Лунный дозор

Алишер Таксанов
(Публикуется неотредактированная версия)

- Сэр, нам долго идти? Может, лучше было бы на вездеходе – так быстрее? – послышался голос моего спутника, американца Луиса Мак-Налти, астронавта из НАСА. Вообще-то он был геологом, и ему страстно хотелось повозиться с камнями и валунами, что попадались нам на пути, но я выбрал его совсем по другому случаю – он был большим и сильным, а это требовалось для одного дела. У нас было немного времени, поскольку лунная миссия ограничена программой, поэтому останавливаться и давать возможность удовлетворить интерес Мак-Налти я не мог.
Мы передвигались по Луне и в данный момент находились в Море Дождей. Само собой разумеется, никакого моря здесь не было и быть не могло ни в прошлом, ни сейчас. А дожди- это вообще из области фантастики. Луна лишена атмосферы, и каких-либо осадков ожидать не стоит. Просто в древности наиболее изобретательные названиях астрономы дали имя этой местности как Море Дождей – романтично, однако бессмысленно. Впрочем, меня это касалось мало, я торопил своего спутника и двигался сам довольно быстро.
Притяжение на Луне незначительное, и поэтому я почти прыгал как кенгуру, разбрасывая из-под ног мелкие камешки и поднимая пыль. Единственное, что мешало, так это оптический обман расстояния. Из-за отсутствия атмосферы невозможно было сказать: далеко или близко находится гряда гор и огромные кратеры. Можно было до отупения идти к ним, так и не дойти. Поэтому я использовал лазерный дальнометр, прибор, показывающий реальное расстояние до цели.
Мы уже отошли на значительное расстояние от посадочного модуля «Пегас», на котором я и еще шестеро человек прилунились четыре часа назад. Трое коллег остались выполнять свою миссию – установку научного оборудования и проведение соответствующих измерений, сбор данных, а один, находясь уже в кабине, тестировал бортовые механизмы, согласно техническому требованию. Ведь старт с Луны должен был пройти также без поломок и проблем, чтобы мы могли вернуться на базовый корабль «Астроном Улугбек», который находился на орбите и ожидал нас; остальные десять членов экипажа уже там проводили технический контроль всей функционирующей аппаратуры и поддерживали с нами, находящимися на Луне, связь. Вообще-то то была марсианская экспедиция, мы должны лететь на четвертую планету Солнечной системы. Но в программу полета была вклучена Луна, как место испытания нашего посадочного блока, вездехода, а также скафандров. Заодно разместили некоторое оборудование для тех, кто проводил исследование Луны.
У меня же было еще одно задание, только не от НАСА или Международного Центра пилотируемых полетов, а от Министерства обороны России, и об этом знал среди всех участников экспедиции только я – командир экипажа. Наш полет на Марс считался первым пилотируемым, начался 2 мая 2028 года, на строительство корабля и подготовку астронавтов США, Россия и страны Европейского Союза потратили около трехсот миллиардов долларов. Поэтому мы обязаны были просто довести миссию до места назначения без каких-либо происшествий и, естественно, вернуться на Землю через два года. Только наш спутник, в некотором смысле, стала центром угрозы, и мне вменялась обязанность определить степень такой угрозы и по возможности устранить.
Предусматривалось, что на Луне мы пробудем день, и за это время я обязан был посетить то место, куда вел меня навигатор. Следовавший за мной Мак-Налти недоумевал:
- Сэр, почему мы не могли совершить посадку сраз туда, куда вы так торопитесь? Или передвигаться на машине? К чему мы так далеко отходим от точки посадки? Все-таки вы мне скажите, куда мы идем.
- Узнаешь, дружище, узнаешь, - без каких-либо подробностей отвечал я, чем больше сердил его.
Я пока не мог ему пояснить причин невозможности использования вездехода, точно и также того, почему мы прилунились в десяти километрах от того места, что было моей целью. Конечно, Мак-Налти не боялся потеряться, ведь у нас были нагрудные навигаторы, да и висевший над Луной корабль в любую минуту способен нас засечь и сориентировать, как вернуться на модуль. Просто Луис жалел время, который мог бы использовать с большим результатом для космической геологии. Ведь на Марс лететь два месяца, и ему было чем занять себя в лаборатории «Астронома Улугбека». Луна сулила много таинственного для любого ученого.
