***
— Варенька, родная, вот это да! Послушай, я классически опаздываю… У меня не было твоего номера… Давай запишу, и мы с тобой встретимся как-нибудь на днях...
Варя не видела его два года, каждый из которых обозначила звонком в день рождения, обещая себе, что после третьего, как в театре, уже точно перестанет.
Воздух был густой, как smoothie, и так же не желал втягиваться. Это как высунуться в окно поезда – чтобы не задохнуться, нужно просто отвернуться.
— Расскажешь, как ты, что ты, — он прищурился и, дурачась, театрально добавил, — не окольцована ли еще.
Варе дико хотелось съязвить, что ее имя означает «чужая», а совсем не «родная», что он мог бы и не возвращать её заразительно спешащие часы, тогда не опаздывал бы, и что она, как их Москва - уже в который раз окольцована, а первое кольцо все же всех дороже. Вместо этого она сухо – до хруста на отдельных согласных – продиктовала свой номер.
— Рада была увидеться, Андрей, — Варя поспешила так, будто это она опаздывала. Но ей некуда было торопиться.
***
Одновременно с тем, как обнаружилось Варино нездоровье, её жених Ваня сделал географическое открытие – внушительный список городов, куда ему необходимо было смотаться в командировку.
Варя не обижалась, накануне отъезда она просто стирала его лучшие рубашки. Причем так, чтобы те не успели высохнуть.
После неожиданной встречи с Андреем Варя немного прогулялась и к девяти была дома.
Часа через два Ваня прислал эсэмэс: «Доехал исправно, усталый и целый,
Сегодня прощаюсь со шляпою белой, Но с вами расставшись... не в шляпе тут дело...» 1)
Внимательный жених был значительно дальше от поэзии, чем Ярославль (куда он в очередной раз уехал) от Москвы. Он вполне обходился пониманием лишь первой строки этого трехстишия, и совершенно искренне считал, что с помощью поисковой системы успешно радует Варину нервную систему подобными сообщениями.
Варя ценила самоотверженные Ванины подвиги, хотя они и подчеркивали удручающую литературную первобытность ее спутника.
Неприхотливость жениха позволила Варе не беспокоить ни интернет, ни Тютчева:
«Все дело в панаме. С утра еду к маме», — просто ответила она.
Ночь сползла на город подобно тому, как сползает дюрекс – бесповоротно и в самый неподходящий момент. К привычным мучительным болям добавилось осложнение в лице Андрея. Красивом, смуглом, с глазами цвета раскаленного асфальта.
Она была счастлива с Иваном, раскаленный асфальт беспросветно покрылся зеленью Ваниных глаз. Однажды Варя даже поймала себя на том, что перестала наматывать на палец - вспоминая, какие буквы надо пропустить - прицепившиеся нитки. Из чего сделала вывод, что действительно полюбила Ваню.
Выходило, однако, что Андрей затаился в ней, как хронический насморк – до первого сквозняка.
Он позвонил утром, опередив и маму, и Ваню. Договорились встретиться у РГБ 2) в восемь.
Варя обреченно выдохнула. Позвонила маме, сказала, что заедет к ней завтра. Необходимо было привести себя в божеский или хотя бы в товарный вид, а на это теперь требовалось больше времени, чем раньше.
Ваня позвонил в половине второго. Варя невозмутимо сказала, что собирается в душ, потом - сразу к маме.
***
Андрей, разумеется, опаздывал.
Варе тяжело было стоять, и она приземлилась на ступени в той же позе, что и Федор Михайлович позади – отведя одну руку назад и положив другую на ноющую ногу.
В четверть девятого появился Андрей, не преминув отметить это мимолетное сходство с нелюбимым памятником любимому писателю. После такого сравнения комплименты относительно её внешнего вида казались Варе уже неискренними.
Андрей помог ей подняться. Естественным – Варе показалось, провокационным, - движением отряхнул ее юбку от пыли ступеней. Покровительственно обхватил ее одной рукой за плечи и предложил отправиться в бар.
— Ну, вещай, Варвара. Чем живешь, кому готовишь, как родители?
После второго бокала марсалы Варя позволила себе стать разговорчивее.
— Работаю там же, теперь арт-директором. Живу с замечательным мальчиком. Он и готовит. Родители здоровы, слава богу. На днях ложусь в больницу. Что у тебя?
— Зачем в больницу?
— БАС, - Варя произнесла это на выдохе и быстро сделала несколько крупных глотков, как будто торопилась запить горькое лекарство.
— Что за бас?
— Голос, для которого написана партия Мефистофеля, — она грустно усмехнулась. — Ладно, если серьезно, это аббревиатура. Вроде как диагноз мой. Боковой амиотрофический склероз.
— А что это такое? Лечится вообще? Заразно?
— Это инкурабельно. Слово-то какое, да?... Смахивает на твое любимое невкусное курабье. — Она нервно повела плечами и попросила еще марсалы.
Андрей, конечно, не знал этого слова, но догадался о его значении по тому резкому движению, которым Варя повернулась к окну.
— Давно уже?
— Пару месяцев. Диагнозом наградили вчера после того, как я проводила своего ненаглядного в Ярославль, - тут Варя осеклась, сообразив, что ее сарказм предательски выдает обиду на Ваню, а она тщательно скрывала её даже от себя, — и перед тем, как встретила тебя.
Варя снова жадно глотнула из бокала.
— Значит, есть вероятность, что ошиблись и все будет хорошо, — неуверенно выдавил Андрей.
— Закроем тему, ладно?
***
Когда Варя посмотрела на часы, было около половины двенадцатого. Иван всё не звонил.
Смесь марсалы и злости на Ванино молчание стала жечь в районе солнечного сплетения.
