Кленовый лист

Станислав Бук
В наушниках звучала одна и та же музыка. Это была даже не музыка, потому что не было мелодии. Никто, кроме самого Славика, не мог бы повторить, напеть про себя эту длинную звуковую фразу, которая повторялась раз за разом, когда Славик укладывал следующий пазл, и которая перебивалась только тогда, когда удавалось сложить картину. Тогда раздавался звук фанфар, которые как бы поздравляли Славика с победой. Да ещё звуком разбитого стекла, которое сыпалось на кафельный пол, когда кончалось время уровня, а картина сложиться не успевала.

Славик закрывал глаза и представлял себе этот пол, сложенный из фигурных пазлов. Пазлы на полу очень сложные и сам пол уходил во все стороны куда-то в неведомую даль, конец которой представить себе Славик не мог. Потому что пазлы на этом воображаемом полу были такими, что край никогда не составит прямую линию, за которой может находиться стена… или дверь… или клумба с цветами. Вот клумбу он представить смог бы, потому что цветы на ней состояли из лёгких пазлов, которые складываются в цветы и листочки, в сложную сеточку веточек и длинных травинок.

Вчера привезли из роддома маму и маленькую сестрёнку Светочку.
- Ты рад, что у тебя есть сестрёнка? – упорно допрашивала Славика мама.
- Конечно, я очень рад, – вежливо говорил Славик маме то, что она хотела от него услышать.
На самом деле он просто не знал, рад ли он. Конечно, сестрёнка подрастёт и ему будет с кем играть, но то когда ещё будет!

Славик откинулся в кресле и снова посмотрел на окно. Капли дождя текли по стёклам, иногда увлекая вниз принесённые ветром маленькие берёзовые листочки. И это понятно: берёзовые листочки никак не могли пристыковаться к приклеенному кленовому листу, не могли быть пазлами.
Этот кленовый лист дождём не смывался, капли то обходили его и, дойдя до заострённых концов фигурного силуэта, срывались и текли дальше по стеклу, каждая по своей дорожке; а то затекали на лист, пропадали из виду, чтобы возникнуть, набухнуть крупной каплей в неожиданной точке внизу листа. Интересно, почему берёзовые листочки убегают вниз, а кленовый лист прилип и чего-то ждёт? Впрочем, у Славика на этот счёт была своя версия: он ждёт других кленовых листьев, чтобы сложиться с ними, войти в просветы друг друга, как пазлы.
Славик вздохнул: он уже несколько раз проходил четвёртый уровень, но на пятом всё время звучали звуки разбитого стекла. Наверное, на том фигурном кафельном полу уже набралась такая куча битых осколков, что скоро падающее стекло, разбиваясь, будет не звенеть, а шуршать… как дождь за окном.
Мальчик снял наушники и подошёл к маминой кровати. Мама спала, бигуди в её волосах составляли на подушке несложный узор. Если придумать такие же пазлы, Славик легко бы их уложил вокруг маминой головы.
Ему захотелось, чтобы мама проснулась и прижала его голову к своей. И поцеловала его, как раньше. Какой же он был дурак, отталкивая тогда маму с криком:
- Я не маленький!
Но сейчас… если её разбудить, она тут же помчится к детской кроватке, поправлять пелёнки, совать соску Светочке.
Славик подошёл к Светочке. Почему я должен любить вот это? Тут и пазлы такие не придумаешь, чтобы укладывать вокруг её головки. Хотя, папа, наверное, придумал бы. Он раньше был такой выдумщик.
Славик вздохнул и направился обратно к ноутбуку.
Сел, задумался. Что с этими родителями поделаешь? Папа раньше и на плечи сажал сына, и вместе с ним собирал на полу железную дорогу.
А потом его как подменили. Придя домой, он спрашивал Славика:
- Ну, как дела, герой?
И, не дожидаясь ответа, мчался к маме слушать её живот, в котором стучалась будущая сестрёнка.
Про Славика они говорили так, как будто его здесь нет:
- Ну, ты достал путёвку?
- Валерий Григорьевич обещал зайти к Людмиле Терентьевне, как только он сам выйдет с больничного. Ты же понимаешь, по телефону такие вопросы не решаются. Сейчас с этим строго.
Славик знал, что Людмила Терентьевна – их участковый врач.
Мама начинала причитать:
- Ты совсем не думаешь о сыне, он скоро свихнётся с этим компьютером!
- Скажу Валерке, пусть заберёт.
- С умничал, да? А возиться с ним будешь ты? Я-то видишь какая, мне и наклоняться нельзя!
- А что, бабуле западло с внуком…
Тут мама начинала плакать и причитать, что с бабушкой с самой надо «возиться», и что папа бездушный эгоист. Вот ещё пакостное слово такое – «возиться»? Ну, разве со мной надо возиться? Мне уж исполнилось пять лет, и я знаю всё… Славик обвёл вокруг себя глазами. В окружающем мире не было ни одного непонятного предмета. Он знал и название каждого, и его предназначение.
Ноутбук дал на время папин друг Валерий Григорьевич. Он же показал, как складывать пазлы в компьютерной игре. Пообещал объяснить другие игры, но забыл…
Славику так хотелось похвастать, что он достиг четвёртого уровня, но папе было не до него.
Обида сжимала горло, подступали слёзы, но мальчик себя сдерживал: мужики не плачут!

Наконец, папа буквально влетел в дверь, размахивая листочком бумаги:
- Вот! Послезавтра заезд!
Позвонили бабушке, и она приехала на такси. Мама и бабушка вместе собирали вещи Славика, подписывая рубашки и тапочки синим маркером. Обсуждали, стоит ли отдавать в санаторий игрушки Славика. И опять его самого не спрашивали, говорили о нём, как о какой-то вещи, которую надо куда-то «сдать». А он бы отдал все свои игрушки, кроме железной дороги. Пусть играют другие ребята, он не жадный!
В десять часов вечера мама сказала:
- Пусть напоследок оттянется, – и не стала загонять его в постель.