Хотя по мне лунная поверхность больше походила на гобийскую пустыню – изрыта кратерами, полна трещин и пыли, единственное отличие – здесь нет намека на какую-либо жизнь, в то время как на любой, даже самой мертвой на первый взгляд пустыне есть она. Много валунов, которые мы вынуждены были обходить или перепрыгивать, если их размеры и гравитация нам позоляло это сделать. Над нами висел синий диск Земли, он был больше, чем можно видеть Луну над Землей. Я отчетливо различал материки и острова, даже облачный покров не скрывал огни городов. Мерцающие звезды казались ювелирным обрамлением для диска. Сейчас Солнце находилось по другую сторону, и для нас было самым благоприятным временем для работы и похода, ведь в ином случае трудно выдержать не только высокую температуру, но и радиацию, наши скафандры не способны защитить организмы от таких внешних угроз.
Наконец мы взобрались на кратер, и я увидел то, ради чего пришел. После чего повернулся к американцу. Мой товарищ был одет в феолетовый скафандр, и его фигура выделялась на фоне сероватого грунта Луны. Лица я не видел – Земля отражалась на стекле, но зато чувствовал настойчивый взгляд его глаз. Он был прав. Все-таки следовало ему все рассказать.
- Как ты думаешь, кто был последним астронавтом, вступившим до нас на Луну? – в свою очередь спросил я.
Это его удивило. Это знал любой школьник, изучавший предметы астрономию или историю двадцатого века. Тем более это было известно всем тем, кто имел отношение к космонавтике.
- Их было двое: Харрисон Шмитт, такой же геолог, как и я, и Юджин Серан, командир экипажа «Аполлон-17», - пробормотал Луис. – Они были на поверхности Луны с 11 по 14 декабря 1973 года. Астронавты прокатались по поверхности на луномобиле более тридцати километров, набрали грунтовой массы на 110 килограмм... Почему ты спрашиваешь?
- Потому что была после них еще одна миссия...
Мак-Налти усмехнулся:
- О чем вы говорите, сэр? Экспедиции «Аполлонов-18», «-19» и «-20» были отменены из-за финансовых проблем НАСА, и больше на Луну никто не летал. До сегодняшнего дня. А вы, сэр, знаете, в какую круглую сумму обошелся уже наш полет сюда. Подобные миссии не по карману отдельно взятому государству, даже США, России и Китаю.
Тут я его взял за руку и подтянул к себе, после чего развернул в сторону развернувшегося под мной кратера:
- Ты что видишь?
Тот не смог ничего произнести. Потому что увиденное его ошеломило. Конечно, трудно себе представить, чтобы здесь находилось огромное сооружение из металла. Нет, оно не было изделием иного, чужеродного разума – сугубо человеческого, земного. Это были два соединенных цилиндра зеленого цвета, каждый из которых не менее десяти метров в длину и шесть в диаметре. Один был утыкан солнечными батареями, локаторами связи и иллюминаторами с поднимающимися шторками, от выходного люка тянулась цепочка следов. Второй цилиндр больше напоминал барабан револьвера, кстати, наставленного на небо, точнее, на Землю. На обшивке было написано красным цветом «СССР» и герб Советского Союза. Кстати, в десяти метрах от сооружения был воткнут в почву флагшток, знамя неподвижно зависло над поверхностью и не развевалось только из-за отсутствия ветра. Оно было совершенно неповреждено даже в условиях постоянно меняющейся температуры у поверхности Луны – от минусовой в двести до плюсовой сто пятьдесят градусов по Цельсия.
Американец повернулся ко мне и потребовал пояснения. Мне пришлось сказать:
- Это стационарная боевая станция «Лунный дозор», созданная на базе долговременных обитаемых спутников «Алмаз», которые больше известны как «Салют». Проектировалась в ОКБ-52 под руководством академика Владимира Челомея. Это был настолько секретный проект, что до сегодняшнего дня США не знают об этой станции. Была запущена в космос СССР в 1978 году вместе с первым экипажем - двумя советскими космонавтами Сергеем Михайловым и Андреем Рожковым. Они посадили станцию сюда и развернули оружие в сторону Земли...
- Какое оружие? – выдохнул в изумлении Мак-Налти.
