Ольга всегда приходила на работу за полчаса – час до начала.
Телефон зазвонил, как только она вошла в кабинет и закрыла дверь. Номер был незнакомый, и она раздумывала – отвечать или нет. Оказалось, что звонила её школьная подруга, которая сообщила, что Ольгина мама «сначала два дня лежала дома, а потом её увезли в «район», что «врачи ничего не говорят, но…»
Она стала искать номера мамы, старшего своего брата, сестры. Адресная книга была забита десятками номеров, а ей не сразу удалось сосредоточиться на том, что она ищет. Рухнув в кресло, она сжалась, крепко обхватив локти коленями, и застыла, как бы ожидая удара.
Посидев так, она, откинувшись на спинку, отложила телефон, стала смотреть на потолок. Какой-то непонятный рисунок выступал из него мелкими и хаотично расположенными бугорками, казалось, на ощупь они были острыми и колкими.
Беда так близко ещё никогда не подходила к ней. Она старалась вспомнить свои последние разговоры с матерью, братом, сестрой – ничего не получалось. Кроме «как дела», «нормально», «не знаю», «много работы» – ничего вспомнить не смогла.
Зазвонил телефон на столе. Она с усилием дотянулась до него. Звонил председатель совета директоров и просил зайти к нему с материалами по экспертизе планов корпорации, которые она готовила к сегодняшнему заседанию совета.
Встала, достала из сумки тонкую голубую папку, взяла с полки какие-то толстые и тяжелые тома, но взвесив их на руке, положила их друг на друга на краешек стола.
…– Доброе утро, Ольга Александровна, – чуть нараспев встретил её хозяин кабинета, вставая и жестом приглашая присесть за стол. – Так плохо спалось сегодня!.. Снилась какая-то корова. То я от неё убегал, то она меня догоняла и старалась укусить, то мило с ней беседовал. Не захотелось досматривать. Знаю, что вы «чуть свет» на работе, думаю – «а не обменяться ли нам, пока никого нет, мнениями по сегодняшнему заседанию совета!.. А не развеять ли эту коровью тревогу?!..
…Кофе будете? С утра хороший кофе… О-о-о!
…В пятнадцать ноль-ноль совет. Вас слушать будем.
Ольга молчала, глядя на начальника.
– Ну, так что там получается коротко, – он взял карандаш и положил руки на стол, чуть подавшись вперед.
– Спасибо. Кофе может подождать.
Что получается? Получается, что при инвестициях в проект «Глобус» корпорация потеряет вложенные средства в течение года, полутора.
Ольга замолчала, положила ладони друг на друга и стала смотреть на председателя.
Тот откинулся на спинку и, молча, стал разглядывать Ольгу.
Она же, не отводя взгляда, смотрела ему прямо в глаза.
– Оля! Ты слышала, что ты сказала? Или это слышал только я?
У тебя три… три заключения независимых экспертиз противоречащих твоему утверждению. Три! И никаких-то там отдельчиков, а серьезных организаций, под которыми подписи серьезных людей, с которыми уже ознакомлены все директора – члены совета. Все ознакомлены!
– Отдел не причем. Никто не знает о результатах анализа кроме меня.
В любом случае я бы сообщила тебе, Юра, свои выводы за час, два до заседания. Другого мнения у меня нет. Мое дело думать, ваше – принимать решения. Ваш совет может обойтись и без моего «отдельчика». У каждого директора есть свой экспертный отдел.
… – Почему за час, два?
– Этого времени тебе хватило бы принять обдуманное решение с учетом всех моментов мне не известных.
– Рассказывай. Только вот без этих… бантиков.
– Я обратила внимание, что все заключения, переданные мне, начинаются примерно одинаково и звучат примерно так – «на основании требований и представленных материалов заказчиком, с учетом…» дальше идет перечень ничего не значащих слов. А в целом – снимается ответственность экспертизы за полученные заказчиком результаты его деятельности.
Давно известно, что все эти заключения читаются с конца.
А там все хорошо.
– И что?
– В заключениях дан анализ-прогноз развития событий без учета возможных изменений, которые внесут другие участники рынка в международном пространстве. Такое впечатление, что корпорация собирается развиваться в изолированной системе. Смутно и спорно учтены и изменения, которые неизбежно произойдут с началом работы проекта «Глобус» на внутреннем рынке, в смежных и зависимых областях. Такого игрока на рынке будет трудно не заметить.
