Потеряв Котю, Нона, как будто, потеряла себя. На работе взяла отпуск за свой счет и сидела дома. Она плакала, не переставая, не могла ни пить, ни есть. Родные и знакомые успокаивали ее, уговаривали не убиваться так сильно, ведь кот прожил долгую, хорошую жизнь в заботе и ласке и она ни в чем не виновата. А она перебирала в памяти, прожитые с Котей годы, вспоминала, что наказывала его, а иногда и шлепала, оставляла на целые сутки одного, а он скучал без нее, и снова горько плакала. Она обещала ему, что никакого котика больше не возьмет, будет верна ему, и никого так любить не будет.
\
Но время лечит, долго еще при воспоминании о Коте у Ноны были глаза на мокром месте, однако постепенно боль утихла. Прошло два года. Нона привыкла жить без него - не надо было спешить домой, можно было уехать в отпуск, не заботясь о том, куда пристроить кота. Но однажды осенью, уже пролетал редкий снежок, она шла с работы домой. Было темно, вход в подъезд освещала тусклая лампочка. Ей показалось, что в углу кто-то шевелится. Она наклонилась и увидела котенка, он был черный, как наступающая ночь, только яркие оранжевые глаза выдавали его присутствие. «Нет» - сказал ей внутренний голос: «Иди мимо, ты обещала». Нона открыла дверь и быстро прошла в квартиру. Она машинально разделась, прошла на кухню, достала из холодильника еду и разогрела в микроволновке. Мысли Ноны жили отдельно от ее действий. Котенок, маленький жалкий, выброшенный какой-то сволочью, не выходил у нее из головы. Аппетит пропал, настроение испортилось, и она не могла найти себе место. Потом решительно накинула шубку и вышла из квартиры. Каково же было ее удивление, когда она увидела у своей двери котенка. Сомнений не осталось. На душе потеплело, мысли успокоились - решение было принято. Она взяла на руки маленький пушистый комочек, прижала к груди и сказала : «Будешь жить со мной».
Котенок оказался персидским котом с плоской печальной мордочкой, на которой были чисто белые усы и черный «кожаный» нос. Он был очень пугливый, забивался в какой-нибудь уголок и следил оттуда за Ноной. У Ноны же прибавилось забот. Котенок оказался болезненным, глазки гноились, приходилось их промывать два раза в день, шерсть мягкая и пушистая закатывалась, надо было постоянно его расчесывать и мыть специальными шампунями. Но Нону это не напрягало, она с удовольствием ухаживала за Гошей, так она назвала котенка, и любила его уже всей душой. Правда она всегда сравнивала его с Котей, что явно было ни в пользу Гоши. Котя за всю свою жизнь болел один раз и то потому, что съел здорового паука, который оказался ядовитым. А Гоша был постоянным пациентом ветеринарной больницы. Котя не выносил сухой корм, ел вареный минтай, молочко и любил оливки. Гоша тоже пристрастился к оливкам, «навязывала» хозяйка питомцам свои вкусы, но ел плохо, предпочитая мясные сухарики. Если Котя был спокойным и уравновешенным, то Гоша, был как маленький избалованный, капризный ребенок. Ноне казалось, что он ее не любит. Первое время он сильно царапался и кусался. Со временем стал это делать реже. Однако, иногда, когда Нона гладила его, он, ни с того, ни с сего, так вонзал в нее когти, что еле унималась кровь. Но хозяйка его не наказывала, она полюбила его без памяти. А Гоша пользовался ее любовью и вил из Ноны веревки. Новый кожаный диванчик на кухне он изодрал своими острыми коготками. Пытаясь пролезть в приоткрытое пластиковое окно, лапой выдирал из него уплотнительную резинку. Кухонные жалюзи настырно раздвигал до тех пор, пока Нона не поднимала их. Ему разрешалось все: спать на кухонном столе, возлежать на подушке, или книжной полке.
Однажды затеяла Нона ремонт, капитальный - с теплым полом и натяжными потолками. Бедный Гоша ошалел, когда начался грохот от шуруповертов, молотков и болгарки. Он забивался в самый дальний угол под диван и целыми днями не вылезал оттуда. У Ноны тоже не было на него времени. Когда, наконец, все закончилось, и Нона обратила внимание на кота, то сама ошалела. Шелковая шерстка так скаталась, что самостоятельно она ее расчесать была не в состоянии. И понесла Нона своего строптивого питомца в ветеринарку, что бы постричь под царя зверей. Пациентов было немного, и перед ними на стрижку занесли огромного, в два раза больше Гоши, светло-бежевого окраса перса-экстремала. Усыплять его для стрижки не стали, и он орал истошным голосом и вырывался. Ему в нескольких местах порезали кожу, и все равно пришлось усыплять, что бы зашить раны и достричь. Когда измученная, красная и мокрая от пота хозяйка вынесла спящего, лысого, всего израненного кота с пятнами йода на нежной кожице, Нона схватила своего персика в охапку и галопом выскочила на улицу. Дома, в несколько приемов, с укусами и жестоким царапаньем, она все-таки расчесала своего красавчика, избавив его от более страшной экзекуции. Пузо, которое стало наполовину лысым, некоторые катышки пришлось выстричь, быстро обросло, и Гоша стал еще пушистей, чем прежде.
Гоша любитель поспать, он спит так крепко, что во сне падает с дивана, Нона его поднимает, кладет на место, и он продолжает спать. Когда она приходит домой, Гоша редко встречает ее у порога, в отличие от Коти, преданного лучшего друга. Но она все равно в нем души не чает и когда говорит ему, что он ее самый любимый котик на свете, то непременно добавляет – из всех живущих котиков