Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2013/01/02/1526
Рийо и другие мальчишки взялись за дело с таким рвением, что я подумала: вряд ли Мио сказал им, что будущее творение не имеет никакого отношения к оружию. Почему он этого не сказал? Это ведь нечестно! Но, с другой стороны, сегодня они будет чем-то заняты, а завтра мы уедем... Хотя всё равно Рийо будет обидно.
Но, отмахнувшись от раздумий, я решила научить всё-таки пацанов плести корзинки. Больше я просто ничего не могла придумать. По крайней мере, это в хозяйстве всегда пригодится.
И я вела «урок» словно сеанс одновременной игры в шахматы, всем по-очереди помогая выполнять их задания. А задания были у всех разные.
Малышка Юма была готова делать всё что угодно, лишь бы сидеть рядом со мной, поэтому я поручила ей обдирать с прутьев листья. Рийо делал корзинку средних размеров. Зуно и Юно я доверила плести из самых тонких прутиков что-то типа шкатулки: один плёл крышечку, другой – нижнюю часть.
А с Хором мы начали вязать... веник! Для этого «творения» листья можно было оставить на местах, зато понадобились прочные, не растягивающиеся от влаги верёвки.
В это время Лемовея со старшими девочками хлопотали по хозяйству. Мио сидел, задумчиво уставившись в костёр, и лишь изредка бросал короткие взгляды в нашу сторону. А Валерий, этот плечистый суровый гигант с голубыми глазами, играл со своими младшими детьми, катая по полу сделанные мною «погремушки».
Между тем веник был уже готов, оставалось только подровнять ножом ручку. И Хор озадаченно смотрел на это изделие, начиная догадываться, что это не совсем то, что он ожидал. А у других братьев закончились ветки, и Рийо и Юно схватили ножи и убежали за новой порцией прутьев.
А пока их не было, я решила убрать листья, которыми было усыпано окружающее пространство, для чего и применила предмет, изготовленный Хором. Тут-то будущий телепат, конечно, всё понял. Но пока ещё стоял в растерянности, не зная, как ему выразить своё разочарование и возмущение.
Зато веник явно заинтересовал его мать, Лемовею, которая со стороны наблюдала за нами.
Я же невозмутимо замела листья в кучу, и предложила Зуно, чтобы он отнёс их своим «лошадкам».
Он понял меня без переводчика, потому что слово «лем» было однозначным, а остальное я сумела дополнить жестами. Зуно нагрёб листья на большую шкуру, и ушёл из юрты.
Теперь я осталась практически один на один с Хором, который явно ждал от меня объяснений.
Я беспомощно оглянулась на Мио, но фиор в это время озабоченно прислушивался к чему-то неслышимому для окружающих. А потом он с тревогой что-то сказал, метнулся к своей сумке и выхватил из неё кинжал. Хор тоже вскинулся, забыв о венике, и Валерий вскочил и схватил длинное копьё, прислонённое к стенке юрты.
«Бейхор» – услышала я такое слово, повторённое несколько раз, и по взволнованным голосам поняла, что это что-то страшное. Но я знала, что «хор» – это камень, и вспомнила похожее слово: «бейгул», которым назывались страшные гиеноподобные львы. И я решила, что бейхор – это тот же хищник, обитающий среди скал.
Как же я перепугалась! Конечно, я понимала, что для нас есть угроза, если только хищников целая стая. Тем более им есть чем поживиться и без нас: за стенами юрты тысячи сейлов. Но мужчины бросились из юрты, чтобы защищать стадо. К тому же я вдруг вспомнила, что где-то на улице мальчишки...
Не раздумывая, я тоже выскочила на улицу.
Погода была ясная, видимость хорошая, к тому же юрта пастухов стояла на возвышении. И я, холодея от страха, увидела ужасающую картину, причём во всех, даже самых мельчайших подробностях, словно в замедленной киносъёмке. Краткие возгласы мужчин, отчаянный крик Лемовеи – всё смешалось!
Где-то сбоку, как сумасшедшие, орали сейлы, в паническом страхе сбиваясь в кучу и норовя рвануть, куда глядят глаза. Несчастные умницы лемы бегали вокруг с тревожным ржанием, пытаясь удержать эту толпу на месте. Валерий кинулся туда, неуклюже перебирая коротковатыми ногами.
