12 глава.
Слезы людские, о слезы людские,
Льётесь вы ранней и поздней порой...
Льётесь безвестные, льетесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые, -
Льетесь, как льются струи дождевые
В осень глухую, порою ночной.
Ф. Тютчев.
Дождь накрывал все, что оказывалось под его струями, все живое и неживое. Человек застигнутый им, спешил укрыться, слыша песню дождя в листве, или стоя под крышей.
Радимир возвращался во Вручий. Верига остался наслаждаться теплом домашнего очага. Сестра и мать на перебой оделяли его вниманием и заботой, словно вернувшегося в родной дом подростка, долго пропадавшего неизвестно где. Совесть не позволяла древлянину сказать сейчас, что он не надолго вернулся в деревню. Побывав в городе, Верига предпочел службу князю, судьбе простого деревенского охотника. Незачем было знать это и старейшинам. Осоловелый после еды, будущий воин князя Олега лег на шкуры, наказав разбудить его через часок. Может во сне ему снилось княжеское застолье и почести. Не за этим ли Верига избрал город? Но только Велес читает в людских сердцах.
Мокрая Горислава вошла в горницу и мать всплеснула руками при види дочери. С ее косы и платья капала вода, а лицо светилось радостью, которого давно не видела старая древлянка. И в этом доме покуда наслаждались покоем.
Волга упорно не хотел возвращаться в деревню. Ноги принесли воина к дереву, погибшему от молнии, где когда-то пряталась Герд. Охотник втиснулся в развороченное чрево и стоял там, накрыв голову охотничьей курткой, сшитой матерью (а мать его несколько лет назад забрал к себе Велес). Один, перед белым светом, за завесой дождя. Волга не думал уходить из деревни. Ему нужно было время, чтобы подумать о бо всем. Капли дождя остудили его злость на этот мир. Спокойный и недвижимый, Волга напоминал статую, запрятанную каким-то племенем и забытую со временем. Случайный зритель мог бы поверить, что статуи оживают. Но в такую погоду только безумцы и путники, находились в не стен дома. Одним из таких путников шагал Радимир по лесу, теша свое самолюбие воспоминанием о том, как Вышеслав просил его остаться. Можно было упросить себя, князя, но воин не стал испытывать судьбу. Тогда дверь подвала открылась и спустился сам воевода. На его лице лежала печаль. Незнал Радимир, что это след горя от потери родного человека. Почил Берислав, сын его племянницы Яры. Лесные духи увели мальчика за собой. Как роковое совпадение началось все, после посещения дома усмария ведьмой Герд. Несчастная молодая мать обвинила во всем ее. Как тут не обвинять, когда своими руками передала тот кувшин Кавырзе.. Яра боялась призраков, не меньше, чем живой ведьмы. Эта ведьма наслала хворь на Берислава. Покрывало подаренное Герд, было сожжено, но мальчик таял на глазах. Сколько слез пролила Яра. Все ведуньи, что были в городе, пытались спасти его. Сругова с ведома воеводы ездил в ближайшую деревню за знахаркой, о которой ходила хорошая молва. Но посмотрев на больного, старуха покачала головой и предрекла неизбежное... Оно сбылось через день.
Обезумевшая мать набросилась на Сругову, в нем найдя виновного. Сколько убийственно злых и правдивых выражений, обрушилось на усмария. Он стерпел, принимая правду. И когда обезумевшая жена набросилась на него с кулаками, сдержал ее, сделав в первые больно. Яра пришла в себя. Несчастный Сругова горячо любивший жену, понимал, что отныне к счастью путь закрыт. Это как отражение читалось в зеленых глазах Яры. В молодости многое прощается, кроме смерти. Молча Яра взяла на руки Берислава и пошла к двери. Не посмел Сругова силой остановить ее. Отчаяние застряло под бременем вины, стаха и горя. Звук закрываемой двери отозвался пустотой в душе. Захлопнулась ловушка Герд. Она хотела погубить Радимира, не думая о судьбе усмария. В капкан попался не тот зверь, но и ему оказалось больно.
Сругова сорвал кольцо с груди, зажав его в кулаке, произнося:
-Вот твоя награда за преданность мою. Будь ты проклята, ведьма! Пусть твой род прервется на тебе! И память о тебе проклянут на лета!
За много верст отсюда с Герд ничего не случилось. Она по прежнему ехала в седле, с ничего не выражающим лицом. А Сругова с отчаянной злостью бросил кольцо на пол. Для него оно утратило не только ценность золота, но и силу охранения. Кольцо олицетворяло собой все нехорошее, что понимал сейчас горем убитый отец. Топтать его, как ядовитую змею, усмарий не стал. Он опустился на скамью и словно опьяненный, сложив локти на столе, положил на них голову. Борются с тем, что видно, а смерть не такой противник, от которого можно на совсем избавится. Гибнут люди от голода, от холода, от меча. Но Берислав ничего этого не познал. Яра точно чуяла, что сына погубила ведьма. Одно их самых сильных привязанностей на свете это материнское. Если и у животных оно развито, то что говорить про человека.
Молодая женщина со своим первенцем покинула дом, показавшимся ей оскверненным Герд и пошла по улице. Она не причитала и не рыдала. Слезы тихо катились по лицу и скоро перед взором стало все расплывается. Но, чтобы утереться, руки были заняты. Яра шла к дяде, к единственному родному человеку, который не предаст за злую ворожбу ведьмы.
На княжеском дворе племянницу Вышеслава встретили воины и увидев ее горе, тот час проводили к дяде. Вышеслав редко бывал один, не только по долгу службы. Сейчас князь отдыхал, а воевода думал, как сговорится со Свенельдом, алчным до чужого добра и земель, не отдавая варягу ни того, ни другого. Но при виде Яры все богатства померкли. Она бросилась к нему. И обнимая племянницу, воевода сделал знак своим воинам, оставить их вдвоем. Узнав о смерти Берислава, воевода не мог утешить молодую мать, да же если бы хотел. Не было для этого слов. Зато Яре оказалось есть, чего, порассказать. Не выдержала несчастная мать и со слезами поведала всю правду о проделках Сруговы и кознях Герд. Она изливала свое горе, воевода слушал. Но еще один человек стоял у двери. А когда он зашел в горницу, Вышеслав не смог ничем помочь Сругове оправдаться. Слова жены говорили против него, и сама Яра не хотела прощать его "послушание" Герд, как и возвращаться домой. Горе слегка затмило ее разум. Со временем это пройдет. Княжич Олег, как всякий молодец его возраста мало уделял времени отдыху. Весь мир и земли требовали его княжеского внимания. Услышав, что к воеводе пришла красавица племянница, Олег решил посмотреть на нее, не удержав в уме, что она жена усмария. И молодой князь подоспел к откровенному рассказу Яры. Стоя осторожно за дверью с мальчишеским любопытством, Олег узнал, что Сругова выпустил Аскольда из холодной. Сын Святослава презирал слабых духом, а усмарий дал слабину, пойдя на поводу у Герд. Ведьма оказалась опасной и Олег порадовался ее бегству. Князь вошел в горницу сразу после окончания рассказа, придав своему лицу грозное выражение, как ему показалось. Жена Сруговы и впрямь оказалась красавицей. Усмарию предстояло решится и ее. Вышеслав хорошо знал своего князя, а потому помнил о варяжском упрямстве, доставшимся ему от предков. Для достижения цели сделает все. Другое дело, если не поставит это целью.
Олег послал воинов за Сруговой, а сам ласково заговорил с Ярой.
"Губа не дура у мальца" - хмыкнул про себя воевода. Но прервал Олега, напомнив о Радимире, что пора бы отпустить витязя. Потому, как, все выяснилось. И держать невиновного в подвале, значит нажить себе врага. Рассердился Олег поначалу, что ему, сыну великого князя-воина, надо признаваться, что он не прав. И дерзкого витязя отпускать не хотел. В глазах Яры хотел показаться молодой князь во всей своей правоте и власти.
Когда привели Сругову, все еще больше спуталось. Княжич объявил усмарию свою волю, приговаривая того к заключению.
"Там он не сделает ни какой глупости" - подумал воевода и почувствовал жалость к бедному рыжему дурню, когда тот попросил простится на едине с Ярой. Хотел сказать ей что-то, даже зная, что это она выдала его. Но князь отказал в просьбе. Не менее жестокой показала себя и племянница. Тогда Сругова подошел к шкуре, на которую положила своего мальчика Яра. И в последний раз посмотрел на сына, коснувшись легонько холодного лба пальцами, словно хотел разбудить. Снова посмотрел на жену и вышел из горницы, приняв свою долю вины, но надеясь на справедливость Велеса. Только это бедняге и оставалось. "Сругова-дурачек" - слышал усмарий в себе голос Герд. Да, дурачек. За свою дурость он платил, но должок за Герд не забудет.
Яра осталась пока в тереме под присмотром Вышеслава и по желанию княжича. Стало видно, что ему понравилась молодая женщина, несмотря на то, что была его старше на несколько лет. Оставшись без сына и мужа Яра, как никогда оказалась близкой к тихому помешательству. Князь стал навещать ее. Вышеслав пользуясь этим, приводил доводы, по которым можно отпустить Радимира. Как ни странно, Яра поддакивала дяди. И устав от рассказов о доблестях и выгоде, если витязь останется во Вручии, и все больше погружаясь в зелень глаз древлянки и восхищаясь блеском ее соломенных кос, потомок конунга уступил.
Вышеслав сам спустился в подвал и просил Радимира не помнить обиды, нанесенной ему "мальчиком" и остаться в городе.
Как уже стало видно, обида была прощена, и мир, из-рук воеводы, принят. Кому собирался служить Радимир? Князю или воеводе? Про то он сам ведал, а время могло открыть остальное. Какой получится князь из Олега? Станет ли Вручий новым домом Радимиру и настигнет ли кара Аскольда и Герд. Не Перуну, а тому, кого обманули, спрашивать у них за это. Ежели ускользнули из под рук, надобно самому пойти за ними. И решил обдумать Радимир один план с воеводой, надеясь на его одобрение. Хотел киевский витязь съездить в Киев, чтобы забрать свое добро и поквитаться с варягом, верно уже прибывшим в стольный град (за два месяца можно было избушку построить, а на лошади до Киева доскакать и вернутся). А потом, честным пирком, да за свадебку. Показать Гориславу княжичу Олегу, как полагается женой витязя знатного и богатого.
В Киев и обратно. Для Радимира это казалось делом быстрым и справедливым, но когда он по возвращении от Гориславы, высказал свое решение воеводе, тот посмотрел на него, как на предателя. "Ужель я в тебе все таки ошибся" - говорил его взор, а в слух Вышеслав ответил:
-Соскучился по своим, домой тянет?
