Конец июля.
Жара несусветная! Душно и безветренно. Воздух наполнен вялым жужжанием летающих насекомых. Лягушки на дальнем пруду квакают, словно прощаются с жизнью.
В пятидесяти километрах от столицы под прямыми лучами солнца тихо плавятся ровные ряды домиков садового товарищества «Икар - 7». Можно было бы сказать, что жизнь в посёлке замерла, если бы не одинокий стук молотка, заменяемый иногда на звук ручной пилы, похожий на дыхание большой собаки.
Это Семён Соломонович Скоробогатов – кандидат технических наук, ладит новый деревянный туалет, типа уборной.
В границах товарищества Семёна Соломоновича называют просто Сёмой, в хорошем смысле, поскольку слывёт он человеком не злобливым, не завистливым и не жадным. Сёма женат, имеет двух дочек, талантливых в танцевальном деле.
Сёма работает в трусах с голым торсом, в рваных китайских кедах на босу ногу, с белым платком на голове. Он весь лоснится от пота. Конечно, можно было бы жару переждать, но вечером обещали приехать дочери, а им без туалета – никак.
Строительным делом Сёма увлечён по-настоящему. Строить простые вещи ему не интересно. Сама манера работы у него необычна: она схожа с манерой художника, пишущего картину: так, приколотив хотя бы одну доску, он отбегает в сторону и подолгу оценивает - насколько новая деталь вписалась в конструкцию, и, если что-то его не устраивает, безжалостно всё переделывает, вплоть до основания. Конструкция данной уборной – целиком плод Сёминой фантазии. Внешне она ничем не должна отличаться от тысяч ей подобных. Особенность состоит в том, что отходы жизнедеятельности здесь будут попадать в специальную емкость, в которой по определённой технологии масса будет перерабатываться в удобрение, и, благодаря наличию на баке колёс, легко транспортироваться на грядки. Таким образом, Семён рассчитывал решить две проблемы сразу: повысить урожайность и устранить запахи от выгребной ямы, распространявшиеся иногда по всему участку. В этом не было бы ничего страшного, если бы не одно но – его девочки обладали повышенной брезгливостью и при появлении малейшего запаха у них пропадал аппетит.
Когда в очередной раз Сёма отбежал, чтобы убедиться в горизонтальности вновь прибитой доски, его насторожил странный, идущий откуда-то сверху звук, характерный для небольшого винтового самолёта. Точнее, не сам звук, (если бы звук был ровный он, скорее всего, не обратил бы на него внимания), а именно эпизодическое пропадание звука. И вот, в очередной раз наступила тишина. Время шло, а звук не возобновлялся. Вперив глаза в голубое, безоблачное небо, Сёма ждал развития событий и приготовился к страшному – падению воздушного аппарата. Судя по силе оборвавшегося звука, трагедия должна произойти где-то совсем рядом, возможно, на территории товарищества, не исключено - на его участке. От этой мысли у него похолодело внутри. Он вспомнил, что беды подозрительно давно обходили его стороной, и вот сейчас… Стоп! Об этом даже думать нельзя!
Времени прошло сверхдостаточно, но ничего не происходило.
Очень может быть, что катастрофа уже случилась. Если бензобак самолёта пуст, то взрыва не будет. Что же делать: бросить всё и бежать, искать упавшую машину? Чисто по-человечески так и следует поступить, вдруг пилот жив и нуждается в помощи, но, с другой стороны, что-то не видно других бегущих, и потом - бежать в трусах не совсем прилично. Сёма был в растерянности.
И в это время в небе ожил самолётный звук. Сначала двигатель аэроплана, как бы цепляясь за воздух, несколько раз фыркнул, чихнул и, упав оборотами, вдруг взревел, кажется, на полную мощь, и затем уже затарахтел нежно и уверенно.
Самолёт не разбился! Просто его не было видно из-за разросшейся липы, которую Сёма когда-то посадил собственными руками.
Самолёт делал своё дело, то есть летал, издавая разные звуки - то они делались выше, выше и уже на самой тоненькой ноте, подержавшись секунду-другую и даже ещё чуть-чуть, вдруг сваливались в какое-то глухое надрывное завывание и затем опять становились спокойными, ровными.
Сёма догадался - в небе выписывают фигуры высшего пилотажа. Ему нестерпимо захотелось увидеть самолёт, который он полагал разбившимся и, в силу этого, ставшего для него в определённом смысле чем-то дорогим. Сёма напряг зрение, но разглядеть что-либо сквозь густые листья липы не удалось. Он закрыл глаза и, вслушиваясь в надрывный рёв самолёта, силился представить себе, как тот крутит «бочку», «мёртвую петлю». В детстве он страстно мечтал стать лётчиком. Он даже презирал тех, кто не стремился в небо, не бредил полётами. Правда, это было так давно, что он успел об этом уже забыть.
Шум от самолёта стал уходить влево. Отложив молоток, Сёма быстрыми шагами обошёл липу, но квадрат, в котором крутился самолёт, теперь закрывала крыша сарая. Сколько сил было положено на этот сарай! Досточку к досточке Сёма сколачивал его больше года. И теперь здесь хранится весь огородный инвентарь: не считая лопат и грабель - минитрактор, бензопила, триммер и так далее, в общем, этого инструмента должно хватить на всю оставшуюся жизнь. К старости Сёма рассчитывал на своих двенадцати сотках выращивать овощи на продажу. И он давно бы добился своей цели, если бы не увлёкся строительством дома.
