БОНН, КАКИМ Я ЕГО УВИДЕЛА
В Бонне поезд стоит всего несколько минут. Алекса уже тут. Прощаемся с Эрдмутой – и поезд везет ее дальше. А мы с Алексой несем вместе мой чемодан и направляемся к дому. Поднимаемся по крутой лестнице на 3-ий этаж (у немцев он считается вторым, 1-ый этаж называется Erdgeschoss и не считается).
Квартира мне показалась большой, разбросанной по всему этажу. Платят они за нее 500 DM в месяц и собираются оплачивать даже в то время, когда вместе будут в Пакистане, т.к. снять в центре Бонна новую квартиру очень нелегко. Я распаковываю чемодан, переодеваюсь и дарю Алечке (так я ее зову теперь) несколько московских сувениров, которые берегла для Швейцарии, и сухой Эрдмутин паек. Она очень довольна, ведь при ее студенческой стипендии – это всё-таки неплохо.
В этой новой для меня квартире я провела бессонную ночь (мне постелили матрац под каким-то деревом в кадке). Наутро, позавтракав, мы вышли из дому. Как почти все студенты Бонна, она с велосипедом. Проводив меня до метро, она катит на велосипеде в университет. Я еду на метро без билета. Турникетов там нет, просто может войти контролер и проверить билет. Но у меня в кармане звенит несколько монет, дойче марок, и я их берегу, могут понадобиться.
Алекса сделала мне с собой бутерброды, дала яблоко и апельсин. Путь неблизкий: советское посольство находится на окраине большого района города Bad Godesberg. От метро надо еще полчаса пилить на автобусе. Метро в основном идет поверху, а не под землей, и я осматриваю город, слушаю разговоры людей – это отвлекает меня от вчерашнего потрясения. Город тоже по-немецки чист, удобен, рационален, и в нем еще присутствует дух какой-то официальной гордости, что ли. Вспоминаю, что это родина Бетховена, и смотрю на город чуть по-другому. Автобус (опять еду без билета) везет меня куда-то уже в горы, почти загород – там советское посольство.
Когда вошла внутрь, то – Бог ты мой! – увидела знакомую картину, будто опять очутилась в советской действительности! Гудящая толпа людей, родная русская речь – все стоят в очереди, чего-то терпеливо ждут. За три недели в Германии я впервые увидела очередь, и вот нашла ее только здесь, у своих...
Я заняла очередь к юристу, прождала часа два, и он занялся моим делом. Выслушав меня и посмотрев бумаги из полиции, он мне всё разъяснил. Помочь деньгами и с обратным билетом они мне НЕ МОГУТ, а только сделают временное разрешение на въезд в СССР. Как хорошо, что у меня с собой было 2 фотографии! Пока запросят обо мне Москву и будут всё делать, я могу возвращаться в Хаген к своей подруге и ждать. Дня через 4 они по почте всё вышлют. Швейцарскую визу они не дают, так что сейчас я могу жить только в Германии.
- Где взять денег? - Теперь только у Вашей подруги.
Ох, и нелегкую ношу я взваливаю на нее, и это очень мучит меня. У меня начинает вызревать идея, нельзя ли мне где-то подработать? Но, оказывается, гости по закону не имеют права устраиваться на работу.. Какой же выход?
Думая обо всем этом, я добираюсь до центра Бонна. Езжу бесплатно, т.к. денег в обрез. Но к счастью, контролер ни разу мне не попался. Пока Аля в университете, я гуляю по Бонну, захожу выпить чашечку какао (это дешевле) со своими бутербродами. А в кафе так вкус¬но пахнет… и вокруг множество соблазнов…
А магазины! Чего только нет – еще больше, чем в Хагене! Но… у меня пусто в кармане – денег хватает только на пару бананов. Богатство, роскошь, блеск – и рядом бедность: посреди тротуара сидит под зонтиком девушка с собачкой, у ее ног лежит записка. Люди, торопясь, обходят ее стороной. Часа три кружила я по центру Бонна, а она так и сидела в одной позе.
Иногда захожу в магазины – просто посмотреть. Как только узнают, что я из Москвы, продавцы тут же расплываются в улыбках, предлагают мне самые красивые вещи, одна из них подводит к окну и указывает улицу, по которой проезжал Горбачев.
Звоню Але, договариваемся о встрече на вокзале, чтобы на завтра купить билет до Хагена. С вокзала медленно движемся к дому, прогуливаясь по вечернему Бонну, выходим к Рейну, любуемся ночным видом его. Потом она показывает мне университет и ратушную (или ярмарочную) площадь, где совсем недавно выступал Горбачев. С площади тогда убрали ярмарку, и вся она и прилегающие к ней улицы были запружены людьми. Как его любят здесь! И Pаису Mаксимовну – тоже. Думаю, конечно же, за объединение Германии.
Но меня всегда удивляло единодушное неприятие немцами Маргарет Тетчер, в чем я никогда с ними не соглашалась. И еще они не жалуют своего Гельмута Коля, считая что вся его политика нацелена только на богатых. Ну, это как водится – нет пророка в своем отечестве! Неподалеку расположен Munster – собор, где как раз начиналась вечерняя служба, и мы зашли, прослушали мессу.
Умиротворенные, пришли домой и приготовили вкусный ужин. Я после полуголодного дня отвела душу. Утром Алекса на велосипеде довезла до платформы мой чемодан и посадила меня на поезд. Мы тепло простились, и я поехала навстречу новым, еще неясным событиям.