-Я дома, среди своих, - резко сказал Радимир стоя мокрый перед воеводой, - или ты уже гнушаешься моей дружбой, и опять хочешь посадить меня в подвал?
-Я не меняю свое решении и дружбу. А словечко князю за тебя замолвил и моя Яра просила, незнаю почему. И после этого, чтобы я отказался от своих слов. За кого ты меня принимаешь!
-Не горячись, воевода. В Киеве таких людей, как ты, нет.
-Пустое, - отмахнулся Вышеслав, - говоришь за варягом поедешь и его сестрой?
-Да. Раз уж здесь его упустил. Ты бы на моем месте, разве не так сделал?
-Я бы не изменил своему князю...
-Знаю, старик, знаю. Ну, а если твой побратим...
-Мой побратим погиб в походе на хазар.
-Лучше бы и Аскольд погиб, чем изменил своей клятве, - провел витязь рукой по лицу и мокрым волосам, откинув прядь назад, - а еще лучше, если бы Герд сгинула в печенежском плену.
-Она ведь провидица?
-Провидица. Перун ее порази, такая провидица, каких еще не видали в землях русских. Девчонкой была другой. А как увез ее отец на землю предков, так видно и душу променяла на колдовство.
-В каждой бабе есть что-то ведьмино, - согласился воевода, - злой корень.
Радимир усмехнулся.
-Не повезло тебе значит. А мне есть, чем хвастать. Но не стану пока.
-Боишься.
-Нет, подожду.
-Пока твоя девица не изберет себе другого?
Такие слова всякого мужчину заставят задуматься. И Радимира они задели, но отступать он не стал.
-Тогда я потороплюсь, - криво усмехнулся витязь, - и ты мне, добрый человек, подсобишь.
-Отпущу тебя с добрым напутствием в Киев и дам людей?
-Да.
-Не у того просишь. Князь не согласится.
-Выпустить меня из подвала, тебе удалось его уговорить.
-Мне Яра помогала.
-Попроси ее еще раз.
-Не просил я, она сама, - сердито сказал воевода, - не знаю почему. Мать-земля в наших жен и дочерей вложила что-то такое, что нам не понять...
-Старикам не под силу... Так, нет твоего одобрения и мне одному идти в Киев?
-Помнится, ты все делал один.
-Изменился, Вышеслав. На дела не поворотлив стал, только языком работаешь. Скажи князю, что я в Киев еду, за обещанным мне варягом, - и Радимир пошел к двери.
-Не насиделся еще в подвале, - молвил ему в догонку воевода.
Радимир остановился. С волос и одежды уже давно перестала капать дождевая вода. Синие глаза нехорошо сверкнули.
-Вы молодцы скоры на дела, - сказал Вышеслав, - оттого и расправа к вам спешит. Если вернешься, не миновать тебе подвала за долгую отлучку и твоей невесте, еще придется тебя ждать.
Радимир опять приблизился к воеводе, как будто продолжить разговор. Но не мирные намерения читались у него на лице. Терпения в ожидании не на долго хватает.
-Не горячись, - сказал примирительно Вышеслав, - но так и будет. Олег считает, что ему не хотят повиноваться из-за того, что лет ему мало. И ревностно следит за этим.
-Потому я и не хочу сам просить мальчишку, - глухо сказал Радимир.
-Княжич неплохой мальчик, а скоро муж. А тебе не по нраву пришелся его норов...
-Я привык к здравым решениям. А не к минутным капризам.
-Он изменится.
-Когда ты его изменишь.
-И ты.
-Он настоящий князь, - сказал Радимир, - кровь Рюрика в нем еще покажет себя.
-Твои предки не уступали им в своеволии и горячности. Я поговорю с княжичем. Кого хочешь в спутники?
-Со мной пойдет Верига, Сругова...
-Невозможно.
-Почему?
-Усмарий сидит в холодной.
-А он за что?
-За то, что помог твоему врагу бежать.
-Этот рыжий не прост.
-С такой простотой потерял много. Предупреждал я Яру, чтобы не шла за него... Теперь что же, придет в себя девка, князь рядом, что будет, то и будет.
К Радимиру вернулось хорошее настроение. С высоты своего счастья с Гориславой, он смотрел на воеводу, не думая ему сочувствовать. Каждый кузнец своего счастья. Витязя развеселило, что Олег положил глаз на замужнюю. Брат от брата недалеко ушел. Хотя Владимир стал бы действовать более решительно. Попадись Горислава меньшому потомку Рюрика, тогда дорога несчастной лежала бы в Киев, а не во Вручий...
Нехорошее предчувствие кольнуло Радимира. Воин не женщина, чтобы боятся всяких страхов. Теперь дело встало за дорогой и исполнением задуманного. Поговорив с князем воевода отпустил Радимира, дав ему троих людей. Как тогда-то, из деревни в глуши, витязь выезжал на этот раз, из ворот города. Один Верига скакал с ним рядом из первых его спутников. Древлянин жаждал спросить у варяга за смерть не только Торусы, но теперь и Саваты...
Повидав мать и сестру Верига вернулся в город, устав от просьб и уговоров родных людей. "-Мое дело еще не сделано" - сказал он им - "- так и передайте новому старейшине и всем остальным. Не хочется встречаться с тенью Златогора, которая придет спрашивать о Злате".
После дождя светило солнце. Осенний сыростью пахло в воздухе от трав и деревьев. Ветер помог многим деревьям избавится от "старой одежды", но все же больше багрянца осталось на ветках. Во Вручии ничего не изменилось, только чувствовалось, что жители готовятся к более трудной поре года. Запасы к зиме были готовы, но продолжались запасливыми людьми, с расчетом голодных ртов. Оставалось больше свободного времени, особенно вечерами, когда темнело и в горницах зажигали лучины. Кто спал, после дневных трудов, кто умел рассказывать - рассказывал вольным слушателям истории. Кто чем был горазд, так и коротал вечера.
Князь Олег все чаще навещал Яру. Любо дорого ему было смотреть, как она прядет. А ее волосы при свете лучины блестели, словно золото. Маленькие белые пальчики ловко управлялись с ниткой, ни разу не обрезавшись. Умелой мастерицей была племянница воеводы, как любая древлянка. Но Яра не простая древлянка, она из рода Вышеслава. Она не только умело ведет хозяйство, но и умеет читать и писать. А красота молодой женщины подобна драгоценному камню. И на счастье, оправщик этой драгоценности оказался в холодной, не успев попортить ее. Усмарий с его знанием разбираться в шкурах, не достоин такой жены. Представив рыжего и конопатого Сругову рядом с Ярой, Олег так вознегодовал в душе, что прядильщица увидела его тихо стоящим у полуоткрытой двери. Она отложила веретено и посмотрела на молодого князя своими зелеными глазами.
-Заходи, княже, коли пришел. Не стой у порога, - мягко сказала Яра.
После смерти сына, она не заговаривала о муже. Но не раз Олег видел, как она плачет. Эти слезы не давали ему покоя. Женские слезы испробовал на себе молодой княжич. Его бабка не давала волю слезам, а до простых девок ему не было дела. Но Яра не простая девка. Сейчас она не плакала и была спокойна. Князь перешагнул порог горницы и закрыл за собой дверь.
-Как ты себя чувствуешь? - смущение такое было ему ново.
Она немного помолчав улыбнулась.
-Хорошо, благодарю тебя княже, за заботы твои...
-Клянусь тебе всем, что досталось мне от предков, что все будет хорошо! Оставайся в моем тереме сколько пожелаешь... я буду счастлив!
Яра опять улыбнулась, на этот раз с печалью.
-Ты хороший человек, князь.
-Никто из нашего рода не может похвастаться этим...
-Не нужно хвастать. Делай, что тебе сердце велит. Не слушай чужих, они беды сулят, по себе знаю.
-Яра...
-Была Ярой, женой усмария одного. А теперь не знаю, кто я. Смотри, князь, вот эту нитку, - она взяла шерстяную нитку пальцами, - я могу сделать тоньше или толще, могу обрезать, а над своей судьбой не властна... разве что оборвать...
-Нет!
Это могло прозвучать, как приказ. Но Яра женским чутьем угадала в нем что-то другое. И может тогда увидела перед собой не молодого князя, а взрослого мужа, чем паче, что Олег выглядел старше своих лет. Яра словно проснулась и вздохнув полной грудью взяла веретено и запела. У нее оказался хороший голос, а песня была о горестной женской доле. О молодой женщине потерявшей мужа, ушедшего сражаться и погибшего на поле брани.
Князь подошел к окну и молча смотрел в него, ничего не видя, слушая печальную историю, а больше всего околдовывая себя этим голосом.
*** *** ***
Она счастлива, тем счастье которое наполняет сердце от сбывшейся мести. Она знала, что у нее злое сердце, но что ж, и не с таким грузом живут. Так радостно от чужого горя. От его, горя. Он познает, как теряют по настоящему любимых людей. А он потерял свою Гориславу потому, что она (Герд) постаралась. С тех пор, как злосчастную древлянку именем любимого супруга выманили из деревни, прошло много времени и Радимир отчаялся ее найти. Это отчаяние питало Герд, словно она находилась рядом с несчастным. И правда, ведьма видела все, как боги... Это было ее время, где она хозяйка. Вот Радимир просит у нее прощения. Он склонен перед ней и она ставит на него ногу, прижимая к земле. Прежнего чувства к нему нет. Неужели это все придумала сама? А на самом деле любви не было. Какая разница теперь. Это пережито. Любовь, обман, боль оставили ее навсегда. И на берегу северного моря, на берегу предков Герд одержала победу. Вдруг почувствовав что-то в соленом воздухе, она обернулась и замерла, скованная давно забытым страхом. В нескольких шагах стоял ее мучитель-печенег, а за спиной его, улыбалась Горислава. Герд убрала ногу с груди Радимира, не замечая его исчезновения.
"-Вот она! Я тебе не солгала. Забери ее!" - воскликнула ненавистная древлянка.
Первым движением Герд было достать Нидхегг. Но как помнила дочь варяга, печенег всегда оказывался быстрее и ловчее чем она, не говоря уже о силе. Хан шагнул к ней и обхватив руками, прижимая к себе, оторвался от земли с добычей, взлетев над морем. Пленница опять видела угольно-черные глаза близко от себя, промой нос - восточную, мужскую красоту, которая одновременно обжигала и холодила ее.
Они летели и Герд, как всегда, попыталась избавится от своего хозяина. Но он улыбнулся не ослабляя хватки.
"-Если хочешь, отпущу. Но сначало реши, куда. В холодную пустоту, или со мной к солнечным берегам".
