Затянулась осень. Темно на улице, а дома ещё хуже.
Сегодня просветлело. Вышла Ивановна на свет Божий и не узнала свою улицу, зажмурилась даже. С неба падает снег, - пушистый, лёгкий и земля уже белым покрывалом убрана. Красиво.
Идёт старушка и не слышит своих шагов, словно летит. И холода тоже не чувствует, только встречный ветерок прохладой лицо обдувает - успокоить пытается.
Да где там успокоить, когда кровь будто кипит. «Ох, должно быть давление у меня, - дышать тяжело, воздух густой». А в голове не перестаёт звучать голос Маши - дочки.
-Мам, что ты всё дома сидишь? Пошла бы, погуляла, со старухами пообщалась.
Вздрогнула от, неслыханной раньше, грубости:
-Помешала что ли?
-Да вот, Валентина (это внучка) говорит – домой идти не хочет «Бабушка во всё лезет». Опять к подруге до самой ночи. Хорошо это?
-А ты не пускай!
-Как не пускать - она молодая.
Всполошилась Ивановна, вспомнила растерянное лицо Валюхи. Парни около неё какие-то нахальные. Хотела научить, как с такими положено, а девчонка даже уши заткнула.
-Мам, ты бы денег дала Серёжке на компьютер. Ну, что у всех есть, а у него нет?
-Вы и сами не бедные – покупайте, если хотите, а мне не нравиться. Вон он и так целый день в телефон тыкает!
Перевела дыхание Ивановна и заговорила быстро, будто боясь, что опять не удастся всё высказать.
-Машенька, доченька, давай ему конёчки купим. Пусть парень на воздухе побегает. Помнишь, какие ребята были? Посмотри, ведь, бледный, как поганка.
-Ты всё про своё. Так дашь деньги-то?
-А сами что? У меня ведь для вас же – на Чёрный день.
-Надоела ты со своим чёрным днём. Не хочу я про это думать!
-Да ведь это не думать - просто знать надо.
-Мы бы и сами купили. Отпуск у нас, Валерий хочет в Турцию ехать. На работе у него сейчас тяжёлые времена. Боится, не справимся.
-А если тяжёлые времена, зачем же в Турцию?
-Не отдыхать, что ли по-твоему?
-Поезжайте в деревню там и лес и речка. Дом надо поправить - развалится ведь. Без дома будете! Батя для Вас строил, радовался.
-Не хочет он в деревню. Надоело всё Валерию.
-Да не Валерий он никакой, а Валерка. Ему ещё мамка нужна, чтобы научила уму разуму.
-Ну, ты мама, злая какая. Что он тебе плохого сделал?
-Не я злая - ты злая. Что из мужика делаешь? Он ведь и мужскую работу наверно забыл, а ему ещё сына научить надо! Погибнет ведь с такой глупой бабой.
-Какая ты. Домой идти не хочется!
Перевела дыхание старуха, а дочка, как Валюха, двумя руками уши заткнула, а глаза злющие.
Идёт Ивановна, будто летит. Лужи ледком покрылись, а около лужи ворона ковыляет.
Полезла в карман старушка в надежде найти, что-нибудь для птицы, а та, обрадовалась и боком-боком заспешила навстречу.
-Понимает?! Понимает, что добра хочу.
Вдруг не стало видно ворону и вообще, будто свет погас.
«Что это? Неужто Она? Вот и хорошо. Не буду мешать, - устала».
А потом вдруг встрепенулась, стараясь опять увидеть свет:
- Что на суде скажу? А Батю, когда увижу, что скажу? Обещала беречь. Не справилась я.