Утренняя ссора продолжается уже тридцать минут. «Перезвонить попозже?» — в пятый раз спрашивает будильник на моем умном телефоне. Злобно отвечаю «нет!», усилием воли заставив себя подняться с кровати. Пора на работу. Выполнив все ежеутренние процедуры, два раза перемыв голову из-за неудачных экспериментов с прической и переодевшись в пятый раз, ругаю себя за то, что не собрала сумку заранее. На это уходит еще пять минут драгоценного времени — теперь мне придется бежать до метро со скоростью десять километров в час. Хорошо, что уже почти лето и не надо надевать верхнюю одежду, а то скорость пришлось бы увеличить до двадцати. Пропустив два лифта с бойцовскими собаками и их хозяевами на коротких поводках и набрав ускорение, выбегаю на улицу.
Еще рано и довольно прохладно. Дети младшего школьного возраста, понукаемые родителями, устало и неохотно ковыляют на свои итоговые контрольные. В воздухе разносится аромат духов и одеколонов, которые наши граждане распыляют на себя с утра в таком количестве, видимо, не только из эстетических соображений, а еще и для того, чтобы обезопасить себя от уже появившихся комаров, подстерегающих на каждом шагу микробов и других паразитов.
Не могу не разглядывать идущих мне навстречу мужчин. Не знаю, глобальное ли потепление тому виной или появилась какая-то новая мода, но в последнее время я заметила, что буквально на следующий день после того, как в Москве тает последний сугроб, мужчины, независимо от возраста и телосложения, начинают носить исключительно майки, шорты и сланцы. Может быть, они таким образом создают себе настроение под названием «олл-инклюзив», которое позволяет им воображать себя в отпуске на египетском курорте.
Я же, одетая в джинсы, ветровку и с зонтиком в руках на случай дождя, чувствую себя несколько неловко — почти как в первый день своего медового месяца в Турции. Тогда, в октябре, мой бывший (теперь уже) муж, то ли от волнения, то ли перевозбудившись от первой поездки за рубеж, забыл забрать наш багаж из автобуса, который доставил нас из аэропорта в отель. И нам пришлось в московской демисезонной одежде целые сутки слоняться по отелю с полуголыми отпускниками, дожидаясь возвращения наших чемоданов, проехавших в том злополучном автобусе аж до самого Стамбула. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что для моего бедного мужа это было не самым трудным испытанием — по сравнению с тем, что ему пришлось пережить, включая мои когда иронические, а когда и истерические замечания в его адрес и цирковые номера с метанием обручального кольца.
От воспоминаний о счастливых днях семейной жизни меня отвлекает любопытный разговор по телефону, свидетелем которого я невольно становлюсь. Девушка, идущая следом за мной, тихим, но напряженным голосом говорит кому-то по телефону: «Алеша, ну о чем ты говоришь?.. Я думала, что такие вопросы легче решать вместе… Ну вот, опять я виновата… Ну извини, я не знала…» Я, конечно, не слышу, что ей отвечает собеседник, но понимаю, что это — выяснение отношений. Иду и думаю, что семейная жизнь — это, конечно, хорошо, но плюсом развода определенно является отсутствие утренних разборок. Приободренная таким умозаключением, я уже собираюсь набрать заданную скорость и оторваться от своей попутчицы, как вдруг слышу фразу: «Конечно, я понимаю, это все не вовремя, ни для тебя, ни для меня… Да. Что?! Какой ДНК? Да как ты можешь!»
Обработав полученную информацию, я чувствую, как кровь приливает к моему лицу. Какое унижение! Бросает в жар и возникает нестерпимое желание, вопреки физическим законам, превратиться в ультразвуковую волну немыслимой силы, долететь до мерзавца Алеши на другом конце провода, воткнуться ему в одно ухо, а вылететь в другое, да так, чтобы кровь его, подлая, брызнула и увидел он, наконец, свою никчемную ДНК.
Рискуя опоздать, намеренно замедляю шаг и позволяю девушке обогнать меня. Милая, худенькая, лет двадцати пяти, половина лица скрыта большими солнечными очками. «Наверное, плакала всю ночь», — думаю я. Так хочется поддержать ее, сказать что-то хорошее, успокоить, но я просто продолжаю идти за ней, и мне даже страшно представить, что происходит в ее душе. Она уже спрятала телефон и понуро бредет по направлению к метро.
Глядя на ее внешнее спокойствие и размышляя о нелегкой женской судьбе, я тоже постепенно выхожу из состояния яростной женской солидарности. Мне даже становится немного стыдно за свои кровожадные мысли в отношении неизвестного мне Алеши. А может быть, он хороший парень и эта стройная блондинка сама повесилась ему на шею! Вон как она хорошо держится. Даже не швырнула и не растоптала телефон! Может быть, она его соблазнила и принудила! Воспользовалась его слабостью! Бедный! Женщины, они ведь ТАКИЕ бывают! Уж я-то знаю! У меня у самой сын растет…
Окончательно запутавшись в своих симпатиях и сочувствиях, я захожу в метро с твердым намерением не смотреть больше по сторонам и не прислушиваться к чужим разговорам. Не для того я разводилась, чтобы нервничать! Внезапно я понимаю, что утренний электронный диалог с будильником — это не самый худший способ испортить себе настроение в начале дня. А уж с ним-то я в силах справиться, всего лишь выбрав соответствующую опцию из двух предложенных или вообще отключив. И никаких тебе принятий решений и моральных терзаний!