А Мио помчался прямо. И, глянув в ту сторону, я увидела то, что поначалу ускользнуло от моего взора.
В отдалении стояло тонкое деревце, а на самой его макушке сидел, опасно качаясь, габаритный Юно, который успел туда вскарабкаться от угрозы. А от дерева в сторону юрты нёсся со всех ног по снегу голубоглазый малыш Рийо, убегая от гигантского представителя семейства кошачьих.
Белый лев с поджарыми боками, с багровыми поперечными полосками на спине, с красными горящими глазами, наводящими ужас, и с оскаленной зубастой пастью бежал по-кошачьи грациозно за мальчиком, и с каждой секундой сокращал дистанцию. Надо было видеть отчаянную решимость и первобытный ужас в глазах мчащегося Рийо, чтобы прочувствовать весь трагизм ситуации.
Им наперерез уже мчался от стада на леме Зуно, который раньше успел заметить опасность. А навстречу – Миораш, который умел бегать очень быстро. Ну и Валерий тоже взгромоздился на круторогого скакуна, но уже явно запаздывал. Я наверно заорала, боясь, что малышу никто не успеет помочь...
Зуно домчался первым, но у него не было никакого оружия. И чтобы спасти брата, он успел втиснуться между Рийо и хищником, когда бейхор уже оторвался в прыжке от земли. Теперь белокурый мальчишка был в безопасности, но вот Зуно... Я снова заорала, кода увидела, что было дальше.
Лев с силой вонзил свои огромные когти пареньку в ногу, в бедро, и сдёрнул его с лема, который по инерции пробежал дальше, но тут же развернулся. Думаю, умный скакун сам опасался хищника, но кинулся на защиту упавшего хозяина. И ему удалось немного отогнать бейхора, и не дать ему растерзать Зуно.
А бейхор явно побаивался копыт лема, но его ярость и голод, видимо, были сильнее страха. Хищник злобно хлестал себя хвостом по поджарым бокам, с клыков капала слюна, но он и не думал убегать, стараясь обхитрить лема, встающего на пути между ним и раненым парнем. Лежащий на снегу поверженный враг казался льву лёгкой добычей, а запах крови Зуно дразнил его обоняние.
С дерева слез Юно, в отчаянии собираясь бежать брату на помощь с одним лишь кухонным ножом, на полпути уже был Валерий с копьём, но первым к месту событий примчался Мио.
Сын вождя, дитя цивилизации, с маленьким кинжалом в руках бесстрашно ринулся на врага, который был раза в два массивнее его, и к тому же вооружён мощными челюстями и четырьмя когтистыми лапами. Хотя всего лишь несколько дней назад Мио предостерегал меня от прыжка на дно манежа с бейгулами жалобным и отчаянным возгласом «Я тоже боюсь!».
Мио удалось отвлечь хищника на себя. Несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, бейхор и потомок ящериц смотрели прямо в глаза друг другу. А потом Миораш вдруг принялся улепётывать куда-то в сторону, хотя я бы на его месте побежала туда, где был Валерий с копьём.
Но я догадалась, что фиор решил применить хитрость, когда увидела, что он мчится к утёсу, который выпирал из снега точно трамплин для лыжников. Мио подбежал к скале и легко вскарабкался на отвесную стену, а затем спрыгнул льву прямо на спину. Но зверь был отчаянно ловок и силён. Не успела я ойкнуть, как бейхор извернулся и подмял под себя Миораша. И я увидела, что снег вокруг стал красным...
Вот тут уже не помню, орала я или нет! Я хотела мчаться туда, но ноги словно приросли к земле...
Потом я увидела, что туда, изменив направление, несётся на леме Валерий. Я думала, что он с размаху всадит копьё в льва-убийцу. Но гефер вдруг спокойненько спешился, подошёл к свирепому хищнику, который почему-то был неподвижен, и оттащил его в сторону. Бейхор был явно мёртв.
А что же мой фиор? А Мио вдруг пошевелился и сел, схватившись рукой за плечо.