Я спрогнозировала эти изменения. В результате – проект «Глобус» гибнет.
– И все? Так просто? «Я спрогнозировала». «Глобус гибнет!» Все идиоты – одна я умная!
– Я выполнила работу в рамках моих обязанностей и оформила её в виде заключения, под которым стоит моя подпись. Вот! Вы рискуете только деньгами, я – всем – своей репутацией. Ваш голос решающий, мой – даже не совещательный. Ваша работа – принимать решения, моя – анализировать ситуацию и прогнозировать её развитие.
Ольга открыла синюю папку и показала последнюю страницу.
– Ты догадалась – чьи деньги в «Глобусе» сейчас?
– Такой проект может позволить себе только правительство.
– И ты мне заявила – выдала прогноз, противоречащий мнению правительства?
– Я не «выдала прогноз, противоречащий мнению правительства». Я дала прогноз развития проекта «Глобус».
Юра! Это понятно?
– Ты представляешь – сколько копаний, корпораций, сколько «наших друзей-соперников» мечтает принять участие в этой программе? И там все – идиоты, ослы?
– Вам виднее, кто у вас «друзья, соперники», с какой целью они хотят принять участие в этой программе. Ослы они или бараны – вам решать!
– Оля! Ты сейчас сказала, что «Глобус» – ловушка, в которой погибнут капиталы. Так?
– Это сказал ты? Я сказала, что ««Глобус» погибнет».
– Ты посоветовала мне выждать и в последний момент отойти в сторону, а «друзья» ломанутся, сломя голову, занять наше положение и утонут в «Глобусе» вместе с ним или свалятся в пропасть, освободив нам рынок?
– Я этого не говорила.
– А если ты ошиблась – то они «в шоколаде», а я – ночую под забором?
– Реши «как», сделай, и я скажу, кто, на мой взгляд, будет головой мухи, кто задницей слона.
– Ты предлагаешь мне рискнуть быть раздавленным на стекле?
…– … или стать задницей слона, – продолжила Ольга. – Не мое дело предлагать, советовать. Мое дело – анализировать и прогнозировать.
– Где-нибудь есть копия этого, – председатель кивнул на голубую папку.
– Что бы я ни ответила – ты сочтешь это ложью.
С компьютера, на котором это готовилось, все удалено, диск дефрагментирован, сверху записано двадцать серий мультика «Маша и медведь» с СД-диска. Во время работы компьютер не имел выхода в интернет или в какую-либо другую сеть
– У тебя под рукой был такой диск? Как он к тебе попал? Подарили?
– Если ты помнишь, у меня под рукой дома есть и кукла. Вот её мне подарили.
Они сидели, глядя друг на друга, и молчали.
…– Хорошо! Ты считаешь, что в одном случае я теряю все. В другом случае я наблюдаю, как другие теряют все, в третьем – я смотрю, как развиваются события и, в крайнем случае, прилипаю «банным листом» к слону, который вынужден бороться с «Глобусом», или сам становлюсь слоном, круша все в лавке после гибели «Глобуса», которого услужливо уничтожит другой слон или сам уничтожаю его.
– Я про слонов ничего не говорила. Я упоминала его задницу. И только!
– Кто он – этот слон? Ты можешь предположить?
– Юра! Ты меня запутал в этом стаде. Мне видны только их задницы. Головы у них опущены в кормушку, и даже если кто-то из них не хочет жрать, то он не отойдет от кормушки – поскольку место тут же будет занято. Ты сам прекрасно знаешь, что отогнать от неё можно только пинками.
Я сделала прогноз. И всё!
– Ладно! У меня есть время поразмыслить, отбросив все ваши мнения.
Давай мне папку.
У тебя-то как дела?
– Мне нужно уехать. Что-то случилось с мамой. Мне надо быть у неё.
– Ты не знаешь что случилось? Как так? Почему?
– Позвонила соседка. Сказала. Полчаса назад.
– Тебе позвонила соседка? Не брат, не сестра, не врач?
– Не знаю. Сама ничего не могу понять. Но я ей верю.
– Так! Надо обязательно ехать. Возьмешь машину с водителем на две недели. Этого времени хватит. Отдай телефон свой мне. Тебе кого из водителей дать?
