Часть семнадцатая. Айвадж

Валерий Дадонов
   Дивизион принял Валерия с распростёртыми объятиями.
   Катера обычно выходили встречать все. В дивизион привезли молодёжь, пополнение, из Анапы. И Валерий видел их восхищенные лица, с которыми они вышли встречать на пирс катера вернувшиеся с границы. Давно ли он таким был?
   И поэтому Валерий знал, что вся воспитательная работа замполита и других офицеров, проведённая с молодняком, рушится именно сейчас и без вариантов. Именно сейчас, глядя на вернувшиеся с границы экипажи, молодёжь понимает какими они хотят быть и с кого брать пример.
   На пирс, с катеров, выходили весёлые крепкие ребята, с белозубыми улыбками на чёрных от загара обветренных лицах. И веяло от них свежим ветром странствий и воздухом свободы.
   На встречу им кидались  с объятиями друзья и одногодки, которые сами недавно пришли с разных застав, но уже успели затосковать по границе.

   Прослужив несколько месяцев на границе тянет в дивизион, пробыв в дивизионе пару недель все рвутся на границу - диалектика.
   Ремонт предстоял большой. Сушка, зачистка и покраска корпуса это само собой. Пару пробоин ещё заделать. Это всё мелочь. У Валерия ещё двигатель шёл на списание и замену. Свой моторесурс он отработал.
   А у них не авиация; если отработал, значит отработал; никакого продления моторесурса двигателя - замена и точка. Потом ещё и обкатка. Как ты двигатель обкатаешь - так он тебя и повезёт.
   И всё это делал Валерий сам. Вернее вдвоём с младшим. С судо-ремонтных мастерских спецов хрен дождёшься. Да и не нужны они. Ничего хитрого. Делов-то. Выдернул старый двигатель и установил новый. Подсоединил всё. Отрегулировал двигатель. Пустил его и потихоньку, не торопясь, обкатывал.
   Валерию дали нового младшего из молодых вновь прибывших. А бывший младший, Вася, получил катер. Наконец-то. Расставшись, они после ремонта разошлись по разным заставам, и больше не увиделись никогда.
   Так получалось, что когда один из них приходил на ремонт, другой в это время был на границе, и наоборот. Обычное дело. Валерий нескольких своих одногодков после приезда из Анапы увидел следующий раз только перед дембелем.
   Нового младшего звали Александр. Фамилия его была Лепехов. Шахтёр с Донецка или Макеевки. Был он чем-то похож на Валерия; такой же светловолосый голубоглазый и ростом даже чуть-чуть повыше. Он также кинулся драить, теперь уже свой, катер. Чем опять напомнил Валерию самого себя в недалёком прошлом.
   Вот так в двадцать один год чувствуешь себя стариком и наставником молодёжи.
   
   В дивизионе жить скукотища. Вся жизнь расписана распорядком дня. Подъём, завтрак, обед, ужин и отбой. Между ними работа на катере и занятия. Ох уж эти занятия. Вторник и пятница политзанятия в обязательном порядке.
   Много разнообразной информации. От публичного дома, который устроил у себя на даче какой-то секретарь горкома на Украине, до описания структуры подразделений и методов их подготовки спецназа наших врагов и, якобы, друзей.
   Из Москвы постоянно приезжают лекторы, наверно из общества "Знание", только выправка у них не гражданская и взгляд всегда трезвый и твёрдый. Читают лекции о международном положении и внутреннем. Интересные. В газетах такого не прочитаешь.
   Валерий на одной из них узнал, что Венгрия оказывается "политическая проститутка", а Югославия вообще предатель.
   Всё равно всех победим. Мы самая великая держава. Остальные просто опереточные государства.
   Так шли дни. Каждый новый день - лишь один из дней, под луной, под лампой, под потолком. ...
   Хотя, стоп - это начало песни совсем из другого времени.
       
