Каждый, кто хоть однажды побывал в Киммерии – Восточном Крыму – несомненно, слышал о Крымском Приморье. От знаменитого Коктебеля этот симпатичный поселочек отделяет величественный Кара-Даг. В синих сумерках наиболее отчетливо просматриваются его четкие силуэты – Короля, Королевы и Свиты.
Мы прибыли туда по совету друзей нестерпимо жарким летом. Я - школьница, окончившая первый класс, и то страдала от изнуряющего зноя, а мама и вовсе была в панике. Спать было невозможно, и папа придумал мочить простыни водой и заворачиваться в них на всю ночь. Про кондиционеры тогда и слыхом не слыхивали, а воду давали по расписанию.
Даже ночью было нечем дышать, а что уж говорить об июльском южном дне! С раннего утра мы шли в столовую, чтобы позавтракать неказистой яичницей или жидкой кашей, запить это неким подобием чая, и отправлялись в скалы, в тень. Оттуда бежали в море, совершенно не охлаждающее по той же причине неимоверной жары.
Как-то, ближе к вечеру, разморенные жарой, мы плелись на ужин. Вдруг у нас на глазах огромный волкодав бросился на небольшую приблудную собачку, которую мы всегда видели у столовки. Пес, палевого цвета, улыбчивый, средней пушистости, был очень интеллигентным. Он не надоедал, не вился под ногами, а обычно сидел в сторонке и в ожидании подачки то и дело поднимал вверх то одно, то другое ухо-пельмешку.
Отдыхающие звали его Волчок, наверное, из-за острой волчьей мордочки. И вот теперь этот милый безобидный Волчок был ни с того ни с сего атакован злобной псиной. Он и вякнуть бы не успел, если бы не вовремя подоспевший папа. Каким-то чудесным образом ему удалось отбить Волчка у грозного волкодава.
Враг уже ретировался, а бедный Волчок все трясся возле папиной ноги. Мы погладили его по голове, и пес постепенно успокоился. С тех пор он стал нашим преданным другом. Ходил за нами как привязанный, жил возле нашего домика, сопровождал буквально повсюду. Ладно, если бы мы обильно его кормили – так нет, и сами-то с трудом выбирали что-нибудь более-менее съедобное в засиженной мухами столовке. Ему доставалось совсем немного, но он служил нам как мог!
В тот год в Крымском Приморье снимали кино. И в той же единственной на весь поселок столовке мы постоянно встречали известных артистов. Без грима они выглядели совсем по-другому. Мама с удивлением отметила, что Настя Вертинская, блистающая на экране гладким белым лицом, в жизни оказалась не такой уж красавицей, и вся в веснушках! Она носила широкополые шляпы, поскольку снимали классику, и категорически нельзя было загорать.
Вертинская была в компании маленького сынка Степы, а также артистов Адоскина, Смирнитского и Бориса Иванова. Худощавый Адоскин ходил с кинокамерой и все время норовил проскользнуть за едой без очереди да еще и позвать своих товарищей. Народ, хотя испокон веков любил артистов, все-таки порой возмущался. Но киногруппа не реагировала. А с Волчком они заигрывали и подсовывали котлетки. Потом Степа свистел Волчку, но пес упрямо шел за нами. Мальчик недоумевал и очень расстраивался.
Однажды, в раскаленный зноем полдень, мы отправились в дальний поход, в Лисью бухту. Мама решила не брать с собой Волчка, из опасения, что пес от жары может сбеситься. Мы по очереди вылезли в окно на первом этаже и почти на цыпочках ушли со двора.
Наш Волчок оказался еще хитрее. Он уже ждал нас за углом, и приветливо помахивая веером хвоста, с улыбкой приглашал на прогулку.
- Ну что ты будешь делать! – воскликнул папа. - Ладно, пошли!
Какой же умный был этот пес! По дороге он выбирал тень, а когда пришли в красивую бухту с белым песком и остановились, быстро вырыл яму и залег там без движений. Папа только подлил ему морской воды, и пес, благодарно стукнув хвостом, блаженно прикрыл глаза.
Когда мы пошли купаться, Волчок поднял голову и забеспокоился. Потом вскочил и начал бегать по берегу, тревожно взлаивая. Увидев, что папа уплыл уже достаточно далеко, он взвизгнул и бросился в море. Было понятно, что соленая вода ему не по вкусу и вероятнее всего, что до этого момента он никогда не плавал. Пришлось папе выходить на сушу и успокаивать взволнованного пса. Волчок отряхнулся, подняв фонтан радужных брызг, и так же спокойно улегся в своей яме. Затем все купались, а пес наблюдал.
Мы вернулись обратно уже в сумерках, и Волчок получил за ужином свою законную столовскую котлету, полухлебную-полумясную.
Шло время, неумолимо приближая нас к отъезду. Даже наши знакомые артисты, отсняв свои сцены, укатили куда-то дальше, а мы добивали свои 24 дня. Жара была такой же нестерпимой, а во дворе завелась огромная овчарка Волна. Она стала гонять нашего небольшого скромного Волчка, и он потихоньку перебрался ночевать в другое место. Мы очень беспокоились за него, еще и потому что по ночам были слышны хлопки: это отстреливали сбесившихся от жары собак.
Как-то утром, идя на пляж, мы заметили Волчка в обществе чужих людей. Они подкармливали его сарделькой, и он приветственно вилял им хвостом.
- Нашел себе еще хозяев, - решил папа. – Сильный пес, умница.
А я, наверно, по-детски обиделась и крикнула:
- Волчок!!!
Пес резко оглянулся, и взвизгнув, со всех ног помчался к нам. Даже сардельку оставил недоеденной!
Так и ходил с нами до самого последнего дня. Поднимался на Кара-Даг, бродил в степи, лежал на пляже, внимательно следя за нами в море, словно готовясь спасать.
Уезжали мы утром. На автобусной остановке было многолюдно, но Волчок сидел у наших чемоданов как пришитый.
- Надо было в окно вылезать, - переживала мама, - ну что это получается? Бросаем же…
Понятное дело, не могли же мы взять его с собой – в автобус, самолет, тесную однокомнатную квартиру. И Волчок, наверное, понимая это, встал на папу передними лапами, заглянул в глаза и тихо проскулил что-то свое, собачье.
Спасибо тебе, доброе сердце, наш милый бескорыстный дружок! Мы до сих пор вспоминаем тебя…
19 января 2013