Через две недели или раньше, чтоб стояла вот здесь, как штык, – председатель ткнул пальцем в центр кабинета.
– Реши сам – кто. А куда я денусь? На, – Ольга протянула телефон.
– Сама скопируй свои номера на телефон и отдай мне СИМку.
Возьми, вставь эту. Родную положи сюда, – Юрий протянул Ольге зеленый конверт, который достал из стола. – Пиши заявление вчерашним днем, укажи причину. Можно указать телефон соседки. Хотя не думаю, что кто-то будет проверять.
Он подвинул к ней лист бумаги и ручку. Нажал кнопку селектора: – Михал Николаевич. В течение получаса выделите в распоряжение аналитического отдела машину с водителем на срок двенадцать дней, выдайте водителю деньги на подотчет и командировочные. Выпишите командировку… выпишите в наш южный филиал.
Через сорок минут водитель должен быть у кабинета Ольги Александровны. Все её распоряжения – закон. При пересечении машины МКАД доложите мне лично. Пользование телефоном водителю на все время командировки запретить. Знакомства и случайные встречи – запретить. Связь в случае надобности только с разрешения Ольги Александровны, при ней и только под запись. Всё!
Ольга сменила СИМ-ку, положила свою на синюю папку и передвинула её на конец стола.
– Я пошла, – сказала она, вставая.
– Перед отъездом зайди, – председатель взял папку и убрал её в стол, СИМ-ку сунул в конверт и бросил его сверху.
…Он уютно устроился в кресле и почувствовал то, что испытывал только раньше, когда вставал на упоры на беговой дорожке. Ему вспоминалось во всех подробностях: как он выставляет из «в размер», как становится на колени, ставит толчковую, нащупывает и ставит другую, опирается на пальцы, принимает «внимание», переносит весь вес на руки, вдыхает воздух. И…
Зазвонил телефон. Звонил старый товарищ по институту и академии –
«успешный зам, успешного министра».
– Привет! Ну, как там у вас сегодня, во сколько совет директоров назначили?
– Привет! На пятнадцать ноль-ноль.
– Все будут?
– А как же?
– Что там ваши «золотые головы» придумали?
– Это у вас «золотые», да ещё и под куполами, а не под крышами. У нас треухи сермяжные.
– Что там Ольга говорит?
– Ничего не говорит. Вчера срочно к матери уехала. Что-то там случилось. Прихожу – заявление на столе на две недели.
– Как это – уже вчера? Как это?.. А кто заключение представлять будет?
– Какое? Вы нас завалили этими заключениями. У директоров своих аналитиков, что девок в кордебалете, да плюс ещё ваши «кирпичи». Разберутся. Своими головами думают, ими же и рискуют.
– Сам что думаешь?
– Ничего не думаю.
– Как это вот так? Взяла и уехала. И ничего не сказала?
– А что должна была сказать? На стол мне никаких «особых мнений» не поступало. Собственно, а зачем мне они? Или есть основания?
– То-то её телефон не отвечает. Ну ладно. Позвонишь – что решили!
Жениться тебе надо – «ничего он не думает…»
Председатель положил трубку.
– Говоришь – «как это – вчера»?! Слово не яблоко, само не упадет, – тихо сказал он. – Говоришь – «телефон не отвечает»?! Ну, ну!.. – Говорите – «Маша и медведь». Значит «удаленные файлы, – говорите, – пытаться восстановить – бесполезно». Головы не видно, но судя по заднице – слон! Маша, медведь, слон! Слон – республиканцы! Нефть! Но «друзья» не ослы! Не ослы!
Да! Ослы – демократы вряд ли удержатся на следующих выборах. Значит, нефть будет править миром!
Он протянул руку к кнопке вызова. Тут же вошел секретарь.
– Слушаю Вас, – он встал у дверей.
– Позовите мне кого-нибудь из секретариата у кого есть дети. Ну, маленькие. Такие которые мультфильмы смотрят. И найдите мне диск с двадцатью мультфильмами «Маша и медведь». Если можно, то и первое, и второе побыстрее.
Минуты через три, секретарь зашел в кабинет с девушкой лет тридцати.
– Оставьте нас, – председатель посмотрел на секретаря.
– Вы знаете мультфильм «Маша и медведь», – спросил он девушку, когда дверь за секретарем закрылась.
