Этот рассказ – нет! крик моей измученной души! – я обращаю ко всем владельцам котов. Именно котов, а не кошек! Потому что кошки-девочки – это ангелы, утешительницы для своих хозяев. Так я думаю с некоторых пор.
Дело в том, что мой четырнадцатилетний кот Васька сошел с ума. Никогда не слыхали о таком явлении, как сумасшедший кот? Вот и я не слыхала. Потому что раньше у нас были исключительно собаки. А они, несмотря на разность пород и характеров, были вполне адекватны. Даже спаниель Бяшка, чья неожиданная кончина вследствие укуса майского клеща, послужила поводом для возникновения в нашем доме полуторамесячного котенка, единодушно названного Васькой.
После 16-ти лет существования под одной крышей с Бяшкой брать новую собаку как-то не хотелось. Тот еще был экземпляр! На вид такая симпатичная мордашка – а настоящий человеконенавистник. Идет, например, женщина по улице. Спокойно идет, никого не трогает. Сзади мы с мужем – тоже спокойно идем, разговариваем. А Бяшка трусит рядом и вроде бы индифферентно взирает на окружающий мир. И вдруг нагоняет эту самую женщину и – хвать! – сдергивает у нее варежку с руки. Дама в крик, а нам выговор.
Больше всего Бяшка не любил поборников здорового образа жизни: бегунов и велосипедистов. Как увидит кого-то из них – обязательно привяжется, чтобы свое отношение к их занятиям показать. Кусал не больно, но одежду рвал. Потому и скандалов было много до тех пор, пока мы не поняли, что с поводка Бяшку спускать можно, пожалуй, только на необитаемом острове. Даже ежегодный дачный сезон он проводил под столом, привязанный к его ножке. Во избежание неожиданных конфликтов при соседских визитах. По-другому у моей уже очень пожилой мамы не получалось с ним общаться в наше отсутствие. Зато преданней его в нашей семье собаки не было. В комнату спящего сына, например, войти было невозможно: Бяшка охранял. Потому и проводили мы старичка-спаниеля в последний путь с почестями. Лежит Бяшка под березкой в лесу, напротив нашей дачи.
Этой истории Васька, которого я за 50 копеек приобрела у метро, разумеется, не знал. А я не знала, как с ним обращаться, когда принесла домой. Надо ведь покормить. А чем? Ну, молоко, само собой. А еще? Купила творог, сосиски, отварила курицу… Он ел все. Да еще и лапой куски придерживал: видно, не очень-то часто бывал сыт у прежних хозяев!
Скоро выяснилось, что по части питания и посещения туалета с Васькой проблем нет. Тем более, что страна уже вступила в зону свободных рыночных отношений. Не могу сказать, что для нашей семьи это были самые благополучные времена, но на Васькино обеспечение хватало. Казалось бы – все, живи и радуйся! Не тут-то было!
Первым человеком, на себе испытавшим непростой Васькин нрав, оказалась моя ближайшая подруга, приехавшая к нам в гости. Она попыталась согнать котенка со стола, где уже были расставлены тарелки с закусками. И что вы думаете? Это двухмесячное существо повернулось к ней и очень явственно зарычало. То есть зарычало БЫ, если бы Васька был постарше. Но все равно зрелище получилось внушительное: маленький шипящий стервец на столе и пятеро ошалевших взрослых. Занавес над данной сценой опустила моя мама. Огрела протестанта полотенцем и освободила сервировочное пространство.
Васька оказался злопамятным. Выбрал себе развлечение: залезет на шкаф и с него – бултых к маме в кровать. Но не на нее, а рядом. В десяти – двадцати сантиметрах. А однажды, когда она по телефону разговаривала, на спину ей прыгнул. Месяцев 9 ему тогда было. К тому времени моя мама уже произнесла две исторические фразы, навсегда записанные в анналы Васькиной биографии. Воспроизвожу их в прямом порядке.
Фраза первая. В результате знакомства с новым членом семьи: «Это не кот! Это тебе рысь подсунули!». И действительно, сегодня размеры Василия воображение поражают. Хотя, конечно, он все-таки кот, а не рысь.
