Я уже говорил, что в Порту-Владимире были собраны кораблики, давно отслужившие свой срок, но в силу отсутствия должного количества новых кораблей «пенсионный возраст» для них увеличили, и они продолжали нести свою службу, которая с каждым годом становилась для них всё сложнее и сложнее. «Инфаркты», «инсульты», «кровоизлияния», «циррозы», «пробадения» для корабельной техники, как для любого постаревшего организма, были нормой. По причине «усталости металла» происходили «переломы» в самых непредвиденных местах и без каких- либо на то видимых оснований. Легко представить, какую изощрённость, изворотливость ума и навыков воспитала в обслуживающих её людях такая непредсказуемая техника. После того, как во время очередной швартовки, палубная трансляция, и без того работавшая, как на самом захолустном вокзале, перестала доносить руководящий командирский мат до слуха непосредственных исполнителей, и Вовану, как ответственному за связь, пришлось, стоя на морозе, орать в режиме ретранслятора, он выписал на базе переносной мегафон на батарейках. Когда же он снова исполнил роль «Золотого петушка» по причине малого жизненного цикла батареек в условиях неестественной влажности и их хронического дефицита, он сделал шаг обратно в направлении каменного века и заказал в мастерской обычный жестяной рупор, предусмотрительно оклеив загубник резиной, чтобы командирское «орало» не примерзало к губам. Теперь на ходовом мостике рядом висели микрофон трансляции, мегафон и рупор. Эта инсталляция вызывала смех только у людей далёких от реальной жизни. Вот таким нелёгким путём проб и ошибок в каждой области корабельной жизнедеятельности был собран «опыт поколений», представлявший собой разные верёвочки, проводочки, трубочки и перемычечки.
Как-то по осени были затеяны крупные учения, Портовским кораблям запланировали артиллерийские стрельбы по буксируемой мишени, которую потом должны были добить ракетные катера. Из всех имевшихся в наличии калек сколотили боевой отряд, собрали «с миру по нитке», и вышли в море. Вован взял «поносить» у остающихся в базе пару блоков от навигационного локатора, запасные аккумуляторы от переносной радиостанции и панорамный индикатор артиллерийского радиолокатора с угрожающим названием «Барс».
На выходе из базы построились в строй кильватера (т.е. «гуськом»). Первым встал флагман с комдивом на борту. Хотели, было, дать эскадренный ход восемнадцать узлов, но как-то, само собой, ограничились двенадцатью. На взгляд любого туриста погода была просто изумительная: безветрие, полупрозрачная вуаль тумана, мягкие качели волн от дальних штормов и покалывающий морозец…, «ах, что может быть прекрасней?» Вован оценил обстановку и с прискорбием констатировал для себя, что из-за плохой видимости придётся стрелять с помощью подслеповатого «Барса», чья привередливость была ему известна, а приличная качка и неработающая система стабилизации антенны требовали применения уже отработанных способов «косвенной ориентации в пространстве». Он протянул дополнительную проводную связь из поста радиолокатора воздушного наблюдения, напомнил оператору, что тот должен кричать координаты мишени каждый оборот антенны, над головой нажимающего на гашетку привязал суровую нитку с грузом ввиде гайки, уточнил, что на качке вести огонь нужно короткими очередями и только в момент прохождения гайки перед его носом, потренировал расчёт и поднялся на мостик доложить о готовности.
Наверху и впрямь было красиво: неожиданно выглянувшее солнце сквозь дымку освещало палубу, над головой покрикивали чайки, сквозь нарезанный солнечными лучами на лимонные дольки туман, с трудом угадывался силуэт идущего впереди корабля. Ничто не предвещало, каких бы то ни было неожиданностей. Мимо Портовской «Великой армады» с дружным посвистом новых турбин пролетел отряд «Альбатросов», идущих на поиск подводной лодки. Как позже выяснилось, спешили они зря, так как предназначенная им подводная лодка столкнулась в подводном положении с какой-то чужой, по всей видимости, американской, и была вынуждена вернуться в базу, а им пришлось сутки болтаться в дрейфе в ожидании очередной «жертвы». Вован доложил командиру о готовности к стрельбе, заглянул в экран навигационного радиолокатора, подкрутил настройки и до прихода в полигон слинял с глаз долой в радиорубку.
В полигоне вышли на связь с буксиром, сделали тренировочный галс и зашли на зачётный. Чтобы продемонстрировать абсолютную уверенность в своей технике и подготовке личного состава, во время стрельбы Вован поднялся на мостик. Первым отстрелялся флагман. По матерным воплям буксира в радио эфире можно было оценить степень его меткости. Второй залудил длинную очередь, что на качке выглядело веером из снарядов в диапазоне углов от «прямо под бортом» до «вертикально вверх», но поскольку угадал с направлением, то буксир констатировал: «Цель накрыта». Демонстрируя безмятежность, Вован закурил и отвернулся в сторону, отслеживая боковым зрением направление подрагивающих стволов пушки и сжимая в руке микрофон в готовности крикнуть: «Дробь, не наблюдать». Можно только предположить, какие вопли стояли внутри на боевых постах, но снаружи всё выглядело очень уверенно и спокойно, снаряды короткими очередями были отправлены в нужном направлении, доклад об окончании стрельбы прозвучал спокойным голосом, буксир доложил: «Есть накрытие, два прямых попадания».
«Да,- подумал Вован,- мастерство не пропьёшь»,- и пошёл в радиорубку, чтобы именно этим и заняться.
