Часть десятая. Туман

Валерий Дадонов
   Время шло. Дембель всё ближе и ближе. Зима была тёплая. За всю зиму даже снег ни разу не выпал.
   На тринадцатой заставе всё по прежнему. Начальник заставы пытался показать, что он контролирует обстановку. Никто ему и не возражал. Народ просто занимался своими делами.
   Прислали на стажировку курсанта из пограничного училища. Парень приехал из Москвы. Поглядел вокруг, понял, чему он решил посвятить свою жизнь. И запил. Он просто увидел, как действительность далека от романтических фильмах о границе.
   Мореманы хоть на реке были постоянно. Им было чем заняться. Катера, рыбалка, охота. Общение с проходящими буксирами и баржами. На афганский берег высаживались погулять, пообщаться с душманами. Короче ничего без их внимания на реке не оставалось. Везде успевали.

   А у солдат-пограничников тоска полная. Из всех развлечений только пьянки. На службу сходил, или свозили, и всё, дальше хоть вешайся. Заняться нечем. Периметр заставы и всё, дальше идти некуда, и людей нет в радиусе доброго десятка километров, а то и больше.
   По телевизору фильмы, зачастую, на местном языке, а остальное сам смотреть не будешь. Книги отсутствовали вообще, кроме пропагандистских. С газетами и журналами такая же ерунда.
   Особист был прав. Советским властям, так же как и в прежние времена, солдат нужен был полуграмотный и с минимумом информации.
   Хорошо в дивизионе была отличная библиотека, и уходя на границу все экипажи набирали побольше книг, которыми менялись при встрече на границе, после того, как прочитали. Но солдатам-пограничникам их не давали. Концов потом не найдёшь. Это было негласное правило. Наоборот старались прибрать к рукам, иногда всплывающие на заставах, откуда то,  художественные книги.
   Здесь на тринадцатой, даже войны не ощущалось. Этот глухой угол, ни кого не интересовал.
   Вот курсантик, без пяти минут офицер, и начал пить горькую. Пили все вместе: курсант, погранцы, иногда к ним присоединялись мореманы и старшина заставы.
   После очередной пьянки, курсант-стажёр с погранцами, угнали с заставы уазик и ездили через перевал за водкой в кишлак. Когда возвращались слетели в арык, где и уснули. Там их и нашли.

   Мосёл был очень возмущен. Обещал написать письмо курсанту в училище, чтобы того выгнали из него, за такую стажировку.
   Курсант ответил, что это его мечта с того момента, как он попал к ним на заставу. И что он не полный идиот лучшие годы своей жизни проводить в столь живописных, но полностью диких местах, среди шакалов; в окружении таких доблестных вояк и в дали от всех благ цивилизации. Солдаты здесь всего на два года, и эта их почётная обязанность; а он то с какого перепоя должен отбывать здесь бессрочное наказание, в надежде на лучшее? Он вроде никаких преступлений не совершал.
   Ему аплодировали офицерские жёны. Вот уж кто страдал здесь безвинно.

   На заставе три, максимум четыре офицера и прапорщика. Значит три-четыре жены. На заставу приходить, и общаться без дела с солдатнёй, им запрещали мужья.
   Город, если его так можно назвать, далеко. И главное, без разрешения с отряда в него ездить нельзя. Необходимость каждой поездки нужно обосновать.
   Мужья постоянно на службе и дежурствах. И вот эти три-четыре жены волком выли. Друг другу они уже надоели до чёртиков. Некоторые не разговаривали с соседками месяцами.
   Скандалы вспыхивали периодически, иногда с драками. И всё это, выливалось на заставу на всеобщее обозрение. Что первым делом делает офицерская жена при любом скандале? Правильно. Звонит в политотдел. А телефон для этой связи один, и находится он в дежурной комнате заставы. Так что, начавшись в доме офицерского состава, скандалы зачастую продолжались на заставе в дежурке. Кто первым доберётся до телефона.
   
