Заблестели на полках новогодние игрушки. В переполненном транспорте появились люди с негабаритными елками. Снег растаял, превратившись в кашу-размазню. Словом, во всем уже чувствовалось приближение праздника.
Удобно расположившись за компьютером, Юлька проворно перебрасывала петли со спицы на спицу, то и дело поглядывая сквозь приоткрытую дверь в коридор: как бы не застукали. Даже накануне Нового Года ни один начальник не одобрит изготовление варежек в рабочее время.
Творческий процесс близился к концу. Внезапно дверь распахнулась, Юлька вздрогнула и уронила с колен клубок. Шерстяной предатель выкатился из-под стола и остановился у самого порога. В дверном проеме нарисовался Пашка, пингвинообразный сотрудник по кличке «жених». Разумеется, Юлькин.
- Фуф! – Пашка вытряхнул из пакета ученические тетради и несколько тюбиков зубной пасты.
- Решил ознаменовать уходящий год сокрушительным ударом по кариесу? - Юлька с любопытством рассматривала странные Пашкины приобретения.
- Юлаша, ты как с Луны! – Пашка стащил с себя шапку и ловкими движениями распределил немногочисленные пряди по голове. – Распоряжение начальства слышала? Нужно срочно украсить офис. Даже конкурс объявили между отделами. И деньги выделили.
Юлька повертела перед глазами копию чека:
- Да уж. Выделили негусто.
- В том-то и дело, - Пашка демонстративно развел руками, растопырив короткие пальцы. – Вот я и подумал: стекла мы разукрасим мятными узорами, а из бумаги нарежем снежинок и нитками прикрепим их к плафонам.
- Сюр, – поморщилась Юлька. – Как в районной поликлинике.
- И еще собрание завтра, - никак не отреагировал на комментарии Пашка. – Торжественное. А мы с тобой - Дед Мороз и Снегурочка.
Последние слова «жених» произнес с большим энтузиазмом и тут же перешел в наступление:
- Ты где Новый Год встречаешь? Моя мама тебя пригласила. Прийдешь?
- Не могу, - Юлька постаралась придать лицу выражение печали и скорби. – Я уже пообещала. «Ни за что» - мысленно заверила сама себя Юлька. – Превратить Новый Год ток-шоу «За здоровый образ жизни», поднимать бокалы с талой водой, наслаждаться соей, оригинально украшенной экологически чистыми ростками пророщенной пшеницы, и под бой курантов усваивать душераздирающую статистику о непрекращающемся росте сердечно-сосудистых заболеваний, причиной которых является кофе? Кофе, без которого Юлька просто жить не может. Нет, нет и еще раз то же самое.
Пашка выжидательно молчал.
- Прости, но я уезжаю, - соврала Юлька.
- К Тамаре на дачу? – на большее Пашкиной фантазии не хватило.
Естественно. Уже который год все неудачники из их агентства собирались тесным коллективом у Томы из бухгалтерии. Добирались электричкой до поселка со странным названием «Птичье». А потом со всеми сумками-авоськами самоотверженно маршировали еще четыре километра, чтобы в конце концов оказаться в неказистом двухкомнатном особняке, со времен перестройки остро нуждающемся в капремонте. Женская половина включалась в изнурительный марафон по нарезке бесконечных салатов, а мужская тем временем развлекала их рассказами о своем разудалом легендарном прошлом. Потом все пили, ели то, что нарезали, и водили хоровод вокруг Тамаркиной кривой абрикосы, старательно изображая, что праздник снова удался.
- Уезжаю в Лапландию, - продолжала самозабвенно врать Юлька.
Пашка молча тиражировал из тетрадных листов снежинки:
- Врешь! –скрежет ножниц на минуту прекратился.
- Не вру, – Юлька только что приняла решение и теперь практически не врала. Точнее, врала, но с твердым решением «сделать сказку былью». - По путевке, - она встряхнула очередного клетчатого монстра, больше похожего на осьминога, и прилепила его к стеклу кусочком жевательной резинки. - Так что прости, не прийду.
- Но от должности Снегурочки ты отказаться не можешь! – обиженно выкрикнул Пашка. Это распоряжение начальства. А приказы не обсуждаются. Так что, будь добра, заскочи в подсобку
актового зала и выбери себе что-нибудь по размеру.
