- Куда же ты идёшь, сынок? - ловит меня за рукав плаща бабушка в стареньком, выцветшем пальто и кроличьей шапке-ушанке. - Красный же ещё горит.
Удивлённо смотрю на бабку, на людей, стоящих у перехода, на несущиеся сплошным потоком в шаге от меня машины. Прихожу в себя.
- Спасибо, мать.
- Лунатик, - не зло обзывается бабуля. - Пойдём, зелёный.
Иду теперь осторожно. Окружающий мир воспринимаю таким, какой он и есть вокруг: центр города, площадь Блюхера, манящий уютом скверик. Опускаюсь на лавку. Гляжу на важно вышагивающих в разные стороны голубей. На чистое сегодня небо и не греющее, как очень хотелось бы, солнце. Вторая половина марта нынче напоминает первую половину ноября, когда в природе уже всё возможно.
Кутаюсь в плащ и наконец понимаю, почему так замёрзли ноги. Велюровые домашние тапочки без задников весело наблюдают за подтаявшим кое-где снегом.
Стыдно-то как, Господи! Что люди-то подумают, что скажут? Прилично одетый мужчина и ... в тапочках. А ну как знакомый какой встретится или, того хуже, знакомая ...
Главное, на месте ведь всё! Шарф, перчатки, длинный плащ, отутюженные со стрелками брюки, чёрный стильный берет - "под художника", манящая, волнующая дам разного возраста седина на висках и тут же, будь они неладны, стоптанные бесконечными забегами по квартире тапки. Ладно бы хоть новые, только купленные, с биркой ещё не оторванной. Ну а это, что это такое ...
Надо было в носках из дома шмыгануть! Расставить все точки над "И"! Психануть хоть разок до конца! А то ведь всё обидеть боимся. По сердцу полоснуть гвоздём старых обид. Запустить ржавую мясорубку выяснения годами непонятных никому отношений. Верить надо людям, а не слушать выдумки разные, пускай и лучших своих подруг. Сороки. Трещотки!
Самое время закурить. Нервишки свои разболтавшиеся, будто высоковольтные провода оборванные, успокоить. На такой волне неспокойной можно и две подряд выкурить ... Достаю из кармана плаща конфету. Карамельку. Леденец - всему делу венец! Разворачиваю. Кладу в рот. Морщусь. Выплёвываю.
Да ну что это в самом деле ... Каторга кругом одна, ссылка. Лагеря бесконечные. Нашли тоже мне декабриста-добровольца! Ну и обещал, и что? Мало ли чего сдуру-то не ляпнешь. По-шутейному ведь говорил, с юмором. С выдумкой! А если кто-то шуток не понимает. Нет у кого-то, так сказать, чувства юмора. Атрофировалось оное за ненадобностью ещё с рождения самого ...
Как это она сказала за завтраком, будто между прочим: " Вчера Виолетта выгуливала своего Пончика возле супермаркета. Видела, как ты там пил пиво и курил". Спокойно доев бутерброд с сыром, дальше сидит, телик смотрит. Я понял, конечно, направление внезапно задувшего ветра. Но вида не подал. Просто внутренне, так сказать, сконцентрировался.
Чмокнул жену в щёку. Поблагодарил за кофе и хотел уже удалиться из кухни, но на самом почти выходе получил в спину мелкой дробью: "Остап, ты взрослый мужчина, и, если уж хвастаешься, что три месяца не куришь, так держи своё слово, а не бегай по подворотням, как мальчишка. Меня-то хоть не позорь перед подругами". Понимаете? В СПИНУ!
Сиганёшь тут на улицу в чём мама родить хотела. Я и сказать-то успел пятнадцать слов всего: " Кому ты веришь, мышка? Виола - одиночка со стажем. Завидует нам просто. Вот и весь табак".
Дальше - висящая в прихожей мощная, пугающая своей безысходностью репродукция картины Айвазовского "Девятый вал " вдруг начала оживать ...
Морщусь, но удерживаю за щекой леденец. Шевелю напрочь замёрзшими пальцами ног. Интересная история. Вот как объяснить кричащей, вспоминающей все твои грехи за последние сто сорок три года женщине, что "Барбариски", "Взлётные " и другие " шедевры " нашей кондитерской промышленности это - не способ. Жареные семечки и орешки это - не выход. Это - вход! Курить хочется ещё больше. Аппетит - исчез, а пузо тестом лезет из штанов. Я уже молчу, как это "сладко" теперь "лететь" за обеденный стол. Где мой любимый борщ - уже не БОРЩ, а тефтельки рыбные с пюре - и НЕ ТЕФТЕЛЬКИ совсем. У любого блюда - карамельный вкус. Даже у пирожков с печенью и рисом. Издевательство! Сухо промолчу про наступивший рай для наглого авантюриста кариеса ... Сахарная гильотина!
Долго бродившие вокруг знакомого дома тапочки всё же умудрились пройтись по неглубокой, но холодной луже. Успокоились, тяжело вздохнули и пошлёпали домой - сушиться.