Сасов А.М.
АКАДЕМИК Р.З САГДЕЕВ О СЕБЕ И НЕМНОГО, О НЕМ
Отдалившись от дел космических, уйдя на заслуженный отдых, у меня появилась возможность спокойно, по возможности беспристрастно, поразмышлять о превратностях человеческих судеб, о случайностях и закономерностях человеческих взаимоотношений.
Рассмотреть особенности формирования характера творческих личностей. Какое действие превалирует на принятие ими тех или иных решений - тщеславие, честолюбие, или то, что принято называть внутренней организованностью или внутренней порядочностью, а возможно добросовестность и честность, хотя бы перед самим собой. В мыслях я иногда обращаюсь к академику Р.З. Сагдееву.
Народная мудрость гласит – если Бог дает человеку, то он дает всего и много. Музыкальные и математические способности, склонность к рисованию, закладываются в человеке природой. Если человеку «медведь на ухо наступил» то никакая консерватория, в течение даже его столетней жизни, не обучит правильному пению и приличной игре на музыкальных инструментах.
Тренькать на гитаре, громко блажить, это все чему он сможет научиться. Человек без дара к живописи, может «рисовать» только с помощью линейки и циркуля. Точно также все обстоит и с математикой. Благодаря хорошей памяти человек может зазубрить бесконечное множество математических формул. Он блестяще будет решать типовые задачи, эффективно участвовать в разработке типовых проектов, но никогда не сможет выйти за пределы тех теорем и постулатов которые хранятся в его памяти.
Математика, музыка и рисование это по своей сущности, как сказал поэт «близнецы–братья». Музыка – это бесконечное множество звуков в которых мы слышим радость, торжество, гнев, слезы, чувствуем вкус победы и горечь поражения. Музыка говорит с нами языком детей и слабых старцев, языком Богов, Титанов и нищих старух. Музыка это средство общения людей любых рас и национальностей, между собой с полным пониманием друг друга, без каких бы то ни было переводчиков.
И вся эта немыслимая красота музыкальных звуков несущих в себе гармонию чувств и эмоций, состоит всего лишь из двенадцати деталей – нот, семь тонов и пять полутонов. А все то, что завораживает человеческий слух, состоит из всевозможных комбинаций, перестановок и сочетаний этих нот. Но распределить, расставить и сгруппировать их определенным образом, может лишь только тот, кто родился музыкантом.
Художник располагает весьма ограниченным набором цветов красок. Все богатство тонов и полутонов в его картинах, он получает путем смешивания этих цветов на своей палитре. Музыкальные звуки произведения и мазки краски на полотне художника это по существу разные формы носителей одной и той же информации отражающей восприятие окружающего мира автором произведения.
Математика в своем арсенале, за время существования нашей цивилизации, накопила громадное количество инструментов в виде формул, математических законов и зависимостей, теорем, аксиом и так далее. Поэтому творческие возможности у математика практически бесконечны. Для математика формулы, это как звуки у музыканта, как мазки краски на полотне художника. Математика это не наука, это искусство.
Музыканты черпают темы для своих произведений из окружающего мира или воображаемого. Природа и фантазии человека неисчерпаемы. Поэтому тем для музыкальных произведений и художественных полотен, человеку рожденному быть Мастером, не счесть. Но математик не может заниматься только самовыражением посредством формул, не может заниматься абстрактными вычислениями, не в приложении к каким-то конструкциям или технологическим процессам, либо к фундаментальным физическим исследованиям. Любая его работа должна иметь какую-то конечную цель, иначе математику нечего будет съесть на завтрак. Поэтому нужна точка приложения его таланта, его знаний, его виртуозного владения математическим аппаратом, то есть нужна идея, нужна задача.
Как правило, между виртуозом исполнителем музыки и композитором, сочиняющим произведение, проходит линия раздела. Редко эти два таланта совмещаются в одной личности, но когда это происходит, миру являются бессмертные гении - Антонио Вивальди, Никколо Паганини. Мир звуков в их голове, как массив информации, формировался под действием цепи обратной связи, состоящей из рук с музыкальным инструментом и средством отображения и считывания информации – слуха. Благодаря заложенной природой возможности осуществлять такую обратную связь, сегодня, спустя столетия мы наслаждаемся звуками концертов для скрипки с оркестром этих великих мастеров.