Фраза вторая: «Господи! Собака за 16 лет столько урона не нанесла, как этот негодяй за полгода!» - (в результате меткого броска Васьки на фарфоровую статуэтку, привезенную моим покойным отцом из Венгрии больше 30-ти лет назад).
Перемирие между ними наступило летом. На даче шкафов не было, пугать бабу Аню (так звали мою мать) там оказалось неоткуда, да и не до того стало Ваське в подмосковном СНТ. Другие, куда более интересные и необходимые, увлечения наполняли жизнь вошедшего в половозрелость кота. Все ночи он теперь проводил в поисках подруги соответствующих игрищ и забав. О его успехах на любовном фронте мы узнавали по выходным, когда приезжали на дачу и Васька оказывал нам любезность, где-то к утру появляясь, так сказать, в отчем доме. Либо с разорванным ухом. Либо с поцарапанной мордой. Либо на трех лапах, придерживая четвертую на весу. До сих пор перед моими глазами стоит картинка из уже далекой Васькиной юности: он, похудевший, обессиленный, но чрезвычайно удовлетворенный, лежит на кухонном столе в позе мужичка-пропойцы, свесив голову и поглядывая на меня практически одним глазом.
Васькин гарем состоял из трех особ женского кошачьего рода, проживающих на пограничных с нами участках. Самая сильная его привязанность и мать большинства его детей – Милка. Ангорская кошка, которая почему-то на даче выбрала для своих «больших» послеобеденных дел второй этаж новенькой соседской дачи. Хозяйка, моя ровесница Наташа, с возмущением рассказывала, как долго они с мужем не могли определить, откуда идет специфический запах, как в конце концов обнаружили наверху залежи продуктов Милкиной жизнедеятельности, как наказывали свою любимицу за эти ее вольности…
Котят Милка рожала регулярно. Не знаю, все ли они были от Васьки, но пристраивать их в хорошие руки мне приходилось наравне с Наташей. Вплоть до Васькиных двух с половиной лет. Именно в этом возрасте главной мужской радости я его лишила.
Возможно, читатели-мужчины не согласятся с тем, ЧТО ИМЕННО я назвала «главной мужской радостью», но если бы вы знали, какие бои пришлось мне вести против мужа и сына, чтобы все-таки сделать эту операцию! Чего-чего я только не наслушалась: «Да разве можно?! Да неужели ты это сделаешь?! Неужели ты такая живодерка?! и пр.» Ну и какой вывод должна я была после такой атаки сделать? Как по-вашему?
Но здравый смысл, знакомство с литературой, индивидуальные Васькины показатели и несколько бесед с разными врачами в разных ветлечебницах Москвы свое дело сделали. Хотя до сих пор мне становится не по себе, когда я вспоминаю свою расписку о том, что, в случае Васькиной смерти на хирургическом столе, ни к кому никаких претензий иметь не буду.
Поясню, что такое «индивидуальные Васькины показатели». К двум годам Васька превратился в огромного котяру с огромным чувством собственного достоинства. К традиционным кошачьим ласкам относился нетрадиционно, то есть не млел, как другие коты, от поглаживаний, а наоборот, начинал нервно двигать хвостом и угрожающе скалить зубы. На руках больше пяти секунд не сидел – кусался. Обожал носиться по квартире, выполняя на всех предметах мебели, стоящих у стены (стол, диван, книжные полки, сервант и т.д.), разнообразные акробатические прыжки, часто приносящие ощутимый материальный ущерб, о чем уже было сказано выше. Ну, а его развлечения с бабой Аней доводили последнюю до настоящих истерик.
«Вы чего ждете? Вот будет Вашему коту четыре года – он Вам глаза выцарапает!» - этот аргумент одного из светил ветеринарии положил конец моим гамлетовским терзаниям, и Васька был кастрирован.
Говорят, стерилизованные коты ленивые, апатичные и т.д. и т.п. Возможно. Но к Ваське эти слова никаким боком даже через три месяца после операции применить было нельзя. В растерянности я позвонила в ту лечебницу, где Васька расстался со своим мужским достоинством: «Скажите, а Вы ничего другого ему не могли отрезать?» Там рассмеялись и заверили: «Перемены в поведении начнутся через год». Но и через год индивидуальные Васькины показатели продолжали бушевать ярким цветом. Из букета его особенностей выпал практически один лепесток: Васька перестал орать, как резаный, оповещая домашних о своих половых проблемах.