Я опять вздохнул. Трудно рассказывать то, что раньше было секретом и сейчас является большой головной болью страны, ставшей правопреемником бывшего Союза. Особенно тому, кто раньше был первым врагом. Все же молчать было нельзя, я начал говорить:
- К середине 1970-х годов советские военные эксперты пришли к заключению, что все наземные пусковые шахты с баллистическими ракетами уязвимы для атаки с воздуха, и что вообще более девяносто процентов запущенных на США ракет будет сбито до того, как они достигнут цели. В военно-техническом соперничестве мы значительно отставали от вас, Луис. Это нас пугало, а мы не хотели проиграть в новой войне, если она могла состояться – нам Второй Мировой было достаточно... А подводные лодки с ядерным оружием не смогут выполнить боевые задачи, так как имеются проблемы со скрытностью, в первые минуты войны будут обнаружены и потоплены, - таковы выводы тех экспертов. Советское правительство не могло оставить беззащитным страну, и поэтому был разработан проект «Лунный дозор». Он предусматривал атаку Америки из космоса, причем с Луны, до которой не смогли бы добраться средства уничтожения нашего противника; зато вероятность попадания по целям на Земле – практически сто процентов. Иначе говоря, шансы у вас выжить в ядерном ударе были бы минимальными, случись выстрелам из этого «револьвера», - я указал на боевое устройство.
- Оно стреляет ракетами? – тихо спросил спутник.
- Не совсем. Это снаряды с ядерными боеголовками, выстрел производится подобно из артиллерийского орудия. В каждом снаряде боеголовка по сорок мегатонн. Всего – шесть боезарядов, достаточно, чтобы превратить в пыль такое же количество городов. Весьма мощный и эффективный комплекс, хочу тебе заметить, никто до нас такого придумать и создать не мог. Тем более осуществить проект на практике. Снаряд невозможно сбить, на него не действуют системы электронного подавления, он следует точно по траектории, определенной выстрелом.
Луис молчал и стучал только себя по груди. Учитывая, что между кулаком и грудью был толстый слой скафандра, то не думаю, что он что-то чувствовал. Я же продолжал рассказ:
- Было произведено три запуска с оборудованием. Первым запущен ракето-носителем «Протон» на околоземную орбиту стационарный жилой блок. Через месяц с космодрома «Байконур» подняли второй блок - боевую часть с кабиной управления. Еще через две недели – разгонный и посадочный модуль с космонавтами на борту. Михайлов и Рожков без каких-либо проблем состыковали все три части, потом, разогнавшись, взяли курс на Луну. Им удалось достичь нашего спутника через пять дней и удачно прилунить весь комплекс сюда, в Море Дождей. Здесь они планировали пробыть три месяца и произвести тестирование всей системы «Лунного дозора».Энергия получалась из солнечных лучей, кислород и вода перерабатывались специальными устройствами. Была еда в консервированном вид, предполагалось запустить и оранжерею для производства овощей и фруктов, выработки дополнительного объема кислорода. Таким образом, это могла быть замкнутая экологическая система, способная обеспечить жизнь двух человек в течение долгого времени.
- А что дальше?
- Станция перешла под контроль Министерства обороны СССР, там создавалась специальная команда военных комонавтов из числа инженеров-ракетчиков или артиллеристов. После Михайлова и Рожкова должна начаться вахтовое дежурство по четыре-шесть месяцев – на большее было нельзя, медики утверждали об опасности долгой жизни на Луне в условиях жесткой радиации и слабого тяготения, магнитного поля и других негативных факторов. Уже сюда космонавтов доставляли на специальном корабле, который был, скажу без ложной скромности, значительно лучше, чем ваши «Аполлоны».
- Дорогостоящий проект, - пробормотал американец. – Даже наш бюджет НАСА с Пентагоном не потянул бы.
- И мы не дотянули, - усмехнулся я. – Средств хватило только на саму станцию и первую команду. Больше сюда никто не прилетел.
Тут Луис вздрогнул:
- Сэр, вы хотите сказать, что... те астронавты... они до сих пор здесь?
- Здесь... Они не смогли улететь, - в третий раз вздохнул я.
- Они... живы?
- Нет. Они погибли, так мы полагаем. И выжить столько лет не смогли бы... во всяком случае на Луне... Связи с ними не было с рокового часа...