Самолёт взял ещё левее. Сёма насколько мог тоже принял влево. Теперь установлению визуального контакта с самолётом помешал уже сам дом, который получился на славу: не маленьким и не большим, а именно таким, каким нужно, как в смысле комфорта, так и экономичности по затратам тепла, электричества и воды. По нынешним временам, можно считать, что он обошёлся в копейки. При этом, в нём есть даже камин, винтовая лестница, зимний сад. Постройка дома – это особая история, полная трагизма. Достаточно сказать, что пока последний кирпич не был уложен в стену, стройку пришлось денно и нощно охранять. И в одну студёную ночь Сёма отморозил себе щёку и палец на ноге. Щека до сих пор белая и не поддаётся никакому загару.
Самолёт всё не улетал. Выискивая точку, откуда, всё же, его можно будет увидеть, Сёма пятился назад до тех пор, пока не упёрся спиной в забор.
Этот забор имеет свою историю. В своё время сосед - идиот подал на него в суд, обвинив в том, что он, дескать, оттяпал у него пять квадратов земли. Оказалось, действительно, оттяпал. Но ведь не нарочно же! Нарочно, не нарочно, а забор пришлось переносить. Само собой, с соседом отношения после такого испорчены на всю оставшуюся жизнь.
Самолёт словно задался целью дразнить его. Он крутился где-то рядом. Сёма привставал на цыпочки, насколько мог вытягивал шею - всё бесполезно.
В очередной раз звук самолёта на миг утих, а затем началось нечто невероятное: понеслись звуки с подвыванием и уханьем и всё хлеще и хлеще!
Сёма сорвался с места. Желание увидеть аэроплан стало нестерпимым. Он обежал дом. Ему открылся порядочный кусок неба, но, как специально, самолёт прятался за яблоней –грушовкой, посаженной давно, ещё до рождения детей. Яблоня давала уникальные плоды: крупные, сладкие, с небольшой кислинкой, пожалуй, лучшие во всём садовом товариществе. Сёма любил добавлять яблоки в чай. Ей-ей, лучше всякого лимона. Получался настоящий яблочный сок. Божественный напиток он предпочитал хлебать столовой ложкой.
Тут следует заметить, что Сёма ни в чем не знал меры! Если он пил чай, то кружек пять-шесть. Если ел колбасу, то полбатона. Ну и так далее.
В этом году урожай яблок, мало сказать, - отличный, он просто небывалый. Но сейчас эти плоды мешали ему увидеть аэроплан, звук которого стал заметно угасать. По всей видимости, самолет удалялся. Мысль о том, что он может не увидеть самолет, заставила Сёму поторопиться. Он выбежал на край сада, стараясь при этом не наступить на клубнику, густо посаженную его женой.
Более или менее удачно преодолев клубничные плантации, выпрямился и посмотрел в небо. Его взгляду удалось выхватить лишь маленькую серебристую точку, которая через мгновение скрылась за горизонтом.
Небо было такое чистое, тишина столь звенящей, что точка и сам самолет, показались Сёме лишь игрой воображения.
Он стоял и смотрел в небо. Он так хотел увидеть полёт самолёта, и вот не получилось! Ну и что? Разве это может стать причиной для расстройства? Нет, конечно. На худой конец, можно просто сказать себе, что никакого самолёта не было, и иди спокойно доколачивать свой чудо-туалет. В проблемных ситуациях Сёма всегда так и поступал: если что-то не давалось, он легко уговаривал себя, что это ему и не нужно, и всё сразу всё становилось на своё место.
Но сейчас он не находил в себе желания подстраиваться под ситуацию, наиболее комфортным для себя способом. Внутренний голос упрямо твердил:- « Э, брат, а самолёт-то, всё-таки, был. Ты просто не сумел его увидеть!».
Сёме сделалось не по себе: у него вдруг пропало желание достраивать туалет и вообще что-либо делать на участке, которому он отдал 20 лет жизни. Он закрыл глаза, сжал кулаки и замычал. Сзади послышался шорох. Сёма вздрогнул.
- Сёма, что с тобой? – услышал он голос жены.
- Ничего. Просто смотрю, любуюсь.
- Мне показалось, что ты стонешь.
- Тебе показалось.
- Может быть, у тебя зуб болит?
- Ничего у меня не болит.
- О, боже мой! Смотри, что ты наделал! Всю клубнику мне помял! – крикнула жена.
- Я нечаянно. Прости, - ответил Сёма.
- Что говори, что не говори! Когда, наконец, ты свою уборную доделаешь?
- Не знаю.
- Скорее бы. Идем обедать. Всё давно готово!
- Скажи, ты видела сейчас самолет?
- Побойся Бога, Сёма, какой самолет? Мне голову от плиты некогда поднять. Хватит глупости говорить. Обед остынет.
- Ты, иди, я сейчас.
Жена повернулась и пошла в дом. Сема смотрел ей в след и думал: «С женой мне, все-таки, повезло!».
КОНЕЦ