Тело начинало болеть все явственнее, Варя старалась практически не двигаться.
В баре становилось всё более влажно и душно. Андрей предложил переместиться на улицу.
По ощущениям там были такие же тропики, как и в баре. Это безвоздушное пространство опьяняло ещё больше. От разливающегося по телу жара становилось, к счастью, не так больно.
Андрей поймал машину. Всю дорогу он развязно шутил с водителем, а Варя накручивала себя на заднем сидении.
Она злилась на Ваню, который позвонил всего однажды и который постоянно уезжает в самый неподходящий момент . В конце концов, и про её диагноз он не знает только потому, что она не хотела говорить о таких вещах по телефону. Она вообще не хотела говорить ему об этом.
Внутри что-то щелкнуло: даже молоко убегает, когда о нем забывают.
Варю словно ошпарило - она не ожидала от себя такой мысли. Она хотела переубедить себя, но они уже подъехали к ее дому.
— Не уезжайте, я быстро поднимусь, провожу девушку, и вы добросите меня домой. — Андрей протянул водителю деньги.
Они медленно поднялись к Варе.
Ноги почти не слушались ее. Андрей помог снять туфли.
В какой-то момент он стал наклоняться к Варе - угрожающе медленно, подобно Пизанской башне.
Стараясь глубоко вдохнуть, Варя напомнила, что внизу Андрея ждет машина. В ответ он неловко поднял на руки обезоруженное мышечной слабостью и вином Варино тело и перенес на узкий диван.
Андрей мучительно неторопливо избавлял ее от одежды. Варе даже показалось, что лениво.
Он смял ее юбку и свою футболку и заботливо подложил ей под голову.
Андрей наступательно завел руки под ее спину и обхватил за плечи. Варино лицо искривилось – боль в мышцах усиливалась не только при движениях, но и когда до них дотрагивались.
Она сказала об этом Андрею, хоть и боялась огорошить его такой новостью. Он изменился в лице, и, казалось, немного охладел.
Внезапно Андрей увидел Варю другими глазами: под ним лежало как будто еще более оголенное тело, беззащитное, трогательно тонкое, почти подростковое.
Он аккуратно извлек из-под нее свои руки.
Варя напряженно следила за ним, ожидая, что он сейчас уйдет, и сокрушаясь про себя, что не промолчала.
— Не переживай, — мягко прошептал Андрей и стал удаляться на юг ее тела, пока нижняя половина его лица не скрылась за горизонтом ее лонной кости.
Развязка пришла к Варе так быстро, будто сидела всё это время в соседней комнате.
Андрей списал это на собственное мастерство, Варя - на свою неприхотливость.
***
К её двадцати шести Варе так и не дались гитарное баррэ и утренние диалоги.
— Обойдемся без реституции, ладно? — Было непонятно, задает Варя этот вопрос или задается им.
После стакана с игристым аспирином Андрей уехал.
Варя позвонила маме и попросила съездить с ней в больницу, нужно было довезти какие-то документы для госпитализации.
Варя почти ничего не рассказывала маме, поэтому Елена Александровна решила узнать все подробности непосредственно от врача.
Варя старалась не слушать, она сидела и увлеченно сравнивала желтизну зубов и халата доктора с белизной, завоевавшей мамино лицо после услышанного.
Елена Александровна обрела голос только в машине.
— А консорт в курсе? — вообще-то мама хорошо относилась к Ване, но сейчас ей нужно было переакцентировать эмоции.
— Нет. Он сейчас в городе с тысячерублевой купюры.
***
Ваня вернулся на следующее утро. Предположительно, стараниями Елены Александровны.
Варя сделала вид, что спит. Он тихо умылся и лег рядом. Лежал и тяжело вздыхал, а ею овладевала звенящая невыносимая пустота.
За завтраком Ваня аффектированно делился впечатлениями и историями из поездки, не спрашивая о главном.
Варя молча допила кофе и вернулась в спальню. Минут через пять пришел Ваня, лег позади нее и отправил свою ладонь по маршруту «солнечное сплетение - конечная». Через мгновение отдернул руку, заметив, что Варя плачет.
— Родная, диагноз еще только предварительный. Не переживай, все хорошо, да и я рядом.
— Знаешь, — Варя вытерла слезы и поднялась с кровати, — тебя столько раз не было со мной, когда ты был нужен, что теперь, когда ты рядом, у меня внутри ничего не шевелится. Кроме, разве что, твоего члена.
Варя тут же осеклась и пожалела о сказанном, но обида душила слишком сильно.
От неожиданности Ваня перешел из обороны в атаку.
— Я и так всегда знал, что любил тебя безответно.
— Любить надо ответственно, а не ответно или безответно. Хотя о чем это я, ты же нихера не понимаешь в каламбурах и вообще в словесности.
***
Уже почти неделю Варя лежала в больнице. Вернувшись с очередного обследования, она обнаружила в палате Ваню.
— Это тебе, — Ваня неловко кивнул в сторону окна.
— Что там? — Варя не стала смотреть, она злилась на него за то, что он не давал знать о себе раньше, и на себя за то, что была не готова к неожиданному визиту и плохо выглядела.
— Это мой первый каламбур. Ну, и твое лекарство.
Варя заставила себя обернуться.
В углу у окна стоял потрясающей красоты контрабас.
Ваня робко улыбнулся:
— Это контрабас. Ну, типа «контра» - это против, а «БАС» - ты сама знаешь. Правда, здорово, Варька? Контра-бас, ну, понимаешь, да?
_______________________________________
1) Ф.И.Тютчев
2) РГБ - Российская государственная библиотека (бывшее название Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина, «Ленинка»)