Если баба Аня считалась главным Васькиным врагом, то Дик, чешский боксер, без сомнения, был его лучшим другом. Хотя и сезонным, поскольку принадлежал моему взрослому женатому сыну, постоянно жил на другом конце Москвы и на дачу наезжал в качестве желанного гостя.
Хорошо помню, что процесс сближения Васьки и Дика проходил на самом высоком уровне. Поговорка «живут, как кошка с собакой» в ее исконном значении в их случае не работала. То ли потому, что оба тогда были слишком малы. То ли потому, что оба были слишком умны.
Парочка была неразлучна. Ночью вместе спали, днем Дик гонял по участку недоброжелательных Васькиных соплеменников, а тот в знак благодарности подбрасывал с подоконника, где располагалась его столовая, свой сухой корм в собачью миску. Так продолжалось семь лет. А потом Дик умер. По-видимому, это была онкология. За месяц он потерял половину себя. Про человека сказали бы: «Сгорел, как спичка». Когда сын впервые приехал на дачу без Дика, Васька недоуменно замякал, словно спрашивал: «А почему ты один?». Потом побежал за калитку. Потом снова стал кружить вокруг сына… И так все выходные. Не просто и не сразу смирился он с потерей любимого товарища.
Между прочим, если вы думаете, что я пропустила букву «у» в слове «замякал», то вы глубоко ошибаетесь. Именно «ЗАМЯКАЛ». Так я называю Васькины голосовые рулады.
Через год серьезно заболела баба Аня. Полугодовые выезды на дачу прекратились. Теперь Васька гулял только в закрытом тамбуре панельной многоэтажки. Маршрут был крайне однообразным: от квартирной двери до двери общественной. Но каждый вечер с энтузиазмом, не поддающимся объяснению, Васька ожидал моего возвращения с работы, чтобы начать свой променад в моем сопровождении, потому что, несмотря на боевое прошлое и внешность мачо, был отчаянным трусом. Обычно, дойдя до финальной черты (то бишь общественной двери), Васька начинал МЯКАТЬ, что означало: «Открой!» В образовавшуюся щель он просовывал голову и наблюдал, что происходит в другой Вселенной, у лифтов. Но порога не переступал. Хотя было видно, что ему этого ужасно хочется.
И вот однажды жажда новых впечатлений в бедовой Васькиной голове взяла верх, и он – после долгих колебаний - выбежал на лестницу. Обследовав с помощью носа округу, Васька осмелел и… помчался вниз.
Я бросилась в погоню, лихорадочно выпытывая у редких встречных: «Кота не видели?» Где-то на третьем этаже некая бабулька дала мне ориентир: «Сидит какой-то у почтовых ящиков». Значит – между первым и вторым этажами! Однако, кубарем скатившись на указанное место, я никого там не увидела. Васька исчез.
Поиски я начала моментально: ПЕШКОМ и на лифте - не помню сколько раз вверх - вниз по всем 16-ти этажам; потом по улице вокруг дома таким же манером (по кругу); при этом и ласково, и строго, и с бранью, и с мольбою, в голос обращаясь к беглецу… И вот, когда уже все мои резервы были исчерпаны, и я мысленно попрощалась с котом, он обнаружился под лестницей первого этажа. Туда - при всем желании - я попасть не могла. Пришлось отстоять часа три на страже вплоть до прихода мужа, который и вытащил на свет безвольно повисшего на спасителе, насмерть перепуганного исследователя нехоженых троп (читай – лестничных пролетов).
В июне 2006–го у моей мамы вдруг перестало слушаться тело. Неотложки, врачи, медсестры, сиделки… В моей, в общем-то веселой повести про Ваську, я эти подробности оставляю в стороне. Ведь это так просто – выкинуть кусочек из рассказа. Не то, что из жизни… Не правда ли?
Мама умерла в январе 2007 года. А в апреле 2008-го, когда Ваське исполнилось уже 10 лет, я принесла в дом Муську. На историю о том, как это произошло, понадобится, пожалуй, целая страница.
