ГЛАВА 5.
НА ПЛАТО.
Последующие дни пролетели быстро и без особых происшествий.
Марина быстро освоилась в незнакомой обстановке, познакомилась и подружилась со всеми членами семьи.
Помогала бабушке в повседневных делах, на что она всегда бурно протестовала, объясняя, что так нельзя – гостья! Отвечала спокойно старушке, что гость не бывает так долго, продолжая упрямо помогать.
Вскоре Зарина смирилась с помощью, втайне гордясь девочкой: красива, уважительна, старательна, не белоручка. Нарочито ворча, показывала процесс приготовления стряпни, делилась рецептами, терпеливо отвечала на бесконечные вопросы.
Мари в ответ рассказывала о русской, украинской, польской и немецкой кухнях, записывала ей новые рецепты в толстую хозяйственную тетрадь, читала стихи, пересказывала книги и фильмы.
Часто устраивали шутливые кулинарные соревнования.
Всем необычайно понравились немецкие штрудли, которые пару раз приготовили женщины, удивив новым блюдом мужчин семьи. Они ели сначала с опаской, а когда распробовали, чуть не проглотили языки, всё съев и даже вымазав хлебом и вылизав казан! Безоговорочная победа была присуждена гостье, чему только радовалась старушка, тайком вытирая слёзы: «Вот была бы достойная сноха!»
Вспоминая об их аппетите, Зарина долго подкалывала обжор и по-доброму подсмеивалась.
На выпасе почти никогда не было больше трёх мужчин. Они, меняясь, пасли многочисленную отару ещё выше, почти у ледника, где трава была всегда нежной и сочной. Отдыхающие от вахты помогали бабушке Зарине в заботах о хлебе насущном: привозили сухие дрова, возили чистую воду для питья из родника, таскали тяжёлый казан с кипятком, когда стирала их вещи.
Девушка старалась не мелькать на стоянке постоянно и чаще всего уходила на высокогорную поляну, которую показал Алибек, внук Зарины.
Там было великолепно! Густая сочная и тёмная трава была так высока, что, присев, можно было надёжно спрятаться. Ласковый ветер колыхал её и гнал по поляне волны, словно в море. Над головой были только ледяные шапки гор и бездонное небо. Оно было глубоким, но не пустым: часто кружили огромные грифы и орлы. Застывали в полёте, поймав струю воздуха, и висели так подолгу, поглядывая на Марину жёлтыми глазами, словно вопрошая:
– А ты чего не летишь? Крылья слабы или трусишь?
Устроившись с ногами, обычно сидела на плоском голубом камне, который был всегда тёплым. Странный такой камень с крупными гранулами вкраплений, ярко сверкающими на солнце. Он был почти утоплен в земле, обросший по краям густым синим мхом с необычными ворсинками и пятнами. На нём было удобно и сидеть, и лежать из-за необычной формы: как слегка согнутая ладонь человека. Так и проводила время в одиночестве наедине с природой и мыслями.
Ничего неожиданного не было и в тот раз, когда произошло некое событие.
…Алабай проводил Марину до поляны, обежал, всё обнюхал, осмотрел пещерку, напившись там воды из крохотного родничка. Убедившись, что гостье ничто не угрожает, потрусил обратно, лизнув ей щиколотки шершавым языком на прощанье. Потрепав псу загривок, пошла на «свой» камень, к которому он почему-то не приближался и близко! Камень находился в опасной близости от края пропасти, и если лечь на живот и придвинуться к кромке, можно видеть всю расщелину, как на ладони! Тем и занималась – созерцанием.
Увлекалась так, что подчас засыпала под тихое шелестение трав и ветерка. Очень часто смотрела прямо в глаза орлам, когда зависали напротив. Засмотревшись на них однажды, провалилась в небытие на несколько часов.
…Очнулась от того, что её тряс юный сын Серика, Алибек, и истерически рыдал! Возле него, надрываясь от лая, стоял Арслан-алабай и, смотря на девушку, рычал и ощетинивал загривок, скалясь и ворча, как на опасного чужака! Еле пришла в себя:
– Где я? Кто я? А ты кто?
Конечно, все за Марину жутко испугались и старались больше туда не отпускать одну.
Только после того случая и рассказали легенду этого ущелья.
Пропасть – это удар меча Великана, когда гнался за убежавшей от него Рабыней. А камень тот – дверь в пещеру, за которой укрылась беглянка. Громила ударил по камню кулаком, расплющив его, отчего тот стал синим и горячим. А беглянка осталась там, под валуном, запечатанной в пещере, но преследователь так и не нашёл её. Рассвирепевший Великан стал рубить огромным мечом все горы вокруг пещеры, но тщетно. Так и ушёл ни с чем. Горы с той поры имеют вид рубленных, вонзаясь в небо острыми тонкими пиками. А камень тот и по сей день горячий, и кто на нём сидит долго, может провалиться к Рабыне в пещеру. Вот никто и не сидит подолгу, только лечат поясницы и спины пастухи, простывшие на ветреных пастбищах.
