ДВУРОГИЙ ПАССАЖИР
Реальный случай, записанный мной со слов рассказчика – был он свидетелем его или нет, не знаю.
Юго-Западная железная дорога, товарный состав из 62 вагонов с углем, идущий по одесской ветке в направлении Киева. Если кто знает - там «одноколейка», и составы расходятся на так называемых «разъездах».
Один из машинистов родом из этих мест. Вот стоит состав… долго стоит, ждет встречный пассажирский поезд. Тут к головному тепловозу подходит мужичок с коровой…
- Сынки, здравствуйте!
- А, дядя Вова, здрасть! – второй машинист знает кума своего отца, и улыбается на все 32 зуба от радости случайной встречи… знал бы, что эта встреча будет стоить ему множества неприятностей…
- Слушайте, сынки, вот у меня бутылка самогона есть, нужно сделать одно дело….
- Да, дядя Вова, говорите, всегда рады помочь… Другой машинист пока молчит, но тоже кивает головой, самогон он тоже любит.
- Значит, купил я коровку…
- Поздравляем!
- Да пока не с чем, купить то я купил, а вот как домой с ней добраться? – а добираться дяде Вове было две остановки в киевском направлении, это километров 15, однако деду с коровой 15 километров по трассе идти не хотелось.
- Мы бы помогли… - озадаченно протянул один из машинистов, но у нас нет закрытых товарных вагонов и тем более пустых.
- Жаль… - дед Вова понуро опустил голову, - так, видимо, до ночи придется тут стоять… Может, кто из «наших» товарный гнать мимо нашей остановки… - в поселке было достаточно железнодорожников, и дед Вова думал, что по какому-то случаю таки он увидит еще кого-нибудь из знакомых.
- А может… - тут оба машиниста удалились в глубь кабины и оттуда послышалось: «ты что с ума сошел», «нас повыгоняют», «дуракам закон не писан» и прочие эпитеты. Наконец в окошке появились обе сияющие физиономии железнодорожников: – А мы ее в тамбур!
Дед Вова оценил на глаз дверь в тамбур тепловоза, и, решив, что коровка пройдет, согласился.
Загнать корову в тамбур было не так уж тяжело. Дурное животное, не думавшее о том, что ему предстоит, спокойно зашло за своим новым хозяином, как не очень легкий танк задом на стоянку. Дверь закрыли, и состав тронулся на только что загоревшийся «проходной зеленый».
Первые признаки беспокойства корова подала ровно через 5 минут. Она начала возиться в тамбуре и истошно мычать. Дед Вова был не рад что поехал с комфортом, так как тем самым «комфортом» запахло уже на 10-й минуте поездки – у живности видимо на нервной почве подвело желудок, и она разразилась целым потоком естественных нечистот. Особенно этому были рады оба машиниста, которые про себя уже проклинали тот день, когда остановились на красный на этом полустанке. Но это было еще не все! Когда они достигли нужного полустанка, корова отказалась покинуть тамбур! В придачу переезд для товарняка открыли быстрее, чем хотелось новоявленным «животноводам». В общем, под какофонию коровьего мычания и воплей диспетчера по громкой связи с требованием срочно покинуть переезд и не задерживать движение на ветке, два мужика и один дед проявляли титанические усилия по удалению инородного живого тела из тепловозного чрева.
Наконец, когда все способы были исчерпаны, а корове надоело вопить благим матом и она в дополнениее всего обмочилась, кому-то из машинистов пришла «блестящая идея».
С криками «я служил в танковых войсках», один из них убежал в «дизельную» и вернулся от туда с импровизированным факелом. Хорошо, что она стоит мордой к выходу,- обрадовано сообщил «танкист», поджигая паклю, пропитанную чем-то горючим. – Мы, мол, танки зимой заводили, засунув факел в выхлопную трубу…
У коровы выхлопной трубы не было…. Зато завелась она с первого оборота! Брыкнув задними «траками» так, что от удара вылетели стекла в дверях тамбура напротив. После чего безумно «волая» по-коровьи звуком, по тембру, напоминавшему сигнал воздушной тревоги, обалдевшая корова «рванула на выход», выпрыгнув из тамбура, как пробка из бутылки с шампанским… правда, брызги были коричневые, а не белые… видимо, у коровы снова свело от страха желудок…
А теперь представьте себе картину – стоит народ из числа счастливых дачников, возвращающихся после веселого рытья окопов на приусадебных участках в поисках партизанящей картошки. Тут вместо их долгожданной «электрички» на платформе перед их носом останавливается «товарняк» и так стоит неестественно долго, при этом время прибытия электропоезда медленно истекает, а «товарняк» стоит. И тут неожиданно из открытых дверей тепловоза с диким воплем вылетает….. озверевшая корова и как в лучших традициях испанской корриды, «подбрыкивая», начинает нестись через толпу озадаченных дачников, которые, бросая лопаты и тяпки, начинают прыгать через перила платформы. За коровой в припрыжку через брошенный шанцевый инструмент бежит «тореадор» в лице деда Вовы с криком – «изверги, это же не танк, а корова, она же доится, перестанет»…. Крики топот….
