Пробуждение у Александра было тяжёлое.
Хотя какой он Александр? Александр Никонорыч уже. Так его молодёжь на заводе в бригаде зовёт. Да и правильно, пора. Возраст. Чай не пацан уже. Сыну оболтусу - четырнадцать. Курит подлец уже. Совсем от рук отбивается. Но он им займётся. Вот только дел поменьше будет. А вот дочка радует - умница, ей пока всего десять. Папку любит больше всех на свете. Опять же жена - ударница труда, наставник молодёжи. Мария Степановна. На мясокомбинате её очень уважают.
Нормальная, крепкая, советская семья. Скоро обещали квартиру дать. Бараки, в которых они живут, наконец-то сносят. Заживут как люди. В квартире со всеми удобствами. Не хуже чем все. И чем жена недовольна? Каждый день с утра скандал. Ей самой не надоело?
Самочувствие - хуже не придумаешь. Впрочем обычное для него. Это был элементарный абстинентный синдром, который в народе называют - тяжёлым похмельем.
Все соседи считали его алкоголиком и звали не Александр Никонорыч, а просто Сашка, но он с этим был не согласен. Он легко мог и не пить, просто постоянно были причины когда отказываться от выпивки просто неприлично. А Александр считал себя культурным и воспитанным человеком. И вообще он, всеми признанный, мастер на все руки. Не как эта алкашня, которая постоянно ошивается около пивнушки на базаре.
Жена, как обычно с утра, начала свою шарманку:
- Саш, ну сколько можно? Когда это прекратится? А? Ты ведь обещал. Ты детьми клялся.
Ну и дура. Неужели не понимает, что у него сейчас состояние не для таких разговоров. Была бы нормальная жена сначала опохмелиться налила бы. Если бы она знала как ему плохо? А, чего с бабы возьмёшь?
- Мань, отстань ты от меня. Ну выпил немного вчера. Клавке с третьего барака счётчик сделал, чтобы меньше за свет платила. Ну угостила конечно. А чё, мне с неё деньги брать что ли? Потом с мужиками около девятого барака в бильярд играли. Тоже чуть чуть выпили.
- Да у тебя каждый день причина нажраться находится. У тебя же дети уже взрослые. Смотрят на отца алкаша. Глядя на тебя и сын по той же тропинке пойдёт. О сыне бы подумал. Какой ты ему пример подаёшь?
В голосе жены появились слёзы.
- Ну всё, всё больше не буду пить - обещаю. А с сыном я поговорю. Учиться ему надо. Потом на инженера идти в институт. Вон они сейчас приходят на завод с институтов и сразу начальники. Ничего не умеют, а уже начальник.
- Поговорю, поговорю. Да я это уже сотый раз слышу. Ты бы может поговорил, если бы хоть один день трезвым домой пришёл.
- Я сказал завязал. У тебя ничего нет припрятанного, а то очень плохо? Налей грамм сто.
- Ну вот и все твои обещания. Всё собирайся иди на работу.
- Да клянусь завязал. Вот только подлечиться и всё. Ну хоть рубль дай.
Мария махнула на Александра рукой и тяжело вздохнув продолжила готовить завтрак - детей в школу пора уже поднимать.
- Ты чего ночью по столу шарил - посудой гремел? - спросила она у Александра.
- Как чего? Пожрать искал наверное.
- Что налить налили, а покормить забыли? Свет бы включил. Чего в темноте-то?
- Будить не хотел. Да я и так всё нашёл.
- Чего ты нашёл?
- Как чего? Суп в кастрюле и хлеб. Только что-то ты мясо не доварила. Жёсткое очень. Еле прожевал.
- Какое мясо? Ты его купил? Когда деньги последний раз в дом приносил? Всё пропиваешь.
Мария кинулась к кастрюлям.
- Из этой кастрюли ел? - спросила она, вид у неё был растерянный.
- Да я чё помню? Темно же было.
- Молодец. Дно у кастрюли подгоревшее было. Я воду в ней нагрела и оставила на ночь, чтобы отмокало. И тряпка в ней осталась, которой я пыталась оттереть дно кастрюли. Теперь в ней пусто. Ты чего вообще с ума сошёл от своих пьянок? Не чувствуешь что в рот тянешь?
От мыслей, чем он поужинал, Александру стало совсем дурно и он кинулся к умывальнику.
После неприятной процедуры по опустошению желудка он посмотрел на себя в зеркало висевшее над умывальником. Из зеркала на него глядело сизое опухшее лицо с мешками под глазами.
- Мань, что это у меня во рту? - испуганно спросил Александр.
Слово - сюрреализм, только входило в моду и Сашка не понимал его полного значения, но этот самый сюрреализм явно был у него на лице, а конкретнее во рту. А ещё конкретней - меж зубов у этого лица торчали длинные нитки от погибшей ночью, в неравной схватке, тряпки.
- Ни хрена себе! - произнёс Александр вытянув двумя пальцами одну из них.
Послышались какие-то всхлипы и стоны. Александр обернулся. Спиной к нему за столом сидела Мария. Она закрыла лицо руками, оперевшись локтями на стол, и плечи её вздрагивали. Александр смотрел на неё и не мог понять смеётся она или плачет.
Он снова повернулся к зеркалу и посмотрел на себя. Неужели это он? Да уж. Александр Никонорыч. Надо срочно делать что-то с лицом - сейчас дети встанут и увидят его таким. И тут же он понял, что они его таким и видят изо дня в день. И сын Юрий и доченька Оленька.
Появилось чувство стыда, которого он давно не испытывал. У его сына и дочери отец с такой рожей, и с нитками между зубов. Это край.
Что же с ним произошло? Ведь он когда-то в детстве мечтал о путешествиях и дальних странах. Когда родился сын он радовался и ждал когда тот подрастёт, и с ним можно будет ходить на рыбалку и в походы с ночёвкой. Когда он был последний раз на рыбалке? Александр не помнил.
Когда дочка была совсем маленькой она очень любила когда папка качает её на качелях. При этом весело и громко смеялась. Как они с женой были счастливы. Наглядеться на неё не могли. Когда он последний раз был с дочкой в городском парке? В прошлом или нет - в позапрошлом году. Наверное.
Захотелось умереть на месте.
Александр смотрел в зеркало и думал: ну нет он не умрёт, они же без него пропадут, он просто бросит пить с этого дня. Раз и навсегда. Будет ходить с сыном на рыбалку и наконец-то поговорит с ним как мужчина с мужчиной; и обязательно поедет с женой и дочкой в парк кататься на каруселях в ближайшие выходные. Он себе слово даёт.
Эх, Саша, если бы это было так просто.