Отодвинул я тумбочку от стены, а за тумбочкой мусор всяческий. Несколько лет он там копился. Взял я совок, веник, мусор на совок смёл. И как-то любопытно мне стало. Присел я на корточки, решил мусор этот поближе рассмотреть. Вот несколько билетов трамвайных, два автобусных (по привычке проверил билеты на счастье, но счастливых не оказалось), листок с чьими-то телефонными номерами, квитанция на оплату коммунальных услуг (оплаченная), открытка поздравительная от старого приятеля (умер уж он), читательский билет на моё имя (обыскался я его), чек кассовый из супермаркета и ещё какой-то мелкий мусор.
И почему-то заинтересовал меня чек кассовый из супермаркета. Чек грязный, в пятнах, шрифт мелкий. Но прочитать можно. И прочитал:
ООО «Сладкая жизнь»
Кассир Гусева Алина
Хлеб ржаной – 26.00
Мандарины – 27.80
Виноград киш-миш – 49.00
Сельдь – 30.00
Сумма чека – 132.80
Скидка – 0.80
Итог – 132.00
Наличными – 500.00
Сдача – 368.00
Дата продажи: 28.09.08
Спасибо за покупку!
Подумал: «Кто бы мог купить все эти продукты?» Я не мог. Не мог я купить селёдку – не люблю я селёдку и никогда её не покупаю. Взглянул я на дату в кассовом чеке и вспомнил: дед мой эти продукты купил. В тот день и купил, когда умер.
Помню я этот день – 28 сентября 2008 года. Хорошо помню. Дед из супермаркета возвратился, в дверь позвонил. Я открыл дверь. Дед вошёл, пакет с продуктами на тумбочку в коридоре поставил, сказать мне что-то хотел и вдруг на пол повалился. Пакет дед, падая, рукой задел, и из пакета два мандарина выкатились. И как сейчас помню: покатились эти два мандарина по коридору, как теннисные мячики покатились, а один мандарин до кухонного порога докатился, там и остановился. Помню деда лежащим на полу, его бледное, беспомощное лицо, глаза деда удивлённые, смотрящие на меня.
Хороший у меня был дед. Любил я его. И стыдно мне – уж года два я не был на его могиле. А надо бы съездить. Дед до пенсии на заводе заливщиком работал в металлургическом цехе, передовиком производства был, каким-то орденом награждён был (куда-то этот орден подевался – ума не приложу).
И любил мой дед селёдку. Солёную. А покупал её в супермаркете с названием «Сладкая жизнь». В двух шагах этот супермаркет от нашего дома. И в тот последний день своей жизни дед селёдку купил. Купил хлеб, мандарины, виноград. И селёдку. Солёную. Не мог дед не купить селёдку. Селёдку он всегда покупал.
Купленную в супермаркете селёдку дед сразу не ел. Он освобождал селёдку от костей, нарезал кусочками, досаливал по своему вкусу, заливал подсолнечным маслом, обкладывал селёдку кружочками репчатого лука, ломтиками лимона. Но и после этого селёдка не была готова к употреблению. Дед ставил тарелку с селёдкой на подоконник. Селёдка должна была провялиться, пропитаться маслом, лимонным соком, пропахнуть луком.
Любил дед селёдку и чуть протухшую, с душком. Такую, с душком, дед называл деликатесом.
Селёдку дед не съедал всю за раз, а смаковал, растягивал удовольствие на день-два. Ел маленькими кусочками с ржаным хлебом, смазанным тонким слоем сливочного масла. Дед причмокивал, похваливал, и от удовольствия на глазах его выступали слёзы.
Дед знал, что я не люблю селёдку, не верил этому, удивлялся: «Как можно не любить селёдку?»
Я не посягал на дедову селёдку, но жила в то время в нашем доме кошка. Диной её звали. Хитрющая, наглая была эта кошка. Кошки, как известно, солёную рыбу не едят. А Дина то ли из любопытства, то ли из озорства, бывало, и подступала к дедовой селёдке. Съесть не съест, а расшвыряет всё в тарелке, по подоконнику кусочки селёдки разбросает. И доставалась тогда Дине от деда порка. А как-то Дина пропала. И подозревал я деда – возможно, Дина пропала не без его участия.
Не люблю я селёдку. Видимо, вкусовые предпочтения от деда по наследству мне не передались. Да и селёдку готовить, как её дед готовил, я не умею.
Хороший был у меня дед. Передовиком производства, орденоносцем был. И селёдку любил. Солёную. А я деда любил.
Мусор я выбросил. А кассовый чек оставил. На память о дедушке оставил.