«Товарняк» резко трогается и покидает платформу… через три минуты к ней подкатывает истомившаяся в долгом стоянии перед семафором на красный «электричка». Двери открываются и начинается «вторая серия этой комедии»… Корова, сделав круг по платформе и не найдя выход из незнакомого ей «загона», находит неожиданно открывшиеся двери электрички и с диким воплем влетает в полупустой, слава Богу, вагон электропоезда. Из вагона электрички начинают в панике выбегать пассажиры. Корова протискивается между кресел вагона, намотав на рога чьи-то вещи, и с не менее страшным воплем выбегает через другие двери, на этот раз, взяв направление на выход из станции. К сожалению, на этот раз двери в зал ожидания оказались для нее слишком узкие… Для того, чтобы из покореженных дубовых станционных дверей вызволить ослабевшее домашнее животное, пришлось вызвать пожарных с соседнего поселка. Корова не пострадала, пассажиры тоже, деда Вову оштрафовал местный участковый, а машинистам долго пришлось отмывать свой тамбур, правда, после этого дед Вова с ними демонстративно не разговаривал, считая виновниками происшествия именно их…
Вот такая вот история о «двурогом» пассажире, чуть не остановившем движение по Одесской ветке Юго-Западной железной дороги.
ПТИЧКА… МАРАБУ
Виктор Петрович, рабочий завода «ЦЕПИ ГАЛЯ» в Киеве, заядлым алкашом не был, по крайней мере, таковым он себя не считал даже после хорошей попойки, ибо "беленькая", по его разумению, была продуктом чистым и натуральным, организм не загрязняющим. Правда, вот нормы «очистки» организма водкой были слишком растяжимы, особенно под разговор и хорошую закуску, видимо из-за этого на очередной встрече «старых приятелей» он и «отвалил» от компании «задумавшихся в салате интеллектуалов», когда обнаружил у себя на руках сразу 20 пальцев, а у приятелей появились близнецы.
"Ну, бывает"- скажете Вы, действительно - тут самое главное вернуться домой, можно сказать, "без потерь": встал на автопилот и через час и 90 столбов дома. Но, увы, проблема в том, что Виктора Петровича потянуло дышать свежим воздухом, и «погулять» его занесло в зоопарк. Да, да, да - именно в Киевский зоопарк.
Пошатавшись по территории зоопарка и насмотревшись на братьев наших меньших, и прочих их пернатых собратьев, он решил, что пора двигаться в сторону дома. Заставив свои ноги двигаться в нужном направлении и стараясь идти прямо, Петрович двинулся на выход из птичника.
Когда до выхода оставалось совсем немного, он обратил внимание на некоторое оживление за входом. Неожиданно в середине воротного проема вышагивая с важностью, достойною королей, появились две большие птицы серого цвета. Процессию замыкал работник зоопарка, который, размахивая палкой, красноречиво давал понять птицам, что на свободе они “ТУРИСТЫ” и путь их лежит в ближайший вольер.
Одна из птиц, самая большая и длинноногая, явно не хотела мириться со своим положением и старалась продлить свое пребывание на свободе, по средству неподчинения. Вот так вот, убегая от палки и погонщика, птица оказалась прямо перед Петровичем.
Увидев препятствие в лице человека, покачивающегося, как баржа при легкой качке, птица остановилась, обалдев, сначала от неожиданности, а потом от той наглости, с которой Петрович, ухмыляясь, мерил ее взглядом, явно оценивая, какова она в приготовлении. Птицу это явно начало раздражать, и длинноногое пернатое уставилось на человека взглядом снайпера, взявшего противника в перекрестие прицела, прищурив глаз и склонив голову набок…она как бы прицелилась ему куда-то в район пупка.