Если бы не было обратной связи между функционирующим мозгом и действиями рук, то человек до сих пор бы не научился делать даже каменный нож, не говоря уж о каменном топоре. Процесс изготовления ножа из вулканических базальтовых пород, в те времена, не требовал знаний математики. Надо было осмыслить, как распределены трещины в заготовке будущего оружия, под каким углом скалывать кусочки камня, чтобы получилось острие ножа, какой камень использовать в качестве инструмента и как им наносить удары по заготовке, чтобы не раздробить себе пальцы и так далее.
В результате действия обратной связи: мозг - руки - мозг, формировался технологический способ мышления человека. А далее методом проб и ошибок, гомо сапиенс изготовил каменный топор, он научился соединять две детали, камень и палку. У него стало развиваться конструктивное мышление. Объединяя эти две формы обработки информации, человек непроизвольно стал развивать в себе способность генерировать идеи. Кроме режущего и колющего инструмента, он изобрел стреляющее оружие - лук.
По мере развития конструкторских и технологических взаимоотношений с окружающей средой, человек вынужден был вначале обучиться пересчитывать, а затем и рассчитывать. Математика это универсальный инструмент. Ее эффективность в науке подобна дирижерской палочке в симфоническом оркестре. Музыканты оркестра могут играть без дирижера, но мы услышим не гармонию звуков, а какофонию. Чтобы оркестр сыграл концерт, нужен дирижер, чтобы реализовать научную идею, нужен математический аппарат.
Все работы Э. Резерфорда, Г. Мозли, О. Гана, Г. Гейгера, как и наших соотечественников П.Л.Капицы, Б.Н.Петрова, В.А. Котельникова, носили экспериментальный характер. В силу сложившихся обстоятельств, обусловленных уровнем развития материаловедения и технологии того времени, они имели счастье готовить и проводить свои эксперименты собственными руками. Поэтому благодаря этим ученым сочетавших в себе три ипостаси: физика - конструктора – математика, мир получил выдающиеся, проработанные в деталях теоретические работы, которые во многом предопределили развитие мировой науки.
Если родившись, человек в процессе своего роста и взросления попал в среду, в которой кроме заучивания информации, была возможность, или необходимость работать руками, то есть, задействовать обратную связь мозг – руки - мозг, у него формируется конструкторско-технологическое мышление. Именно такая форма обработки информации обеспечивает человеку способность генерации новых идей, способность к творческому мышлению.
Валерий Сойфер - доктор физико-математических наук, профессор и директор лаборатории молекулярной генетики Университета им. Джорджа Мейсона (США), академик РАЕН, ученик лауреата Нобелевской премии академика И.Е. Тамма так описывает один из своих разговоров с Таммом:
«Как-то он заговорил о своих аспирантах и сказал, что никогда бы не взял в аспирантуру и в младшие сотрудники тех, кто учился в университете на круглые пятерки. «Человек, индифферентно относящийся ко всем предметам, мне не нужен. Если студент с одинаковым равнодушием учит историю партии, военное дело, философию марксизма и теоретическую физику с математикой, то это — ходячий автомат. Такие мне не подходят. А вот молодой человек, у которого по моим предметам одни пятерки, а по названным выше и сходным дисциплинам трояки — этот мне по душе» [1].
В мыслях я иногда обращаюсь к академику Р.З. Сагдееву и не могу понять многовариантность его биографических сведений. О себе и своих родителях Р.З. Сагдеев пишет следующее: «Мама преподавала математику в школе, отец — в Казанском пединституте. Потом, правда, он стал активно участвовать в партийно-административной работе. И у него это получалось. Как результат — дослужился до зампреда Совмина республики. Я закончил среднюю школу с медалью. Серебряной» [2].
