Бердяев пишет, что одним из главных заблуждений русской интеллигенции явилось воцарение «народолюбия» и, особенно, «пролетаролюбия», ВМЕСТО любви к истине. Считалось прямо-таки неприличным искать истину, когда «народ страдает» (в этом ключе становится понятным заявление доктора Преображенского, что он «не любит пролетариев»). Причем объяснение такой аберрации сознания Бердяев находит не в ущербности интеллекта, а в соответствующем направлении воли. Таким образом, в противовес интеллигентности, создается мир «интеллигентщины».
К сожалению, курилка живет и здравствует! Нынешние «народолюбцы» прикидывают, а может ли Православие стать подпоркой нашей государственности или же сцементировать разобщенный русский народ. Если да, то «пусть стоит твой монастырёк», а нет – так нет! Вряд ли можно представить себе что-либо более низменное, чем утилитарное отношение к Богу.
Обратимся, как всегда належит делать в трудную минуту, к опыту Византии. В разлагающейся от пороков и апатии Римской империи возникает новый народ – христиане. Они ни в малейшей мере не помышляют о власти, деньгах или иных приманках мира сего, беззаветно служа истине, идя за нее даже на смерть. Константин Великий, сам тогда еще язычник, понимает, что опираться следует именно на таких людей, а не на развратившихся язычников. Т.е. не христиане ищут опоры в государстве (оно их гнало и терзало более 300 лет!), а разваливающееся государство ищет и находит в них твердую опору. Так создается Великая Византия.
Возникает вопрос: что давало первохристианам свободу от страха, даже от страха смерти?
Читаем в Евангелии от Иоанна:
«Тогда сказал Иисус к уверовавшим в Него Иудеям: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными». Иудеи отвечали Ему: «Мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными?». Конечно, они лукавили. Ведь сколько раз им приходилось быть в порабощении и пленении. Но Иисус не обличает их во лжи, а переводит разговор о свободе из мирской плоскости в плоскость духа: «…истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха».
Для православного сознания очевидно, что свободу не может дать никто и ничто извне, кроме Бога ( в этой связи очень интересны рассуждения свт.Игнатия Брянчанинова о крепостном праве). Обретение свободы есть путь борьбы с собственными грехами при уповании на божье милосердие. Поэтому в языках народов, избравших путь православия, есть только одно слово «свобода», в отличие, например, от двух английских слов freedom и liberty, второе из которых есть чисто юридическое понятие.
Однако сейчас, когда православные традиции во многом утрачены, слово «свобода» наполнилось такими смыслами, которые не имеют ни малейшего отношения к истинной свободе – свободе от греха. Дело дошло до того, что свободой признается право на грех и даже утверждается непреодолимость греха в определенных условиях. Например, Эдлай Эвинг Стивенсон, американский политик, утверждает, что «голодный человек не может быть свободным». А вот что пишет блокадница Ольга Берггольц:
«…В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
Где смерть, как тень тащилась по пятам,
Такими мы счастливыми бывали,
Такой свободой бурною дышали,
Что внуки позавидовали б нам».
Не понять этим людям друг друга!
Джефферсон утверждал, что «наша свобода зависит от свободы прессы». Откровенно говоря, «билет» в такую свободу, я бы без малейшего сожаления, «почтительно возвратила».
А вот высказывание Мелвилла согреет душу нынешним прагматикам: «Свобода хороша только как средство, а не цель».
Но, слава Богу, не все мыслят так убого. Один из греческих мудрецов, Эпиктет, говорит: «Рассмотри, кто ты есть. Прежде всего — человек, а это значит — тот, у кого нет ничего главнее свободы воли, но ей все остальное у него подчинено, а сама она у него неподвластна рабству и подчинению...Истинный борец тот, кто борется со своими порочными помыслами. Борись, братец, и не давай себя завлекать в болото. Борьба эта светлая и приближает тебя к Богу. От успешности ее зависит твоя свобода, зависит спокойствие и счастье твоей жизни… Тот человек не свободен, кто сам себе не хозяин …».
Интересно, что буквальный перевод грузинского слова «свободный» (тавис-упали) - «господь самому себе». Т.е. обретение свободы есть путь к самому себе, когда страсти и внешние обстоятельства теряют над тобой власть. Это и есть первый этап нашего восхождения - вочеловечивание.