Но пятый уровень не поддался в очередной раз. Славик выслушал звон разбитого стекла, снял наушники, и достал чистый лист бумаги. Просто он давно не рисовал, а как там в санатории, не будет ноутбука, дадут ли рисовать? Ему вдруг захотелось срисовать с оконного стекла прилипший кленовый лист и придумать к нему такие же «кленовые» пазлы. Он долго смотрел на подсвеченный уличным фонарём силуэт кленового листа. Несколько раз переводил взгляд с окна на чистый лист бумаги. И увидел… нет, не увидел, а почувствовал, как размещаются кленовые пазлы между волокнами бумаги.
В комнате горел только ночник, Светочка спала, а мама, папа и бабуля ушли на кухню, сказав Славику:
- Слушай Светочку!
А что её слушать, проснётся – слышно будет и на кухне.
В свете ночника лист бумаги казался синеватым, но жёлтый свет уличного фонаря раскрашивал этот синеватый лист какими-то зеленоватыми тенями. Славик вдруг понял, что каждый кусочек этого листа - разный, над каждым пятнышком колышется своя паутинка, и эти паутинки складываются в причудливые пазлы, которые подходят один к другому, но которые все разные и по рисунку, и по еле заметным оттенкам цвета. И главное – по всему листу он видел сложенные пазлами кленовые листочки!
Славик встал с кресла и стал отходить от стола. Расцветка бумаги сначала менялась, пропадали какие-то линии паутинки; только сделав несколько шагов назад, он видел совсем белый лист.
Славик подходил-отходил, и всё повторялось.
В этот последний вечер свидания с ноутбуком Валерия Григорьевича Славик всё-таки прошёл пятый уровень и вместо противных звуков разбитого стекла услышал победные фанфары!

В  санатории Славик удивил воспитателей тем, что угадывал картинки на картонках, глядя на них с другой стороны.

П о выходным, в родительский день приезжали мамы и папы, брали у воспитателя саночки и вели детей кататься с горки.
К Славику никто не приезжал. Он выходил на прогулку вместе с группой, рассматривал хитросплетение веток сосен и кедров, и везде видел пазлы, из которых теперь состоял окружающий мир. Иногда он смотрел на фигурку девочки или воспитательницы и примерял к их силуэтам придуманные им же образы, которые должны прилегать плотно-плотно, так плотно, что сквозь щели не протечёт и капелька воды…
Воспитатели работали посменно – по два дня.
В понедельник Славик, наконец, обрадовал Марию Ивановну своим восторженным рассказом:
- Вчера приезжали папа, мама и бабушка! Мы весь день ели яблоки, мандарины и печенье. И с горки на саночках я спускался сто раз!
Дети слушали Славика, глядя на него расширенными глазами.
Когда Славик отошёл к столику, на котором играли в шашки, Женька подошла к воспитательнице и на ушко ей наябедничала:
- Славка всё выдумывает, никто к нему не приезжал!
Действительно, папа Славика приезжал в санаторий только один раз – привозил путёвку на второй срок.

Теперь одно огорчало Славика – никто из детей не хотел с ним играть в парные картинки, так как он, глядя на чистую оборотную сторону карточки, знал, какая будет картинка с другой стороны. Он, чуть не плача, обещал:
- Я не буду брать все карточки!
Но фора детям не нужна. Дети пяти-шестилетнего возраста – самый справедливый народ!
Воспитатели, обсуждая такую способность Славика, предполагали: он водит рукой над карточками и чувствует тепло красок, как подобное явление объясняют экстрасенсы по телевизору.
Но заинтересовавшаяся логопед Ирина Васильевна положила перед собой стопку карточек и стала брать их по одной, показывая Славику оборотную чистую сторону:
- Что на карточке?
- Слоник.
- А на этой?
- Жираф.
И так далее.
- Славик, ты их видишь?
- Да.
У Славика речь была не очень разборчива. Однажды он попытался рассказать что это пазлы,  но такое объяснение никого не устроило.
Играть со Славиком садилась только упорная Женя, которая выигрывала у всех детей, запоминая, какой рисунок был на карточке, которая открывалась раньше; но Славик знал, где какой рисунок на карточках, ещё не открывавшихся в ходе игры. 
У Жени были отличная память и сообразительность, и она не хотела примириться, проигрывая Славику.

Вскоре игра в парные картинки заглохла, так как играть в неё никто не хотел.
Славик быстро научился играть в шашки. Это тоже были пазлы, которые должны всё время плотно укладываться, не оставляя просветов. Кто оставляет просветы – тот и проигрывает. Для этого приходилось всё время создавать пазлы из нескольких шашек…
Теперь мальчик выигрывал у воспитательницы в шашки. Она часто поддавалась детям, чтобы у тех не пропадал интерес к игре. Но играя со Славиком, она поняла, что поддаваться нет необходимости. Она стала играть всерьёз и всё равно проиграла. И она бы усомнилась в том, что Славик научился играть в шашки только сейчас, здесь в санатории, если бы не история с картонками. Жалко, что он так неразборчиво разговаривает… тут хорошо бы логопеду позаниматься с ним не только в санатории…

Наконец закончилась и вторая смена в санатории.
Дома ноутбука уже не было.
А кленовый лист так и примёрз к стеклу, но теперь его окружали морозные узоры и Славик обрадовался – вот шестой уровень! И я его пройду!

- Чего это он часами смотрит в окно?
- Наверное, скучает по санаторию. Может быть, ещё выбьем путёвку?

*  *  *