Иисус на троне

Андрей Охоцимский
Полный текст данного очерка в виде пдф файла с иллюстрациями можно скачать здесь:
https://septentrio.academia.edu/AndrewSimsky

Мы настолько привыкли видеть Иисуса на иконах сидящим на троне, что мало задумываемся над смыслом и происхождением этого символизма. Иисус часто изображается на подчеркнуто монументальном и богато украшенном троне, который, как правило, или охватывает его /1/ или имеет высокую прямоугольную спинку /2/.  Мы обычно понимаем это как символ Его власти и царского достоинства. Можно ли вообще понимать это как-то иначе? Оказывается, можно. Трон Иисуса  - это сложный и не до конца разгаданный образ.

Книга американского историка раннего христианского искусства Мэтьюза /3/ подробно анализирует художественные истоки и идейную основу первых изображений Иисуса на троне, которые начали появляться вскоре после победы христианства в четвертом веке н.э. /4/. Изображение Иисуса на троне подчеркивало его значение и триумф, но имело ли оно прямое отношение к императорской власти? В прошлом веке  иконографы отвечали на этот вопрос утвердительно. Теория происхождения икон Иисуса от императорских портретов была развита Грабаром, Канторовичем и другими. Они считали, что первые иконы Иисуса были императорскими портретами, в которых лик Иисуса заменил лик императора. Одним из важных аргументов этой теории был именно трон Иисуса, который считался самоочевидным признаком императорского ранга.

Мэтьюз последовательно доказывает безосновательность императорской теории, причем в его аргументации трон занимает видное место. Оказывается, римские императоры восседали не на тронах, а на т.наз. «курульных креслах», странных седалищах без спинки, напоминающих по дизайну складной табурет/5/. Эта же модель сиденья была заимствована императорами Священной Римской империи, но в некоторых поздних вариантах к ней могла приделываться низкая спинка. В сущности в этом нет ничего странного – ведь громоздкий трон подавлял бы человеческую фигуру, уменьшал бы её. Но ведь  задача культа императора прямо противоположная  –  возвеличить. Для этого требуется укрупнить фигуру: императора облачают в толстую и длинную мантию, ему на голову одевают корону. Кроме того, церемониальный трон располагают на возвышении. Одежду императора делают возможно более роскошной и сияющей, или же его облачают в блестящий доспех. Сам трон при этом особо не украшают, так как внимание должно быть приковано именно к императору, а не «к тому месту, на котором он сидит». Характерным примером средневекового трона является коронационный трон Каролингов в Аахене, представляющий собой невзрачное кресло из каменных плит с невысокой спинкой/6/.

С другой стороны, императоров вообще редко изображали сидящими. В этом смысле поучительна коллекция изображений византийских императоров на сайте Центра восточнохристианской культуры /7/. В этой коллекции всего 55 изображений, из них только два сидящих. Это и неудивительно, так как сидящая поза слишком мирная, она располагает к покою и созерцательности/9/. В полный рост император выглядит куда более величественно, хорошо видны его роскошные одежды и атрибуты власти (или доспехи и оружие). Император хорошо смотрится на коне – недаром конных статуй царей так много. Вспомним известные российские статуи царей - почти все они конные или стоячие. С другой стороны, сидящими на кресле часто изображают ученых и мыслителей. Действительно, сидящая поза указывает на размышления – это поза философа или учителя/8/, в то время как император – это человек действия и военный лидер. Сидя человек думает, а для действия он встает.

Отвлекшись от темы трона, отметим, что изображения Иисуса лишены практически всех императорских атрибутов. Он никогда не держит в руках ни скипетр, ни державу, и мы лишь изредка видим его в короне/10/. Если император носит пурпурные сапоги, то Иисус обут в сандалии или сидит босиком. Одежды императоров соревнуются в роскоши, тогда как одеяние Иисуса представляет собой стандартное в эллинистическом мире сочетание хитона (нижней рубашки) и гиматия (верхней одежды, напоминающей современное индийское сари). Императоры античности и раннего средневековья были одеты в ритуальную хламиду – плащ с крупной богато украшенной застежкой на правом плече/11/. Хламида была признаком военного звания и в ней, правда не столь роскошной, изображали и святых воинов /12/. На византийских и русских иконах персонажи царского  достоинства одеты в длинное прямое одеяние покрытое широкой и длинной полосой узорчатой золоченой ткани (лором) и в короне. Так изображались пророки Давид и Соломон, святые Константин и Елена и великомученица Екатерина/13/. Излишне говорить, что Иисуса таким образом никогда не изображали.