Последнее Пашкино напутствие совершенно вылетело из Юлькиной головы. Она умчалась с работы на целых двадцать минут раньше, чтобы успеть до закрытия в турбюро.
- Одну путевку в Лапландию! – выдохнула Юлька, провалившись в глубокое кожаное кресло для посетителей. Она нервно теребила в кармане пластиковую карточку. – Если можно, на завтра!
- Вы бы к нам еще 8-го марта заглянули, - приветливо пробубнила работница, продолжая красить ногти перламутровым лаком. – Вся Лапландия продана. Может возьмете Тунис, Таиланд или Ямайку?
- Спасибо, - горько улыбнулась Юлька. Даже дети знают, что в Тунисе и на Ямайке Деды Морозы не живут. При такой температуре даже импортные Санта Клаусы не живут.
- Ничем не могу помочь, - работница турбюро помахала рукой под носом, стараясь развеять запах ацетона. – Милости просим в следующем году.
Юлька брела по улице совершенно убитая, не замечая царившей вокруг суеты.
- Чем с Пашкой и Тамарой, лучше уж в гордом одиночестве, - Юлька стала озираться по сторонам в поисках ближайшего продуктового магазина. – Если встречать Новый Год дома, то не одной, а в компании вкусных деликатесов.
Сказано - сделано. Юлька уже отходила от кассы, обнимая доверху наполненный пакет, когда вспомнила о костюме Снегурочки. Мама дорогая! Возвращаться назад не хотелось…
- О чем задумалась, красивая? - перед Юлькой внезапно образовалась цыганка в видавшем виды пуховике поверх ситцевой юбки, волочившейся по асфальту, и нахлобученной песцовой шапке вместо традиционного расписного платка. – Позолоти ручку, а я тебе погадаю.
- Денег нет, – отрезала Юлька.
- А что есть? – цыганка просканировала пакет с продуктами. – Позолоти чем есть, а я тебе за это всю правду.
- Хотите спаржу? – Юлька вытащила продолговатую банку. Спаржу было почти не жалко. А цыганка выглядела профессионалкой, от которой так просто не отвяжешься.
- Окей, - гадалка не заставила себя долго упрашивать. Она вцепилась в Юлькину руку, сдернула с ладони новенькую варежку и затараторила:
- Очень скоро ждет тебя, красавица, удача невиданная и счастье в личной жизни.
- А поконкретней там ничего не видно? – ухмыльнулась Юлька, сожалея о спарже. – С указанием места и времени?
- Выпадает тебе дорога дальняя и большая любовь заграничная, - заговорщицки подмигнула цыганка. – Прямо в этом году.
- В этом? – возмутилась Юлька. – Постыдились бы врать, гражданка. Сегодня тридцатое декабря.
- Торопись, - отмахнулась цыганка. – Тебе бы еще в пункт проката успеть. Ну, иди же! Иди, чего на меня уставилась?
- Причем здесь пункт проката? - рассердилась Юлька.
Заведение с аналогичной надписью, однако, красовалось как раз на противоположной стороне дороги. А за стеклом витрины висел костюм Снегурочки.
- Дела-а, - еще раз оглянувшись на цыганку, Юлька, взобралась на обледенелое крылечко. Табличка на двери сообщала, что заведение «Открыто».
- Эй! Есть здесь кто-нибудь?
На призывы никто не ответил. Юлька покрутилась еще минут пять у дверей, а потом расстегнула рюкзак, выудила замусоленный блокнот и подошла к столу. Вырвала лист и написала: «Уважаемые господа! Взяла наряд Снегурочки на прокат. Возвращу и расплачусь завтра». Потом подумала-подумала и приписала «30 декабря», а ниже указала свой домашний адрес. Под всем этим безобразием Юлька размашисто расписалась.
- Не мешало бы костюм сперва примерить, - опомнилась она. Сдернула с вешалки голубую шубку с белой меховой оторочкой, сунула руки в рукава, натянула на голову такую же меховую шапку с бубоном, а потом шагнула к пыльному зеркалу. Голые руки с покрасневшими пальцами выглядели так же нелепо, как и спортивные ботинки на ребристой подошве. Натянув самодельные варежки, Юлька повертела головой по сторонам. На витрине, в самом углу, сверкали серебристые сапожки. Юлька ухватила один и напялила на правую ногу. Пол странно покачнулся. Юлька еле удержала равновесие. Удивленно оглядевшись, она сунула левую ногу в левый сапог. Изображение в зеркале потеряло четкость, в ушах зазвенело, свет погас, и все вокруг завертелось как на детской карусели…Снегурочка пронзительно крикнула «мама!» и упала лицом в сугроб.
