Красное море. Архипелаг Дахлак. Поздний вечер. На внешнем рейде сторожевой корабль и ракетный катер ВМС Эфиопии атакованы катерами провинции Эритрея, вдобавок первый раз стреляют по самому 933 ПМТО. В нас не попали, всё нормально. После боя сторожевик и катер ошвартовались рядом с нами, с другой стороны плавпирса. Вначале вынесли раненных и унесли на ПМТО, потом снесли с борта убитых и положили их посередине пирса, накрыли простынями. Отбой "Боевой тревоги", война войной, но уже два часа ночи, легли спать.
Утром наступившего дня помощник Владимир Васильевич Ивакин вместе с замполитом Олегом Галихановичем Жукеновым появляется с вопросом:
– На кораблях Эфиопии приборку делают, а наш личный состав за этим наблюдает.
- Ну, хорошо, а сюжет в чём?
- Так они с верхней палубы кровь убитых и раненных водой и швабрами за борт сгоняют.
- Понятно, всех с верхней палубы внутрь корабля, объявите «Большую приборку на боевых постах», пока они (эфиопы) не приберутся.
Приборку объявили, переждали. Сейчас считаю, что зря мы так поступили, намеренно специфическую картину от взоров прятали. Эта проза жизни всё равно не прошла мимо экипажа, все всё знали и видели ещё ночью, когда курили на юте перед сном. Правда тогда никто не знал и не думал, что это только начало, шёл 1990 год.
Мораль. Приказ, распоряжение и т.д. всё это хорошо и правильно, на войне как на войне, но проще было собрать свободных от дежурства и вахты в столовой на пять минут и просто поговорить о ситуации. Приказ – хорошо, а поговорить иногда гораздо лучше.