Длинный серый коридор официального учреждения вел меня уже несколько часов, с обеих сторон были двери. Часто, буквально на каждом шагу была дверь с блестящей ручкой. Но мне не хотелось заходить, ни в одну из этих комнат. Шла, все шла, коридор петлял, терялся, снова находился. И вдруг исчез. Коридора не было, но я шла. Где шла? Мне было не понятно.
Я ли шла, тоже было не понятно. Может быть, кто-то другой вместо меня продолжал идти по тому коридору. Но как же я? Про меня забыли… Мне-то как быть, ведь я же есть, я жива и тоже продолжаю идти, но не по коридору. Кто-то посчитал, что мне не нужно идти по этому коридору или нашли кого-то другого и решили, что он более достоин, чтобы идти по этому, замечательному серому бесконечному коридору, по стенам которого расположены двери, за которыми сидят люди, и они работают и занимаются очень важными делами. А другой человек продолжает идти по коридору, вместо меня, и он устраивает всех. Людям, которые работают за дверьми не все равно кто идет по коридору их учреждения. Им важно, чтобы это был их человек, а не чужой – духом, взглядами, положением, благосостоянием. Оказывается, самое важное чтобы «свой» человек шел по коридору, но как же я? Мне не понятно.
Может мне и не нужен этот коридор, зачем он мне? Я останавливаюсь, и мир проходит сквозь меня, я слышу счастливый смех женщин, взволнованные голоса мужчин, шелест зеленых листьев на ветру и шум дождя. Все что я люблю, потому что живу, проходит сквозь меня, просто несется с большой скоростью. И шорох осенних опавших листьев под подошвами мужских ботинок, и прерывистое дыхание и стук сердца. Чем дорога жизнь? И ожиданием смерти тоже. Мир все проходит сквозь меня и не может пройти. Я ведь живая, в моем теле пульсирует кровь, четко сформированная мысль приходит на смену размышлениям, желание волнует душу. Мне нравится быть живой. Чувствовать себя здоровой энергичной полной сил и желания любить окружающий меня мир. Нравится отчаянно ненавидеть и вдруг прощать, не по какой-то причине, а просто так, потому что настроение изменилось. Может быть, мне нравится быть живой, потому что я просто не знаю, что такое – быть мертвой? Но жива ли я, если мир проходит сквозь меня?
Иду не по коридору, потом останавливаюсь и стою, мир не останавливается вовремя вместе со мной и по инерции двигается вперед и проходит сквозь меня. И становится неважно, что кто-то очень родной близкий человек тоже проходит и он с другой женщиной. Счастлив ли он, и почему-то он отчаянно кого-то ищет взглядом. Не меня ли? Но он не видит меня и проходит сквозь меня. Проходят молодые люди и их кровеносная система пульсирует в такт моей. Это мои дети, не рожденные? Уже не успеть, не родить. Они прошли сквозь меня. Упустила, они ушли, не рожденные. И это могла сделать только я – родить своих детей. Но, если они прошли сквозь меня, вместе со всем миром, значит, они живы, веселы и счастливы. Как же произошло, меня заменил кто-то другой, обогнал, обошел, возможно, обманным путем. Вместо меня даже родили моих детей. Сколько? Всех, которых давал Бог, а я не смогла… Причины тому разные, их много, они все жизненно важные и жизненно необходимые. Причины появились наяву, впервые, они оказались черными рваными облаками, они застилали от меня красное солнце и синее небо. Они прошли надо мной, и отняли у меня часть здоровья и часть жизни. Меня стало меньше ровно настолько, насколько их стало больше. Мои не рожденные дети, они прошли сквозь меня, потом северный холодный ветер долго дул сквозь меня, пока я не превратилась в ледышку. Как же жить-то дальше без своих детей, не рожденных. Но как же не жить, если я жива. Не ложится же живой в могилку. Приходится жить.
Делаю усилие, разворачиваюсь наоборот и я снова в привычном мире. Но иду не по коридору, который у меня отняли, а по городу. Прохожих много, уже не боюсь, что меня кто-то лишит права ходить по его улицам. А вдруг кто-то найдется и заменит всех прохожих в городе на лучших: более удачливых, богатых, красивых, здоровых. Куда же денет этих, не совсем здоровых и не всегда удачливых, не всех богатых и самой обычной внешности. Может быть, кто-то и город нарисует другой, а этот за ненадобностью сотрет ластиком. И небо, и солнце, и облака тоже заменит на лучшие. И весь мир существующий - на счастливый мир.