- О, о! - кто-то настойчиво теребил ее за рукав. Юлька открыла глаза, потом осторожно села, сдвинув шапку на гудевший затылок. Перед ней стоял снеговик. Нелепый, трехэтажный, с эмалированным ведром на голове и оранжевым морковным носом. Вместо рук по бокам у него торчали две сухие ветки, одной из которых он больно впивался в Юлькин локоть.
- Где я? – поинтересовалась «Снегурочка», прекрасно понимая, что беседа со снеговиком – это диагноз.
- В Лапландии, – снеговик отцепился от Юлькиной шубки и ткнул указательным сучком в табличку на столбе. «Лапландия» гласила табличка. После этого снеговик заговорил на совершенно непонятном языке.
- Что-что? – вежливо переспросила Юлька.
- Ни слова не знает по-фински, а все туда же, в Снегурочки, - пробубнил себе под морковку снеговик. – Поднимайся! Зад себе отморозишь.
- Только этого не хватало, - Юлька окинула взглядом бесконечные снега, простиравшиеся до самого горизонта. – Вы не знаете, где ближайшая автобусная остановка? И вообще, есть здесь кто живой?
Снеговик не сводил угольных глаз с Юлькиных новеньких варежек и с ответом не торопился.
- Вы меня понимаете? – поинтересовалась Юлька.
- Угу, - снеговик потрогал варежку левой веткой. Казалось, еще секунда, и он произнесет: «позолоти ручку» знакомым цыганским голосом. Юлька стащила варежки, протянув их снежному вымогателю:
- Далеко ли до ближайшего населенного пункта?
Снеговик шустро сунул ветки в пушистые подарки и, схватив Юльку за плечи, развернул ее всем корпусом в сторону Севера. Метрах в ста от них стояла избушка. Комфортабельная, двухэтажная - не то, что Томкина дача. Юлька от счастья даже присела в нелепом реверансе:
- Спасибо! Вы меня здорово выручили.
В считанные секунды преодолев расстояние, отделявшее ее от светившихся окон, Юлька бесцеремонно ввалилась в теплое помещение. У камина на диване сидел Дед Мороз.
- Наконец-то! – воскликнул он. – Не прошло и года! Кофе будешь? Замерзла небось?
Юлька кивнула и присела на краешек дивана, продолжая рассматривать хозяина. Дед Мороз
был нестарый, как обычно на открытках, а молодой, без седой бороды из ваты. Юлька вспомнила, как в прошлом году посещала утренник в детском саду. У соседки случилась ангина, а соседкина дочка плакала и просила Юльку побыть «родителями», чтобы было перед кем выступить в новенькой пачке из старой марли. В тот раз на утреннике Дед Мороз тоже был совсем ненастоящим, наверное, студентом, решившим немного подработать в праздники. Из-под шубы торчали понешенные кроссовки, а щеки и нос были раскрашены губной воспитательской помадой. У хозяина дома с лицом было все в порядке. Скинув красный тулуп с золотой пряжкой на лаковом поясе, он остался в джинсах и мохнатом свитере.
- Ты кофе предпочитаешь с сахаром или без? – прокричал он из кухни. - Меня Клаусом зовут. А тебя?
- А меня Снегурочкой, - поддержала шутку Юлька.
- Понятно, - Клаус отхлебнул кофе из красивой чашки и придвинул к Юльке жестяную коробку с печеньем.
- Сам пек или мама помогала? – Юлька разжевала одно и потянулась за вторым, внезапно припомнив, что так и не успела поужинать.
- В супермаркете купил, - ответил Клаус, и, заметив недоумение на Юлькином лице, пояснил:
- До него на снегоходе всего пятнадцать минут. Ты не смотри, что у нас здесь так пустынно. – Он взглянул на часы и торопливо выбрался из-за стола. - Отогрелась? Доедай скорее. У нас еще работы непочатый край.
- Приехали! – Юлька театрально закатила глаза. – У меня рабочий день полтора часа назад закончился.
