Ты должна сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать.
Р.П.Уоррен
(Эпиграф к роману Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине»)
I
По этой улице уже лет десять никто не ездил.
Когда люди ушли, остались собаки. В первое лето они сбились в небольшую стаю и до глубокой осени рыскали по округе в поисках пищи. Своим звериным, протяжным с подвыванием лаем, они наводили ужас на заблудившихся грибников и набегающих изредка в поисках хабара мародеров. Пришла зима, наступил голод. Слабые больные собаки подохли. Их остывшие тела укрыло временем и снегом. А долгой звездной декабрьской ночью из тайги пришли волки…
1. Стас Уваров, «Сталкер». 40 лет. Разведен. Бывший инженер. Без определенных занятий.
Из трещин вокруг пепельных кусков асфальта то тут, то там торчит поросль светло-зеленой молодой травы – другая жизнь завоевывает освободившееся пространство.
Разграбленное, заброшенное кладбище. Когда шахта на другом конце поселка была ещё не затоплена, из её стволов тянули всё на поверхность: рельсы, металлические рештаки, вагонетки. А когда металл закончился – принялись за кладбищенские надгробья.
«Это я предложил Хапуге снять с надгробий таблички из нержавейки. У меня тогда не было машины. У Хапуги - старая «копейка». Зимние колеса – почти без шипов. Было это первого апреля – полная распутица. Кладбище в тот день перестали охранять. Патрульная милицейская машина за всю ночь так и не приехала.
Свою машину мы оставили на въезде. Светить фарами или фонарем было рискованно. На ощупь, налетая на кресты, шарили, словно слепые, по сторонам, ища замерзшие обелиски.
Мы загрузили тогда килограмм четыреста пятьдесят в полипропиленовых мешках из под сахара. Один раз сели на днище. Хапуга психовал. Я толкал машину сзади. Он ныл. Скулил. Кричал, что выбросит и свою, и мою долю.
Я упал. Весь, и лицом, в мерзкую снежно-водяную кашу. И тут из-за поворота полоснул свет фар. Хапуга выскочил из машины. В голове ухнуло: менты. Но нет, пронесло - «колун». Я выставил руку в сторону. Поравнявшись с «копейкой», грузовик остановился. В кабине – двое. В кузове – пропитанные креозотом шпалы с шахты. Я к водителю: «Вытащи, братан». Он вышел, воткнул, молча, один конец троса в фаркоп. Другой конец я завел под проушину «копейки», застопорил зубилом, каким сбивал таблички. Хапуга вылез из канавы – мокрый как я. Повезло.
За ту ночь мы заработали с Хапугой по десять штук».
Дальше, справа от дороги, раньше стояли жилые дома. В основном - четырехэтажные панельные. Потом из города приехали машины и краны и стали разбирать брошенные здания, чтобы в пятидесяти километрах отсюда построить гараж, коттедж или какую-нибудь халабуду. Где-то всё удавалось демонтировать до фундамента. А иногда могли снять только несколько плит перекрытия и часть стеновых панелей, а потом дом не поддавался дальнейшей разборке…
И теперь стоят эти строения. Безмолвные свидетели жизни. Облупленные и мертвые. С пустыми глазницами-окнами. Будто после бомбежки.
Стас надел наушники, вставил штекер в разъем, щелкнул тумблером, включая питание самодельного металлоискателя.
Слева от дороги - бывшая школа. Её построили ещё при царе. Поэтому, наверное, люди смогли здесь украсть только металлическую черепицу крыши, растащить на дрова конструкции чердака, двери, полы и оконные рамы. Кирпичные стены можно было бы только взорвать. Их и оставили.
Стас медленно пошел по песчанику, привычно работая рамкой, словно теркой натирая невидимый паркет. Поравнялся с крыльцом, поднялся по ступенькам наверх. Маленькая зеленая ящерица бросилась вниз.
«Здравствуй, школа».
Стас вошел в открытый проем. Остановился, щелкнул тумблером. Выбрав свободную от битого кирпича, прошлогодней листвы и щепок площадку, спрыгнул вниз. Деревянные полы сняли в первую неделю от последнего прощального звонка.
«Хорошие были доски... Лиственница».
Широким коридором, осторожно ступая, двинулся вглубь. Сверху посыпались холодные капли тихого неслышного дождя.
«Словно плачет кто-то».
У противоположной от входа стены он наткнулся на останки давно истлевшего костра.
«Выжигали провода или кабель».
Включил тумблер…
II
Это было вызвано не падением метеорита или последствием Посещения.
Это стало фактом нравственного падения и смерти. Зоной отчуждения.
Люди доставали из недр нужные им ископаемые. А когда доставать земные богатства стало трудно – хотя они есть там и по сей день – люди всё бросили и уехали на новые месторождения. Остались старые и самые малые. И голодные дикие псы.
