Я проснулась от странного и необычного звука, доносившегося с улицы. Пока мой организм просыпался и определял, что сие означало, радостная мысль молнией озарила моё сознание:
- Прилетели! Они прилетели!
Ну, конечно же, этот цокот и клёкот, эти вибрации воздуха, могут создавать только одни птицы – лебеди. Так на рассвете дня они чистят свои перья на крыльях, тщательно проверяя каждое пёрышко.
Я быстро поднялась, оделась и выскочила на крыльцо. Открыв дверь, я замерла от изумления. Воздух был наполнен этим гимном пробуждения.
- Клёк – клёк – клёк…
- Клёк – клёк – клёк…
- Сколько же вас там? – спросила я сама себя.
Солнце только начинало свой дневной путь и лишь касалось макушек деревьев на дальней сопке. Полоса зари сияла лазоревым светом, но кромка восхода уже желтела и подрумянивалась. Воздух был напоён запахами вчерашнего талого снега, чернеющих проталин с бугорками ростков первоцветов, терпким вкусом морского ила - и всё это было приправлено лёгким утренним морозцем.
Весна! Так пахнет на острове только Весна. Я побежала на залив, а вслед летели первые лучи солнца, догоняя и пронизывая меня.
- Ах!!! – крикнула я, когда оказалась на берегу, - Боже! Как много!
Весь мир от Меловой сопки до Малого Камышового хребта заполнился звуками проснувшихся птиц. Их было – сотни, тысячи. Словно маленькие белые льдинки, они плавали по всему заливу, совершая свой нехитрый туалет. Такого оркестра земля ещё не видела и не слышала. Я оцепенела и с восхищением наблюдала за происходящим. Но вот умывание закончилось, и началась разминка. Каждая птица грациозно привставала над водой и распрямляла крылья: одно, другое, оба, а теперь взмах - и лёгкая пробежка. Залив, словно ожил, и белые пенные волны крыльев заискрились в лучах ажурными кружевами.
- Ах!!! – снова воскликнула я и распрямила руки вместе с лебедями, - Здравствуйте, мои родные! Спасибо, что не забыли и прилетели к нам!
- Ш-ш-ш – шлёх-шлёх, ш-ш-ш- шлёх - шлёх… - отвечали они взмахами своих прекрасных белоснежных крыльев.
Наконец, солнце взмыло над сопками и осветило весь залив. Вожаки прокричали и встали на крыло:
- К-э-э-га, к-э-э-га, к-э-э-га...
И тут же стаи поднялись в небо. Нет – это были не птицы, это - волны вспенились и устремились к солнцу, сверкая алмазами и жемчугами.
- Ах!!! – выдохнула я от счастья и восторга, - возьмите меня с собой, я тоже хочу летать!!!
Круг за кругом они кружили над морем, то удаляясь вдаль, то приближаясь к берегу. Только, когда вожаки сели на воду, опустились и стаи. Тут же они разбились по парам и приступили к завтраку, вылавливая мелкашку-камбалу, рачков, просеивая клювом ил на отмелях. Как заботился каждый лебедь о своей лебёдушке, он показывал ей, где спрятался мохнатый прибрежный крабик или ракушка. Сам же лакомился, когда она насытится и после длительных обоюдных ласк и поцелуев. Лебёдушка, словно королева, величаво склонив свою маленькую головку, позволяла ухаживать за собой. Какое проявление чувств у этих красивейших птиц!
Вдруг я услышала чей-то голос:
- Тега, тега, тега…
Повернув голову, я увидела на дамбе человека, в руках его была верёвка с арканом. Он крошил в море хлеб. Меня не было видно, так как я сидела на бревне-топляке внизу около моста. Приглядевшись, я узнала своего бывшего одноклассника. Он приманивал птиц и медленно раскручивал аркан. Птицы ничего не подозревая, клевали крошки, когда же верёвка угрожающе зависла над ними, я закричала:
- К-э-э-га! К-э-э-га!
Человек дёрнулся и посмотрел в мою сторону, потом быстро двинулся вдоль берега ко мне. Ещё издали он начал ругаться:
- Опять приехала защитница природы! И что тебе дома не сидится, лягушка-путешественница? Что ты лезешь к нам со своим уставом?
- Я тебя предупреждаю, Олег, если ты будешь снова ловить лебедей, я снова обращусь к властям.
- А кто ты такая, чтобы здесь распоряжаться?
- Я - человек, в сравнении с тобой. Ты вспомни, как в прошлом году, ты, извини, сожрал лебёдушку, а лебедь остался и не улетел со стаей на гнездование. И я уверена, что и его ты тоже – съел!
- Ну, и что?! Вон их сколько - тьма, тьмущая, всем хватит!
- Олег, это – лебедь-кликун. Он занесён в Красную книгу. И ты прекрасно знаешь, что они останавливаются только у нас на отдых. Вспомни, как в детстве, мы мастерили скворечники весной, неужели, ты всё забыл? Есть же у тебя что-то человеческое? Разве можно убивать такую красоту?
- Не забыл я, и лебедя не я… Других хватает! – Он развернулся и побрёл к дому.
Я смотрела ему вслед и сердце моё захлестнули тревога и ноющая тоска.
Ещё не один день я наслаждалась сказочным зрелищем пробуждения лебедей на заливе, и каждый раз торопила их:
- Милые, быстрее отдыхайте и летите на север, домой, пора уже и детишек высиживать.
Да не я им хозяйка и вожак. Пока не растают льды в Охотском море и, пока не согреются плавни в заливе Мордвинова и в заливе Терпения – будут они жить здесь на Анивском, набираться сил после долгого перелёта. А это ещё весь апрель месяц. По утрам я проходила по дамбе береговую линию посёлка и с радостью замечала, что нет белых перьев и пуха под сопками.
- Значит, не ловят, - думала я, - но въедливая чёрная мысль, как заноза не давала мне покоя, - наверное, дома ощипывают…
- Эх, ЛЮДИ, что же вы делаете?...