- Радуйтесь, мама, ваш год наступает! – воскликнул Хренюков, отрываясь от газеты. – Год змеи!
- А твой-то год, когда будет? – чуть не захлебнулась чаем теща.
- Мой уже идет! – приосанился Хренюков. - Год дракона!
- Как в три глотки водку заливать, он дракон! – отдышалась теща. – А как зарплату в дом приносить – мышь!
- Я не знаю, Анна Егоровна, о чем вы могли подумать… - попытался увернуться от огня критики Хренюков.
- Могла ли я подумать?! – вновь накрыла его залпом негодования теща. – Ты сомневаешься, могу ли я думать? Вот, сейчас узнаешь, что думаю о тебе!
- Мама, уже поздно! – неискренне зевнул Хренюков. – Спать пора!
- Мне одного слова хватит! – набрала воздуха Анна Егоровна. – Как скажу, год вообще не заснешь!
- Вы не о том подумали! - предусмотрительно изменил формулировку зять. -Змея – символ плодородия. А кто, как не вы, балуете нас огурчиками, помидорчиками с дачного участка.
- Одна закусь на уме! – констатировала теща.
- Кстати, об уме! – обрадовался нащупанной тропинке примирения Хренюков. - Я хотел сказать, что змея – символ мудрости!
- Символ мудрости – компьютер! – угробила комплимент теща, которая второй месяц пыталась разложить пасьянс, включая вместо монитора телевизор.
- Змея – символ здоровья! – не сдавался Хренюков. – Не случайно на эмблеме медиков ее изображают с чашей!
- Чаша? – насторожилась теща. - Опять про выпивку?! У тебя не год дракона – у тебя сорокалетие зеленого змия!
- Не спорьте, наступающий – мой! – неожиданно прервала разгром супруга Хренюкова.
Хренюков удивился внезапному приступу самокритики.
- Змея ежегодно меняет шкуру. Вот и мне надо сменить шкуру – заячью на норковую!
- Да ему, чтобы на шубу заработать, года змеи не хватит! Змеиных лет полтораста потребуется! – прикинула теща.
- Может, я ошибся, насчет змеи? – вспотел Хренюков.
- Это я ошиблась, когда вышла замуж! – призналась жена. – Но теперь начинаю работать над ошибками!
- Уговорили: наступающий – мой! – прошипел Хренюков и тихо-тихо выполз из-за стола.
Ппроползая в спальню, Хренюков думал, что грядет две тысячи тринадцатый год. А тринадцать по любому календарю – к неудаче. И, судя по всему, новый год для Хренюкова наступил досрочно.