На фотографии Евгений Николаевич Мешалкин, Герой социалистического труда, лауреат Ленинской премии, академик АМН СССР
В Сибирском отделении АН СССР была знаменитость, равная по величине (по крайней мере, для меня) академику Лаврентьеву – кардиохирург Евгений Николаевич Мешалкин. Все знали, что на Институтской улице строится необычное здание Института экспериментальной биологии и медицины. Говорили, что в его проектировании Мешалкин принимал самое деятельное участие. Каждое помещение всесторонне обсуждалось и для него подбиралось самое современное оборудование. В конце 1962 г. оно еще не было готово, но строительство было в разгаре.
Мешалкин был академиком АМН, а в 1960 г. он стал лауреатом Ленинской премии. С Е.Н. Мешалкиным жители Академгородка связывали надежды на высокий уровень медицины. Было известно, что ему официально предложили курировать Медико-санитарный отдел, которому подчинялась строящаяся на Больничной улице (теперь ул. Пирогова) Центральная клиническая больница с поликлиникой.
Больница с поликлиникой вначале теснилась на Обводной ул., а потом переехала в четырехэтажный дом на Академической улице (теперь Морской пр.), к которой он стоял (и стоит до сих пор) торцом. В этом доме прежде располагалась гостиница, но со сдачей в эксплуатацию гостиницы «Золотая долина» на пр. Науки (теперь ул. Ильича) здание освободилось. Но это было чуть позже.
К сожалению, между Мешалкиным и Лаврентьевым возникли серьезные разногласия еще в 1961 году, причина которых, увы, описывается французской поговоркой "Cherchez la femme" («Шерше ля фам) – ищите женщину.
В начале 1962 г. я случайно оказался в приемной Лаврентьева (в Институте гидродинамики) и слышал спор на весьма повышенных тонах, а потом оттуда резко вышел, хлопнув дверью и договаривая на ходу довольно крепкие слова, Евгений Николаевич.
К этому времени расхождения между Лаврентьевым и Мешалкиным уже широко обсуждались в среде научных сотрудников. Академгородок был еще весьма невелик, и любые события становились очень быстро достоянием всех.
А в начале ноября 1962 г. Мешалкина освободили от обязанностей директора Института, правда, сохранив за ним пост заместителя директора по научной работе, рекомендовав ему сосредоточиться на научной деятельности клинического отдела института.
А директором поставили доцента новосибирского Мединститута кандидата медицинских наук, Ю.И. Бородина, которого Президиум СО АН охарактеризовал как крупного специалиста в области современной медико-биологической науки (впоследствии он стал действительным членом АМН).
В вину Мешалкину официально было поставлено то, что Институт «не использовал всех возможностей для тесного взаимодействия теоретической и практической деятельности различных лабораторий и подразделений института», а также «для взаимодействия с другими организациями СО АН СССР естественно-научной направленности».
Согласитесь, что формулировка эта весьма расплывчата – просто ни о чём. Но Мешалкину в вину ставили ещё и то, что профессором Мешалкиным и его заместителем по научной работе Ю.Г. Целлариусом «были допущены серьёзные ошибки в деле подбора кадров и сплочения коллектива. Целлариус был освобожден от обязанностей заместителя директора.
В решении упоминался и конфликт, возникший в Институте, который руководство и партком не смогло урегулировать.
Президиум СО АН выразил надежду, что коллектив Института найдет в себе силы … устранить в кратчайший срок причины и следствия ненормальных отношений».
Как видите, никаких подробностей не сообщалось. Все фразы были обтекаемы, но в Академгородке и так все всё знали.
К сожалению, этим дело не закончилось, и я еще вернусь к Е.И. Мешалкину и его институту.
Продолжение следует: [http://www.proza.ru/2013/01/31/377]