                ***
   Валерий находился где-то в Европе. В один из дней позвонила жена:
   - Ты когда домой собираешься?
   - Дня через четыре. А что?
   - Тут Сашка Уваров приходил. Говорит, что они собираются на какой-то Грушинский фестиваль. Зовёт нас с собой. Ну я так и сказала, что ты не успеешь вернуться. Они послезавтра уезжают.
   - Послезавтра во сколько?
   - Вроде вечером. Они автобус арендовали. Там толпа собирается. Он сказал: ты всех знаешь.
   - Ладно я подумаю. Позвоню.
   Про Грушинский фестиваль Валерий слышал много. И желание съездить на него было давно. Но в безинтернетные времена информации не было: куда, когда и как. Как они раньше жили без интернета? Средневековье какое-то.
   Конечно всё можно было узнать, но дела, дела ... Отговорки конечно. Просто нужен был человек, который скажет: "Поехали, всё знаю". И этот человек наконец-то объявился. В лице старого друга и одноклассника Сашки Увара.

   Сашка оказывается каждый год ездит на фестиваль и вообще любитель бардовской песни. Совсем Валерий не в курсе как и чем живут его друзья детства. Что-то оторвался он от всего. А они живут, общаются друг с другом, и даже компанией собираются ехать на Грушу.
   Естественно Валерий не мог такого пропустить. Детство его окликнуло. Юность эту идею поддержала. Зрелость одобрила. Как там в продолжении той песни: ...Слава богу, он ещё жив во мне - человек с брезентовым рюкзаком. Слава богу, он терпеливо ждёт, тихо отсыпается до поры, ...
   Даже думать не стал. Дела подождут. Достаточно нескольких звонков и он уже едет в аэропорт. Жене позвонил -  сказал чтобы собиралась. Позвонил менеджеру на свой чартер - сказал чтобы не ждали; он улетел раньше, другим рейсом. Всё свободен.
   Даже билет сдавать не надо, он у него вечный. Из-за хороших отношений с шефом турфирмы, Валерий всегда был в списках пассажиров на данный чартер. Пришёл на регистрацию - значит летишь, не пришёл - на твоём месте полетит другой.
   Валерия это вполне устраивало. Снимало кучу забот по бронированию мест и так далее и тому подобное.
   А каждый шестой полёт у него вообще был бесплатный - в виде бонуса.
   Так что когда хочет тогда и летит, не хочет - может и не платить. Даже если мест нет - он всё равно полетит у стюардесс на кухне.
   Поэтому по поводу пропавшего билета он не переживал.
   У него его просто не было.
   Сейчас же билет пришлось покупать и лететь другой авиакомпанией через Москву. Но вроде успевал. Утром, послезавтра, он будет в Саратове, а вечером отъезд на фестиваль. Нормально.

   Москва встретила Валерия холодно. В прямом смысле слова. Конец июня, а в Москве люди ещё плащи и куртки не снимали с весны. Об этом он не подумал, хотя погоду в новостях смотрит регулярно.
   Такой одежды у него не было. Улетал-то он из теплого Саратова в теплую Европу. Вернуться собирался так же. Поэтому в московский холод Валерий вывалился из аэропорта - в белых шортах и белой рубашке с короткими рукавами.
   Люди дико поглядывали на него, кутаясь зябко в теплую одежду. Холод был вполне реальный - без вариантов; что вам холодно, а мне жарко.
   Около аэропорта ещё может кто и понимал, что человек прилетел издалека, где тёплую одежду не носят и так далее, но когда Валерий оказался в центре Москвы, люди просто стали показывать на него пальцем.
   Никогда он ещё не привлекал к себе внимание стольких людей. Скоро он к этому привык и не замечал удивлённые взгляды. Других забот много, кроме раздачи автографов.