Услышав легенду, обалдела:
«Так куда же я провалилась? Меня искали, говорят, несколько часов, когда на стоянку с диким лаем прибежал пёс, рыча и скуля! Мужчины прочесали каждый метр на поляне и вокруг неё, обыскали каждый камушек – тщетно. Лишь подростку, юной и непорочной душе, удалось “увидеть” меня… на голубом валуне! Утверждал, что только тогда, когда присел перед ним на колени и положил руки, плача и прося Рабыню-беглянку вернуть гостью, увидел меня, появившуюся… из голубого тумана над камнем!»
Поражалась до оторопи!
Сколько ни расспрашивала потом, ответы казахов только ещё больше привносили загадок, удивляя совершенно необъяснимыми проявлениями.
Взрослые чабаны с побледневшими от испуга лицами вполне серьёзно утверждали, что не один раз осматривали скалу и никого не могли найти! Что там Марины не-бы-ло. Сами руками трогали по очереди. Камень был пуст.
Когда уставшие и недоумевающие вернулись на стоянку, Зарина с плачем кинулась на шею девочке и начала благодарить Всемилостивого Аллаха за то, что Он помог вырвать её из рук соскучившейся по людям Рабыни!
Для Марины это было за гранью понимания. Легенда легендой, но куда подевалась на несколько часов с маленькой горной полянки площадью в половину футбольного поля? По сей день нет разумного понимания произошедшему, как и объяснения этому феномену. Ошалело себя вопрошала, годы спустя: «Ну, не НЛО же меня похищало?!» Хотя…
Пришлось поклясться хозяевам, что в одиночку туда больше никогда не пойдёт. Да только очень скоро невольно пришлось нарушить эту клятву.
Её полулегальное положение никого не смущало, и когда на горизонте появлялся всадник, а видно его бывало за несколько перевалов, Марину сажали на лошадь и увозили за дальнюю гору к леднику. Только это случилось лишь раз – приезжали старики с Нижней стоянки, напомнить «москвичке» о данном обещании приехать к ним ещё раз. Но в тот раз…
…Арслан учуял чужака ещё издали и не только начал лаять, но и злобно рычать, ощетинив шерсть и оскалив клыки! Нюхал воздух и всё больше нервничал!
Старик, Серик-старший, кряхтя и тихо матерясь на незваного гостя, поехал навстречу, сказав Зарине, что постарается подольше задержать того на тропинке.
Серик-младший, его сын, быстро потащил Марину… на полянку и, сунув бинокль в руки, сказал:
– Сиди тут. Смотри бонокль. Гость будет – не ходи. Гость едет – иди юрта.
Кивнув, что прекрасно поняла, протянула руку в благодарном жесте.
Оторопел, залившись краской, не смея взглянуть в лицо! Постояв, решился, увидел спокойную улыбку, протянул руку и, едва коснувшись, отпустил. С трудом справившись с волнением, едва слышно попрощался и… стремительно убежал!
Запоздало сообразила, что давно вдов и соскучился, должно быть, по женскому вниманию. А тут гостья: молодая, с голыми руками и ногами, да ещё и лезет с прикосновениями. Пожалела в тот миг, что так мало слушала маму Таню и не интересовалась их правилами и обычаями. Но стоять столбом и критиковать себя уже не было времени.
Подошла к камню, поздоровалась с Рабыней, попросила о помощи. Присев, потрогала рукой шершавую и горячую поверхность, ощутив ладонью едва уловимые вибрации, и… легла на него обнажённым животом. Навела бинокль на юрту, покрутила колёсиком резкости в окулярах и стала наблюдать.
Перед юртой Зарина разжигала самовар, что-то крича Алибеку. Не обращая внимания на просьбы бабушки, мальчик смотрел… в сторону Марины. Вдруг вскинул руку и помахал.
Автоматически махнула рукой в ответ, тут же посмеялась:
– Как увидит меня с такого расстояния?
Только тогда очнулся и побежал помогать, поглядывая в сторону поляны под облаками. Вскоре к юрте подбежал лёгкими и упругими ногами Серик-младший и кинулся накрывать под навесом дастархан, выносить из жилища корпе и подушки.