Как ни пыталась я не выставлять в своей кошачьей повести человеческих портретов – ничего из этого не выходит, поскольку вмешательство в Муськину судьбу самых разных людей в конечном итоге и определило ее появление в нашей квартире.
Итак, примерно в начале ноября 2007 года где-то на юго-западе столицы РФ некая беспородная кошка произвела на свет Муську. Возможно, одновременно с ней и кого-нибудь еще – для читателей это предположение значения не имеет, поскольку в феврале следующего года только одно мяукающее существо вызвало сначала легкое, а потом значительное волнение среди трех дам, являвшихся моими коллегами по работе.
Не стану называть их трудовой профиль, поскольку в сюжетной линии «кОтОвасии» он никак не проявился. Скажу только о том, что их объединяло. И внутренне, психологически. И внешне, с точки зрения бытия и сознания.
Первую категорию я определила бы как стремление к совершенству, к идеалу. Выражалось это в том, что они ВСЁ замечали и комментировали ВСЕ происходящие вокруг них события.
А вторая категория вытекала из того, что они жили в одном доме, в одном подъезде и даже на одном этаже! Периодически каждая из них, как бы невзначай, вводила членов нашего коллектива в круг проблем своих товарок, волей-неволей вовлекая туда же слушателей. Делалось это интеллигентно, без свидетелей или при крайне малом их количестве, поскольку в нашем учреждении служат лица с высшим образованием. Исключительно. Даже уборщица. До выхода на пенсию – инженер.
Но вот про то, что уже целую неделю их донимает кошачий крик за стеной, они рассказали прилюдно во время корпоратива.Проще говоря, дружеского застолья. Видимо, под его воздействием у меня появилось желание немедленно прояснить ситуацию. Накинув пальто, я отправилась в соседний офис.
Через минуту я оказалась в помещении, где среди строительного мусора сноровисто ходили парни восточной внешности в робах.
Дверь захлопнулась, человек десять молодцов окружили меня…
Если бы на мне блестели бриллианты… Если бы я была лет на 15 помоложе… Если бы буквально пять минут назад не выпила рюмашечку за коллегиальным столом… - я бы испугалась. Но ничего этого не было, поэтому очень скоро я узнала, что котенок здесь действительно под ногами крутится, и получила обещание, что как только он будет пойман, его доставят к нам. Минут через 20 свое слово строители сдержали.
Бедная, бедная Муська! Голодная, обмороженная, с гнойными глазами… Она даже не умела играть! Только изо всех силенок показывала, какая она хорошая: выгибала спинку, когда ее гладили; бежала на голоса по утрам после страшной, одинокой ночи в самой большой комнате нашего офиса; покорно дала себя вымыть под краном… Словом, вела себя абсолютно не так, как Васька в ее возрасте.
Между тем дело двигалось к весне. Все чаще во время обеденных посиделок звучал вопрос о дальнейшем пребывании Муськи в нашей конторе. И в связи с летними отпусками, и в перспективе с надвигающимся ремонтом.
Решили подать объявление в Интернете. Недели через три объявился некий гражданин, пожелавший подарить Муську жене. Назначили встречу.
- Так - не отдавайте! Надо, чтобы паспорт показал. Может, он Муську на шапку себе берет, – посоветовала мне одна из трех дам, оставлявшая в салонах красоты по 15 тысяч рублей ежемесячно в жестокой схватке с пенсионным возрастом (достоверные сведения от другой из трех дам).
Слава Богу! Погода была в тот день ужасная – гражданин не явился. Я и сегодня не могу себя представить в роли милиционера, проверяющего документы у человека, пришедшего с добрыми намерениями.
Не показалась Муська и нескольким друзьям и знакомым, специально приглашенным на смотрины в наш офис.
-Возьмите Муську к себе. Будет Ваське подружка, – этот мотив все чаще стал звучать в мой адрес.
Конечно, я об этом думала. Но, как я слышала, коты, особенно уже не очень молодые, могут получить разрыв сердца от ревности. А думать, что Васька крайне щепетильно воспринимает всякое соперничество, у меня были веские основания.