- Жаль, - пожал плечами Клаус. – Я думал ты мне поможешь.
- А что за работа? – по непонятной причине перед гостеприимным хозяином Юльке стало неловко.
- Адреса на коробках написать и подарки в них разложить, согласно новогодним пожеланиям.
- А потом до послезавтрашнего утра развозить их на оленях , - продолжала шутить Юлька, все еще не веря в происходящее.
- О доставке можешь не беспокоиться, – обрадовался Клаус, видя, что «Снегурочка» все-таки решила ему помочь. – Главное, номер дома правильно указывай и фамилию. А потом бросай их вон туда, - он махнул рукой в сторону странного приспособления, напоминавшего полированный шкаф, соединенный разноцветными проводами с компьютером. - Все само собой попадет куда нужно.
- Как это?
- Научный прогресс! Долго объяснять, – засмеялся Клаус, - Ты не вникай. Просто пиши адреса и раскладывай игрушки в коробки.
Коробки были красные, глянцевые, с орнаментом из снежных узоров по бокам, перевязанные серебристыми лентами с бантами в центре крышки. Юлька трудилась, не покладая рук.
Когда заказы закончились, они снова пили чай, а потом катались на снегоходе, ездили в супермаркет за продуктами для Клауса к Новому Году, чистили снегом огромный ковер, играли в снежки и кормили ягелем оленей из праздничной саночной упряжки.
- Ты где Новый Год встречаешь? – поинтересовался Клаус.
- В Лапландии, – чуть было не соврала по привычке Юлька, но вовремя опомнилась. С грустью вспомнила о Пашке с Тамарой и неопределенно пожала плечами.
- А хочешь встречать Новый Год на Северном Полюсе? – предложил неожиданно Клаус. – На настоящем? Будем через Полярный Круг перепрыгивать, пить шампанское и загадывать желания?
Юлька молчала: не пила вроде бы и с утра была совсем здорова...
- Это тебе, если надумаешь возвратиться, - Клаус взял ее руку в свою и надел на безымянный палец хрустальное колечко. – Просто сними его с одного пальца и надень на другой: с правого на левый.
- Где-то я уже такое слышала, - Юлька потерла лоб окоченевшими пальцами. – То ли в «Аленьком цветочке», то ли в «Двеннадцати месяцах». Ох, уж эти писатели! Списывают сказки друг у друга без зазрения совести и не краснеют.
- Запомнила? – Клаус сжал ее ладонь еще крепче. – На безымянный палец. А почему ты без варежек? Пальцы совсем отморозила.
- У меня их ваш снеговик одолжил, - засмеялась Юлька и тихо повторила, - На безымянный. Она сняла колечко и посмотрела сквозь него на звезды. А потом вдруг случайно поскльзнулась на льдинке, попавшей под каблук, и уронила колечко в сугроб.
Пронзительный звук был громким, противным и очень знакомым. Под ухом надрывался телефон.
- Уже проснулась? – поинтересовался Пашка. – Я тебя вчера весь вечер искал. Ты костюм нашла?
Юлька молча кивнула. Шубка Снегурочки висела на спинке стула. Юлька удивленно потрогала белый мех, вспомнив о цыганке у прокатного пункта. Она положила телефонную трубку на подушку и встала с постели. В голове кружились остатки сна: что-то о снеговике, оленях и хрустальном колечке. Привидится же такое. Юлька зевнула и направилась в ванную. Пора было собираться на работу. Проходя мимо елки, наряженной еще позавчера, она остановилась. Под елкой стояла до боли знакомая коробка: красная, глянцевая, с белыми узорами по бокам, перевязанная серебристой лентой с огромным бантом в центре крышки. Рядом с бантом белел приклеенный листок из Юлькиного блокнота. Еще вчера она сама написала на нем собственный адрес в пункте проката, обязуясь возвратить костюм. Юлька опустилась на колени, развязала ленту и осторожно отодвинула крышку. На дне лежали ее новые варежки, еще мокрые от вчерашнего снега. Под варежками блестело колечко.
- Ты чего молчишь? Ты меня слышишь? Алло! Алло! – надрывалась на подушке трубка. - Я, вот, знаешь, тоже решил, что поеду к Тамаре на дачу. Юль, ты ж наврала все про Лапландию?