2012-ый год. Ноябрь месяц.
Так вышло, что друг мой немного приболел. Горло. Кашель.
Я ему позвонил на днях узнать как здоровье. Навестил. Да слово за слово и предложил:
-A давай-ка, друже, я твой участок с домиком малость покараулю.
Выпученные глаза:
-А чего? А зачем?
-Ну, ты ж понимаешь... Да мне и самому интересно.
Друг помялся маленько да и пошёл за ключами. Вернулся.
-Да ты, в принципе, там и сам всё знаешь. Где свет включается, где газ, где вода. Выключить только ничего не забудь. И как в сторону города поедешь, мне звякни.
-Хорошо. А ты давай, лечись.
Я закончил дневные городские дела и заехал домой.
В рюкзак забросил пару банок консервов, кирпичик чёрного хлеба, кофе, собачий корм, камуфляжную сменную одежду. Туда же в рюкзак отправился нет-бук c зарядным устройством и ружейные патроны.
Собаку на поводок. Зачехлённое ружьё из сейфа. Мимо лифта вниз бегом-бегем-бегом. И вот мы внизу, у машины. Забросил чехол с ружьём, рюкзак на правое переднее сиденье, пёс сделав свои дела величественно неторопясь и с достоинством улёгся на заднее.
-Охраняй. Сторожи!- сказал я по привычке и захлопнул дверцу машины- Охраняй. Сторожи...
Я обошёл машину, уселся за руль. И мы поехали.
Прибыли уже почти затемно. Я вошёл через калитку. Открыл ворота. Загнал машину. Заперся. Выпустил собаку. Сеттер радостно побежал обнюхивать и метить давно ему знакомую территорию. А я вытащив вещи направился к дому.
... Тишина вокруг. Изредка только проносятся по отдалённой трассе машины да едва-едва слышится проезжающий за лесом поезд.
...Нивы сжаты,
Рощи голы,
На дворе туман и сырость...
Всё точь в точь, как и писал классик. Негромко шуршит под ногами и собачьими лапами опавшая листва да кое-где натыкаются мыски кроссовок на неубранные, начинающие подгнивать яблоки. Поздняя осень.
В доме застоялый воздух давно не посещаемого и не проветриваемого помещения. Сразу же зажёг газ на плите, включил обогреватели. Переоделся в более практичную камуфляжку, чуть-чуть набросил корма собачке в пластиковую миску и отправился греть баньку.
Время к ночи. Попарившись и помывшись вернулся в дом, накормил по полной пса. Кофе отставил в сторону, может быть после попью. Заварил чаю. Помянув ночного гостя открыл стенной шкаф с посудой, достал оттуда старый гранённый стакан и налил в него воды из рукомойника. Ведь говорил же, говорил, налейте воды немного поставьте в угол и пусть стоит. А налил кто-нибудь? Сомневаюсь. Значит, я это сделаю.
Подумал ещё: полный ли стакан наливать или же- до половины хватит? Оставил только половину. Сверху накрыл горбушкой хлеба, отрезанной от буханки и в таком виде поставил себе в ноги, под диван, к стене. Придвинул именно подальше к стене, по привычке и с тем расчётом, что если даже и собака проберётся в комнату, то под низким диваном до стакана и краюхи хлеба на нём добраться никак не сможет.
Проверил, хватает ли длины зарядного устройства нет-бука от розетки до дивана. Спать даже и не собирался. 3аперся и улёгся писать. Ночник-глобус не включал. Света от экрана мне и так хватало. А в нагрудном кармане лежал небольшой но мощный фонарь. У входной двери поставил ружьё с двумя патронами в магазине. Уверенно себя чувствовал, по хозяйски, но на всякий случай и ружьё зарядил. Всё ж таки один на большом, загородном участке поздней осенью. Kричи не кричи, если что- докричаться не получится.
Пёс остался посапывать-похрапывать и слегка вздрагивать посреди своего собачьего сытого сна в прихожей.
-Охраняй! Сторожи!
А я стучал и стучал по клавишам. Письма входящие, исходящие, извещения, объявления... Словом, обычная работа.
Слышимость отличная. Ночь стояла тихая безветренная. Слышно было отчётливо и как пёс время от времени ворочается с боку на бок во сне, как иногда встаёт и переходит из угла в угол прихожей. То тут, то там шуршали мыши, а временами и более крупные животные- неуспевшие погрузиться в зимнюю спячку ежи. И крысы. Крыс по звуку чётко можно отличить от прочих ночных странников. Эти отчётливые тихие шажочки с разных сторон, но с одной и той же целью- проникнуть к еде и теплу, к теплу и к еде. Крысы вообще настырные и довольно примитивные по своему психотипу животные. Берут своё лишь крайней наглостью и настойчивостью. Не боятся даже домашних кошек.