   Вспомнил про брата Славку. Тот с нетерпением ждал, когда Валерий привезёт ему мобильный телефон. В России они дороже чем за бугром, да и нет такого разнообразия моделей. Стандарт GSM наконец-то добрался и до России, но цены за аппараты ломят безбожно.
   Бывало вёз их сразу несколько штук. Друзьям и знакомым, знакомым знакомых и друзей, и просто родственникам. И обязательно знакомым родственников. Народ активно втягивался в эпоху мобильной связи.
   Позвонил брату:
   - Привет, Слав.
   - Привет. Ты что, когда приезжаешь?
   - Завтра. Телефон я тебе купил. Завтра ты где будешь? Подъедь забери, а то я вечером опять уезжаю.
   - Куда ты опять собрался?
   - На Грушинский фестиваль в Самару.
   На том конце линии возникла пауза. Славка усваивал услышанное. Похоже если бы Валерий сказал, что уходит на подводной лодке к острову Пасхи, чтобы проникнуть на него нелегально, Славка не очень бы удивился и пожелал бы счастливого пути. А тут сразу и не поймёшь в чём подвох, и что это за фестиваль. Поэтому он на всякий случай осторожно переспросил:
   - Куда?
   - На Грушинский фестиваль. Барды поют. На три дня. Увар толпу собирает.
   - И что там? Интересно?
   - Посмотрим. О, а ты не хочешь присоединиться? С Ленкой.
   - Наконец-то позвал. Я уж думал не дождусь. Ты же знаешь я за любой кипеж - кроме голодовки. А дочь можно? Лерку?
   - Бери. Ну всё. Собирайся.
   - Что с собой брать?
   - Бери больше. Барды люди в основном интеллигентные, значит пьющие.

   Вечером следующего дня они загрузились в огромный автобус, который больше напоминал железнодорожный вагон. Достался он почти даром, скинулись только на бензин. Водители так же оказались любителями бардовской песни.
   Автобус был очень старый, и поэтому они не торопясь поехали в сторону Самары. По дороге часто останавливались из-за поломок, но это никого не расстраивало - фестиваль для них уже начался.
   Всю дорогу шофера гоняли диски с попсой, поэтому танцы в автобусе тоже были. Похоже народу было всё равно куда ехать и как. Главная цель была достигнута - они собрались и выехали отдыхать.
   Валерий почти всех знал с детства и многих не видел уже несколько лет. Дети тоже присутствовали, но у них была своя история.
   Как оказалось, никто не знал - куда ехать. Увар был на фестивале несколько раз, но ездил туда на поезде и электричке, а это совсем другая дорога. Знали главное, что это где-то между Самарой и Тольятти.
   Валерий всем объявил, чтобы не волновались, что эту дорогу он знает как свои пять пальцев, а там спросим.
   Никто и не думал волноваться.
   В магнитофоне негр пел про "шоколадного зайца", и автобус с остановками, но настойчиво, продвигался к заданной цели.

   Конечно они доехали до фестиваля. И он их ошарашил. Такое количество народа и песен впечатлит кого угодно.
   Валерий видел вокруг совсем других людей, с другими интересами в жизни, и другими культурными ценностями. Вокруг просто была другая жизнь. Люди радовались и улыбались друг другу искренне. И самое необычное, во время улыбки в глазах у них не было калькуляторов. Как казалось бы он далёк от всего этого был. А оно всё оказывается рядом. Всё существует.
   Когда во время заключительного концерта на фестивальной горе, восемьдесят тысяч зрителей встали и запели гимн фестиваля, Валерий понял, что что-то он в жизни делал не так. Что-то надо корректировать.
  Все были довольны поездкой. Когда ехали назад, кто-то из девушек пытался поставить диск с любимым "шоколадным зайцем"; но на неё рыкнули, диск отобрали и выкинули в окно. Вместо него поставили один из многочисленных купленных дисков с бардовскими песнями и уже не плясали, а сидели и подпевали. Фестиваль продолжался.
   Как потом сказали, автобус на котором они ездили, больше ни разу никуда не выезжал. Когда он вернулся на автобазу то просто развалился, и отремонтировать его не представлялось возможным. Многие удивлялись как он вообще до Самары доехал и обратно.
   А Валерий с друзьями стали каждый год ездить на Грушу. Их компания увеличивалась и менялась от фестиваля к фестивалю. Многих не видишь и не слышишь целый год, но приходит время и начинаются звонки. Пора ехать. Кто с нами?
   Собираются все, возраст от молодёжи и до бесконечности. Главное все рады друг друга видеть и общаются с удовольствием. Никакого конфликта поколений. И едут.