– Ну, как… Есть такой… Ну, – растерялась та.
– Коротко расскажите мне про Машу и про медведя. Какие они? – он продолжал смотреть на девушку, отчего та покраснела и стала мять ладони.
– Как вас зовут?
– Наташа!
– Наташа, дайте мне характеристику Маши и характеристику медведя. Не волнуйтесь.
– Да, я… Я ведь не очень задумывалась, ребятишки смотрят, я иногда с ними.
– Какие они? Маша – какая?
– Такая толковая девчонка в русском сарафане. В косыночке. Ботиночки белые. Иногда сандалики. Гольфики – вроде. У неё какой-то особенный взгляд на все. С медведем дружит. Медведь все что-то себе на уме. Ему кажется, что он что-то сам делает, а в итоге делает так, как хочет Маша. Маша ещё смеется при этом. Но она не со зла. Она просто очень умная. Ей весело. Ей играть хочется. Маленькая она ещё. Не знаю, что ещё сказать.
– Идите. Спасибо!
Девушка ушла.
– «Играть ей хочется!» «С медведем дружит». Маша с Уралмаша.
Председатель подошел к столу включил селектор: – Меня слышно?
– Да!
– Чтоб до двенадцати диск был у меня.
Он опять сел в кресло. Потянулся к селектору: – Начальника службы безопасности ко мне.
Тот зашел и, поздоровавшись, встал в ожидании.
– У Ольги Александровны заболела мать. Узнайте, что случилось, когда, где, что делает брат и сестра, в какой больнице, когда был первый вызов, кто из врачей и откуда. Все по часам и минутам. Диагноз, мнение врачей – все мне докладывать по мере поступления информации. Всю хронологию отдельно. Все проверьте. Постарайтесь до трех часов. Я не знаю, как это делается и как можно все сделать. Свободны.
Он опять прикрыл глаза и представил стадион, дорожку, где-то впереди ленточку. Стадион полупустой. У «Старта» стоит пара длинных скамеек, на которых разложены трико, полотенца, рядом стоит обувь.
…Ольга зашла и остановилась около дверей, глядя на начальника. Тот открыл глаза.
– Я готова. Считай, что меня нет уже – я уехала.
– Какие-то новые известия есть?
– СИМка у тебя.
– Ну, да!.. Ты ничего мне не хочешь сказать?
– Нет.
…Может только то, что ты зря убегал от коровы. Моя бабушка так бы сказала.
– И всё?
– Всё! Я сказала все, что должна была. Папку обязательно посмотри до заседания. На полях я отметила наиболее важное.
– И все-таки?
– Ну, может быть ещё… Ты был бы хорошим министром, Юра! А может и хорошим премьером.
Зашел секретарь, прошел к столу и протянул председателю тонкую черную книжицу, на которой хорошо было видно изображение улыбающейся детской мордашки в красной косыночке. – Диск, – сказал он и после кивка председателя вышел.
– Почти наверняка – был бы, – сказала Ольга, продолжая разговор, бросив взгляд на упаковку диска.
Они замолчали.
…– Ты хотела сшить той кукле новое платье. Сшила?
– Да!
– Возвращайся быстрее. Пусть все будет хорошо.
– Юра! Если что-то срочное – знаешь – где я.
...Вряд ли кто тебя будет искать там, где по улице ходят коровы.
Ольга встала.
– Вот теперь, меня уже точно нет, – сказала она, повернувшись, в дверях и закрыла её.
…Председатель сидел, смотрел на дверь. В кабинете было тепло, уютно и тихо. Он встал, подошел к окну.
Внизу были крыши, ленты улиц, забитые машинами, дальше к горизонту дома терялись в какой-то серой дымке, растворяясь в ней.
Сел за длинный стол, вдоль которого стояли ряды кожаных кресел, уперся локтями в него, закрыл глаза, положив лоб на ладони.
Опять представился стадион. На стадионе почему-то уже никого не было.
Было солнечно. По небу плыли огромные пушистые облака, легкий теплый ветерок приятно ласкал лицо. Он стоял, смотрел на пустые разноцветные трибуны, на ряды разноцветных пластмассовых сидений, на футбольные ворота, на арку, из которой обычно выбегают игроки, на пустые скамейки у линии старта.