   Поэтому, офицерские жёны, как никто другой, поняли и поддержали курсанта. Ведь в основном их возраст, был не более двадцати пяти лет. Редко около тридцати, или чуть больше. Сами офицеры на заставах были не старше тридцати лет. Если старше, и офицер ещё не в отряде или хотя бы комендатуре, все понимали, что этому есть какая-то не очень приятная причина.
   Мосёлу, например, было лет двадцать семь. А его жене, на которой он женился за три дня в отпуске, где-то двадцать два.
   Она тоже когда поняла, куда попала, ушла в себя, и по глазам было видно, что готовит побег. Она думала, что удачно вышла замуж за офицера. Неизвестно, что он ей там наплёл когда уговаривал. А оказалось, что она просто попала замуж за пограничника.
   Жена старшины заставы Пал Палыча, весёлая хохлушка, которая наплевала на запреты, и часто приходила на заставу, просто посидеть и поговорить с земляками, смеясь сообщила:
   - Представьте, эта чудная сама с собой в шахматы играет.

   Было уже несколько случаев, когда с дембелями с застав бежали  офицерские жёны. Любовь. А может просто повод для бегства. Поэтому, и запрещали  мужья общаться с солдатами своим жёнам, а то увезут.
   Одного, такого пограничника, перевели на тринадцатую с соседней заставы. Увел жену у начзаставы. Та даже не стала дембеля любимого дожидаться, собрала вещички и уехала к его родителям. А парня перевели дослуживать к ним, чтобы ничего плохого не произошло, между ним и брошенным мужем.
   Вот так и служили. И эта беда была по всем заставам.

   Только Валерию с друзьями скучать было некогда. Они вообще старались, как можно меньше времени проводить на заставе, а на реке не соскучишься. Развлечения не заставляли себя долго ждать.
   Зимой на реке начались туманы. Такие, что в трёх метрах ничего не видно, а ночью вообще как в молоке или в вате. В Хайратоне прошлой зимой такого не было. Наверно здесь свою роль играют начинающиеся горы. Туман почти каждую ночь. Вечером уходишь на службу нормально, а после полуночи возвращаешься уже на ощупь.
   Всё-таки какой то климат здесь не такой, как везде на других заставах.
   А принципов своих, Валерий и остальные мореманы, не меняли - при любых условиях, возвращаться со службы на стоянку катеров.
   Поэтому, переходы по реке в туман, превращались каждый раз в большое приключение. В тумане, и на суше и на море, очень интересно и не просто. А на Амударье это всё можно умножать на десять.
   На суше и на море или на другом каком водоёме, где нет течения, можно остановиться и спокойно подумать, куда двигаться дальше. На Амударье этого не получится. Из-за сильного течения, катер в каждую секунду времени продолжает движение и меняет своё местоположение. Потерять ориентацию в пространстве очень просто.

   Если в шторм кажется, что кругом одна вода и берега куда то пропали, то в тумане всё наоборот. Куда не ткнёшься берег, меляк или остров. Куда идти не понятно. В тумане всё видится по другому. Даже то, что удаётся разглядеть - не узнаёшь. А если не узнал, то и не можешь определить где ты находишься, и куда дальше двигаться.
   Один раз Валерий с Костиком шли со службы. Шли вдоль берега. Всё вроде нормально. Еле-еле, но очертания берега было видно. Дошли до точки, где нужно переваливать к другому берегу. Они отошли от одного берега, который хоть чуть-чуть, но было видно, и направились к другому, который находился где-то там - в молоке.
   И всё, они сразу лишились единственного ориентира.

   Ведь человек даже когда идёт пешком, гуляя по парку, он идёт по ориентирам: до конца дорожки, до лавки, до заборчика и так далее. Просто никто об этом не задумывается. Всё подсознательно.
   В тумане же не видно ничего, к чему стремиться. Находишься как в невесомости. Хочется зацепиться за что-нибудь, в данном случае взглядом, и подтянуться, приблизиться. Возникает потребность в своеобразной точке опоры.
   Казалось бы, ширина Вахша небольшая, метров пятьдесят. Прибавил газу, и через минуту ты у другого берега. Не так всё просто. Инстинкт самосохранения парализует волю.
   Как только исчезают все видимые ориентиры, он даёт команду - опасность. Опасность внезапного столкновения, с чем-либо, невидимым. Головой понимаешь, ты здесь ходил сто раз, ничего здесь нет, давай - дави на газ. Но рука тем не менее наоборот сбрасывает его. И ты начинаешь красться потихоньку.