Тут Мак-Налти схватил меня за руку:
- Как же вы могли допустить, чтобы ваши люди погибли здесь? Что произошло, сэр? Я хочу это знать!..
Пришлось рассказывать и вторую часть той трагической истории:
- В том же 1978 году едва не разразился ядерный конфликт между США и Советским Союзом. Система предупреждения о ракетном нападении была не совершенна ни у нас, ни у вас, давала часто сбой или ошибки. Стаю гусей можно было принять за атаку противника. Видимо, это и произошло в декабре 1978 года. Тогда поступил сигнал о старте баллистических ракет с территории Америки. Наше командование мгновенно отреагировало и дало приказ начать ответные действия. Была включен оборонительный комплекс «Лунного дозора». И война была бы неизбежна, если бы наши космонавты не сообщили, что с Луны не видят никаких ракет, летящих по стратосфере Земли, атаки не существует. Мы вовремя остановили старт наших ракет с наземных пусковых точек, стратегических бомбардировщиков и подводных лодок.
У Мак-Налти аж дыхание перехватило:
- Ага, значит, это Михайлов и Рожков спасли мир?
- Да. Но на самом «Лунном дозоре» произошел технический сбой. Система не хотела отключаться и начала пятиминутную подготовку к выстрелу. Космонавты пытались ее заблокировать – и не могли. Видимо, где-то была ошибка в программном обеспечении или в механических узлах – этого никто по сей день не знает. Они выскочили наружу, чтобы как-то отключить стреляющее устройство – и связь с ними пропала...
- Почему?
- Не знаем. Они сообщили, что выходят из боевого отсека, и больше ничего от них не поступало. Но поскольку ни один ядерный снаряд не попал на Землю, значит, они сумели остановить выстрелы... Но как? – мы это тоже до сих пор не знаем.
Тут Луис догадался:
- Ага, теперь я понимаю, почему мы здесь... Мы должны установить, что же здесь произошло, так, сэр?
Я кивнул:
- Да.
Американец попрыгал на месте, после чего произнес:
- Тогда... чего мы ждем?
- Пошли, - ответил я, и мы одновременно спрыгнули в сторону «Лунного дозора». Да, комплекс производил восхищение и для сегодняшнего уровня развития техники. Все-таки советские конструкторы были отличными специалистами, инженерами, оторые в условиях ограниченного финансирования и технологических проблем сумели превзойти экономически мощный Запад. Прежде всего, станция оказалась мобильной, так как отсеки были пристыкованы друг к другу гибким переходом, а сами цилиндрические отсеки имели колеса. Насколько я помню, это было необходимо для выбора удобного места как для прицеливания, так и доступа к солнечной энергии и защите, если произойдет всплекс жесткой радиации или каких-то других угроз, например, метеоритной атаки. Над жилым отсеком легко было заметить купол с пулеметными стволами. Указывая на них, я сказал:
- Теперь поясню, почему мы не могли совершить посадку возле «Лунного дозора»... Дело в том, что мы были не уверены, что электронника функционирует нормально спустя пятьдесят лет и система опознования «свой – чужой» работает исправно.
Луис пробормотал ошарашенно:
- Нас могли сбить?
- Да, у «Лунного модуля» есть встроенная 23-миллиметровая автоматическая зенитная пушка НР-23 конструкции Нудельмана-Рихтера, которая сама наводится на цель и стреляет. Она была испытана в 1975 году на станции «Салют-3» в рамках проекта по защите от нападения американских шаттлов. И эта пушка могла разнести в пух и прах наш вездеход, если датчики движения зафиксируют крупный транспортный объект. Лишь на людей система не реагирует – теперь понятно, почему мы топали сюда пешком?
Мой спутник кивнул и подошел к первому – боевому отсеку. Это был цилиндр, одна часть которого выдвигалась и могла вращаться на шарнире. Фактически это был револьверный «барабан», он был развернут в сторону Земли. Я подпрыгнул, ногами вступил на поверхность орудия и заглянул внутрь – стволы были пусты. У меня похолодело в груди:
- Боже, «Лунный дозор» все-таки выстрелил!