  Фестивали бардовской песни вообще явление уникальное. Они существуют только в России. Конечно за границей тоже бывают, но редко, и организовывают их русские и для русских. Этакая ностальгия.
   Власти всегда относились к ним прохладно. И теперешние новые времена не исключение. На бардовские фестивали собираются, в основном, люди умеющие думать. Люди которые общаются с помощью музыки, и умеющие высказать свои мысли с помощью стихов. И такое количество образованных и умных людей собранных в одном месте не может радовать власть.
   Ведь известно, что три интеллигента сидящие на кухне и разговаривающие под рюмку чая, умнее любого правительства и президента. Интеллигенция всегда в оппозиции к власти.

   Вот потому власть улыбается, но терпеть не может интеллигенцию. И не любит она их сборища в виде фестивалей.
   То ли дело рок-фестивали. Завёзли пива побольше, включили музыку погромче и нет проблем. Потом собрали пьяных, грязных, обкуренных и обоссаных - всё праздник удался.
   Интересно, почему в Советском Союзе запрещали рок-музыку? Думали молодёжь от неё бунтовать будет. Да вовсе нет.
   Нынешняя власть похоже поняла, что революции совершают после прослушивания тихой музыки с умными словами, а не после скрежета "металла" с дикими криками.
   Отсюда и отношение такое: восторженно-одобрительное к рок-фестивалям, и кисло-настороженное к бардовским.
   В любом случае Валерий был рад, что в его жизни появился Грушинский фестиваль. Теперь он раз в году, в первые числа июля, всё бросал и ехал слушать другие песни и общаться с другими, с интересными, людьми. Можно сказать, он раз в году заземлялся, снимая с себя накопившуюся за год отрицательную энергию и заряжался положительной.
   Хотя барды физики, за такую фразу, обозвали бы его недоучкой из-за её безграмотности.

                ***

   Ремонт катера и обкатку нового двигателя Валерий закончил к началу июля, и стал готовиться к новому походу.
   В подготовку к походу входило - натащить в катер побольше разной ерунды, которая может пригодиться на границе. Начиная от краски, шпаклёвки и запчастей, и заканчивая книгами и разными канцелярскими принадлежностями.
   Принцип такой - чем больше тем лучше. Лишнее ничего не будет. Не пригодится тебе - пригодится кому другому. В этом смысле, жадных на границе не было.
   Младший у Валерия молодой и ещё не имел навыков добывания всевозможного добра. Приходилось учить. Где просто взять, где выпросить, а где и стащить. Приветствовалось всё. Разных мастерских и складов в дивизионе много. Так что, есть где и чем поживиться.
   Валерий надеялся, что в этот раз уйдёт на правый фланг от дивизиона. Может даже в Туркмению. Келиф. Басага. Другие люди, другие места. Левый фланг он уже весь прошел. Хотелось чего-то новенького.

   Не получилось. Новая командировка и опять в знакомые места - в Таджикистан. На одиннадцатую заставу - "Айвадж". Она же КПП "Айвадж". Она же погранкомендатура. Как говорится - "три в одном".
   Это означало, что если на обычной заставе офицеров раз-два и обчелся, то на одиннадцатой их гораздо больше, почти столько же сколько солдат. Это настораживало. Но молва одиннадцатую заставу хвалила; значит всё это многочисленное начальство не очень напрягало. Это радовало.
   Забегая вперёд можно сказать, что так и вышло. Они были приписаны к заставе, и КПП с погранкомендатурой их не касались.
   Все занимались своими делами. Война. Только разведка иногда использовала их катера для встречи с нужными людьми на том берегу.
   Через КПП " Айвадж", на ту сторону и обратно, по свайному мосту через Амударью постоянно шла военная техника.
   На участке одиннадцатой заставы в одном месте ширина реки была небольшой, там этот мост и соорудили. И о нём нигде и никогда не говорили. Про мост в Хайратоне знают, и видели в военной хронике и новостях, все. Про мост в Айвадже знают немногие.
   В непосредственной близости от моста и находилась их стоянка из четырёх катеров.