Он жив! Слава богу, что он жив... От бессилия я присела на корточки и схватилась руками за голову. Я чувствовала, как слёзы бегут ручьями по моим щекам, вызывая недоумение у Лемовеи и детей, которые вместе со мной стояли рядом с шатром. Но какая это ерунда по сравнению с тем, что Мио жив!
Между тем малыш Рийо быстро пришёл в себя от страха и уже сидел возле раненого Зуно. И Юно, подойдя к ним, помог брату взгромоздиться на преданного скакуна. Мальчики все втроём уселись верхом на лема, и теперь шагом возвращались к юрте. И гигант Валерий помог Миорашу усесться верхом, а сам взял убитого бейхора за задние лапы и потащил его к шатру, оставляя на снегу красную кровавую дорожку.
Мио и мальчики подъехали к юрте почти одновременно. И само собой разумеется, что вся семья кочевников кинулась к мальчикам. Лицо у Зуно было неестественно-тёмным, серым, а на ноге зияли глубокие рваные раны, из которых капала бледно-розовая жидкость.
А Миораш подъехал, одной рукой держась за рог лема, а другой – за своё плечо. У фиора цвет лица был тоже сероват, но на губах играла обычная чуть печальная улыбка, словно он был доволен своим героизмом.
- Я думала, что ты погиб! – хлюпая носом, сказала я, не в силах остановить слёзы.
- Я?! Да что ты! Нет, конечно! – с иронией сказал Мио. – Это же всего лишь зверь! Надо было просто думать, как он. И мне, как телепату, нетрудно было предугадать каждое его движение.
- Но ты ранен! – воскликнула я.
- Ерунда! До свадьбы заживёт! – сказал он, и, перекинув ногу через спину лема, кое-как спешился, продолжая держаться за плечо (он ведь выскочил из юрты, даже не надев куртку!).
Я видела, как у Мио сквозь пальцы сочится кровь, такая же бледно-розовая, как у Зуно. А красная кровь, которая залила снег, видимо принадлежала не ему, а зверю.
Вот почему потомки ящериц, вместо того чтобы краснеть – бледнеют, а вместо побледнения – сереют. И поэтому они не знакомы с синяками. Просто их кровь не алая, как у нас, плюс ещё особенности строения кожи...
Я же продолжала реветь (видимо, у организма такая реакция на стресс), вытирая слёзы уголком своей накидки, которая своим цветом стала похожа на листву местных деревьев.
Мимо меня как раз проводили в юрту раненого Зуно. Несмотря на собственные раны, он тоже с удивлением посмотрел на моё заплаканное лицо. А Миораш подошёл ко мне и сел рядом.
- Не плачь, светлая девочка! Всё хорошо, все живы! – успокаивал меня Миораш, хотя сам наверняка пережил во время своего отчаянно смелого подвига несколько страшных минут.
- Это из-за меня! – всхлипывала я, уткнувшись лицом себе в коленки. – Если бы я знала, что здесь живут хищники-каннибалы, я ни за что не отправила бы мальчишек за ветками одних!
- Глупышка! Бейхоры – не новость для дикарей. Хищники время от времени охотятся на сейлов, но обычно довольствуются жертвоприношением.
- Чем?! – недоумённо переспросила я.
- Ну, чтобы не приходилось собирать разбежавшееся стадо по всей пустыне, бейхору просто отгоняют в сторону либо больного сейла, либо... телёнка, – нашёл не совсем подходящее слово Мио, но тут же исправился, уловив мою мысль: – Ягнёнка! Хищник не спорит с пастухами, он забирает то, что предложено, и уходит. Разве у вас это не жертвоприношением называется?
- Ну, примерно... – сказала я, подумав, что детёнышей сейлов по размеру проще сравнить с телёнком.
- А этот бейхор просто сильно оголодал и решил, что не справится даже с телёнком, – продолжал Мио. – Рийо показался ему более лёгкой добычей. Иногда такое бывает.
А упомянутый Рийо не заставил себя долго ждать. Он приволок из юрты недоделанную корзину и впихнул её мне в руки. И с фанатично горящим взглядом и красноречивыми жестами начал мне объяснять, что он хотел, чтобы я научила его делать оружие, убивающее бейхоров на расстоянии.