Может быть я сама ушла из того коридора, потому что мне не понравились двери по обе стороны. Я сама не захотела идти по тому коридору и сама сделала выбор, а не кто-то за меня что-то решил, потому что я кому-то не понравилась, и меня заменили другим человеком. Рву пространство, заставляю мир слушать себя. Добиваюсь успеха и вдруг понимаю, что мне этого вовсе не нужно. И коридор этот, и люди за дверьми, которые занимаются устройством этого мира, те самые богатые и красивые. Не нужны они мне, и внимание мне их не нужно. Ухожу от всего мира, и останавливаюсь в пустом пространстве, где нет людей и коридоров. Но, где же я? Жива ли? Живым не место с мертвыми. Приходится уходить из мертвого пространства и снова возвращаться в город, к прохожим. И даже в коридор, по которому я уже иду, как полноправный человек, которого невозможно взять и убрать за ненадобностью и заменить другим человеком. Причем иду снисходительно, будто делаю большое одолжение, что вообще иду по коридору. А могла бы ого-ого, где идти, мимо каких дверей! Но такое настроение быстро утомляет. Просто иду и становлюсь понимающим человеком, доброй женщиной, уступаю в мелочах, подстраиваюсь под других, прислушиваюсь, что говорят другие, и, соглашаюсь с их мнением, слушаю, и даже повинуюсь сильным или любимым мира сего. Неужели, согну спину, и на полусогнутых ногах буду прислуживать из-за денег, ну, из-за больших денег. И потом оправдываться дома, подсчитывая барыши, что мир хоть кого подомнет под себя и заставит служить. Ведь другие–то могут и живут потому богато и в почете. Другие-то могут, да я не могу.
Рано утром в городе роса лежит на каждой травинке, на каждом лепестке цветов на клумбах. Создатель бы положил росу и на каждый дом и на каждый подоконник, может быть и на каждую ладошку человека. И туманом затянул бы не только ложбинку в лесу, и на поляне, но и каждый коридор учреждения. Город имеет право быть лесом, или степью, не важно, что его построили люди, а создал-то Бог. Рано утром или поздним вечером, в темноте город может быть кем угодно, пока люди не включат уличные фонари. Ведь люди сами делают город городом, а не тем, кем ему хочется быть. Кто знает, о чем мечтает каменно-кирпично-стеклянный город? Значит и он не свободен и не самостоятелен в своих решениях. Люди делают его таким, каким захотят. И не просто кто-то, а те самые, которые сидят за дверьми в коридоре. Может в этом причина, что я должна идти по нему подобострастно и почтительно склонив голову. Эти люди управляют городом и всеми людьми в городе. Они любому могут сломать судьбу или наоборот дать шанс.
Мой путь по коридору продолжается. Жарким летом горожане предпочитают быть на природе, в городе они ищут скамейку под тенистой ивой или сидят в кафе у самой воды на набережной реки. А зимой обычно кутаются в пледы в своих квартирах и домах. Люди прячутся от города в пиковые температуры. Может быть, так, с помощью природных аномалий, он освобождается от людей, когда особенно хочет стать лесом или степью. Но это будет возможным, если люди покинут город навсегда. Люди и города в конце своего пути уходят в землю, это их роднит. Меня роднит с городом то, что и он зависим от чужих решений. Как и люди зависят друг от друга. А коридор соединяет людей, тот самый, по которому я иду.
Снова серые стены, по сторонам - двери с блестящими ручками, за которыми находятся люди. Те самые, которые живут в моем городе. Однажды я все-таки открою какую-то дверь и зайду, может быть, там меня уже ждет человек, который ко мне хорошо относится или наоборот. Но это мой человек и он ждет меня. Но почему-то я поворачиваю вместе с коридором и ухожу совсем в другую сторону. Нет-нет, совсем не надо или пока не надо. Или это еще не совсем мой человек и коридор меня спасает от ошибочного решения. Я впервые думаю о нем с благодарностью. Намного легче жить, когда кто-то тебе помогает принять правильное решение. Все-таки несвобода очень удобна, а полная свобода иногда даже губительна. Коридор рассыпается и оказывается самой обычной моей жизнью. Снова живу и вдруг начинаю тосковать по коридору, который бы меня уводил, от ненужного, и приводил к необходимому и оптимальному. И принимал бы за меня решения. Живу и жду такого коридора. Город, люди, повседневная жизнь – это тоже коридор, из которого нельзя выйти, нет, выход все-таки есть. Но выход только в смерть. Почему-то мне кажется, что есть третий выход из коридора, не в жизнь, и не в смерть, но куда же? Возможно, в придуманный мир, в творчество. Может быть, это и есть мое спасение. И не только мое.