МГУ он закончил с красным дипломом, так что И.Е. Тамм его к себе в ученики не взял бы. О себе Роальд Зиннурович говорит следующее: «По складу мышления я был скорее физиком-теоретиком более строгого типа, больше полагающимся на математические доказательства, добываемые путём сложных вычислений» [3].
Но если мышление базируется только на абстрактных математических основах, то для их реализации необходима внешняя точка приложения математических способностей, то есть нужна какая - то идея. А вот с генерацией научных идей у Роальда Зиннуровича, как видно из рассмотренных публикаций, были проблемы. Он командный игрок, обладает высокой работоспособностью, прекрасный организатор международной борьбы за разоружение и мир во всем мире, способный увлечь, в этой борьбе, за собой коллег и свое окружение.
Общеизвестно, что научная коллективная творческая работа нивелирует вклад каждой личности в общее дело. Автор идеи в коллективном творчестве рискует потерять «лицо». Но зато каждый участник этого сообщества считает себя, по крайней мере, выдающейся личностью, и чем выше должность члена этого коллектива, тем больше вероятность, что основные заслуги будут принадлежать именно ему.
Как гласит история, Архимед открыл свой фундаментальный закон физики в момент своего погружения в ванну. Если бы он принимал ванну с участием коллектива любителей совместных помывок, наверное, мы бы так и не знали, кому принадлежит честь открытия силы, которая выталкивает наше тело из воды. Поэтому коллективный научный труд эффективен и уместен тогда, когда кто-то уже сформулировал и «застолбил» идею. А вот расширять, углублять, одобрять, закреплять и внедрять эту идею, разумеется, эффективнее коллективом.
В статье журнала «Наука и Жизнь» № 7 за 2010 год, Роальд Зиннурович о себе пишет: Мой научный подход сформировался под влиянием школы Ландау, сдачи его теорминимумов, семинаров, на которые я ходил каждую неделю, и, в конце концов, даже моей кандидатской диссертации. С благословения Давида Альбертовича я защищал её на учёном совете Института физпроблем, в который меня ввёл сам Ландау, поговорив с Петром Леонидовичем Капицей, сравнительно недавно вернувшимся из-под домашнего ареста в кабинет директора института» [3], стало быть это происходило в Москве.
То есть по месту жительства Д.А. Франк-Каменецкого и его коллег Я.Б. Зельдовича, А.П. Александрова и других сотрудников по ядерным делам. Естественно, такие «крутые» друзья тестя соискателя ученой степени кандидата наук, не могли не обеспечить комфортную защиту кандидатской диссертации. Да, еще бы хотелось знать, если уж не тему диссертации, то хотя бы год ее защиты. Однако, в интервью Л. Хохловой, Роальд Зиннурович говорит: «В 1961 году переехал в Сибирь, где только начинал свою деятельность известный во всем мире Академгородок. Работал в Институте ядерной физики Сибирского отделения АН СССР. Это был самый счастливый период моей жизни, там же я, не поступая в аспирантуру, подготовил кандидатскую диссертацию» [2].
Опять область неизвестного, так, где же все-таки Роальд Зиннурович собирал материал для написания кандидатской диссертации, в Москве в ИФП или в Новосибирске в ОИЯФ, и в каком городе и в Совете какого института он ее защищал
Про докторскую диссертацию Роальда Зиннуровича я не нашел вообще никакой информации, кроме констатации в одой из статей интернета, что она была защищена.
Недостаток информации и сплошная путаница публичного человека в собственной биографии, претендующего на ведущую роль в Российской науке, и опять же не совсем понятно в какой отрасли, то ли в космической, то ли в физике плазмы. Отсутствие информации порождает домыслы. И возникает вопрос, а был ли мальчик?
Не разобравшись толком в защитах диссертаций на соискание ученых степеней, попытаемся выяснить причины успехов в получении высших ученых званий - член-корреспондента и академика АН СССР. И опять полное отсутствие конкретной информации о личном вкладе Р.З. Сагдеева в развитие науки в нашей стране. Неизвестно какие лично он разработал теории, сделал открытия, изобретения, или промышленные разработки, научно-технический уровень которых соответствовал бы на первом этапе званию член-корресподента АН СССР, а на другом этапе и академика.