Других задач у кораблей на этот день не было. Доложив о выполнении плана, они построились в кильватер и легли на курс в базу.
Под негромкое переругивание береговых постов с рыбацкими сейнерами и нечастые попинывания флагмана с требованиями выровнять строй, Вован, с чувством исполненного долга, мирно закемарил на убаюкивающей морской зыби.
Разбудил Вована сигнал аварийной тревоги. Решив, что он не услышал начало сигнала, означавшее, что тревога учебная, он было опять приудобился, но вопли по трансляции и беготня по коридорам заставили его выползти на мостик.
Взглянув на экран локатора, он удивился, что других кораблей по близости нет, а сами они лежат в дрейфе где-то на входе в Кольский залив. Тревога оказалась фактической, в кормовом машинном отделении оторвало лист обшивки в гидромоторах, и вода стала активно поступать внутрь. Поскольку переборки между отсеками были водонепронецаемыми только по названию, корабль медленно проседал в морскую пучину на ровном киле. Пока решали, поднимать шум или нет докладом о происшествии, корабль обесточился. Его командир Коля Цыган, неторопливо набивая табаком свою трубку, сказал: «Кажись, отплавались, иди готовь к уничтожению своё барахло и пришли ко мне секретчика с тактическим формуляром». По кораблю бегали очумевшие механики со шлангами, запускали мотопомпы, разворачивали ручные насосы и в меру сил пытались освободить корабельные внутренности от избытков воды. Вован снарядил переносную радиостанцию батареями, настроил нужную частоту и загнал с ней радиста на самый верх мачты. Дал команду секретчику готовить документы к уничтожению, а сам отправился в радиорубку. Там он вместе с радистом искрошил в порошок с помощью кувалды положенные диски и другие части аппаратуры связи, сжёг документы и вместе с секретчиком выволок опечатанные мешки с документами и грузами для их затопления на мостик. Вода медленно подбиралась к уровню иллюминаторов, усилия механиков процесс замедляли, но предотвратить его окончание явно не могли, радист беспомощно кукарекал на мачте, а вокруг штиль, туман над водой, периодически окрашиваемый в розовый цвет запускаемыми сигнальными ракетами и удивительно яркое сползающее к закату солнце.
На флагманском корабле надоело, что их третий корабль давно ничего по связи не отвечает, и устроили в эфире выволочку, оставшуюся тоже без ответа. Надо сказать, что конструкция кораблей проекта 204 не позволяла осматривать кормовой сектор с помощью навигационного радиолокатора, поэтому исчезновение последнего корабля в строю долго оставалось незамеченным. Слегка отвернув в сторону флагман убедился, что третьего нет не только на связи, но и на водной поверхности. Объявив тревогу, корабли «рванули» в ориентировочную точку его потери, одновременно поднимая кипишь в эфире, с призывами о помощи в розыске «беглеца».
Оставшийся без хода, без электричества, без связи и без особой надежды, «титаник», медленно погружался, мерно покачиваясь, прямо на входе в главную базу Северного Флота. Экипаж собрался на верхней палубе в бессмысленных при такой температуре воды спасательных жилетах, единственную шлюпку вывалили за борт. То, что вместо спасательных плотиков в контейнерах оказались муляжи, почему-то никого не удивило. Уже немного времени оставалось до захода солнца. Не было ни суеты, ни явно проявляемого кем-то страха, скорее обыденное безразличие и уныние от того, что вот так: глупо и без подвига.
Неожиданно, как «Летучий голландец», из тумана материализовался флагманский корабль с орущим по трансляции комдивом, с птичьей фамилией Сован: «Цыганенко, что там у тебя?» Коля, уже поцеловавший, как библию, заполненный страшными секретными данными «Тактический формуляр корабля» в свинцовом переплёте для гарантированного затопления «в случае чего», и готовый уже выбросить его за борт, не без удовлетворения от появления комдива снял с крючка жестяной рупор и ответил: «У меня течь в корме, потерял ход, обесточился. Усталость металла».
-«Так воткни туда Чоп»;
-« Нужен очень большой Чоп»;
-« Ну,- сказал комдив,- это я тебе в базе обеспечу, и кукушонка своего с мачты сними, совсем околел».
Два, пока ещё выдержавших схватку со временем, корабля, как пьяного приятеля, взяли своего третьего с двух сторон под бока, привязали покрепче, накидали в его трюмы погружных насосов и поволокли в док.
В базе, уже успокоившись, комдив выполнил обещание, данное командиру, т.е. устроил страшный разнос «с раздачей слонов и пряников» добавив в конце: «Слава богу, без жертв обошлось, не то, что у катерников». Выяснилось, что стрелявшие после нас в плавающую мишень ракетные катера, выполнили свою работу метко, но не точно, т.е. они попали, но попали не туда, приняв за мишень один из своих же катеров, оставленный для закрытия района от посторонних на время стрельб. Когда все уже вернулись в свои базы, кроме гордых «Альбатросов», которые, выполнив стрельбу какой-то супер секретной торпедой, так и продолжали её искать на просторах Баренцева моря, в штабе собрали весь офицерский состав на разбор учений. Всем «сестрам досталось по ушам», больше всех, конечно, катерникам. Завершая сборище, начальник политотдела ввернул: «Конечно, произошла страшная трагедия, но прямое попадание ракетой в малоразмерную цель, свидетельствует о силе нашего оружия!»
«Ну-у, это-то да-а,- горько усмехнулся Вован,- кто б сомневался. Кстати неплохой тост получился."