   Так и Валерий с Костиком начали потихоньку, почти на ощупь, искать противоположный берег. Пару раз ткнулись в мели. Вообще-то их здесь не должно было быть. Ясно, значит катера уже снесло течением от того места, где они обычно переваливают от одного берега к другому. Вот вам, последствия их крадучести.
   Здесь началось самое интересное. Когда начали сползать с меляков и пытались их обойти, не всегда удачно, то справа, то слева, то естественно, через некоторое время вообще стало не понятно, куда надо идти.
   Вроде бы всё просто. Можно определиться по течению. Вопрос только в малом - куда течение? Относительно катера вода неподвижна. Она его несёт. А вот в какую сторону, это можно определить только по проплывающим мимо живописным берегам, которых не видно. Круг, как говорится, замкнулся.
   Вася свесился с борта катера почти до воды. Сначала надо было разглядеть воду, а потом постараться определить куда она течёт. Ничего не понятно. Буруны, водовороты.
   Передав управление катером младшему Валерий пытался разглядеть тоже самое. Результат тот же. В добавок ко всему, они разошлись во мнениях - куда течение. Каждый увидел свои признаки, того или иного.

   Что же стали пробиваться среди мелей дальше. Главное хоть к какому-нибудь берегу прийти, а там они уже разберутся, что делать дальше и куда идти. Бились долго.
   Наконец совершенно неожиданно, что и было самое страшное, перед ними вырос обрыв берега. Скорее всего, они сначала в него упёрлись, а потом он перед ними вырос.
   Отлично. Определили течение. Совсем хорошо - берег наш. Ведь они наверняка уже в Амударье. И от афганского берега к нашему идти уже совсем не пятьдесят метров, как в Вахше, а метров двести. Задача, при таком тумане, почти нереальная. Значит они правильно выбрали направление движения. Опыт, чуйка. Рядом ткнулся в берег катер Костика.
   Но вот в чём проблема. Через космы тумана на берегу, среди зарослей кустов и деревьев, проявился какой-то маленький деревянный домик, типа сарай. Они его ни разу не видели. Сразу вопросы. Что это? где они? куда идти? где стоянка? выше, по течению, или ниже этого домика?
   Их не могло так далеко снести течением, до того места, где они ни разу не были. Тем более они не могли забраться вверх по течению в Вахше.

   Валерий с Костиком тупо разглядывали в тумане этот сарайчик, и пытались сообразить - куда их занесло?
   Послали пограннаряд на разведку:
   - Если что, стреляйте. А экипажи катеров должны оставаться на борту. Мы вас отсюда прикроем.
   Те походили по берегу, полазили по кустам, заглянули в сарай. Ничего интересного не нашли. По всем признакам, людей здесь давно не было. Всё верно, откуда им взяться. Но откуда-то взялся этот сарай?
   Посидели, подумали, решили: надо пройти ещё пониже по реке, а там посмотрим. Ну не могло их унести ниже стоянки. Далеко она, всё-таки, была от точки их отправления.
   Решили, пошли. Прошли вдоль берега немного, метров пятьсот, как потом выяснилось. И тут из тумана, опять совершенно неожиданно, перед ними вынырнули их понтоны - стоянка. Чудеса какие-то.

   На заставе выяснили, у старшины, что это старая заброшенная будка РЛС. Погранцы - молодёжь, про неё и не знали, далековато она от их дозоров. А вот мореманы почему ни разу её не видели, это вопрос. Никто, из четырёх человек, это невероятно. Потом она постоянно попадалась им на глаза. Стоит на берегу, не далеко от их стоянки, ну правда в зарослях, но видно хорошо.
   Вторая пара катеров долго смеялась над ними. Они то конечно видели её сто раз. Хотя, как говорил Вася, по приходу на заставу, он у кого-то из них успел спросить, про незнакомый сарай на берегу. И тот пожал плечами - не видел. Вот только теперь от этого все отказываются.

   Да, в тумане бывает увидишь то, чего никогда не видел в ясную погоду.