Посреди ночи я раза два вставал и выходил покурить. Пёс тоже вставал, выходил cо мной на двор в сырую холодную ноябрьскую темноту, делал свои незамысловатые дела, короткие пробежки туда-сюда ожидая, пока хозяин накурится и возвращался в прихожую на половицу, постеленную у входной двери.
Только бы ёж собаке в ночи не попался, думал я покуривая. Встреченный ёж для пса среди ночи это всегда долгое, шумное, запоминающееся событие. Ёж для собаки это словно некий камень преткновения. Даже ночной хохот самца куропатки за тканевой стенкой туристической палатки похожий на ведьмин смех не возбуждал моего пса так, как встречающийся иногда в ночной тьме обыкновенный ёжик. Тут уж всякий раз оставалось только идти за поводком и уходить подальше от колючего раздражителя собачьих нервов.
Но в эту ночь Бог нас миловал и обошлось без ежа. Под утро сон начал одолевать меня и обмахивать своими ласковыми, нежными, невесомыми крыльями. Я погасил экран на мониторе, нащупал правой рукой холодную сталь тростникового мачете в изголовье и провалился в забытиё, в объятья Морфея.
Проснулся с будильником, который был установлен в мобильном телефоне на десять часов утра. Выключил будильник не открывая глаз. Прислушaлся к звукам по округе. Тишина. Только проснувшаяся за дверью собака отряхнувшись топталась в прихожей. Отчётливо слышалось даже её немного учащённое после сна дыхание.
Я открыл глаза, осмотрелся, потянулся. Включил экран монитора и просмотрел текущую почту. Выключил компьютер, встал, погладил по спине пса в прихожей и выпустил его на двор.
Утро. Тихое пасмурное ноябрьское утро. Только где-то далеко-далеко раздавался стук молотка по дереву. Наверное какой-то припозднившийся дачник или абориген подправлял перед зимой свой домик. Спокойная деревенская жизнь впустила меня в ещё один свой день.
Пошёл к умывальнику, умылся ледяной водой. Хорошо. Свежо.
Вернулся и подбросив немного корма в собачью миску начал неторопясь собираться в сторону города.
Минут через двадцать всё было готово к отъезду. Завёл и начал прогревать машину, в которой уже лежали ружьё и рюкзак. Свет и газ выключил, дом запер. От чего-то обернулся напоследок, готовясь посадить в машину собаку и открыть ворота. Оставалось только выехать.
Но вот тут-то мысль о оставленном под диваном стакане с водой пронзила меня. Я не стал открывать ворота, заглушил машину, вернулся к дому, отпер дверь и вошёл. В комнате встал на колени, заглянул под диван и достал до стакана. Даже в полумраке комнаты я увидел... нет, я не увидел. Я схватил накрытый хлебом стакан так, как хватает эстафетную палочку бегун перед последним решающим этапом забега.
Стакан был пуст! Но краюха хлеба с него никуда не делась, а лежала на нём также, как я её и положил вчера вечером. Мне в тот момент показалось, что майка одетая на мне приподнимается, а вместе с ней приподнимается и китель, одетый поверх майки. Это даже не мурашки по телу. Нет. И волосы на голове встают иначе.
Вместе со стаканом и хлебом я даже и не подскочил. Не подскочил с пола. Меня подбросило к выключателю. Включил свет, хотя в комнате без того было неплохо видно. Краюшка хлеба упала на пол. Уж теперь точно- стакан совершенно пуст!
В комнату вошёл осторожно мой сеттер. Деликатно покосился в один угол, в другой, на меня на кусок хлеба. Осторожно понюхал воздух в комнате... и вышел. Слышно было как он ушёл на двор.
Держа стакан в левой руке перевернул его вверх дном. На пол, на половицу медленно упали четыри капли, ровно четыри. Подняв с пола кусок хлеба я вышел на улицу. Подозвал собаку. Перед ним ещё раз перевернул стакан. На умной морде пса изобразилось сперва недоумение, а после он слегка насторожил свои вислые уши изображая некое подобие мысли и попытки понимания происходящего. Затем сеттер покосился взглядом на хлеб.
-Бери. Ешь. Кушай. Кушай.
Я протянул кусок собаке. Пёс понюхал его и немного помедлив съел. А после и крошки с моей ладони смахнул своим влажным языком. В это время на землю покрытую жухлой осенней листвой из перевёрнутого стакана упала последняя капля. Пятая...
Зашёл в комнату. Погасил свет. Стакан в шкаф вместе с посудой ставить не стал, а закинул на самый верх. Tуда, где горкою лежали кухонные полотенца и прихватки.
Торопливо запер всё. То и дело оборачиваясь, сам точно не понимая- кого ожидая увидеть не пошёл, а побежал к машине. Собаку посадил и в город.
Дорогой поймал себя на мысли: еду чисто автоматически.
Перед глазами не трасса, а тот стакан, который с вечера я наполовину наполнил водой из деревенского рукомойника. Даже въезжая в город мысленно я был далеко от того места, где находился в реальности. Похоже, химера начала воплощаться.
Ноябрь. 2012 год.