Мне было безумно жалко мальчишку, который спасся чудом, благодаря самоотверженности Зуно и Мио, ценой изувеченной ноги брата... Я хотела, я очень хотела показать ему, как делается лук!
Но я обещала Миорашу не делать этого. Это было обидно, учитывая, что такой опасности кочевники подвергаются регулярно. Но вмешиваться в естественную среду обитания потомков ящериц я не имела права, ведь неизвестно, к каким негативным последствиям приведёт моя «доброта».
- Разве ты не сказал ему, что я не собиралась учить его делать оружие? – спросила я у Мио, и он виновато промолчал, а я с горечью сказала: – Тогда скажи ему, переведи дословно, что я – всего лишь женщина. А женщины не умеют делать оружие. И соври, что я просто не поняла сразу, что он хочет.
Мальчик выслушал перевод Мио, и посмотрел на меня с некоторым презрением, и ушёл. Всё-таки надо было его с самого начала не вводить в заблуждение. Тогда его разочарование не было бы таким сильным.
В этот момент Валерий наконец-то дотащил труп бейхора до юрты. Не знаю, что он собирался с ним делать, но посмотреть на хищника вышла вся семья, даже прихромал Зуно, которому
ногу уже намазали мазью из рога лема, так кстати сделанной моим фиором.
Я подумала, что такие раны, как у Зуно, надо бы зашить, иначе останутся чудовищные шрамы, но вспомнила, что в здешнем мире не существует иголок...
Мио тоже убрал руку со своих «царапин», четырёх бороздок глубиной и шириной с сантиметр. Он отцепил разодранный рукав и подставил плечо Кзини, чтобы она нанесла целебную мазь.
И она это сделала с явным удовольствием, торжествующе поглядывая на меня своими дымчатыми фиалковыми глазами. А я не стала у неё оспаривать право поухаживать за раненым героем. Я только вздохнула с облегчением: по сравнению с ранами Зуно фиор был действительно ранен не сильно.
- Пойдём, посмотрим на зверя! – с азартом сказал мне Мио и встал.
Я тоже встала, вытерла кое-как слёзы и пошла с фиором и Кзини туда, где толпилась вокруг убитого зверя семейка кочевников. Зрелище было впечатляющее! Это была громадная кошка, размером побольше, чем наши тигры. У неё была красивая белая шкура с багровыми полосами и всклокоченной гривой. Мощные челюсти плотно сжаты, лопатки на высокой холке выпирают выше головы, на лапах изогнутые когти величиной с палец фиора. Каждой лапой зверь мог бы свободно накрыть плитку площадью с пол квадратных метра...
Только вот торчащие рёбра делали хищника жалким...
- Кошка? – мысленно уточнил у меня мой телепат, вспоминая наш предыдущий разговор о кошках.
- Хищный и дикий зверь из семейства кошачьих. Домашние кошки маленькие и ласковые. Но есть у нас смельчаки, которые дрессируют и таких кошек! – без слов ответила я фиору.
Под лопаткой у зверя торчал кинжал Мио. Наверное, фиор успел попасть льву прямо в сердце ещё до того, как зверь подмял его под себя. Поэтому Миораш и был ранен только слегка. Сын вождя подошёл и вытянул кинжал, аккуратно обтёр лезвие снегом, и спрятал в ножны.
«Си-дэйл!» – такое слово произнёс победитель в ответ на вопросительные взгляды мальчишек и гефера. И я только немного позже узнала, что это значило.
Заглянуть в глаза мёртвому чудовищу мне почему-то не захотелось. Я обошла зверя со стороны хвоста, и увидела у него на брюхе соски: небольшие, тёмные, но явно набухшие.
- Это же самка! – не удержалась я от возгласа, указывая на соски, и все присутствующие, конечно, обратили на это внимание. – У неё наверняка где-то остались котята!
Зверь-людоед безусловно заслуживал смерти. Но я всегда любила кошек. И знать, что детёныши этого зверя умрут с голоду, так и не дождавшись матери – это было выше моих сил.
Не удержавшись, я заревела снова, и убежала в шатёр, чтобы поплакать там без свидетелей. Слишком уж много потрясений за один день!
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/01/03/1712