На этот раз ответный взгляд не понравился человеку. Одному богу известно, что именно не понравилось пошатывающемуся «гомосапиенсу» в том зловещем птичьем взгляде, только он, не долго думая, скрутил два пальца, и угостил наглую пернатую тварь звонким «щелбаном».
Пернатое поначалу окончательно опешило, видимо от микро контузии, но вскоре к нему вернулся боевой дух предков, и птица перешла в контрнаступление. Изобразив при этом клювом барабанную дробь как перед казнью, и тут же применив фехтовальный выпад, лязгнув беззубым оружием, как медвежьим капканом, на уровне груди Петровича, завершив нападение победным гортанным кличем пра-пра-прадедов по линии крылатых динозавров.
Услышав шум сражения, к человеку на помощь поспешил работник зоопарка, улюлюкая и размахивая над головой палкой, как кавалерист при конной атаке шашкой. Увидев, что к двуногому обидчику спешит подкрепление, пернатый агрессор ретировался в вольер, пытаясь избежать палочного наказания, воинственно отстукивая клювом некое подобие азбуки Морзе пернатого кодирования.
Удовлетворившись паническим бегством противника с поля боя и сбивчивыми извинениями работника птичника, Петрович двинулся домой.
На следующее утро, войдя в ванную и глянув на себя в зеркало, он обратил внимание на маленькую дырочку на своей майке, как раз на уровне клюва вчерашнего визави. Терзаясь, смутными предчувствиями он устроил расследование, начав его с осмотра одежды, в которой он был в тот день в зоопарке. К его величайшему удивлению в куртке он обнаружил большую дыру очень правильной круглой формы с неясным происхождением оной. После детального осмотра прочей одежды, которая была под курткой в тот злополучный день, стала вырисовываться не совсем понятная и пугающая картина. На куртке красовалась большая дыра, на свитере, что была под курткой, обнаружилась дырка чуть поменьше, на рубашке еще меньше, и на конец на майке – очень маленькая и аккуратная дырочка как будто сделанная конторским дыроколом.
Увидев такую картину, Петрович напрочь, забыл об опохмелке и стал мучительно вспоминать: мол «…где это меня угораздило?!»… И вот тут он вспомнил о пернатом разбойнике на длинных ногах, который, не по-птичьи сильно крича, напал на него в птичнике Киевского зоопарка. Тут же всплыли и другие подробности вчерашнего дня.
Мысленно составив «фоторобот» преступника в перьях, он двинулся к книжной полке, где стояла большая энциклопедия животного мира. После проведенных «оперативно-розыскных мероприятий» на страницах энциклопедии, по особым приметам длинноногого, серого рассадника паразитов, Виктору Петровичу таки удалось найти на него информацию, от которой у него похолодело в груди. Под фотографией его вчерашнего врага в боевых перьях, красовалось короткое имя - “МАРАБУ” прочитал он название птицы. С его лба скатилась холодная капля пота и упала на одну из строк энциклопедии. Строка описания гласила - …”Птица Марабу, во время охоты на черепах одним ударом клюва может пробить ее панцирь”…
СОТАЯ ЗАРУБКА
Рыхлый мартовский снег поскрипывал под ногами, шум хвои в ветвях горного леса успокаивал и умиротворял. Где-то вдалеке шумела горная река Курджипс, несущая свои мутные воды по узкому и глубокому естественному коридору горного ущелья. Было раннее утро. Солнце уже встало, однако в ущелье оно пока не дотянулось, освещая вершины окрестных гор.
Егерь Михал Иваныч вышел из пастушьей избушки, где провел ночь, и с наслаждением потянул пьянящий, мартовский горный воздух Северного Кавказа. Постояв немного, любуясь горным восходом, он стал собираться. День обещал быть трудным - два дня назад в округе объявился шатун, который напал на отару овец у подножья горы, и наделал там много ущерба; рассерженные пастухи позвонили егерю и сообщили о случившемся. Согласно инструкции медведя нужно было убить, ибо нападение явно было не последним, а далеко от «дармовой еды» обычно мишки в такую пору не ходят. И вот уже второй день Михаил Иванович шел по следу шатуна, который наматывал круги по ущелью в районе перевала, то и дело приближаясь к кошарам, которые манили его живым завтраком. Собственно, пастухи были сами виноваты, ибо, зарезав барана как будто по какой-то традиции, а может от лени - отходы выбрасывали тут же рядом с кошарой. Этим они часто привлекали к отаре не только вездесущих шакалов, то и дело шныряющих по горным тропам в поисках падали, но и вот таких вот вставших не с той лапы и не в то время косолапых гурманов.