"-Лучше в пустоту, чем с тобой!"
"-Тогда иди к ней" - печенег разжал руки и Герд стала падать в море. Нет... под ней оказалась пропасть бездонная, та самая... Из нее повеяло чем-то неземным, лишенным всего и давившим на сердце и ум, словно заглушая их. Еще чуть-чуть и Герд окунется в это.
"-Нет, не хочу!" - взвизгнула ученица ведьмы.
И тут же печенег оказался рядом и успел подхватить ее, снова поднявшись над морем.
"-Ты выбрала"
"-Не надейся на легкую победу"
"-Надеется, твой удел, а делать остальное, мне"
Он смеялся над ней. Но пригрозив страшной пропастью, не смог сломить в душе.
"-Летим домой, к сыну"
"-К сыну?"
"-К будущему хану"
"-Да, я скорее убью его, чем позволю сделать из моего мальчика второе подобие его отца, чучело, игрушку дикарей!"
" -Непослушная, как всегда. Я соскучился по тебе, моя невольница. На солнечных берегах ты будешь у меня одна, но не жди пощады"
Он руками разорвал ее кольчугу.
"-Ты не валькирия, это тебе ни к чему. Дай, ка, я лучше тебя поцелую..."
Словно железным кольцом охватило ее, не дав сопротивляться, а печенег впился в ее губы с жаждой путника в пустыне. Герд стала терять сознание, как будто ей дали снотворного, но на самом деле она просыпалась. Просыпалась от ночного кошмара, рожденного памятью и нечистой совестью. Просыпалась в поту и с криком. Не раз слышали девушки-прислужницы, спавшие недалеко от горницы хозяйки этот мечущийся крик. И Аскольд знал об этом. Но ничем не мог помочь сестре. Ведения ее удел и наказания, которые она обречена нести сама.
После долгой отлучки прибыли в Киев брат с сестрой. И не осталось у них родных в городе, кто бы искренно горевал в разлуке с ними. Знакомые варяги приветствовали Аскольда, с интересом поглядывая на Злату. Та от страха стольких перемен, на облегчении Герд ни ступить, ни молвить не могла. Аскольд снял девушку с седла, показывая свое право за пленницей перед всеми.
-Смотри, ни как невестой обзавелся, - сказал один наемник другому.
-А ты думал зачем он ездил, - ответил другой.
-Небось княжеских кровей невеста, из какой нибудь деревни, - насмешничал третий.
-Не-а, в Царьград без нас ходил, - хохотнул высокий детина заросший до бровей бородой.
Аскольд не поведя бровью поровнялся с зубоскалами, неся Злату на руках.
-Ты смотри, что у него с кольчугой, может и правда далеко ходил.
-Эй, Аскольд! - окрикнул варяга один из доверенных воинов Свенельда, - воевода наказал, что как только приедешь, чтоб сразу к нему.
В душе Аскольд попросил Одина, хоть на денек усыпить неуемного воеводу.
-Да. Нам есть, что рассказать ему, - услышал он за спиной голос сестры.
Герд никогда не забывала о деле. Зря боги не сделали ее мужчиной.
-Опять что-то придумала, - недоверчиво хмыкнул варяг хорошо знавший дочь Хагеля.
-Тебе, Олаф, ничего не скажу. Да же, если увижу твою гибель, не поверишь, ведь.
-Мне не нужны твои сказки.
-Сказки любит слушать князь Олег во Вручии, а наш воевода отличит правду от вранья, особенно твоего.
-Герд, - хотел остановить сестру Аскольд.
-Ведьма, - стал наступать на нее Олаф.
Аскольд поставил Злату на ноги и встал на пути большого варяга.
-Не стоит, Олаф, злится на мою сестру. Трудная дорога и предательство Радимира совсем вывели ее из себя.
-Какого Радимира?
-Того, кто сложил свою голову в печенежских степях? - стали спрашивать воины.
-Да, нет, жив он здоровешенек, а я чуть не лишился головы по его навету, - усмехнулся Аскольд, чувствуя, как Злата сжала его руку.
-Говори! - потребовали воины Свенельда, обступив недавно приехавших.
-Что говорить то? Во Вручии наш "славный" витязь, служит Олегу. Брату нашего князя. Вот и всех делов, - чуть устало сказал Аскольд, желая поскорее отделаться от всех.
-Мой брат до сих пор не свыкся с предательством своего побратима, - сказала Герд, - ему словно нож в сердце воткнули. Клятва нарушена братская.
При этих словах Аскольда передернуло. Варягам это было понятно, но причина лихорадочного состояния крылась глубже.
-Проклятие богов ему на голову! - закричали со всех сторон.
-Нет, такому места в Киеве!
"Кто бы говорил" - весело оглядела Герд "глашатаев правды"
-Радимир хотел взлететь повыше, но здесь не удалось. На место Свенельда метил, так и говорил: "Если бы не этот старик, слишком долго засидевшийся во главе княжеского стола и гребущий золото лопатой со всех сторон..."
-Как он смел!
-Все по ровну делили.
-Крапивное отродье!
-Мало ему того показалось. Богатства киевские к рукам захотел прибрать. Князя древлян на поход подбивает...
-Сил не хватит. Какие вояки из древлян? Носа своего из леса не покажут, - сказал презрительно Олаф.
-Во время поход Святослава воинскому делу научились у нас, - не то с гордостью, не то с сожалением сказал другой варяг.
-Среди них есть сильные люди, - сказал кто-то.
-Надо все рассказать воеводе, - решил помошник Свенельда, - идем к нему.
-А князь? - спросила Герд.
-Что князь? От воеводы все узнает.
На том и порешили, варяги все ж. Что решили, и что сказал князю воевода, стало ясно тут же. Свенельд проживший уже достаточно зим и лет на Руси, не считая тех лет, когда он был мальчишкой, перенес потерю своего любимца хладнокровно. Не в первой ему терять своих воинов. Хотя переходу Радимира на сторону князя древлян, воевода предпочел бы его смерть. Но раз боги так распределили дороги, человеку осталось идти каждому по своей. И горе Радимиру, если его путь приведет обратно в Киев. Вопрос о том, пойдет ли Олег на своего брата, оставили Ярополку. А сам Свенельд у которого были везде свои глаза и уши, на этот счет не беспокоился. Почему бы не настроить одного брата на другого. Не распалить и без того не братские отношения между сыновьями Святослава.
Так Герд опять получила, что хотела. Радимиру путь в Киев оказался закрыт навсегда. А если придет, дорого заплатит. Можно спать спокойно. Однако, покоя у Герд, как раз и не было. Она металась на одиноком ложе, в часы сна, а день проводила вспоминая заклинания и зелья, которым обучила ее тетка. Все ей казалось мало. Во дворе Герд стреляла из лука в соломенное чучело, напоминавшее своим головным убором печенега. После того сна, Илдей заслонил собой Радимира. Если она знала, что витязя поймают варяги, то почему-то печенег казался ей неуловимым и вездесущим.
"Илдей твое наказание" - думала Герд про себя и боялась его больше Одина. Один был для нее понятный и свой, а печенег чужой, отнимающий свободу. Во сне Горислава привела хана к Герд. Как смогла это сделать глупая деревенская девка? А может то был знак? Ненависть к Гориславе возрастала. Что она с ней сделает когда эта глупая гусыня окажется в ее руках! А действовать Герд начала, как только прибыла в Киев. Она собрала людей, услугами которых уже пользовалась, и снарядив их, как свадебных послов от жениха, отправила в деревню Гориславы. А чтобы невеста поверила, что это Радимир послал за ней, не пожалела янтарного ожерелья - подарка сделанного отцом Радимира своей жене. Это ожерелье привез Ратибор в одном из походов, как знак того, чего не смог высказать словами (не научился у византийцев так красиво говорить ). Вот и Радимир хотел подарить это украшение своей избраннице.
Еще Герд, если ожерелье не убедит древлянку, послала локон волос витязя, который долго хранила для себя. И научила, того, кто поехал во главе посланников, что сказать Гориславе. Ловушку приготовили и отправили. Аскольд помогал сестре, хотя обман такой был ему не по душе. Очернив Радимира, брат с сестрой остались жить в тереме опального. Коня и мечь витязя, Аскольд взял себе. Злата поселилась с ним в тереме, на правах будущий хозяйки. Никто из варягов не стал оспаривать его права за пленницей, тем боле, что та оказалась богатой только на косу. Злату выдали за сироту (что было правдой). В суматохе и беготне Герд позабыла о приданом внучке князя Мала. Ведьма ничего не знала о судьбе своего дяди, голубь из деревни не вернулся. А Аскольду было все равно, богатая Злата или нет. Влюбился витязь не на шутку. Застенчивая Злата, временами капризная, могла из него веревки вить, если бы знала как. Еще наивная, добрая в душе девочка, казалась довольная своей судьбой. Ей обещали прекрасного витязя в мужья и богатую жизнь. Аскольд ввел деревенскую простушку в высокий терем, и она с любопытством осматривала свои будущие владения. Узнав, что по хозяйству ей будут помогать девушки и она будет им приказывать, Злата захлопала в ладоши. Герд смотрела на нее с чувством легкого презрения и зависти. Никогда дочь варяга не была такой. Вот если бы не знать, что есть на свете предательство, уродство, грязь и ложь. Жизни не знать... и видений...
Не долго думая Аскольд взял Злату в жены. Стали пировать варяги. Сам Свенельд почтил сей дом своим присутствием. Подарил Злате тканей византийских, а Аскольду давно нравящийся кинжал в серебряных ножнах и щит, как символ защитника дома. Хмельные напитки текли рекой. Были пляски и песни, словно бог Ладо сидел за столом и управлял пирующими. Только Герд сторонился он. В ней сидела ведьма, а любовь и веселье редко владели ею. Одиночество - удел ведьмы. Похудевшая, с большими синими глазами сидела Герд и сторонились ее гости. Только Олаф не побоялся мрачного вида молодой женщины.
-Что грустишь, девонька, - окликнул ее захмелевший свей, - что не веселишься.
-Чему?
-Брат такую жену нашел.
-Если бы не я.
-Я рад, что Радимир не вернется в Киев, - заговорил Олаф под хмелем, - любимец воеводы оказался не так хорош. Пусть служит Хельгу, пока не встретится с моей секирой. Его тень не встанет у меня на пути и не украдет тебя.
Герд с изумление посмотрела на него, а потом расхохоталась.
-Вот оно что. И давно ты так ненавидишь Радимира?
-С тех пор, как ты вернулась из-за моря, повзрослевшая, прекрасная, как...
-Твоя секира? - подзадоривала Герд.