Через непродолжительное время на перевале показались два всадника: дедушка Серик и незнакомец. Старик что-то рассказывал полному грузному казаху, показывал руками то в одну сторону, то в другую, на что гость был вынужден каждый раз останавливаться, следить, куда показывает уважаемый аксакал, кивать в ответ, что-то отвечать. Визитёр явно устал от потока пустых словес и с трудом их терпел!
Девушка рассмеялась вслух, не боясь, что кто-то её услышит:
– Ай, да Серик! Выполнил обещание, задержал незваного визитёра!
Тот уже ёрзал в седле, вытирал линялой кепкой вспотевший лоб и круглое крупное лицо, с надеждой поглядывал на юрту. Наконец, старик сделал вид, что сию минуту заметил нетерпение мужчины и, сказав ещё несколько замечаний, на что тот только покорно бездумно кивал, повёз бедолагу к стоянке.
Пришлось прервать наблюдение: приветствия и долгое чаепитие с извечными вопросами, восклицаниями и обменом любезностями Марину не интересовали. Положила бинокль на камень и встала.
Сколько прошло времени, пока гуляла по окрестности, собирая цветы, не помнила, но вдруг что-то насторожило её. Не могла объяснить, что именно, но немедленно бросилась к камню, плюхнулась и стала наводить бинокль на стоянку. Только попала визиром не на неё, а на недалёкий склон горы, что находился невдалеке от её укрытия.
Крупным планом, в знакомой кепке, прямо на девушку двигался незнакомец! За ним, лая и рыча, бежал Арслан, не пуская чужака, озлобленно хватая за штаны и сапоги! Деваться Мари было некуда: тропинка одна, и по ней идёт чужой, а за спиной пропасть. Они были ещё на приличном расстоянии, а она уже слышала гулкий лай пса и казахский мат из уст мужчины. Осталось только ждать. От нечего делать опять навела бинокль и посмотрела на тропинку, но то, что там открылось, до сего дня стоит перед глазами!
Выйдя на расширение тропинки, гостю оставалось пересечь небольшое плато, завернуть за скалу и… подняться на поляну. Откуда ни возьмись, на незнакомца налетели… осы! Огромная стая с низким и жутким гулом окружила беднягу и стала жалить с остервенением! Дико, визгливо, истерически закричав, замахал руками, закружился на месте, стал зажимать лицо кепкой, обнажая абсолютно лысую голову. О том, чтобы продолжать путь дальше, не шло и речи – пришлось спасаться бегством!
В бинокль ей было хорошо всё видно. Присвистнув, даже искренне посочувствовала невезунчику:
– Бедолага! Как же ему досталось! Откуда они взялись? Ни одну не видела, только редкие маленькие чёрные пчёлки. Загадка.
Так и бежал до стоянки, крича и махая руками, подняв и там жуткий переполох: крики, ор, лай собак и их обезумевшие визги от укусов ос! Досталось и прочим обитателям.
Кое-как отогнав злобных насекомых, окатив несчастного двумя вёдрами холодной воды, хозяева оказали первую помощь, погрузили пострадавшего на его коня и повезли обратно в Нижний аул.
К Марине, радостно лая и играючи хватая за ноги, прибежал пёс. Схватив за манжету рукава рубашки-батника, потащил вниз к юрте, повизгивая и виляя хвостом, заглядывая в глаза с таким вызовом, словно один одолел врага и теперь требовал немедленного вознаграждения. Смеялась и упиралась, хватала за ухо, трепала, в шутку садилась верхом: терпел проделки девочки и упрямо тащил на стоянку. Отпустил рукав, изрядно пострадавший от клыков и дружеского усердия, только у самого порога юрты.
На дорожке рядом, сияя свежими укусами, стояли гордые своей удачной выходкой и находчивостью Серик-младший и его сын и показывали… пустой осинник! Они сбросили его с верхней скалы на излишне любопытного, пронырливого и подозрительного гостя.
На вопрос растерянной девушки, почему же хозяева так жестоко обошлись с визитёром, опустили глаза и упрямо замолчали. С огромным трудом удалось добиться от них ответа. Все мужчины семьи в этом вопросе оказались страшно несговорчивыми, став серьёзными и поразительно скупыми на слова.
– Не гость был! Плохой! Много смотрел, спрашивал. Вещи твой видел на верёвка за юрта, сразу пошёл на гора! Знал, шайтан, про поляна и Синий камень! Злой он! Шпион!
Замерла, задохнулась от их прозорливости: «А вот это может быть правдой! Итак, Малик не успокоился и не смирился с моим побегом – разослал шпиков по пастбищам. Значит, той ночью кто-то увидел поздних гостей Турсуновых и сложил факты. Оставаться здесь нельзя! Коль у одного лазутчика возникло подозрение – приедут и другие».
Февраль 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2013/02/07/1759