Учитывая многочисленные заверения Роальда Зиннуровича о том, что, но не работал на «оборонку», то есть не занимался секретными работами, пищу для размышлений берем в средствах массовой информации, в общедоступных источниках. Ссылаться на беседы со своими знакомыми, бывшими сослуживцами Роальда Зиннуровича по Новосибирскому ИЯФ, например, с кандидатом физико-математических наук Прудниковым Виталием Николаевичем, считаю, некорректно. Потому, что содержание этих бесед нигде не зафиксировано, но носят они далеко не позитивный характер. Поэтому коротко о самом Виталии Николаевиче.
С Прудниковым В.Н. мы познакомились, и продолжительное время общались в городе Фрунзе в начале 60-х годов прошлого столетия. До этого времени он работал в Новосибирском ИЯФе, но когда ему прошло в голову отстаивать свои авторские права, ему выделили линейный ускоритель на 25 МЭВ и вместе с ним отгрузили в Академию наук Киргизской ССР. Ускоритель установили в подвале главного корпуса Академии наук, выломав для этого в подвале все кирпичные перегородки. Обещанных чугунных и свинцовых блоков для сборки защиты от ионизирующих излучений он не дождался, поэтому ускоритель не запустили, и он вынужден был уехать в Обнинск.
Но вернемся к этапам восхождения Роальда Зиннуровича на научный олимп, то есть к званию академика. Для этого обратимся к интернету, а точнее к истории Новосибирского Академгородка.
Во второй половине 1956 года академики М.А. Лаврентьев, С.Л. Соболев и С.А. Христианович выступили с инициативой - создать на Востоке страны ряд крупных научных центров Академии наук СССР. В принятом 18 мая 1957 года постановлении Совета министров СССР о создании Сибирского отделения АН СССР было записано: «Считать основной задачей СО АН СССР всемерное развитие теоретических и экспериментальных исследований в области физико-технических, естественных и экономических наук, направленных на решение важнейших научных проблем и проблем, способствующих наиболее успешному развитию производительных сил Сибири и Дальнего Востока».
И уже в конце 1963 года была сдана первая очередь Новосибирского научного центра СО АН СССР. Обязанности руководителя СО АН СССР принял на себя академик М.А. Лаврентьев. Он говорил: «Когда меня спрашивают, от чего, на мой взгляд, зависит будущее Сибирского отделения, я отвечаю: от того, насколько удастся удержать гармоническое триединство: «наука - кадры – производство». Преобладание любого из этих начал приведет к застою и регрессу».
Для формирования руководящих органов Сибирским Отделением АН СССР и его Институтами Совет Министров СССР выделил дополнительную квоту мест академиков и член-корров. Количество ученых желающих поехать из Москвы и Ленинграда в Новосибирск за вожделенным званием академика в несколько раз превышало число вакансий. В ходе первых выборов в Академию наук АН СССР по Сибирскому отделению, состоявшихся 28 марта 1958 года, было избрано 8 академиков и 27 членов-корреспондентов. Среди вновь избранных член-корров был и будущий директор ИЯФ СО, доктор физ.-мат. наук Герш Ицкович Будкер, будущий шеф Роальда Зиннуровича Сагдеева.
С этого времени в СО АН начал работать конвейер по производству академиков и член-корров. Академик Несмеянов А.Н., в те годы Президент АН СССР, пишет о событиях после первых выборов: «Затем в каждые выборы (примерно раз в два года) давалось определенное (и большое) количество вакансий Сибирскому отделению, и большая часть их неизменно заполнялась, так что к 1972 году численность академиков Сибирского отделения составила приблизительно 10%, а членов-корреспондентов - 18% от общей их численности во всей АН СССР» [4].
