Маргарита Михайловна Высоцкая, в прошлом учетельница русского языка и литературы, отмечала своё семидесятипятилетие. Именно отмечала, а не праздновала, потому что праздновать–то было особенно нечего. Итог всей жизни – уже десятилетнее вдовство, пяток постоянно обостряющихся неизлечимых возрастных болезней, маленькая, заваленная книгами и плохо убранная по-стариковски квартирка на девятом этаже и нищенская пенсия в семь неполных тысяч рублей и это ещё с доплатой за ветеранство. Славка Богу, что она ещё вопреки назначениям врачей не пыталась принимать лекарства, на какие у неё не хватало денег. Дети ей помогали, но дарили какие-то ненужные бестолковые вещи: микроволновку, ультразвуковой аппарат для стирки или дорогой нововыдуманный карманный физиотерапевтический прибор от всех болезней, или дорогие альбомы с иллюстрациями и другую ненужную на старости лет чепуху. Маргарита Михайловна временами элементарно голодала, когда в начале года взлетали в очередной раз цены на услуги ЖКХ или естественных монополистов, в частности энергетиков, а внукам надо было купить какие-никакие подарки к Новому году, Рождеству. Хорошо ещё, что ей не нужен был бензин, так как машину мужа продали сразу же после его смерти, а водить она никогда не хотела и не умела, несмотря на наличие водительских прав. Но всё равно
одиночество как бы было не полным: дети жили недалеко в соседнем городе, на улице ещё иногда здоровались бывшие ученики, иногда навещали подруги, и она навещала их, чаще во время болезни. Но отношения реально умерли, а разговоры были не о чём и не сближали. Да и говори ли-то каждый о своём: о запорах, невнимании детей и внуков, высоких ценах на продукты, лекарства и услуги, засилье рекламы по ТВ, порно.
И сегодня её не забыли, поздравили: и старые подруги, несколько учеников, директор школы, где она работала – её бывший ученик; и даже от Сбербанка, где лежали её «смертные» деньги на похороны, прислал коротенькую поздравительную смс-ку.
Была, конечно, маленькая надежда, что приедут дети, Владимир и Анатолий с внуками и поздравят её, но…у них пора отчетов, зачетов – надежды на это было мало. Да и раньше они редко находили время приехать; разве только по какому-нибудь форс-мажору, типа перелома ноги или инфаркта. Иногда она гостила у них по неделе, причём испытывала такое при этом одиночество, что когда её звали на постоянное житьё – она безо всякого сомнения не соглашалась.
Наступил вечер. Маргарита Михайловна села у телевизора и стала ждать звонков от родных. Наконец-то позвонили! Но это были дворовые школяры-хулиганы, прокричали, что повесили её кота Тимофея, но лгали, кот, Слава Богу, был жив и усыпляющее мурлыкал на коленях. Старая учительница даже на это не обиделась – шутка была старая и повторялась каждый месяц. Но всё равно защемило сердце. Выпила корвалол, воздержалась от вызова «скорой», вдруг дети позвонят, а в доме чужие люди с ней возятся? Но боли усиливались, пришлось идти на кухню и искать нитроглицерин. Легла, положила под язык пару быстро растворившихся таблеток. Вроде бы немного отпустило. Поправила телефон на тумбочке, проверила есть ли гудок, работает ли? Телефон работал…Что не звонят-то? Может у них случилось что? Может с внуками чего? Да поздно уже, спят, наверное, время-то к полуночи уже. Боли в сердце стали невыносимыми и она из последних сил набрала 03, сообщила диспетчеру свой адрес, телефон и потеряла от боли в сердце сознание. А потом были звонки, Маргарита Михайловна слышала их как во сне., но не было сил взять трубку. Кто из детей звонил ей, Владимир или Анатолий, она так и не узнала. А может, это перезванивала диспетчер «скорой», уточняя код двери от подъезда?