-Я не умею говорить, так красиво, как грек. Но ты знаешь меня. Я богат...
-Как византиец, - подсказала ведьма.
-Не смейся. Тогда я говорил с твоим отцом. Но он посчитал, что я стар для тебя, а Радимир...
-В самый раз будет.
-Он побратим твоего брата.
-Уже нет.
-Он всегда был рядом с тобой.
"-Это я с ним рядом была," - невесело подумала Герд.
-Так, что ты скажешь? - услышала она Олафа, взявшего своей громадной рукой её руку.
-А ты знаешь, что за мою любовь многие поплатились умом? - вкрадчиво сказала Герд.
-Да?
-Расстались с жизнью.
-Я готов рискнуть жизнью.
-А умом?
-Герд...
-Я хочу спасти тебя, оболдоха. Не связывайся со мной.
Олаф внимательно посмотрел на нее, словно не поверил.
-Герд меня не любит, - наконец понял варяг.
-Герд любит себя, - сказала сухо ведьма.
Олафу нечего было сказать на это.
-Медовухи, - прорычал он схватив за рукав мимо проходившего служку. Тот поспешно побежал за новым кувшином. А когда вернулся Герд посмотрев на него, вскрикнула.
-Кто это!?
На ее лице читался ужас, смешанный с презрением. Олаф сам взглянул на слугу и ничего такого в нем не увидел.
-Печенег, - пожал плечами варяг.
-Вот именно, - прошипела Герд.
Поняв, что им недовольны, печенег бросился на колени и стал стучаться лбом об пол.
-Адиль ничего не украл. Пожалей хозяин Адиля, не бей его!
-Хозяин! - поразилась Герд, - ты?
-Да, я, - сказал Олаф недовольно стуча кружкой о стол, - перестань выть, - крикнул он печенегу.
Тот замолчал, выражая своими шелками-глазами покорность, но с пола не встал.
-Когда тебя вернули из плена, нам не всех печенегов удалось переловить. Этот остался жив, он сказал, что видел тебя в шатре хана...
-Ах, - вырвалось у Герд.
-Я взял его полуживого себе, - продолжил варяг, - этот песий сын оправился от ран и стал мне служить, как своему старому господину. Печенег порасторопней наших будет и не гнушается черной работы.
-Убей его! - вцепилась ведьма в рукав Олафу, - избавься от него и я буду твоей!
-Сейчас? - удивился варяг.
-Когда захочешь, но поскорее, - страстно прошептала Герд, приблизив к нему свое лицо с горящими глазами.
Печенег находившийся сейчас в одной горнице с нею, служил когда-то Илдею и помнил позор ее плена. Этот позор и страх прошлого вернулись к Герд среди белого дня.
-Ты мне нужна, как жена, - почти сурово ответил воин, сдвинув и без того густые брови, - твое прошлое не помешает мне любить тебя и хотеть наследника.
-Согласна.
Варяг случайно оказавшийся в этот момент рядом, очень удивился бы. Но подумал, что слишком много выпил и ему померещилось, будто Герд дочь Хагеля, согласилась выйти за муж. А она боялась и в первые подумала, может этот огромный швед защитит ее. Страхи долго терзающие, страшнее тех, из-за кого приходят.
Олаф так в радости сжал ее руку, что чуть не сломал пальчики.
Воспользовавшись радостью своего нового хозяина и подавленностью женщины, возжелавшей его смерти, хитрый печенег улизнул из горницы. А там поднялось новое веселье. Подойдя к Аскольду и его молодой жене, Олаф стал просить у соратника по оружию руки Герд. Та стояла тут же, покорная на вид, смущенная, с девственным румянцем на щеках. Как раз такое зрелище и нужно было хмельным варягам. Дочь Хагеля, воительница покорилась силачу Олафу (уж не напугал ли он ее?). Такие шутки слышались вокруг. Но острая на язык Герд молчала. Не будь Аскольд опьянен вдвойне напитками и близостью Златы, он бы заметил необыкновенную покорность сестры. Но этой ночью дороги брата и сестры разошлись, как у указательного камня. Аскольд встал со свего места и сказал:
-Пусть будет так. Но ты сама хочешь этого? - спросил он у неожиданной невесты.
-Да, - твердо ответила Герд.
-Тогда... бери ее Олаф, но смотри не обижай.
Всеобщий смех заглушил его слова. Знающим Герд показалось смешным то, что можно обидеть такую девку.
-Постараюсь сделать все, для ее счастья, клянусь своей дружбой, когда-то отданной ее отцу. Теперь буду оберегать его дочь, как зеницу ока.
-Добро, - довольно согласился Аскольд, - Герд наконец нашла свое счастье.
-Постарайся, - хлопали по спине и плечам, поздравляя друга, остальные варяги.
Он стоял, похожий на дуб во время грозы, не тронутый молнией.
-Когда же ты будешь моей женой? - тихо спросил Олаф, после того, как их оставили в покое.
-Когда ты разделаешься с печенегом, - облизнув губы сказала Герд.
-Я столько лет жил один, могу еще подождать.
-Ты сама терпеливость. Но жизнь не может ждать. Не боишься уйти в землю не испив чаши жизни до дна? - к Герд вернулось ее обычное насмешливое состояние.
Теперь печенег не казался ей таким страшным.
-Никто не знает, когда придет его час, - угрюмо ответил варяг.
-Только избранным это ведомо. Я, как ты знаешь ведьма...
-Не пугай ты меня своими ведьмиными штучками, я не лошадь шарашливая. Но если надумала взять назад свое слово...
-Один мне свидетель. Не для того завела я разговор. Мне жаль терять времени. Каждый час, песчинка в песочных часах. Для богов это забава, а для нас отмеренное время. Оно уходит Олаф...
Варяг недовольно заворчал, как медведь, которому трудно достать мед из дупла.
-Не сердись, мой будущий супруг, - Герд положила свою руку ему на рукав, - но чувствую, что тот печенег несет опасность.
-Он давно живет в Киеве. И кроме запаха немытого тела и навоза, после грязной работы на конюшне, я от него ничего не чувствовал.
-Не верь покорному печенега. Он глуп, но хитер. Ему притворится, что тебе взмахнуть мечом. Он видел меня, он знает, что я рабыня его хозяина...
-Один меня разрази! Давно нет того поганца на свете. Кости его лежат в степи, выбеленные ветром. А ты, запомни, для меня Герд никогда не была ни чьей рабыней!
Эти громкие слова привлекли к себе внимание пирующих.
-Печенеги, где печенеги? - спрашивали хмельные варяги.
-В степях уже не осталось. А остальные попрятались, как крысы!
-А наложницы?
-Какие наложницы?
-Печенежские.
-Я бы побрезговал после них.
Глаза Герд вспыхнули синим огнем в сторону сказавшего последнее.
-Послушай, - Олаф взял молодую женщину за плечи и легонько встряхнул, обратив ее внимание на себя, - мало ли чего наговорит перепивший медовухи, а я...
-Ты то же пьян.
-Но клянусь Одином, что люблю тебя!
В это время Аскольд и Злата встали из-за стола и под веселые крики отправились в одрин. Пиршество продолжилось без них.
-Все вы так говорите, когда вам надо, а на деле выходит обратное, - поморщилась Герд, - отпусти меня, ялда.
-И все!? - нахмурил брови Олаф, - и вы бабы, горазды воду в ступе толочь. Растратила ты себя в этой земле, милая.
-Ну, хватит, не то не договоримся до зорьки. Сейчас же убей печенега и принеси мне его голову. Двери моей спальни будут открыты для тебя.
-Приказывать своим служанкам будешь и хозяйничать только в тереме. Я не Аскольд и не Радимир, чтобы слушать и делать, как безумная сказала!
-Безумную в жены берешь, - напомнила Герд.
-Знаю, что делаю, не юнец давно. Но на сей раз исполню твой каприз, потому, что понимаю тебя. Сам подумывал от печенега избавится. Нечестивец он и поганый... а ты ступай к себе.
-Тебя дожидаться буду, глаз не сомкну, - обещающе улыбнулась ведьма.
И здесь добилась своего. О муже таком она и не думала. Но раз так вышло, надо приспосабливаться. Не сказать, чтобы Герд ничего не чувствовала к свею Олафу, когда-то младшему другу ее отца. Не замечала его до сей поры среди других воинов Свенельда. У них был свой круг, куда входили воины постарше, и не только русичи. Теперь она в войдет в тот круг, женой одного из них. Как все, в те времена, Герд знала цену силе (что была в избытке у Олафа), но было в нем что-то такое, что не давало поддаться чужому влиянию. Непробиваемость и приспособленность к окружающему. То, что ей казалось ненужным применять, Олаф с легкостью применял в любом деле. Ужель уважение зашевелилось в ней? Стараясь не думать о том, Герд поспешно ушла из горницы.
Дар провидения не совсем обманул ее. Хитрый печенег понял, что ему грозит. Ведь недаром он помнил, как себя вела в шатре непослушная рабыня. Он слышал ее просьбу, убить его, собственными ушами. И волосы на голове встали у несчастного дыбом, если бы не войлочная шапка и свалявшийся колтун под ней. После пленения ему оставили жизнь, не изменив предназначения - служить. Но в Киеве это было по другому, чем в степи. С горем пополам Адиль выучил язык славян. Однако, жить в городе, для него было ровно тому, что древлянину покинуть лес. Инстинкт самосохранения гнал печенега из города. Покуда Герд не замечала его, Адиль существовал себе потихоньку. Но сейчас она заметила слугу хана Илдея, и жизнь слуги повисла на волоске, готовая оборваться сталью.
Пробираясь в тенях домов и заборов, печенег машинально поднимал руки к голове, словно проверяя, на месте ли она. Пока голова сидела не плечах, и ее несли к спасительному, тайному выходу из Киева. Адиль знал о нем, притворившись слепым и глухим. Ничего не слышишь, ничего не говоришь - дольше живешь.
Стояла ночь и печенег, как черная кошка, тенью крался по улицам, иногда слыша звук колотушки, извещающей о том, что все спокойно. Билось и его сердце, сердце трусливого слуги. Каким бы жалким, не было существование, жить хотелось.
Адиль добрался до нужного места и с нетерпением стал открывать небольшую дверь в стене.
13 Глава.
Есть сумерки души, несчастья след,
Когда ни мрака в ней, ни света нет.
Она сама собою стеснена,
Жизнь ненавистна ей и смерть страшна;
И небо обвинить нельзя ни в чем,
И как назло, все весело кругом!
М.Ю. Лермонтов.