Первый раз это его качество проявилось, когда я купила довольно симпатичную (а главное – недорогую!) статуэтку. Фарфоровый кот в шляпе и сапогах. Фигурку я поставила между книжными полками, туда же, где уже стояли прочие «украшательные» безделушки. Дня через два статуэтка в не подлежащем ремонту виде лежала на полу. Я решила - случайность! Приобрела другого кота. Уже без шляпы и сапог, но тоже ничего себе. И эта статуэтка оказалась на полу. Следующий кот (намеренно небьющийся) - тоже долго на полке не удержался!
Второй случай был связан с одной из Васькиных дочек. Одна из моих коллег захотела приобрести котенка. А Милка как раз в очередной раз стала мамой. Чтобы доставить всем удовольствие (Наташе – на даче, моей приятельнице – на работе), мне пришлось сначала привезти кошечку на ночь к себе. Васька был переселен из спальни в гостиную. Утром вместе со своей маленькой гостьей я покинула наш дом.
Вечером, как всегда, мы сидели у телевизора. Вдруг смотрю – идет Васька. Забрался ко мне на колени (немыслимое дело!) и ЛИЗНУЛ мне руку! Поблагодарил. Вот только за что? Радовался, что не выгнала его на улицу? Наверное, именно этого он и боялся, когда спал в одиночестве. Решил, что я нашла ему замену!
А ситуация с Муськой начинала приобретать форму скандала в благородном семействе. Уже и пахнуть стало в офисе невыносимо… Уже и обременительно стало навещать нашего найденыша по субботам и воскресеньям… Уже и определен был главный виновник всех бед – тот, кто принес котенка, то есть Ваша покорная слуга.
И в один прекрасный день я принесла Муську к себе, подвергнув Васькино ревнивое сердце большому риску. Однако ничего страшного не случилось. Выжили оба. Не сразу, но признали права друг друга на проживание под одной крышей. В течение четырех лет ели, пили, спали и посматривали из окон московской квартиры на шестом этаже. А на пятом году…
На пятом году совместного проекта «Васька – Муська» я решила провести все лето на даче. Для этого пришлось совершить множество безрассудных, с точки зрения моих друзей и знакомых, поступков. Например, уйти с работы. Для моих трудоспособных ровесников – шаг крайне легкомысленный. В наши нелегкомысленные времена.
Но он (шаг) был сделан – и почти четыре месяца – от последней декады мая до середины сентября – я и мои усатые воспитанники добросовестно, безвылазно, просидели в подмосковном лесу.
Ах, какое это было время! Полная автономия! Коты сами по себе, я сама по себе.
Дело в том, что первый этаж нашего нового дома на участке пока стоит без окон. Вместо них в бревенчатых стенах прямоугольные щели. Человеку не пролезть, а котам в самый раз.
В старом доме входная дверь тоже с отверстием внизу. Одним словом – гуляй не хочу!
Но они очень хотели! Погуляли от души!
А осенью, когда вернулись в Москву, случилось то, о чем я сообщила Вам в самом начале этой истории: Васька сошел с ума!
Каждые полчаса басом, с какими-то немыслимыми подвываниями, он начинал МЯКАТЬ.
Каждый час, а то и чаще, мне приходилось выводить его на прогулку к лифтам.
Каждую ночь по три – четыре раза я проводила с ним воспитательные мероприятия, используя весь свой профессиональный педагогический опыт. Беседы, уговоры, шуршание газетой, демонстрация ремня и даже показательные избиения дивана в гостиной, и даже два – три касательных удара по Васькиному хвосту… - ничего не помогало!
«кОтОвасия» в нашем доме достигла своей высшей точки, а значит – начала двигаться к своему концу.
Знали бы Вы - к какому!
Есть на юге России славный город Таганрог. Мы с Васькой и Муськой на микроавтобусе ехали туда 17 часов.
Поселились у хороших, гостеприимных людей в красивом красном кирпичном доме с палисадником.
Вот здесь-то (в тысяче километрах от Москвы!) Василий, наконец, пришел в себя: перестал без дела МЯКАНЬЕМ воздух сотрясать. Можно даже сказать, в ангела превратился.
Ходят они с Мусей по опадающим листьям на стылой земле, там и сям цветочки нюхают. В ноябре-то!
Ну вот. А теперь скажите: кто-нибудь из Вас мог предвидеть такой конец «кОтОвасии»?