- Как?! – испуганно вскрикнул Мак-Налти, и подпрыгнул ко мне. Убедившись, что спусковые шахты пусты, он в недоумении посмотрел на меня:
- Но ведь... ничего в 1978 году не взорвалось над американскими городами! Значит...
Я тут догадался:
- Снаряды пролетели мимо. Это возможно, если ствол находится под другим углом. Скорее всего, атомные снаряды прошли мимо Земли...
- Но вы, сэр, говорили о стопроцентном попадании из этого орудия, - и Луис топнул ногой по «барабану».
- Да, если прицел взят правильно, а я не уверен, что не сбита настройка...
Я спрыгнул вниз, чтобы узнать причину этого. И возле шарнирного устройства все увидел. В тени от отсека находился человек в скафандре. Он был мертвым. Лежал на почве, и его грудь была разорвана. Что его убило я понял сразу, потому что из механизма, который управлял шарнирным устройством, выдвигалась телескопическая штанга. Стало ясно, космонавт пытался остановить наводку ствола на цель путем механического воздействия. Иначе говоря, он просто молотом, что валялся рядом, долбил по корпусу, гидравлика выстрелила штангой, пробила грудь. Космонавт погиб мгновенно. Я подошел поближе и наклонился. Это был Андрей Рожков, я его узнал по фотографии.
- А вот и второй, - Луис указал на другого космонавта, который стоял у шарнирного устройства. Он тоже был мертв. Рука застряла внутри шестереночного механизма, видимо, Михайлов пытался заклинить его. Это привело к успеху, прицел был сбит, выстрелы хотя и произошли, но снаряды не достигли цели, Третья Мировая война не состоялась, на наше счастье. Фактически, эти ребята сделали невозможное. Правда, ценой своей жизни. Я представил, какая мучительная боль охватила Сергея, как он кричал, когда шестеренки ломали ему руку, но вынуть обратно было уже невозможно, и как он потом умер от кислородного голода.
Это понял и американец, потому что тихо прочитал слова молитвы. «Эти люди – настоящие герои», - тихо сказал он.
- Да, это так, - тоже негромко сказал я.
- Что будем теперь делать, сэр? - спросил Луис.
- Вначале отключим всю систему «Лунного дозора». Нужды в ней уже нет. Это будет памятник окончанию Холодной войны между нашими странами.
- А трупы?
Что делать с мертвыми космонавтами я уже знал, предварительное решение было принято еще на Земле, ведь всем было ясно, что обнаружить их живыми надеятся не стоит. «Мы их похороним здесь, - ответил я. – Разрешение от родных на это имеется. Это займет немного времени, но твоя сила и знание геологии – извини, что для могильных дел! - могут понадобиться... Везти на Землю нет смысла, ведь на «Астрономе Улугбек» отсутствует морг и хранить тела негде. Кроме того, это может быть и опасно для человечества, ибо в условиях космической радиации земные микробы, что находились в организмах людей, могли мутировать...» Мой спутник не выразил неудовольствия этому заданию и согласился.
В течение двух часов мы вырыли могилы прямо у станции, рядом с флагштоком. Почва была не столь твердой и плотной, как могло показаться на первый взгляд. Потом мы с трудом вынули Михайлова из механического захвата; при этом механизм пришел в движение и ствол нацелился в нужный угол. Тут мы подумали, какое счастье, что боеприпасы израсходованы и стрелять больше никто не будет. Когда тела были засыпаны, то я включил магнитофон, и из динамика полился гимн Советского Союза – несуществующего государства. Но ведь космонавты были гражданами именно этого государства и имели право быть похоронены с почестями своей страны. Стяг СССР нависал над двумя холмиками. Теперь «Лунный дозор» был братской могилой. Мы с Луисом стояли под звуки мелодии, отдав честь. Над нами висел голубой шар, прекрасный мир, который не был разрушен благодаря подвигу двух советских граждан.
Я взял с жилого отсека журнал, кое-какие личные вещи космонавтов, чтобы передать родным на Земле. После чего мы тронулись обратно. Говорить ничего не хотелось, хотя я понимал, что обо всем придется рассказать другим членам экипажа. Ведь это теперь наша общая история.
Впереди – Марс, загадочная планета, которую нам предстояло обживать всеобщими усилиями. И я надеялся, что период противостояния человечества уже позади.
(20-25 декабря 2012, Элгг)