Когда солнце все же дотянулось до дна ущелья, егерь был уже далеко от места своего временного пристанища. Красота окружавших гор просто завораживала, однако долго задерживаться, любуясь на природное совершенство было нельзя, ибо косолапый, судя по следам, явно проголодался и шел к колхозным кошарам на другой стороне горного хребта.
Следы были свежие, медведь шел медленно, видимо инстинктивно выбирая направление к будущей пище. Неожиданно след стал какой-то странный – мишка явно занервничал. Долго топтался на одном месте, а потом вдруг прыжками помчался куда-то в сторону выхода из ущелья…
Неужели почуял погоню? – подумал Егерь…
И тут где-то далеко впереди, за россыпью припавших снегом камней, послышался странный шум, который поначалу сливался с ревом реки, но потом стал усиливаться по мере приближения. Михаил Иванович снял карабин с плеча и загнал патрон в патронник… «Тут он, родимый…» - подумал он, ускоряя шаг. Шум драки, визг, возня по своей силе перекрывали даже рев Курджипса, которого не мог усемерить даже сильный мороз. Постоянный звуковой фон горной реки сливался с этой какофонией, отчего воображение начинало рисовать картины битвы титанов, бросая в холодный пот того, кто слышал этот «концерт смерти». Отогнав страшные мысли, егерь снял с плеча карабин, на ощупь проверил наличие досланного патрона и заглянул в зияющую пасть ущелья.
В 50 метрах под камнем, за которым притаился егерь, разворачивалось действительно сражение, но сражались не титаны, а стая голодных волков и тот самый шатун, которого преследовал Михаил Иванович. По-видимому, стая наткнулась на медведя и, за неимением лучшего обеда, решила позавтракать медведем.
Волки загнали косолапого в угол, между скал. И теперь пытались добраться до него кинжальными выпадами отдельных матерых хищников. Мишка тоже был боец не промах и, подобно хорошему боксеру, если можно себе представить боксерскую перчатку с когтями, ставил на место особо смелых хвостатых визави, отправляя их лапой по пологой траектории метров на десять от основного места боевой "свалки". Но на место одного с визгом улетевшего волка, вставало еще двое, которые, щелкая зубами, как капканами, выжидали момента вцепится в лапы медведя, и, повиснув на них, тем самым, сковав его, дать возможность стае расправится с косолапым боксером.
Голодные звери не собирались отступать, несмотря на то, что два их собрата так и остались лежать на снегу после медвежьего "хука справа". Еще парочка зализывала раны рядом, а у многих из нападавших волков были видны на шкуре следы крови. При этом и мишка свою шкуру отдавать за просто так не хотел.
Когда, медведь понял, что из вражеского окружения одной силы его собственных когтей ему не хватит, он взялся за «оружие». Взбешенный медведь, сделав, озираясь, несколько шагов назад, упершись спиной в камни, ухватился за маленькую сосенку, торчавшую из склона, одним рывком выдернул ее вместе с мерзлой землей и камнями. И, взвесив импровизированное оружие в лапах - получилось что-то вроде булавы, мишка встал на задние лапы и начал раздавать удары импровизированным «дробящим оружием» направо и налево, разбрасывая ненавистных зубастых противников. Со стороны это выглядело как картина "Илья Муромец поучает неразумных Хазар".
Но нужно отдать должное волкам - поняв, что "завтрак" сопротивляется, и взять его с "центрального входа" будет нелегко, часть хищников отделилась от стаи, и во главе с волчицей, обошла медведя по каменной "полке" на скале, и тем самым, оказавшись на медведем, за его спиной.
Тут-то егерь понял - медведь эту битву почти проиграл: волки, высадив со скалы "десант", в тыл к нему, станут хозяевами положения, а значит, медведю конец.