   По началу на одиннадцатой заставе начальник принял Валерия мало-радостно и даже пытался договориться, чтобы оставили другой катер, но ничего у него не вышло.   
   Он стал звонить в дивизион, и уговаривать командира дивизиона, чтобы тот дал команду офицеру, старшему похода, оставить другого. На что командир дивизиона ответил:
   - Ни чем помочь не могу вам, товарищ капитан.
   - Да я в курсе, что он вытворял на тринадцатой.
   - Ничего он не вытворял. По службе замечаний нет. Катер у него всегда исправен. Мы ему нового младшего дали. Это они что-то с начальником тринадцатой заставы не поделили. А так он парень хороший.
   - Может всё-таки другого. Вам-то какая разница?
   - Да ты что думаешь, капитан? Другие у меня дюймовочки. Одни упыри. Столько крови из меня выпили. Начальник отряда каждую неделю выговоры мне делает - то за одного, то за другого. Ты главное, чуть что, не в отряд, а сразу мне звони. Приеду, разберёмся.
   - Ну, товарищ капитан второго ранга ...
   - Мне бы твои проблемы, капитан. Этот хоть в пьянках не замечен. Золото, а не парень. А я вот, на днях, одного старшего катера комиссую, и в лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков направляю. Он в дивизионе весь одеколон из тумбочек у моряков выпил. Его уже вроде даже били, но он не признаётся. Говорит, что предпочитает - "Цитрусовый" и "Саша", а "Русский лес" пьёт без удовольствия. Знаток - ценитель хорошего одеколона. Другой, артист, из вверенного мне подразделения, выполняющий почётную обязанность по охране границы нашей Родины, умудрился на катере полностью вылететь на афганский берег. А высота береговой кромки, между прочим, в том месте была около метра. Как умудрился? Непонятно! Трезвым такое сотворить невозможно. Они сутки со вторым катером оборону держали от возможного нападения душманов, пока буксир не подошёл, чтобы стащить их на воду. А, уже слышал, а мне вот не смешно. Может ты таких весельчаков хочешь? Нет? Ну всё - отбой. Звони, если что.

   Зря волновался начальник заставы, отношения в дальнейшем у них были ровные - без взаимной любви, но с обоюдным уважением.
   Совсем не задались отношения с замполитом заставы. Молодой, глупый. Он только получил первое назначение на должность, после политического училища, и естественно для Валерия был на уровне его нового младшего, Сашки. В смысле - зелёный ещё. Хотя возрастом замполит был постарше.
   Конечно Валерий уже был, в делах общения с заставскими офицерами, опытен и без дела в конфликт не влазил. Да и конфликта как такового не было. Он всем был доволен на заставе.
   Просто когда очередной раз, лейтенант замполит, начал высокопарную проповедь о том, что государство им доверило и их осчастливило, а они должны всю жизнь благодарить и своей преданной службой это подтверждать не жалея своего здоровья и даже жизни, Валерий не выдержал и осадил его.
   И ладно бы он это говорил на политзанятиях, там и не такое несли, а то на стоянке катеров перед Валерием и другими мореманами, когда они все вместе после купания в холодной реке лежали загорали на песке. Дожили. Нашёл время и место.
   Валерий ему и сказал:
   - Если вы так нас любите и завёте на подвиг, то почему пограничников как свиней кормите.
   Замполит вскочил весь в песке и в одних трусах:
   - Ты на самом деле считаешь, что солдаты свиньи?
   - Похоже это вы так считаете. Вы хоть из солдатского котла на заставе пробовали еду? Вчера вечером была сухая картошка на горьком хлопковом масле. Это же не съедобно. А с утра сечка на воде. Это что, не для свиней? И так каждый день, с мелкими вариациями. Сечку меняют на ячку, перловку и пшено, только вода без изменений остаётся.
   - Я гляжу вы очень разговорчивый. Вы что, товарищ матрос, службу поняли? - перейдя на вы пытался повысить голос лейтенант.
   - Понял. Я то на границе служу давно.
   - Мы ещё поговорим с вами на эту тему.
   - Хорошо. На камбуз зайдите попробуйте чем кормят защитников южных рубежей родины, готовых за это на смерть.
   Это заявление окончательно отрезало пути к их взаимопониманию и примирению.