Маленьких забрали, обустроившись на новом месте. А старые умерли.
Смерть списывает нам все долги. Только близкие и родственники платят за погребение.
2. Дмитрий Фильштинский, «Хапуга». 38 лет. Женат, двое детей. Бывший учитель. Ныне – бизнесмен.
Здесь, в пригороде, вдали от чужих глаз, можно обделывать разные делишки. Сюда несут ворованный металл – цветной и черный. Несут пьяницы и бомжи, проститутки и наркоманы. Оставшиеся без работы, без веры, любви и надежды. Праведники и преступники.
Пока ленивый племянник взвешивает на подкрученных весах товар, Дима внимательно разглядывает пришедшего. Он почти никогда не ошибается. Главное – насколько обмануть. А если что-то пойдет не так, у него есть весомый довод. Пистолет лежит под кассовым аппаратом в специальной нише. Стоит только нажать на потайную кнопку, и пружинно-рычажный механизм втолкнет оружие в правильно подставленную ладонь. Это Сталкер придумал всё.
«Сталкер, мать его. Инженер».
От входной двери приемного пункта раздался знакомый возглас:
- Хапуга, ты здесь? Ещё на свободе?
«Помянешь черта, он – тут как тут». Вслух Дима обронил:
- А это ты. С хабаром?
Вместо ответа Сталкер осторожно положил на край прилавка электронные весы, раскрыл их как книжечку и нажал на «power». Потом достал из-за плеча и положил рядом брезентовый ранец. Сунул руку внутрь и поочередно вытащил оттуда сначала длинный серебристый металлический сосуд-колбу, а потом – такого же металла прямоугольник.
- Проверь – восемь килограмм. Нержавейка.
Дима поднял с весов прямоугольник. На потускневшей, когда-то отполированной стороне его, было выгравировано:
ВСКРЫТЬ
07.11.2017
- Откуда это у тебя?
- Какая разница. Берёшь?
Дима достал из внутреннего кармана большую пачку сотенных, согнутых пополам. Отсчитал семь штук и бросил на прилавок.
Стас пересчитал деньги:
- Почему семьсот, здесь же восемь кило?
- Ты пропьешь или на баб потратишь. А мне детей кормить…
Сталкер сунул деньги в карман джинсов, сложил весы-книжечку и направился к выходу. У самых дверей обернулся:
- Ну, ты хапуга…
Посетителей больше не было. Дима отправил племянника ставить чайник, а сам вернулся к серебристому сосуду. Взял его в руки. Примерно посредине увидел маленькую бороздку по всему диаметру, - сосуд состоял из двух частей. Дима попробовал выкрутить одну половинку из другой. Не получилось. Тогда он подошел к верстаку, зажал одну половину в тисах, а вторую захватил губками большого трубного ключа. Крутанул рычаг ключа вниз. Послышался короткий скрип, и половинка поддалась - повернулась. Дима оставил ключ, раскрутил сосуд. Из него выпал сверток и, ударившись о земляной пол, рассыпался. Дима нагнулся, поднял содержимое. Обернутые куском плотного ватманского картона в его руках лежали пожелтевшие от времени фотографии, какие-то рисунки и сложенный вчетверо лист бумаги.
Дима отложил фотографии и рисунки, взял лист и развернул его. На нем был отпечатанный на машинке текст:
К Вам, потомки, обращаемся мы – октябрята, пионеры, комсомольцы и педагогический коллектив школы № 7 - из прошедшего тысячелетия!
Без памяти нет грядущего.
Без сегодня нет завтра, без нас не было бы Вас. Мы хотим, чтобы Вы так же, как и мы, любили эту землю, нашу великую Отчизну…
Сегодня, по прошествии пятидесяти лет, Вы вспомните нас. Как мы вспоминаем бессмертных героев Октября и гражданской войны, героев пятилеток и славных защитников нашей Советской Родины в грозные годы фашистского нашествия, тружеников великой коммунистической стройки.
Как и они, мы не мыслим себе жизни без борьбы и созидательного труда во имя торжества коммунизма. Наша гордость — подвиги старших поколений — это и наша ответственность перед Партией, Родиной и Народом.
Все добыто честным трудом и кровью героев, и Ваша прекрасная жизнь — продолжение нашей любви.
Мы говорим Вам через пятьдесят соединяющих нас лет:
Пусть характеры Ваши будут мужественнее. Пусть песни Ваши будут радостнее. Пусть любовь Ваша будет горячее.
Мы не жалеем себя, потому что знаем, твердо уверены: Вы будете лучше нас!
Капсула заложена 07.11.1967 года - в честь пятидесятилетия
Великой Октябрьской социалистической революции.
Хапуга собрал все фотографии и рисунки в кучу, покачал на весу в раскрытых ладонях. В его голове пронеслось:
«Да тут макулатуры килограмма полтора. Надул, сука, Сталкер!»
декабрь 2012