Жалко стало егерю косолапого, конечно он мог нечего не предпринимать, всю его работу могли сделать волки, но что-то ёкнуло в груди у Михаил Ивановича. Он снял с плеча карабин, и, направив его в воздух, нажал на спуск…
Выстрел, разорвавший тишину над ущельем имел эффект взрыва бомбы в центре медвеже-волчьей "свалки". В момент площадка перед скалой опустела. Вместе со своими обидчиками исчез и медведь, оставив на поле боя двух поверженных врагов. Все стихло, и только река Курджипс все также шумела в своих каменных оковах, неся свои мутные воды по дну ущелья.
«Ничего», - подумал Егерь, выбрасывая горячую гильзу из затвора карабина, - «мы уровняли с тобой шансы, теперь все по честному», - тихо промолвил он вслед убежавшему мишке…
В тот вечер, егерь Михаил Иванович таки пополнил свой счет «шатунов». Теперь на его карабине красовалась сотая зарубка….
Воскресший Дружок
Воспоминания из детства. Жил как то в нашем доме пес по кличке «ДРУЖОК». Жил у наших соседей Куперштейнов. Их семейство давно уже съехало в «землю обетованную» но их пса «Дружка» еще помнит не только ведь подъезд, но и весь дом за одну очень поучительную историю...
Вообще в подъезде собак было две – «Дружок» у Куперштейнов и «Сендик» у Бельских, это соседи снизу. К слову семья очень приличная, глава семейства бывший военный инженер создававший броню для военных штурмовиков ИЛ-2. Вообще, дом был заводской и случайных людей в нем не водилось. Поэтому все о друг друге знали все, и доверяли друг другу. Мне, например, доверяли гулять с «Дружком», правда с «Сендиком» из за этого «дружба» не сложилась – псы не могли ужиться в одном парадном и практиковали правило – кто не с нами, тот против нас. Именно поэтому я старался обходить фокса «Сендика» стороной, ибо раз он на меня неожиданно напал, учуяв на мне запах своего извечного домашнего врага «Дружка». Но я отвлекся от темы…
Так вот, тот самый «Дружок», собачонка беспородная, из категории гладкошёрстных «двор-терьеров» как то убежал от хозяйки и пропал… Он иногда практиковал такое – погнаться за котом и гонять его по близлежащему частному сектору киевской Приорки пол дня, а потом довольный возвращался к дому, но в этот раз кот видать оказался выносливый, и увлекшись погоней «Дружек» уж слишком удалился от дома. В общем до вечера «Дружка» во дворе никто не видел, а ближе к закату кто-то из соседей увидел на перекрестке рядом сбитую собаку в которой опознали того самого «Дружка». В общем прибежали соседи и сообщили об этом горе Куперштейнам.
Горю еврейской семьи не было предела. «Дружок» оказался не просто псом, а не меньше чем членом их большой и дружной семьи. Собаку принесли с перекрестка и положили посреди двора. Кто-то тихо всхлипывал, а старший из Куперштейнов пошел за лопатой, все остальные сокрушались, что пес оставил их так рано, за одно удивлялись кому понадобился кожаный клепаный ошейник их любимой собаки. Дескать – вот ведь люди… все тащат, и даже ошейник с дохлой собаки сняли.
В общем, с минимальными почестями несчастного пса закопали в палисаднике, и пошли помянуть несчастную животину. Ну, видимо так положено…. За одно выразить свое соболезнование собралось пол дома, особенно соседи, сверху – любители «побухать» на шару. И вот, в разгар всего этого траурного действа из сумерек частного сектора к дому возвращается… живой «Дружок»… поцарапанный котом, но все же довольный собой и с тем самым ошейником!
У Куперштейнов был шок, именуемый по научному «экзофтальмом» - ведь они не только закопали с почестями чужую собаку, так еще на шару напоили соседей алкоголиков с квартиры этажом выше. Соседи алкоголики были счастливы, что похороны собаки прошли удачно и они не последние…. Все остальные тихо хохотали на кухнях, что бы никто этого не услышал – все ведь друг друга знают…
На следующий день «Дружек» гонял по дому как не в чем не бывало, Куперштейны делали вид, что ничего не случилось. И только алкоголики с последнего этажа с надеждой смотрели на резвящегося «двор-терьера» - а в друг он еще раз таким чудным для них образом воскреснет. Ну, что бы и за упокой успеть выпить, и за здравие… Двойная выгода от соседской учтивости – и соболезнование выразить… нальют… и за здравие опрокинуть! Ведь все друг друга знают – не откажут ведь!
Александр РУЧКО