Нужно заметить, что получив заветное звание академика АН СССР, многие ученые больше не находили точек приложения своих научных способностей на территории взрастившей их Сибири. Хотя Сибирское отделение АН СССР создавалось с единственной целью - развивать науку и промышленность на востоке Страны, богатом природными ресурсами. Но вовсе, ни как научную базу для поточного производства член-корров и академиков. Так отчего же академику Сагдееву не работалось там. О своей научной деятельности в ИЯФ СО АН СССР он пишет:
«Я руководил лабораторией теории плазмы. Маленький коллектив, 10—15 человек. Никакого администрирования. Мы изучали свойства плазмы как нелинейной среды» [5]. Прекрасный физик и математик он, безусловно, сумел увлечь своих коллег научной работой. Своим самоотверженным трудом они сделали кандидатские и докторские диссертации, получили ученые звания. Тем не менее, по информации многих источников Р.З. Сагдеев из Новосибирска переехал в Москву, работать заведующим лабораторией в Институте высоких температур. Но, как говорится, жизнь прекрасна до тех пор, пока мы способны удивляться.
Так вот, в интервью с Л Хохловой, Р.З. Сагдеев говорит:
«В 1973 году меня вызвал президент Академии наук СССР Александр Келдыш и буквально уговорил возглавить Институт космических исследований АН СССР.
— Уговорил? Это же очень престижное предложение.
— Для администратора — да, но не для ученого. Руководителям любого уровня очень трудно сохранять связь с наукой. Пятнадцать лет я посвятил космосу. Наш институт проводил уникальные исследования на космических аппаратах серий «Космос», «Венера», «Марс», «Метеор», «Интеркосмос», орбитальных комплексах «Союз», «Салют», реализовывал крупнейшие космические проекты стратегического значения. Но в 1988 году я попросил отпустить меня из директоров» [2].
Уф, аж дух захватывает! Как все оказалось просто, и назначение и уход, а мы-то столько гадали и размышляли.В беседе с Р.З Сагдеевым корреспондент «Азербайджанских известий» Галия Алиева, спросила его:
— Америка — та гавань, где вы бросили якорь навсегда?
— Да, в моем возрасте это уже так. [6].
Беседуя с Олегом Сулькиным Р.З. Сагдеев говорит, что в ИКИ РАН: - «Там, рядом с директорским кабинетом есть и офис с моим именем на табличке». [7]
Что к этому можно добавить, коли якорь не у нас, то табличку с офиса вполне, наверное, можно упаковать и отправить в качестве сувенира.
P.S.
В январе 2013 года в интернете обнаружил цитируемую ниже заметку. Ее содержание меня не возмутило, не потрясло, а изумило! Как американцы в начале двадцать первого века представляют себе историю Нашей космонавтики. Лаконично, доходчиво и на редкость «правдиво»:
«Журнал ВЕСТНИК , Номер 8(293) 15 апреля 2002 г.
Исаак ВИЛЬНИЦ (Массачусетс)
ИТОГИ КОСМИЧЕСКОГО ВЕКА
«Громадный объем теоретических исследований и расчетов выполнялся под руководством президента Академии наук и директора НИИ - 1 ГКАТ (Государственного комитета по авиационной технике) академика Мстислава Всеволодовича Келдыша. Позднее, в 1973 г., был образован специальный Институт космических исследований АН СССР, директором которого стал академик Роальд Зинурович Сагдеев (уже во времена Горбачева, академик Сагдеев, женившись на внучке экс-президента США генерала Эйзенхауэра, перебрался в Америку, где преподает в одном из университетов)». http://www.vestnik.com/issues/2002/0415/win/vilnits.htm (07.01.2013)
Библиографический список
1. http://magazines.russ.ru/continent/2002/113/soi.html (21.08.2012)
2. http://azeri.ru/papers/azerizv_az/1552/ (6.09.2012)
3. http://elementy.ru/lib/431118?page_design=print (06.08.2012)
4. http://www.pandia.ru/463599/ (19.10.2012)
5. http://www.itogi.ru/spetzproekt2/2010/38/156782.html (28.08.2012)
6. http://azeri.ru/papers/azerizv_az/19230/ (25.08.2012)
7. http://cripo.com.ua/index.php?sect_id=2&aid=101493 (25.08.2012)