По другую сторону стены, все было тихо. Вырвавшийся на волю печенег зажег лучину, чтобы осмотреться, и замер, при виде тех, кого не ожидал здесь увидеть. Его окружили похожие на киевлян люди, но одетые проще и вооруженные большими луками. Адиль бросился на землю с привыванием подбитой собаки, затушив остаток лучины.
-Адиль не виноват! Не бейте Адиля, он не хотел... Мой голова захотел на блюде эта страшный женщина...
-Верига, - кивнул один воин другому.
Тот, к кому обратились, схватив печенега за шиворот, поднял его на ноги.
-Говори, кому служишь? - прозвучал в темноте властный голос, а крепкая рука держала, как на цепи.
-Моему хозяину, самому сильному в Киеве...
-Тише, собака, говори, - незнакомец так дернул Адиля сзади за шитые шкуры, что печенег чуть не откинулся навзничь.
-Адиль не виноват... - снова завыл печенег.
-Как зовут твоего хозяина?
-В нем сила медведя, его лицо сурова, как степи зимой, а глаза сверкают, подобно камням в чалме хана, - продолжил словно не слыша, описывать достоинства своего хозяина сбежавший слуга, - Одним махом он сносит две головы, и конь у него черный, в нем сидит злой дух и никого не подпускает к себе, кроме хозяина. Все норовит лягнуть Адиля, когда тот приносит воду...
-Не человек, а лешак какой-то, - сказал тот, кто держал печенега.
-Это Олаф, - узнал отдававший приказы.
-Ты знаешь его?
-Мне бы не знать свея. Я в Киеве жил. А вот печенеги повстречавшие его, больше никого не узнают. После того, как вернули Герд из плена, Олаф здорово секирой поработал. А этот выжил как-то...
-Я умирал...
-Сейчас умирать не собираешься, куда-то торопясь на ночь глядя. Куда спешишь, песий сын?
-Мой жизнь в руках девушка, я бежал из-за нее...
-Не выкручивайся, змея подколодная. Ни одна, даже служанка последняя, не взглянет на тебя.
-Адиль правда сказал, - в голосе печенега появилась твердость, - Адиль не вернется в город... если только, чтобы отомстить ведьме.
-Какой ведьме? - в раз спросили воины.
-Ведьме, из-за которой перебили мое племя. Она околдовала нашего хана и моя сестра перестала быть любимой женой. Адиль думал, что ведьма пропала, но она вернулась и потребовала голова Адиля у его нового хозяина.
-Это Герд, - сказал русич.
-Герд, - подтвердил печенег с трудом выговорив чужое имя, - ведьма и медведь.
-Олаф и Герд, - поразился воин, - вместе.
-А тебе, то, что? - хитро глянул на него печенег, - то же на зуб ведьме захотел.
-Скорее ее на зуб.
И Адиль услышав в его голосе нечто такое, что не сулило его обидчице ничего хорошего, возрадовался.
-Ты тот русин которого объявили врагом в Киеве, - понял печенег.
-За что же?
-За предательство.
Если бы от гнева можно было засветится, то печенег ослеп бы от такого света. Только руганью дело не исправишь. Поймавшие Адиля у стен города, не исправлять пришли, а дела свои делать и долг, как у Вериги брать.
Да. Это Радимир и его воины доехали таки до Киева. А теперь не дожидаясь утра и открытых ворот, Радимир искал потайной ход снаружи, пока из него не вышел печенег с лучиной. Этой ночью в городе не ожидали побега слуги-печенега и прихода Радимира-"предателя".
-Ведьма всех настроила против тебя, - говорил Адиль, - она и ее брат живут в твоем доме. Тебе надо поторопится.
Витязь и сам понимал это. Как и у ворот, у потайной двери могли поставить стражу, на случай его прихода.
-Свяжите печенега, - приказал Радимир древлянам и шагнул к потайной двери.
-Я с тобой, - пошел за ним Верига.
-Ну, идем, древлянин, - усмехнулся Радимир.
И оба воина прошли через стену в город, где их еще не ждали.
*** *** ***
Герд смотрела на себя в медное зеркало без усмешки и злой гримасы. Маленькие ранние морщины у глаз и на лбу разгладились. Она была молода, но та желанная пора, блеснула, как зарница и перед ней открылся яр. Ведьма не без потерь для себя сумела не свалится с такой крутизны. Руки. ноги целы, а вот душа...
"-Душа ведьмы залог в ее дар. Без своего мастерства она ничто. Познав то, что простому человеку не дано и потеряв это, ведьма станет неприкаянной тенью. Помни, девочка, ведьма может любить что-то одно. Выбирай сама: удел жены или власть в мире духов. Служить двоим сразу, это разделить себя на двое и потерять любимого и знание". Словно на яву услышала Герд слова своей тетки и увидела в зеркале ее отражение: морщинистой старухи с седыми косами. Морок. Вот так и она будет выглядеть скоро. Сила и власть не помогли старой Эдде сохранить молодость. Сама Герд не пробовала свои знания для этого, потому, что была молода и красива. Что с того, что ее красота не приглянулась Радимиру. Нашлись другие. Великан Олаф просил ее руки. Кто бы мог подумать. Отец думал и отказал варягу тогда. Теперь она сама себе хозяйка.
-Согласна, - прошептала Герд старухе в зеркале и та ушла, уступив место красавице с синими очами на бледном лице, обрамленном каштановыми волосами.
Она улыбнулась не красящей ее улыбкой.
-Я выбрала, - снова вслух сказала Герд и ей, как будто в ответ, послышался тихий шопот: "Берегись!"
А дверь в горницу распахнулась от сильного толчка (Герд не заперла ее на крючок) и на пороге появился воин с ножом в руке.
-Вот и я, ведьма, - возбужденно сказал он.
Герд медленно встала с лавки, положив зеркальце на стол.
-Я не знаю тебя, - надменно ответила невеста Олафа.
-Врешь, ведьма, на этот раз не открутишься.
И он перешагнув порог, пошел на Герд.
-Остановись! - взвизгнула ведьма, обогнув стол, чтобы быть подальше от ножа, - что я тебе сделала?
-Мне ничего. А вот, Торусе и Волге, помнишь таких?
-Нет!
-Врешь, крапивное отродье, ведьмин корень! Ну, теперь-то наконец одна осталась... Златогор ума лишился, потому, что помогал тебе, сгорев в своей избе. С братом твоим, Радимир расправится, а я с тобой...
-Дядя умер? Радимир у брата...- прошептала Герд взглядом ища, чем быть защитится от неожиданного противника.
Но на глаза ей попалось только зеркальце.
-Постой, безумный, - пыталась Герд унять дрожь в голосе, - возьми, что хочешь... вот жемчуг, - она открыла деревянный ларец стоящий тут, на столе, - вот, подвески золотые, обруч... бери! Все твое! Только уходи!
-Откупится хочешь, ведьма, - не отставал от нее Верига, - не выйдет. Мне твоя жизнь нужна. Отдашь?
-Не ты дал, не тебе отбирать.
-Так, ты говорила Торусе, когда он умирал? А Волге, что нашептала?
-Волга жив, у него и спроси.
-Жив, но не твоими заботами. Да, еще Савата на твоей совести.
-Чего же ты хочешь, древлянин? Все сделаю, кроме того, что просишь, - в горестном жесте Герд опустила руки и маленький жемчуг рассыпался по полу.
-Тогда умри, гадина! - замахнулся на нее Верига.
До этого покорно стоявшая Герд, отскочила в сторону.
-А ты догони, тогда и грозись, - насмешливо сказала ему ведьма, кинувшись к двери, - медведь древлянский. Смотри, в Киеве заблудишься...
Улыбка застыла на ее лице, превратившись в злобную маску, когда Герд стала задом отступать назад и в горницу вошел Радимир.
-Сестра, - приветствовал он ее, - не ждала.
Герд вздрогнула, почувствовав, как ее сзади схватил Верига.
"Пропала" - мелькнула у Герд мысль и ее обдало холодом страха. Радимир вошел в горницу.
-Что ты сделал с моим братом? - позабыв про страх спросила Герд, увидев на поясе Радимира меч его отца, который после нападения на витязя в древлянском лесу, взял себе Аскольд.
-Твой брат перестал быть воином, когда нарушил клятву Перуна, - с горечью усмехнулся Радимир.
-Ты убил его?!
-Мне нет чести убивать того, кто не хочет брать меча в руки, и вместо него драться с его женой. Нет. Я связал, нарушевшего клятву Перуна.
-А где Злата, дочь старейшины? - спросил Верига.
-Забудь, - нахмурился Радимир, - Как она забыла.
-Что забыла? - не понял древлянин.
-Все забыла. Она теперь жена Аскольда.
Герд засмеялась. Но этот смех был не веселым. Как скребучий голос, он неприятно резал слух тем, кто оказались ему причиной.
-Замолчи, проклятая, - Верига приставил под ребра пленнице лезвие ножа.
-Стой, - остановил древлянина сотник князя Олега, - не убивай ее. Возьмем с собой. Она виновница всех бед. Пусть теперь Аскольд подумает прежде, чем, что нибудь сделать. Ему урок, а ведьме расплата.
-Это ты хорошо придумал, - улыбнулся Верига.
Радимир в это время подошел к столу и раскрыл ларец. Он принадлежал его матери, но после всего, Герд оставила драгоценности у себя.
-Старейшины из нашей деревни судить ее будут, - продолжил Верига довольный, что ведьма наконец получит, что заслужила.
-Нет, - сказал Радимир закрывая ларец, - сначало она ответит пере до мной.
-Как же... сколько зла она принесла деревне, а не Вручию.
-Вручий, Киев, деревня, будут еще стоять, после нас, древлянин. Одним ударом их не уничтожить, как человека. И не им, а мне Герд вредила. Она моя пленница.
-Я ее поймал, - упрямо сказал Верига.
В Герд ожила надежда.
-Не дури, древлянин, - Радимир взял ларец в руки, - меч свой вернул я себе, конь ждет оседланный. Я забрал драгоценности, все, что принадлежат мне и сделаю Гориславу из простой беднячки, богатой княгиней. Веди Герд и едем из Киева.
-Делай, как он сказал, - шепнула Герд неискушенному в городских нравах, но упертому деревенскому жителю, - он главнее и сильнее тебя...
-Нет! - громко сказал Верига почти отпустив ведьму.
Та воспользовавшись несогласием бывших соратников, оттолкнув Веригу, рванулась к двери. Неудачливому древлянину под ноги попался рассыпанный жемчуг и он, не удержавшись на ногах, повалился на пол, перекрыв дорогу Радимиру. Должно быть, так выглядел Перун, как в это время разгневанный витязь. Но Герд уже оказалась в не досягаемости от его "молний". И они готовы были обрушится на голову Вериге, который рассеянно и смущенно вставал, потирая ушибленное место.