   Начальник заставы не стал влазить в эту свару. Думал наверное, что всё само по себе успокоится. Похоже молодой идейный свисток ему самому не нравился. Замполит он и есть замполит. В голове одни работы Ленина и ничего человеческого.
   Но лейтенант начал названивать в дивизион. Наговорил разной ерунды. Такой прыткий оказался.
   А ведь был почти другом, целыми днями у них на стоянке пропадал. Ему видите ли не понравилось, что в одной из последующих стычек Валерий заявил ему, что у замполитов служба не бей лежачего, ни какой ответственности: рот закрыл - рабочее место убрано.
   Вроде и ничего страшного не говорилось. Просто между Валерием и замполитом возникла личная неприязнь. Этакий антагонизм. Вот лейтенант и "закусил удила": или ты - или я.
   Командир дивизиона даже не стал слушать смысл претензий. Только поинтересовался:
   - Напомните мне кто у вас из моих служит.
   Услышав про Валерия сказал коротко:
   - Всё понял. Завтра приеду.
   Приехав командир с ходу заявил Валерию:
   - Я вас снимаю с катера. Собирайтесь в дивизион. Сколько можно?
   - Есть, товарищ командир.
   "Ну вот опять. Уже снимал раз на тринадцатой. Вроде не шутит. Да и хрен с ними", - с такими мыслями Валерий пошел на разборку в кабинет начальника заставы, дав команду младшему Сашке собирать его вещи.
   Командир дивизиона конечно погорячился. Это он понял когда послушал все стороны конфликта. Он то думал здесь бог его знает что - неповиновение, а тут даже грубого нарушения дисциплины нет. Вообще ничего нет. Одни слова. Просто повздорили молодой лейтенант, которому необходимо самоутвердиться, и мореманы, которые самоутверждены уже чрезмерно. Пацаны. Тянет максимум на выговор, даже нестрогий.
   И вообще, нечего лейтенанту столько времени проводить на стоянке катеров и запанибратство с подчинёнными разводить. Сам виноват. Что других забот мало? Или политическая подготовка и морально-боевой дух заставы достигли наивысшего уровня?
   Начальник заставы и командир дивизиона катеров были одного мнения и кляузы замполита не одобряли. Он должен воспитывать, а не требовать наказания. Молодой ещё, не обтесался.
   Но Валерия конечно отчитали по полной программе, и предупредили, как положено, в последний раз.
   Смысл всего сказанного сводился к следующему: вы вообще товарищ матрос думаете головой? лейтенанту простительно, он месяц всего на границе, а вы уже являетесь старослужащим, какой вы пример показываете молодёжи?

   Выйдя на улицу командир дивизиона, глядя в сторону, сказал Валерию:
   - Продолжайте службу на катере. Но я предупреждаю вас - доиграетесь у меня. Надо бы до стоянки доехать, посмотреть что у вас там. Время нет. Через месяц инспекторская проверка. Готовьтесь. Я механика и замполита дивизиона предупрежу, чтобы на вас особое внимание обратили.
   Потом махнул рукой и добавил со вздохом:
   - Хотя вы не первые кому я это говорю. Совсем экипажи на границе анархию развели.
   И уже с ожесточением:
   - Выжигать всё будем калёным железом.

   Вовка Романов - годок Валерия, который служил здесь же с ним в паре, с серьёзным видом объявил:
   - Тебе, Валер, лычки надо нашивать на рукаве или на погоне - за очередное снятие. Другие звания всё равно тебе не светят. Как всё достало!

   Дружбы с замполитом конечно после этого не было, но и конфликтов тоже. Они старались не замечать друг друга.
   На стоянку, от нечего делать, он приходить перестал, и моряки зафиксировали это как положительный результат всего произошедшего. Посторонние, тем более офицеры, на стоянке им были ну совсем не нужны.
   Но как только, где-то через месяц, на соседней десятой заставе понадобились срочно катера, там обострилась обстановка, катер Валерия был первым из двух катеров кого туда направили. Другая пара осталась на одиннадцатой.
   Так Валерий оказался на десятой заставе под названием "Новоовражная". Оврагов там не было. Там вообще ничего не было. Даже деревьев. Ни единого кустика.
   Такой дыры он ещё не видел.