Мэтьюз убедительно доказывает, что первые иконные образы Иисуса представляют его не как властителся, а как философа и учителя. Действительно, в образе Пантократора Иисус указывает на текст в книге, т.е. учит. Мы чувствуем, что этот образ утверждает авторитет Иисуса, но это авторитет учителя, а не императора. Иисус держит в руках книгу или свиток (как философ), а не державу или скипетр. Более того, сопоставление изображений императора и Иисуса показывает, что их сознательно противопоставляли, что как нельзя лучше соответствует духу христианского учения. Действительно, власть Иисуса не от мира сего, его авторитет – в истине, а не в силе. Поклонение Иисусу никогда не подменяло почитания царей и императоров, но утверждало высший духовный и нравственный авторитет истины, перед которым и император должен был склониться. Сам Иисус отделял земную власть от Царства Небесного, предлагая воздавать «кесарю кесарево».

Но откуда же тогда появился монументальный трон? Мэтьюз утверждает (эта точка зрения уже высказывалась /14/), что первые версии трона Иисуса были аналогом трона Зевса Олимпийского, известной статуи Фидия, считавшейся одним из семи чудес света. Сама статуя не сохранилась, но она известна по описаниям историков и изображениям на римских монетах/15/. На этих изображениях различима характерная высокая прямоугольной спинка трона с выступающим кантом. В эту эпоху в римском язычестве определилась тенденция выделять культ Юпитера-Зевса, как основного бога, занимающегося делами смертных. Помещение Иисуса в кресло Зевса утверждало его победу в соревновании с последним и его статус как нового верховного Бога. Легко усмотреть аналогию трона Иисуса и его позы на мозаике 4 века из Санта-Пуденцианы/4/ с изображением Зевса Олимпийского.

Таким образом, изображение Иисуса на троне было не столько символом владычества, сколько утверждением Его божественности, что было актуально именно в эту эпоху в связи с борьбой против арианской ереси. Никейский символ веры провозгласил Христа не царем, а Богом. Именно его Божественность была предметом споров с арианами. Тогда становится ясным, почему Иисуса изображали в одежде обычного человека, но при этом усаживали в божественный трон – это было гениально простым и убедительным способом изобразить сочетание в нем двух природ: Божественной и человеческой. Ведь одеяние Иисуса, которое выглядит экзотически с нашей точки зрения, смотрелась в то время как обычная повседневная одежда. Представим себе человека 21 века в рубашке и брюках с открытой книгой в руке, восседающим на монументальном троне главного Бога – вот то впечатление, которые подобные изображение производили на современников. Сочетание земного и Божественного в Иисусе, сочетание его смирения со вселенским масштабом его бытия, было таким образом представлено в открытом и прямом сопоставлении, доходящем до противопоставления. Тайна Воплощения не пряталась в дуализме образа или в нюансах лика, а, напротив, была выставлена на всеобщее обозрение и утверждалась в полный голос. Богоявление не пытались разгадать, его праздновали.

Теория Мэтьюза фактически утверждает, что трон изначально понимался именно как Небесный Престол, т.е. прямо указывал, где находится Иисус  – на  Небесах/16/. Это хорошо согласуется с общепринятым пониманием данной иконографии как изображения Иисуса «возшедшаго на небеса и седяща одесную Отца и паки грядущаго со славою ... ». Иисус на троне – это Иисус нашей эпохи, живой Бог, мистически явленный в жизни Св. Духа и таинствах Церкви. Но это также и апокалипсический Иисус,  грядущий «судить живых и мертвых».  Апокалипсический аспект иконографии Иисуса на троне виден, в частности, из того, что эти иконы часто использовались в деисусном чине. Действительно, сидящая поза уместна не только для учителя, но и для судьи.

