Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2012/11/26/1638.
Говоря об Уинстоне Черчилле, мы должны понимать, что его левая рука прекрасно знала, что делает в этот момент его правая рука. Так в послании №401 27 января 1945 года он сама любезность. Он «очарован нашими славными победами над общим врагом». В поздравительном послании №410, к дню Красной Армии, эта сама патетика: «Будущие поколения признают свой долг перед Красной Армией так же безоговорочно, как это делаем мы, дожившие до того, чтобы быть свидетелями этих великолепных побед»(1).
Это писалось видимо правой рукой, так как адресовано посторонним. А для своих весной (март-апрель) 1945 года Черчилль уже левой рукой дает команду разработать военный план в отношении русских под названием «Немыслимое», сохранившейся в документах Государственного архива Великобритании за подписями главы Имперского генерального штаба фельдмаршала А. Брука, начальников штабов ВМС и ВВС, и были опубликованы в октябре 1998 г. в английской и мировой печати. Направляющая роль непосредственно Черчилля в создании указанного документа вытекает из обращения Брука 8 июня 1945 года: «ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ. В соответствии с Вашими инструкциями мы рассмотрели наши потенциальные возможности…». В пункте 2 указывается: «Общеполитическая цель – навязать русским волю Соединенных Штатов и Британской империи». В пункте 3 констатируется: «Единственный для нас способ добиться цели в определенном и долгосрочном плане – это победа в тотальной войне». А перед этим, в пункте 1-д указано: «Дата объявления военных действий – 1 июля 1945 года.» В заключении документа находится приписка «Я прочитал замечания командующего относительно «Немыслимого», от 8-го июня…» и указана дата – 10 июня 1945 года, а вместо подписи стоят три буквы WSC (Уинстон Спенсер Черчилль) (2).
Сдача Франции прошла в классическом варианте. Французы превосходили немцев почти по всем компонентам, уступая лишь немного в самолетах. Единый фронт в составе сто десять французских дивизий и десять британских дивизий были рассечены на две части танками фон Клейста, прошедшими через Арденны в направлении Седана. В результате образовались два гигантских котла – южный, куда попала основная масса французской армии, сосредоточенная на линии Мажино, и северный, куда попали английский экспедиционный корпус, вся бельгийская армия и значительная часть французской армии.
18 мая маршал Петэн, будущий глава коллаборационистской Франции, был назначен заместителем премьер-министра.
А 19-го, как сообщает об этом сам Черчилль (в 4 часа 30 минут пополудни) лорд Горт, командующий английскими войсками «изучает возможность отхода к Дюнкерку, если он будет вынужден это сделать»(3). И это притом, что Горт получает от Черчилля прямое указание «двинуть английскую армию в юго-западном направлении и пробиваться через любые препятствия с целью соединиться на юге с французами»(4). Видимо это писалось правой рукой.
20 мая фон Клейст вышел на берега Ламанша в районе Абвиля. В тот же день утром 20 мая в протоколе совещания английского военного кабинета отмечено:
«Премьер-министр полагает, что в качестве меры предосторожности морскому министерству следует собрать большое количество мелких судов, которые должны быть готовы к выходу в порты и бухты на французском побережье»(4). Это уже писалось для своих, левой рукой.
Итак, английский корпус вместо запланированного контрудара, не предупредив ни французов, ни бельгийцев, начал свой поспешный отход к побережью. 22 и 23 мая немцы без малейшего сопротивления заняли Булонь и Кале. 10 английских, 18 французских и 12 бельгийских дивизий оказались прижаты к морю. Над ними нависла угроза уничтожения. Но здесь случилось «чудо Дюнкерка».
24-го мая на 20 часов 20 минут в своем дневнике начальник немецкого Генерального штаба генерал Гальдер записал:
«Приказ, отменяющий вчерашний и предписывающий окружение войск противника в районе Дюнкерк, Эстер, Лиль, Рубэ, Остенде. Подвижное левое крыло, перед которым нет противника, по настойчивому требованию фюрера остановлено! В указанном районе судьбу окруженных армий должна решить наша авиация»(5) Речь идет о знаменитом стоп-приказе Гитлера.