-Дурень, вот дурень, упустил! Вот то истинно это "дерево" в лесу выросло.
-Радимир...
-Уходить надо. Хоть не для того я жизнь Аскольду оставил, что бы ты с его сестрой не справился.
-Я...
-Молчи, оболдоха. Пошел на поводу у Герд. Ступай, давай, пока полный терем варягов не набежало. Мне сейчас жизнь дорога, как и Аскольду...
Этой же ночью к Герд наведался Олаф. Заранее оповещенная служанка открыла ему двери. Хоть не собирался варяг, как безусый нетерпеливый юнец, тайно, к своей суженой, через забор в окно. В дверь все же. И с братом её оговорено, но на душе неспокойно было. Думал свей пересилить себя, да колдовские синие очи Герд взяли верх.
Те, кого он послал искать Адиля, вернулись ни с чем. Пропал печенег, словно растворился в ночи. Понял Олаф, что слуга бежал услышав, их разговор с Герд. А если нет его в городе, то узнав про тайных выход, он выбрался из города. Печенег знающий такую тайну, большой вред для Киева. Послал Олаф своих варягов к двери в стене. Пока Радимир и Верига ходили по терему, варяги обходя ночным дозором, вышли по ту сторону города и наткнулись на древлян. Неожиданность была с обоих сторон. Но потом заговорили мечи. И в этом маленьком походе, не суждено оказалось Радимиру, сохранить своих воинов. Варяги и древляне разбились на пары и уже один воин князя Олега пал под стенами Киева.
В то самое время на встречу Олафу бежала Герд, словно не выдержав разлуки и на несколько часов. Никогда не видел ее такой варяг и уже довольно улыбаясь, принял в раскрытые объятия.
-Меч! - выдохнула Герд прижимаясь к широкой груди свея в льняной рубашке.
-Что? - не понял он.
-Где твой меч?!
-Я не биться с тобой пришел, - с медвежьей лаской провел по ее спине ладонью Олаф, - вот, подарец от меня.
Он достал из-за широкого пояса расшитое покрывало на голову. -В самый раз будет. Хватит тебе из лука стрелять и кинжалы у пояса носить. Не женское это украшение.
Герд стала вырываться.
-Не время сейчас, Радимир здесь...
-Кто?
-О боги, он глухой.
-Примерь, вот.
-И глупый.
И правда поглупевший от счастья Олаф выпустил наконец Герд. Придя к любимой ночью, он никак не ожидал встретить Радимира, в его собственном тереме (с чего бы это).
-Радимир в Киеве, - пыталась дозваться до Олафа Герд и тут же с испугом посмотрела в ту сторону, откуда прибежала.
Варяг, чтобы узнать, что так напугало его невесту, соизволил посмотреть туда и увидел, как по деревянной лестнице спускался Радимир с мечом в руке. Позади него шел незнакомый варягу молодец с луком за плечами. Он держал в руках ларец.
-Уходи, - спокойно сказал Олаф Герд.
Дочь Хагеля не надо было просить дважды.
Радимир спустился вниз, стуча каблуками по деревянным ступеням быстро, как мог. Герд опять ускользнула из его рук. Теперь время дорого и всего ларца не хватит расплатится, когда их схватят. Но у Радимира не было такой мысли. Витязь плену, предпочитал смерть. С мечом в руках бывший киевский воин бросился на варяга. Тот увернулся довольно ловко, несмотря на свои размеры, взмахнув ножом, быстро взятым из-за пояса. Но промахнулся и отступил к столу, схватив стул, бросил его в противника. В ловкости и быстроте Олаф уступал Радимиру. Никогда они не мерились раньше силами. И теперь, когда на Радимире была кольчуга, Олафу пришлось пожалеть, что к Герд он пришел без своей железной рубахи. Радимир опять приблизился с поднятым для удара мечом, Олаф с ножом отступал.
-Ты не уйдешь из Киева, предатель, - сквозь зубы сказал Олаф, хватая со стола кувшин и кидая его в голову Радимира.
Сотник князя Олега нагнулся и глиняное изделие гончара упало позади него, разлетевшись на осколки.
-Моей жизнью управляет Перун, а честь принадлежит мне, как этот меч и кольчуга.
-А-а, за ними пришел? Князь Олег не берет служить без меча? - насмешливо сказал Олаф.
-Как и Ярополк. А ты кому служишь без меча. Герд, что ли? Она ноги о тебя вытрет...
С рычанием медведя Олаф кинулся на насмешника, вцепившись в руку с мечом.
-Отберу, - рычал варяг, как клещами сжав руку противника, а свободную откинул для удара ножом.
Они стояли у лестницы, ведущий в верхнюю светлицу, там где остался стоять Верига с ларцом. Воспользовавшись удобным случаем, древлянин опустил сверху варягу на голову ларец с драгоценностями матери Радимира. Звякнуло внутри ларца. На счастье, крышка не открылась, а Олаф оторопев, выпустил противника.
-Что это? - спросил он, как у себя.
-Добыча из походов, - ответил Радимир освобождая рукоятку своего меча из пальцев ошалелого варяга, - а тебе предупреждение богов, если не бросишь Герд.
Олаф мотнул головой, словно сбрасывая морок и хотел вновь кинутся на врага, но Верига опять стукнул его ларцом. На этот раз здоровяк повалился на пол, а Радимир крикнул древлянину.
-Довольно уже, расколешь!
-Что, за ларец испугался? - усмехнулся Верига спускаясь по лестнице и становясь около витязя, - от этого лба отскакивает все, - кивнул он на лежавшего без движения Олафа, - али помер?
-Один его знает, - тихо сказал Радимир, - ну, идем, сейчас Герд варягов сюда приведет.
-Чтоб глаза этой ведьмы полопались! Опять Торуса с Саватой не отомщены остались!..
Но Радимир уже спешил к двери и Верига догнав его, пошел следом.
Они спешили, и варяги Олафа торопились, сказать ему, что у двери в стене перебили лазутчиков. Стражник, услышав со стены звон мечей, первым узнал о гибели врагов. Варяги разделались с древлянами и оставив одного своего воина у лошадей, на котрых приехали древляне, ушли.
Верига и Радимир пробрались к конюшне и вышли со двора, ведя животных на поводу. В последний раз был Радимир в своем доме, а теперь уходил с темноту, словно вор. Но он знал правду и этого ему было достаточно. Нет желания с мечом в руке отстаивать свою правоту. Перед кем? Теперь город стал ему чужим. Перун помог ему, проведя другой дорогой, в стороне от тех, кто спешили к Олафу, не зная, что тот пошел к Герд. А Герд собрала воинов для того, чтобы схватить Радимира, который уже к тому времени, стоял у потайной двери в стене города. Все что-то делали этой ночью, кроме Аскольда. Он должен был чувствовать победу и счастье. А вместо этого собрал после своей "жатвы" поражение и унижение. Да. Варяг не взял в одрине меча в руки, как того требовал Радимир. Не взял и теперь, слышал рыдания Златы, сидевшей в одной длинной рубашке, так близко, надрывая его сердце своим несчастным видом.
"-Любовь делает тебя слабым" - говорила ему Герд.
Когда Аскольд предстал перед Радимиром в одной рубашке и штанах с видом жертвы идущей на заклание, витязь после угроз плюнул и связал его. Тогда Злата бросилась с кулаками не незнакомца, ворвавшегося в их спальню и грозившегося смертным боем Аскольду.
-Не смей убивать его! Он мой муж!
-Цел останется твой муж, - отмахнулся от нее, как от назойливой мухи Радимир, - думал я, что ты чистая и верная, а ты ... как все.
-Твоя Горислава не такая, что ли!
-Не смей марать ее имя! - витязь схватил ее тонике запястья и больно сжал.
-Это я раскрыла ее глаза на тебя, когда ведьма пришла к нам в дом! - выпалила Злата и испугалась сказанного, - я хотела стать, как Герд.
-И стала. Тебе бы лучше остановится, когда Аскольд убил Савату. Древлянин шел за тобой, как за драгоценностью. Но ты ничего не стоишь, раз покрыла свой путь к ложу варяга телами Торусы и Саваты.
-Торусы? - нахмурила лоб Злата - Торуса погиб.
-Погиб, - согласился Радимир.
-Он дрался с врагами моего отца.
-Спроси у своего мужа, как погиб Торуса. Может он знает.
-Герд сказала...
-Герд много чего наговорила, у нее язык змеи, который я сегодня вырву.
-Не смей! - подал голос связанный Аскольд, - это я убил Торусу!
-Заговорил, когда тебе бы лучше помолчать, - меч Радимира концом уперся в грудь варяга, - А может, ты взял на себя чужую вину?
-Нет, я защищал сестру...
-Слушай, Злата. Он убил Торусу и Савату, который, то же любил тебя, недостойную.
-Я не знаю... не понимаю, о чем ты говоришь.
-Не понимаешь или не хочешь помнить?
-О Велес, за что меня мучает этот человек!
-Мучится будешь потом, вся жизнь впереди, - сказал Радимир подходя к сундуку, который раньше стоял в его горнице. Не боясь удара в спину витязь приставил меч к стене и открыл сундук. Там лежали кольчуга и шлем.
-В чистоте содержишь, - усмехнулся настоящий их владелец, - и на том спасибо.
Кольчуга была вынута из сундука, тихонько позвякивая колечками, и одета на владельца. Радимир взял меч и пошел к двери. У порога он обернулся и сказал:
-Обещаю, брат, что встретимся, когда ты не сможешь не взять меча в руки. На поле брани, - и закрыл за собой дверь.
-Что наговорил этот человек? - обратилась Злата к Аскольду.
-Развяжи меня, - молвил на это варяг.
Жена дернула за узел.
-Нож, - как неразумному ребенку сказал Аскольд.
-Откуда я его возьму?
-Из сундука.
Злата подошла к раскрытому сундуку и достала со дна нож, но тут покачнулась словно ее ударили в грудь. Она споткнулась, вспомнив самый черный день в своей жизни. Мара говорила, что память утраченная от горя, вернется к несчастной. А когда, только богам известно. Радимир напомнил ей о прошлой жизни, на пороге нового счастья. Неясные картины, отрывками стали пробиваться сквозь сознание жены Аскольда в самый неподходящий час. Так всегда бывает. Чувства по Торусе и потеря его, охватили девушку, словно горячим обручем.
-Златушка, - звал ее Аскольд, - да, что с тобой, ответь мне!
-Чего тебе, - голосом больной ответила наконец жена.
-Веревки, - напомнил варяг.
-Скажи правду, - встала Злата с ножом в руке перед мужем, - это ты убил Торусу в лесу?