Хотя Небесный Иисус как правило изображается сидящим, он не обязательно сидит на троне.  В древних византийских мозаиках встречаются изображения Иисуса, сидящего на шаре, символизирующем мироздание/17/, а также на радуге/18/. Может быть, эти заменители трона могут помочь прояснить его функцию? Не является ли трон образом космоса, не выражает ли он связь Иисуса с мирозданием? Ведь не случайно же трон подчеркнуто материален и изысканно украшен – не является ли он символом тварного мира и его совершенства? Однако в иконографии «Спас в силах»  трон явно принадлежит небесному слою образа, тому же, в котором размещаются херувимы/19/. Стало быть это -  именно небесный трон, роскошное убранство которого выражает великолепие Нового Иерусалима, в котором он помещается. Или же - это центр мироздания, точка встречи земного с небесным?

В православной церкви престолом (т.е. троном) именуется место, на котором происходит Евхаристия. Однако собственно жертвоприношение (проскомидия) происходит в другом месте, которое прямо именуется жертвенником. После проскомидии, Святые Дары переносят на алтарный престол. Таким образом, в  литургическом действии, Иисус, мистически воплощенный в Дарах, перемещается на престол-трон. Принято считать, что престол символизирует Гроб Господень, но ведь из самого слова очевидно, что он также является и троном. Действительно, в  пресуществлении появляется не тот Иисус, которого положили в гроб 2000 лет назад, а актуальный, современный нам Иисус, который вполне телесно сидит на Небесном Троне «одесную Отца». Именно поэтому образ Иисуса на троне занимает центральное место в русском высоком иконостасе - он имеет ясный литургический смысл. Стоя перед иконостасом, закрывающим сам престол, верующие могли видеть его образ в виде Небесного Трона, на котором восседал живой и конкретный Иисус. Икона «Иисус на троне», таким образом, дополняла евхаристические переживания. Сама евхаристия совершалась невидимо, но её зримый образ стоял перед глазами.

Еще один интересный аспект образа трона связан с тем материалом, из которого он сделан – деревом. Дерево, древний архетип космической жизни, появляется в христианской традиции в двух важнейших эпизодах:  как древо жизни в саду Едема и как животворящий крест  распятия, причем оба раза в связи с темой вечной жизни. Оба древа связаны воедино апокрифической «золотой легендой», согласно которой крест Распятия был изготовлен из дерева, которое выросло из ветви древа жизни, вынесенной из сада Едема сыном Адама Сифом /20/. Так не соединялись ли в средневековом сознании Древо Жизни, Животворящий Крест и деревянный трон Ииуса в единый образ мирового древа как мировой оси, соединяющей сферы мироздания?

Для лучшего понимания темы трона Иисуса необходимо обратиться к библейскому материалу, в первую очередь к книге Откровения, в которой трон (в славянском переводе – престол)  упоминается около 40 раз. Заметим кстати, что употребление образа трона в Откровении хорошо согласуется со взглядами Мэтьюза:  проникнутая анти-императорским духом книга Откровения грозит блуднице имперского Рима грядущим Небесным Судом. В Откровении трон  - это непременный атрибут Высшего Судии, причем этот образ восходит к видениям пророков/21/. В Ветхом Завете престол Давида  – это символ Богоданной власти иудейских царей, которую в будущем унаследует «сын Давидов» - Иисус.  Детальный анализ библейских образов трона и их связи с литургической и молитвенной жизнью Церкви и иконографией – интересная тема дальнейшей работы.

