метро поражает количество нарядной молодежи — очевидно, это связано с предстоящим футболом. Вот компания поддатых парней, одетых в шкуры невиданных зверей на голое тело и маскарадные, «а-ля викинг», шапки с рогами. Они громко улюлюкают вслед яркой девичьей группе по названием «Бурлеск в кубе». При взгляде на них в голове у меня вертится всего один вопрос: как эти девочки смогли натянуть на себя корсеты явно на три размера меньше?! Парням как раз, судя по всему, это нравится, но, наткнувшись на безразличие напудренных красоток с алыми губами, «Рога и копыта» неохотно втискиваются в вагон метро и уезжают. К «Бурлеску» тут же подваливают «Зомби» — молодые люди с серыми окровавленными лицами и руками, одетые в какие-то грязно-белые халаты. Видимо, эти экземпляры почему-то кажутся девушкам более изысканными — взмахнув накладными ресницами, именно с ними они исчезают в тоннеле метро.

Выходим на станции South Kensington, что в Челси. Эта саксонская деревушка была известна с незапамятных времен, а с годами она превратилась в район Лондона, где живет группа людей, называемых «слоанами» — по названию улицы этого респектабельного квартала, Слоан-стрит. В этом кругу, к которому, кстати, принадлежала принцесса Диана, принято вести праздный образ жизни, шопиться в «Хэрродсе» и пить дорогое шампанское с персиковым соком во время бранча. Неужели мой приятель — один из них? В животе почему-то начали порхать бабочки. В предвкушении чего-то чудесного в сердце затрепыхалась птица удачи. Воображение, словно внимательный к деталям своего творения художник, заботливо рисовало заманчивые картины сытой старости: вот мой сын — выпускник Кембриджа, вот зимние сезоны в Риме и ежедневные файф-о-клок в лондонском отеле «Риц»… По телу разлилось приятное тепло — как если тебе пять лет и ты знаешь, что мама только что купила игрушку твоей мечты, а ты ждешь не дождешься, когда вы наконец придете домой и с ней можно будет вдоволь наиграться.

Бабочки улетают вслед за райскими птицами в то самое мгновение, когда идиллическая картина спокойной и счастливой старости сменяется отчетливо проступившим образом Ричарда — в домашнем халате, с глазами, которые всегда смеются и от которых пересыхает горло. Нет, я столько не выпью!

За своими мыслями не замечаю, что мы уже стоим у тяжелой деревянной двери с красивым керамическим номером. Стучим в дверь тяжелой латунной ручкой. Внезапно образ, только что промелькнувший в моем воображении, волшебным образом воплощается в реальность, и мы видим Ричарда, который, источая сладкий вишневый сироп из своих глаз, встречает нас у двери. «Почему он в халате?» — проносится у меня в голове.

— Где все? — обеспокоенно шепчет моя подруга, пока мы снимаем свои плащи в прихожей. Гоня от себя нехорошие мысли и многозначительно переглядываясь, мы проходим в роскошно меблированную комнату. Стены в гостиной отделаны панелями из натурального красного дерева, паркет инкрустирован затейливым узором, светильники на стенах повторяют  дизайн люстры, которая гордо нависает над головами, выступая из райских кущей белой лепнины на потолке. Роскошная обстановка опять усыпляет здравый смысл. Может быть, он просто не успел переодеться, а гости подойдут немного позже? И мы улыбаемся, улыбаемся, улыбаемся так, что уже сводит челюсти.

Но Ричард не забыл переодеться, и никаких гостей больше не будет, понимаем мы, когда он заходит вновь в комнату в халате и предлагает нам по бокалу вина. Разум не успевает обрабатывать поступающую информацию. Не может быть, чтобы сладкий добряк Ричард с кембриджским дипломом сделал нам что-нибудь плохое, поэтому мы покорно отпиваем по глотку. Все начинает кружиться и танцевать в моей голове… Последнее, что я вижу, — искаженное страшной гримасой пухлое лицо, глаза цвета переспелой вишни и губы, в зловещем оскале произносящие:

— Кто будет вас искать, иностранки?!

— Иностранки! Иностранки! — вторит уже другой голос, вишневые глаза превращаются в черничные, а передо мной возникает лицо Джона, нашего преподавателя…

Уф! В холодном поту я сижу на кровати и тупо смотрю на маргаритки-незабудки под стеклом на стене в моем номере. Предупреждала же меня Молли, что не надо было читать, а тем более смотреть эту «Девушку с татуировкой дракона»!

Спать больше не хочется. Проверяю почту: Ричард в очередной раз уточняет детали нашей встречи. Все еще трясущимися руками набираю текст сообщения, но отправлять его я, пожалуй, не буду: в конце концов, может же у меня не работать Интернет! В этот момент мечты о сладком будущем испаряются, оставив только приторный вкус во рту. Очень хочется пить, и я наливаю воды из-под крана в ванной. Сразу же по закону сообщающихся сосудов вода в трубе под душем поднимается и радостно урчит.

Ура! Доброе утро, соседи! Здравствуй, новый день!