Аскольд почувствовал, что от этого ответа будет зависеть больше, чем жизнь.
-Я взял на себя чужую вину, - не моргнув ответил варяг.
-Это правда?
-Истинная правда, милая ладушка.
-Как, я рада, ведь я любила Торусу. Велес не даст соврать. Но и тебя, я люблю не меньше.
Злата склонилась над Аскольдом и принялась резать веревки.
-Велес меня услышал.
-Реж быстрее, милая.
С детской непоследовательностью она радовалась, что муж оказался не таким негодяем, как описал его незнакомец. Когда Аскольд потянул надрезанные веревки и они упали с него, Злата неожиданно сказала:
-Это сделала Герд.
Варяг откинув веревки встал на ноги, а Злата залилась слезами, все наконец вспомнив.
Такую ночь после пира получил Аскольд. А Радимир в кольчуге и с мечом, явился к Герд, куда раньше указал дорогу Вериге, чтобы тот не спускал покуда глаз с ведьмы.
Теперь спешно покидали Киев воины княжича Олега. Подходя к двери Радимир осторожно открыл ее.
-Это ты Сеченой? - услышали они голос из темноты.
-Варяг? - прошептал Верига.
Радимир прошел в проем.
-Олаф? - спросил воин, - ты, что ли?
-Я, - ответил Радимир плашмя ударив мечом по голове стражника.
Тот опустился на траву.
-Где наши? - Верига уже стоял рядом.
-Варяги Олафа перебили их, - сказал Радимир склонившись над одним, - уходим. Бросай лошадей, нет времени возится с ними проводя в узкие двери.
-А где кони на которых мы приехали?
-Здесь. Этого воина оставили сторожить, - Радимир вернулся к своей лошади и снял с нее дорогую сбрую.
Верига вскочил в седло. Из проема двери послышались голоса и шаги. Свет факелов осветил высунувшегося варяга и Радимира, который пришпорив лошадь пустился проч от стен города.
-Это он! - кричали варяги, - открывайте ворота, за ним!
Пока открывали ворота, Радимир с Веригой были уже далеко. Варяги поскакали в том направлении, куда отправился их бывший соратник.
Начинало светать. Ночной мрак понемногу рассеивался. Стали видны поля и равнины, очертания небольших рощ. Топот копыт по полю раздавался глухо в предрассветной синеве. Двое всадников въехали в лес, не чувствуя за собой погони. Здесь царили сумерки. Всадники поехали медленнее, храня молчание. В седельной меховой сумке у Радимира лежал ларец. Меч отца он себе вернул и кольчугу, но все остальное потерял. Потерял людей, которых дал ему воевода Вышеслав. Это, ясное дело, не одобрят во Вручии. Да и он сам недобро бы посмотрел на того сотника, у которого второй раз убивают воинов. Уж не Герд ли наслала проклятие на него?
-Не верил и не поверю! - вслух сказал Радимир.
-Ты чего это? - опешил Верига.
-Ничего, пройдет, - словно про себя продолжил витязь.
-Ума никак лишился.
-Ума нет, считай калека, - согласился Радимир, - а если к этому прибавить руки деревянные и ноги, тогда древлянин получится.
-Ты чего, на меня взъелся.
-Можешь возвращаться в свою деревню и забыть про Герд, если Торуса с Саватой позволят.
-Ну, ты злодырь, чего я тебе сделал.
-Ведьму одну упустил.
Верига чувствовал свою вину, но вслух не хотел признавать.
-Зато я варяга того остановил. Он бы тебя голыми руками задушил, силища-то какая.
-Сейчас я тебя сам придушу, - разозлился Радимир, - если не замолчишь!
-Не сердись, витязь, это я, так ляпнул. Мне тоже не весело с пустыми руками возвращаться. У тебя хоть ларец есть, а у меня ничего.
-Радуйся, что голову на плечах унес, как тот печенег.
-Думается, мне больше повезло. Зарубили печенега варяги вместе с нашими...
-Нет, удрал, негодяй.
-Каждый спасается, как может. А что, ты, воеводе скажешь?
-Ничего, - коротко ответил Радимир пришпорив лошадь.
-Постой, он ответа потребует.
-А ты чего волнуешься, не с тебя спросят.
-Я с тобой был.
-Мне за это ответ держать. Но прежде, я кое-что сделаю.
-Что же?
-Любопытный древлянин, как печенег.
-В лесах печенега не встретишь.
-На твое счастье. Я еду в деревню.
-К Гориславе, - понял Верига, - тогда, я то же, прежде навещу родных, чем предстану перед князем.
Дальше они поехали молча. Лес светлел с наступлением дня, как в душе у тех, кто с меняющейся надеждой приближались к деревне. Вот она показалась за деревьями. У околицы собрались люди, и одного взгляда на них оказалось достаточно, чтобы понять, что это не ее жители. Да еще кони стояли неподалеку. Радимир узнал людей, и недрогнувшей рукой направил коня к дружине князя Олега.
Верига хотел что-то сказать, но смолчал, поняв, что их уже заметили, а бежать теперь не куда. Деревья расступились и Радимир с Веригой медленно подъехали к околице. Воины собрались около своего князя, который "осчастливил" своим присутствием деревню, не желающую ему подчинятся.
-Ну, что, раздавил "змею"? - спросил Вышеслав Радимира.
-Это мое дело.
-С тобой поехали мои люди, - напомнил ему воевода.
-Уже нет, - спокойно ответил витязь.
Олег обменялся взглядом с воеводой.
-Хочешь сказать, мои воины изменили мне и остались в Киеве?
-Они остались с Велесом.
-Так...- сурово рек воевода.
-Так, - подтвердил Радимир не опуская взгляда, - ты, Вышеслав, знаешь, как дерутся варяги.
-Знаю, - рявкнул тот, - но ты то, жив!
-Жив.
-И вернулся?
-Вернулся, воевода.
-Во Вручий?
-Да.
-А что, ты здесь делаешь, в этой деревне? Ехал мимо?
-Нет, - решил брать правдой Радимир, - здесь моя суженая.
-А ведомо тебе, что они дани князю не платят?
Одна правда тянет за собой вторую, а дальше насколько хватит жизни.
-Ведомо.
-И ты ничего не сказал о них князю?
-Нет.
-Плохо дело, - прошептал Верига.
-А, у тебя, то же здесь суженая? - обратился к нему воевода.
-Да, - быстро согласился Верига.
-Ловко устроились. Здесь сколько невест, что можно брать с деревни дань приданым. Мало того, людей моих погубил, так еще за спиной князя козни строишь. Ты мне ответишь за все!
-Отвечу, если заставите, - сказал Радимир слезая с седла и доставая меч.
Воины князя похватали свои мечи.
-Остановитесь! - прозвучал за спинами древлян властный женский голос.
-Кто еще там? - спросил княжич, - ни как в деревне кто-то все же остался. Расступитесь, - приказал он воинам.
Те разошлись образуя проход, по которому прошла полная сил женщина в летах, одетая по мужски в штаны и меховую безрукавку. Ее когда-то темные волосы были заплетены в две косы. Она шла твердой походкой, неся за поясом нож, и старухой незнакомку назвать было нельзя.
-Ты одна, мать? - спросил у нее княжич, из седла с любопытством поглядывая на женщину.
-Как видишь, сынок.
-Тебя послали, те трусы, что сбежали из деревни?
-Я пришла по собственному почину, к этому витязю, - указала она на Радимира рукой.
-Давно ты его знаешь?
-Больше, чем тебя. Но и о тебе, княжич, наслышала.
-Моя слава гремит, как меч моего отца, - усмехнулся Олег.
-Но не убивает, - то ли польстила, то ли оскорбила ведунья, - смотри, не потеряй голову раньше времени.
-Ты, то же ведьма?
-Ведунья я, травница. Дай мне поговорить с Радимиром.
-Говори, - разрешил князь, - пока он может слушать.
Тогда травница обратилась к витязю.
-Зачем ты приехал?
-За Гориславой.
-Разве не твои люди приехали и забрали твою невесту?
-Никого я не посылал!
-Я догадывалась, но Горислава и слушать меня не стала. Очень она тосковала по тебе. А когда приехали от твоего имени сваты, с подарками и посланием, никакими силами не можно было удержать ее...
-Кто это были?
-Мне не ведомо. Но они знали куда едут и зачем.
При таком известии Радимир готов был схватится за голову, но вспомнил, что в руках меч держит.
-Когда это случилось? Я догоню!
-Окурат сегодня два дня исполнилось, а вчера дождь шел, все следы смыл.
-Перун, за что, так караешь, все враз... Мало я твою власть прославлял? Сколько крови пролил, - поднял витязь руку с мечом к небу закрытому кронами деревьев, словно грозясь, - Всё для того, чтобы остаться у разбитого корыта, без дома, без жены, без чести!
-Смотри, княже, - сказала тогда Мара княжичу Олегу, - разве он не наказан богами? А ты только добавишь багровин в эту черноту.
-Туда ему дорога, - сказал Вышеслав.
-Все там будем.
-Не защищай его, ведунья.
-А ты не показывай злобы, которой у тебя к нему нет.
-Довольно! - громко сказал князь Олег, - мне решать и выносить приговор.
-Я сам себе меч и щит, - сказал Радимир.
-Молчи, ради Гориславы, - потянула его за рукав кольчуги Мара.
-Я потерял ее, ведунья.
-Она не кинжал и не иголка, найдется...
-Ты что-то знаешь? - резко обернулся к ней Радимир, - Говори!
-Все уже рассказала.
-Ничего, - решил Олег, которому надоел этот разговор, - другую себе невесту найдешь. Ты останешься служить мне во Вручии, как простой воин. Сотником ты не будешь больше.
-Благодари князя, - шепнула Мара, - когда тучи разойдутся, глянет солнце. Жизнь зацветет снова.
-Не словами, а на деле, когда нибудь отблагодарю за такие заботы и участие, - сказал Радимир, - убирая меч в ножны.
Воины князя со звоном вложили свои мечи. Олег тронул поводья своего коня покидая деревню, из которой нечего было взять. Дружина последовала за ним. Радимир подошел к своему коню.
-Не теряй надежды, - сказала ему Мара, - я чувствую, что все еще может сложится хорошо.
-Ты не Герд, чтобы видеть будующее, - с внезапной злостью на судьбу ответил витязь.
-Герд могла быть такой, как я, и помогать людям, а не губить их.
-Хватит, ведунья, наслышался я о добре и зле сказок, - Радимир так дернул подпругу, проверяя ее, что чуть не свалил коня, - тебе бы сходить в киевский храм новому богу.