И СНОВА В ХАГЕНЕ - ОДИССЕЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Думала ли я, когда в пятницу навсегда прощалась с Хагеном, что снова окажусь в нем через несколько дней?! Но судьба почему-то решила повторить мое пребывание здесь. Спасибо ей! Хотя и слишком жестокими средствами, но она всё же отсрочила нашу с Эрдмутой разлуку. Нет худа без добра! Однако, проблемы: денег совсем нет и обратного билета тоже. И со всеми своими проблемами я сваливаюсь ей на шею. Что она обо мне подумает?
С такими мыслями я сразу же захожу на вокзале в Reiseburo, где мы выкупали билет Базель-Москва, и всё им объясняю. Меня провожают в кабинет начальника вокзала г-на Байера, и он целый час занимается моим делом. Вывод ясен: мне придется покупать НОВЫЙ билет, который он тут же бронирует на 6-е декабря, как и тот, пропавший, только прямо отсюда, из Хагена до Москвы, и стоит он 370 DM! О, это почти полторы тысячи советских рублей! (А в Москве я платила всего 160 руб!). Я в шоке, и он, понимая, как неловко мне с такой проблемой перед моей подругой, советует не отчаиваться и обратиться в католическую благотворительную организацию "Karitas" или в социальное бюро города.
Он звонит туда, спрашивает часы их работы и дает мне их телефоны и адреса. Уверен, что они помогут мне с деньгами. Его уверенность передается и мне, он дает мне свой служебный телефон, желает успеха, и мы прощаемся до моего следующего визита к нему.
И вот я с тем же чемоданом еду знакомым маршрутом, поднимаюсь по лестнице сначала к соседям за ключом, а затем домой. Ее квартира в полном смысле слова кажется мне уже родным домом – так здесь все знакомо, душевно и уютно! Хотя немного грустно и смешно – ведь нельзя дважды вступить в одну и ту же реку… Но снова распаковывается чемодан, раскладываются вещи, и я снова обживаюсь здесь. На моей подушке лежит какая-то телеграмма, и я, с трудом разбирая латинские буквы, кодирующие русские слова, читаю, что «16 ноября у Юли родился мальчик, всё хорошо» и Димина подпись. О, это настоящий подарок мне за всё пережитое!
Когда приходит Эрдмуте, я ей рассказываю все свои похождения, и мы решаем завтра же идти в социальное бюро (Sozial-Amt). Может быть, они помогут, во что она почти не верит. И действительно, у них денег не оказалось, и они отсылают нас в "Karitas". Дальше Эрдмуте наотрез отказалась ходить со мной "по всяким бюро", т.к. у нее нет ни желания, ни сил, ни времени, да и ее характер не из тех, кто просит... И я терпеливо хожу везде одна, надеясь на успех, и одновременно лучше узнаю социальную жизнь западного города.
В "Karitas" денег тоже не дали, но созвонились с железнодоржным бюро, и там назначили мне день и время прихода. Короче, дней через пять я уже имела от них 200 DM на обратный билет! Это был их подарок мне в порядке взаимопомощи.
Тем временем все друзья, соседи, родители учеников, родственники Эрдмуте и антропософы собирают деньги для помощи нам обеим. Мне как-то неудобно получать эти незаслуженные деньги, но Эрдмуте успокаивает меня:
- Деньги на билет есть, мы еще вместе, что же ты еще хочешь!? Смотри веселее, а то ты так ничего вокруг не замечаешь!
И по мере того, как мы с ней "богатеем", мы уже веселимся. Мое уныние постепенно уходит, и я даже могу позволить себе сводить ее в ресторан, отметить "наше богатство". Ведь мы не смогли этого сделать тогда. Теперь мы имеем время прогуляться и по осеннему лесу. В католический праздник 21 ноября, когда был нерабочий день, мы после завтрака отправились в горы, поднимались по живописной дороге, останавливались и любовались городом, уходящим всё ниже и ниже, безграничными лесными далями и игрой солнца на золотой листве.
Лес здесь другой, чем у нас: более древний, сказочный и таинственно-загадочный. Больше бука, граба, сосен и дубов и только иногда попадаются единичные тоненькие березки. В лесу нашли старую замшелую избушку лесника – ну прямо как в немецкой сказке, казалось, вот-вот увидим Красную шапочку, бабушку или волка…
Эрдмуте пела немецкие песни, и ощущение было непередаваемым! Это был самый прекрасный день после всего случившегося! На обратном пути мы набрали целую шапку яблок, нападавших под яблоней чьего-то сада.
Вечером мы вместе начали понемногу восстанавливать мой дневник, вспоминали минувшие события, адреса и телефоны, которые у меня пропали. Мы вновь записывали конспекты докладов, которые также уплыли в неизвестность.
А тут приходит письмо от Ренаты Цольнер с фотографиями ее комнат, которые она повторила по моей просьбе. Я так переживала их исчезновение. Но на то и сказка, чтобы все желания в ней исполнялись!
Да, моя жизнь в Хагене продолжалась, более того, я получила здесь столько душевного тепла и участия от людей, что, быть может, никогда бы этого не узнала, проживи я благополучно эти три недели в Швейцарии. Это были еще более незабываемые впечатления от Германии, как бы второй уровень моего "погружения".
------------------------------------------
Продолжение следует.