На утро 26-го мая Гальдер в своем дневнике записывает:
«Танки и моторизованные соединения по высочайшему приказу стоят как пригвожденные на высотах между Бетюном и Сент-Омером; наступать им запрещено. Из-за этого ликвидация окруженных войск противника может продолжаться еще несколько недель. Это наносит большой урон нашему престижу и нашим дальнейшим планам. Утром главком сильно нервничал. Его вполне можно понять, так как наступление на планомерно отводимые войска, сохранившие свою боеспособность, и одновременная остановка наших войск по высочайшему приказу в таком месте, откуда можно нанести противнику удар в тыл, совершенно непостижимы».
А потом чуть ниже:
«14.30 — Главком возвратился от фюрера в прекрасном настроении. Фюрер разрешил наступать на Дюнкерк, чтобы помешать противнику эвакуировать свои войска».(6)
Однако, как бы опомнившись, Гитлер вновь отдает приказ – войскам не приближаться к Дюнкерку ближе, чем 10 километров. Воспользовавшись предоставленной возможностью, британский экспедиционный корпус, бросив прикрывавших его отход 40 тысяч французских и 20 тысяч бельгийских солдат на произвол немцев, побросав все вооружение, поспешил постыдно сбежать на свои острова. Эта возможность была ценой, которую заплатил Гитлер англичанам, за сдачу ему Франции.
До 10-го мая 1940 года французская армия считалась самой мощной в Европе, а значит и в мире. Ее возглавляли маршал Петэн, герой Вердена, генералы Гамелен и Вейган, герои Варшавы. Оба блестящие офицеры, ученики маршала Жоффра. Армия была насыщена танками, артиллеристскими системами и самолетами. В ее рядах был Шарль де Голль, написавший книгу «На острие шпаги», в которой теоретически обосновал действия танковых войск в предстоящей войне. В этом плане автор этой книги, вместе с русским танкистом Александром Ильичом Лизюковым, на несколько лет опередил хваленого фашистского генерала Гейнца Гудериана.
Но, тем не менее, Франция пала. И по существу, пала в течение ДЕСЯТИ дней. Последовавшие двадцать дней были лишь ее агонией. За это время ее трехмиллионная армия была полностью разгромлена. Более полумиллиона солдат было убито. Почти два миллиона попало в плен. Таким образом, за месяц боев Франция понесла безвозвратных потерь в два раза больше, чем Красная армия в своих самых страшных, болезненно воспринимаемых до сих пор, поражениях 1941-го года.
Сравним. В Белостокском и Минском сражениях 1941-го года погибло и попало в плен 341 тысяча наших солдат, а 77 тысяч было ранено. В самой тяжелой катастрофе Восточного фронта, в Киевском сражении того же года, наши потери принято считать в 616 тысяч убитыми и попавшими в плен, 86 тысяч ранеными. В Вяземском котле наши общие потери составили 130 тысяч. Но для правильного понимания истории важен и дух армии. Будучи окруженными, французы просто складывали оружие. Наши же, тут же предпринимали отчаянные, часто заканчивающиеся успехом, попытки прорваться к своим.
Здесь к слову и о генералах. Мол, не могут герои предшествующих войн стать предателями, намекая при этом на расстрелянных в 1937-1941 годах советских маршалах и генералах. Трагедия Франции убедительно иллюстрирует, что могут, да еще как. Маршал Петэн после поражения Франции возглавил прогерманский режим. Высшие военноначальники Франции – генерал Гамелен и адмирал Дарлан, вполне успешно, до поры до времени, сотрудничали с гитлеровцами. Практически в одиночестве честь французского офицерского корпуса поддержал лишь де Голль.
Продолжение http://www.proza.ru/2012/11/30/964
Примечания.
1. Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой отечественной войны 1941-1945 гг. М. 1958.
2. http://www.coldwar.ru/bases/operation-unthinkable.php.
3. Черчилль У. Вторая мировая война. Т.2. — М.: Воениздат, 1991. С. 332.
4. Там же.
5. Там же.
6. Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг.— М.: Воениздат, 1968-1971 С.425.
7. Там же. С. 428.