-Вера всех народов одинакова.
-Не говори мне, я лучше знаю. Много видел. Вера воина - его меч. Так было при дедах наших и будет после нас, - сказал Радимир садясь в седло.
-Посох старца кормит, - ответила на это ведунья.
-Но когда-то старец сражался на мечах. Прощай, Мара. Спасибо тебе за все, - витязь натянул поводья и поехал за князем и дружиной.
-Мы еще встретимся, Радимир, сын Ратибора. В тебе уголек надежды Велеса. Его последняя милость самая сильная, она поможет справится со злом, - так говорила Мара во след витязю, словно мать, провожающая сына в дальнюю дорогу от родительского порога.
*** *** ***
И боги могут быть справедливыми, посылая счастья. Так думала Горислава, когда в деревню приехали люди Радимира, чтобы забрать ее в новую жизнь, княжной. Вот ее женская доля и судьба. Без ропота и слез подчинится Горислава с нежной радостью в сердце.
Посланцы приехали и древляне приняв их сперва за княжеских поборников дани, попрятались, кто куда. Но потом, узнав, что это сваты, началась потеха. Храбрые молодцы выступили вперед, требуя выкуп за невесту. За отсутствием "купца" в "торг" вступил один бородач, одетый богаче остальных, в кольчугу. Его черные волосы неровно обрезанные ножом, походили на гриву зверя виденную воинами водившими в Царьград. Но древлянам такой зверь был не ведом, а "свата" они сравнили с бирюком, волком одиночкой. Никто из деревенских жителей не ведал, как это недалеко от правды. Приехал "волк" за "овечкой". Перекинет через седло и поминай, как звали. Кинул бирюк в молодцев горстью медных монет.
-Не дорого твой хозяин ценит Гориславу, потому лучше остаться ей здесь, - сказал Волга, стоя в толпе.
-А ты кто? Заимодавец, что ли?
-Вроде того. Мне девицу оставили и отдавать ее, даже за золотые, не хочу.
-Вона, что, - усмехнулся в бороду бирюк, - чужой женой распоряжаешься. А дорого ли такая стоит?
-Для меня в самый раз будет, а твоему хозяину не по кошелю придется.
-Волга! - раздался недовольный женский голос и толпа расступилась пропуская вперед Гориславу и Мару, шедшую чуть позади.
Молодая женщина была в гневе.
-Как только твой язык повернулся сказать такое! - обратилась Горислава к Волге, - клянусь благостью Велеса, я верна своему мужу с которым связана клятвами Лады.
-Для кого клянешься? - тихо сказал Волга и кинул взгляд на толпу, - им все равно. Они и за медяки тебя отдадут, только чтобы скорее избавится от жены чужака. И им все равно, - он кивнул на "сватов", - какую ни есть, тебя привезут...
-Ты...ты...видеть тебя не хочу. Проч с дороги!
-Не я, стою на твоем пути, а "слепота" твоя. Из-за нее, упадешь и шею себе сломаешь.
Гневная и оскорбленная своим соплеменником, Горислава подошла к тем, кто приехали за ней из Вручия (так думала молодая жена).
-Вас Радимир прислал за мной?
-Да, госпожа, - елейно заговорил бирюк, стараясь своему лицу придать мягкое выражение, - твой муж желает видеть тебя подле себя. На подарки, вот, взгляни.
Он достал из седельной сумки ларец и раскрыл его. На дне лежали светлый локон волос, ожерелье из янтаря и береста.
-И всего-то, - усмехнулся Волга подойдя ближе, - а вот, я бы...
-Ты бы, принес мне шкурок беличьих, - сказала Горислава беря бересту с посланием.
-Почему же, беличьих. В лесах водятся звери годные на воротник князьям. Я бы, тебе, на шубу набрал...
-К тому времени, состаришься, в ожидании шубы.
Те, кто услышали это, посмеялись. Тот смех проник в душу Волге, как иголка в палец. Опять внутри все заполнила чернота. Он готов был сделать ответный шаг, но не сейчас... Простота сменилась выжидающим коварством.
Горислава прочитала послание от Радимира и недовольство от слов Волги сменилось счастьем избранницы. Она счастливо обернула к Маре.
-Еду! - радостно сказала жена витязя.
-Как же... - ведунья более опытным взглядом окинула людей, присланных за Гориславой, - подождала бы его самого.
-Ты всегда давала мне советы и была мне второй матерью, - ласково взяла ее за руку молодая древлянка, - но, если ждать воина, то лучше поближе к нему.
-Что делать, такая наша женская доля.
-Но каждая вольна выбирать себе суженого по уму и сердцу. Я выбрала, и если что, виноватых нет...
-Обожди, - сказала вдруг Мара, - мне надо тебе кое-что дать на дорожку.
И ведунья спешно ушла, оставив рядом Волгу и Гориславу, между которыми словно опять выросла колючая стена из чертополоха.
-Как там, мой Радимир? - спросила молодая женщина, пряча на груди от него послание.
-Все служит князю, - ответил посланник, - дела, потому и прислал нас, своих доверенных воинов. Князь не нарадуется на нового сотника. А добро свое, он вернул.
-Все таки съездил в Киев?
-Да.
-А ведьма? - спросила древлянка.
-Какая ведьма? - сделал удивленное лицо бирюк.
-Герд, - ответила Горислава, заметив, как при этом имени вздрогнул Волга, внимательно прислушивающийся.
-Та, девка, что гонялась за твоим мужем? - уточнил посланник.
-Да.
-Наказана она, - поспешил заверить молодую женщину воин, - за свои злодеяния, подвешена за косу в доме занятом ею не по праву.
-Свершилась справедливая месть Велеса, - изрек кто-то из толпы, - отомщены Торуса и Савата. А дочь Златогора, где же?
-Погибла несчастная. Не выдержала горя и лишений в Киеве.
-Лихой город, - сказал старейшина Славила, - вот урок нам, не покидать своего леса.
Согласились жители. Тем временем к Гориславе подвели коня. Древлянке никогда не сидевшей в седле, было боязно, так высоко оказаться над землей.
-Хочешь, я поведу тебя к твоему мужу, и отдам в целости и сохранности? - спросил Волга.
-Пусти козла в огород, - усмехнулся бородач, - ни одного листочка не оставит.
Гориславу такие слова возмутили, а развязное поведение "свата" насторожило. С Волгой все же, спокойнее, было бы. Волга свой. А черный бородач-бирюк чужак, с взглядом голодного волка.
-Ты поедешь со мной - согласилась Горислава, стараясь не замечать победного торжества во взгляде Волги.
-Ему придется бежать следом, - сказал бирюк, - у меня нет для него лошади.
-Он будет меня сопровождать, - с недовольством ответила Горислава, - мой муж оставил Волгу моим охранителем.
-А мы чем не охранители?
-От такой охраны самой нужно охранять, - вставил своё слово Волга.
-Молчи, - шепнула Горислава ему, - не время задираться. Нам с ними до города ехать.
-Хороши сваты...
-Подсади, ка, меня, - остановила Волгу молодая женщина.
Древлянин приподнял ее и усадил в седло боком. В это время вернулась Мара, неся на руках волчонка.
-Что это? Никак приданое невесты, - разошелся сват, в лесу позабыв наказ Герд.
-Это волчица, - сказала ведунья протягивая Гориславе волчонка, - Рада одна осталась в своей норе. Будь добра с ней и ласкова. Волчица, что человек, понимает хорошее и плохое. Она будет тебе подругой и защитницей. Пусть в дороге Рада принесет тебе радость.
-Тебе самой трудно с ней расстаться. Она заменила Сироша...
-Новое чувство не заменит старое, как и твою любовь к Радимиру на другого...
-Что ты! - возмутилась Горислава.
-То-то. Рада молода, как и ты. Ей, то же, начинать свою жизнь в дали от дома.
Горислава взяла заворчавшего было волчонка. Но не на новую хозяйку, а на лошадь. Лошадь, учуяв волка, то же не проявила к нему благосклонности, чуть не сбросив Гориславу с седла, за то, что та, держала опасного зверя в руках.
-От такого подарочка лошади волнуются, старуха, - проворчал бирюк, - кончай прощание и поехали.
-Потерпишь, - сказал Волга, - чай, тебе не гнаться за кем.
-Я б тебя погнал, ох, погнал...
Его слова утонули в бабьем причитании. Эта мать Гориславы кинулась к дочери. Бородач сплюнул в сердцах на землю и убрав ларец в сумку, взобрался в седло своей лошади. Причитания эти, по своему опыту знал, надолго. Но долго ли, коротко, слезное прощание закончилось. Гориславе пришлось отдать волчицу Волге, при заверении Мары, что лошадь и волчонок привыкну в дороге друг к другу. Очутившись в руках древлянина, Рада заволновалась. Но потом, словно вспомнила, что это он принес ее из норы, где пахло смертью, в другую нору, светлую, теплую, где ее отогрели и накормили. Она лизнув Волгу в подбородок, успокоилась.
-Прощайте, люди добрые, - обратилась Горислава к толпе, - увидимся ли, не знаю. Но клянусь милостью Велеса, никто от меня не узнает дорогу в деревню. Будте спокойны, я не предам вас князю.
Никто из жителей на это, ничего не ответил. И в последний раз обведя взглядом из седла людей, знакомых с детства и не найдя в них ничего, кроме равнодушного спокойствия, Горислава взяла в руки поводья.
Посланники Герд тронулись вперед и жена Радимира за ними. Волга с волчонком шел рядом. А жители, как только всадники скрылись из глаз, занялись своими делами.
-Теперь гостей надо ждать, - сказал Славила.
-Помолчи, языня, - сердито оборвала его Мара, - али, оглох, не понял, что сказала Горислава?
-Ты ослеплена своей любовью к этой девке. Думаешь, все такие ладные и чистые. Стара, ведунья, ум теряешь. Злых людей полно...
-Один стоит пере до мной. Иди служить Велесу и пусть охотники охраняют деревню. Не твоя эта забота.
-Моя, ведунья, как есть моя. Я забочусь о своем народе, спрашивая у Велеса его благословения, - набычился Славила.
Мара подумала, что где-то слышала это, от другого человека, но такие же слова. Уж не вселился ли неупокоенный дух Златогора в Славилу? Но приглядевшись, поняла, что в этом человеке больше пустой спеси, чем властолюбия. Ничего больше не говоря старейшине, ведунья пошла в свою одинокую избу, проводив еще двоих родных существ. Они ушли. Убавилось на одного хорошего человека в деревне. А вот на место служителя Велесу пришел другой, но такой же. Может сам Велес и не заметит, а люди заметили, что приемник Златогора оказался достойным своего предшественника.