Примечания
1.Новгородская икона 15 века из Новгородского музея http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=821 Форма охватывающего трона необычна и может вести свое происхождение от т.наз «экседры»: нишеобразной полукруглой комнаты. В античности экседры использовались в сакральной архитектуре обрамляя статуи богов, а также могли служить местом философских бесед. Экседра эволюционировала в алтарные апсиды церковной архитектуры. Примечательно, что на древнейшей византийской иконе Пантократора VI века фигура Иисуса помещена в охваытвающую архитектурную форму напоминающую экседру.
http://en.wikipedia.org/wiki/File:Spas_vsederzhitel_sinay.jpg
Плошки с огнем в форме лилий на подлокотниках трона напоминают о библейских видениях огненного небесного престола (Дан. 7:9).
2.Новгородская икона 13-14 века из Третьяковской галереи http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=821
3.Thomas F. Mathews. The clash of gods: A Reinterpretation of Early Christian Art. Princeton University Press, 1993.
4.Мозаика 4 века из церкви Санта-Пуденциана в Риме, наиболее древней из церквей Рима. 5.См. Википедию http://en.wikipedia.org/wiki/Curule_seat
6.Трон каролингов в Аахене http://en.wikipedia.org/wiki/File:K.jpg
7.Изображения императора в византийском искусстве 8.В античных школах учителя сидели
9.На римских монетах можно найти сидящие изображения императриц. Остальные сидячие изображения относятся к богам, богиням или весталкам. Напомним также, что Будду всегда изображают сидящим.
10.В позднесредневековой иконографии встречаются изображения Христа в короне, в частности в некоторых западных иконах Коронации Богоматери. Иисус так же имеет корону в относительно редких русских иконографических типах  «Великий архиерей», «Предста царица» и «Царь царем».
11.Юстиниан I в мозаике Сан-Витале, Равенна
12.Новгородская икона Св. Георгия 1170 г. http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=428
13.Синайская икона Св. Екатерины 13 века http://adama-art.com/ru/mediabiblio/byzantine-icons-of-sinai/63
14.Latourette, Kenneth Scott,  A History of Christianity, Volume 1, "Beginnings to 1500", p. 572, San Francisco: Harper Collins, 1975.
15.Монета Лициния (современник и соперник Константина I, 321-324 г. н. э.) 16.Было бы  неверно утверждать, что символизм трона Иисуса полностью чужд идее власти. Аспект Божественной власти в нём присутствует, как и в других  иконах Иисуса. Однако, сама эта власть имеет совсем другую природу, чем власть земная. Мы не будем здесь вдаваться в эту сложную тему, напомним лишь, что в православной традиции епископа называют «Владыка», и ему тоже подобает трон, хотя его власть очевидно совсем иная, чем у земных владык. Мэтьюз не обсуждает символизм трона в целом. Его книга посвящена раннехристианскому искусству, и его основной вывод относительно нашей темы сводится лишь к тому,  что образ Иисуса на троне не являлся развитием императорского портрета и вообще не связан с культом императора. Мэтьюз также обсуждает другие раннехристианские изображения и делает вывод, что в них доминирует тема Иисуса как Целителя и Учителя. Образ Владыки-Вседержителя очевидно возник позднее.
17.Мозаика конхи апсиды церкви Сан-Витале, Равенна, 6 век
18.Мозаика 5 века в церкви Блаженного Давида в Фессалониках
См. также синайскую икону 7 века 19.Спас в силах, Андрей Рублев, 1408 г., Третьяковская  галерея http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=136 Эта иконография возникла в период напряженных эсхатологических ожиданий и выражает апокалипсические образы: нижний красный прямоугольник с символами евангелистов по углам – это земля, горящая огнем страшного суда. Черный  (или синий) овал – небо с троном Иисуса, окруженным херувимами. Примечательно, что самый верхний слой, в котором изображен сам Иисус тоже красный, что обычно интерпретируется как указание на огненную природу Божества.
20.Barbara Baert. A Heritage Of Holy Wood: The Legend of the True Cross in Text and Image, Leiden: Brill, 2004.
21.The Revelation of John. Commentary by T. F. Glasson. The Cambridge Bible Commentary. Cambridge University Press, 1965, 128 p. Если в пророчествах небесный трон описан как место пребывания Бога, видимого как сияние («слава Божия», см. Иса. 6:1, Иез.10, Дан. 7:9), то в Откровении на троне пребывает Агнец (Откр. 5:6, 22:1). Если в ветхозаветной церкви земным троном Бога был Ковчег Завета (Исх. 25:22, 40:34-36; Лев. 16:2), или даже, как то предполагает Ю. Моргенштерн, золотой трон (см. J. Morgenstern. The fire upon the altar. Chicago, Quadrangle Books, 1963, p.38), то в христианской традиции эту функцию исполняет алтарный престол.