Не падай духом где попало (с)
И флюгеру хочется показать путь ветру (с)
Как хочется в молодости хоть чему-то научить человечество! (с)
Редактор Чучундриков страдал. Ему было жарко. Он сидел, и обливаясь потом, вытирал платком взмокшую лысину. От жары его не спасал даже кондиционер, потому что, во-первых, он был включен на режин обогрева, а во-вторых, боясь остаться совсем без "ветерка", Чучундриков решил его не выключать. Переключать же режимы на кондиционере, Чучундриков не умел. Тащиться к наглой секретарше не хотелось. Она нагло не реагировала, когда он строил глазки, была замужем и изменять мужу с редактором не собиралась.
Вдруг динамик ожил и голосом наглой секретарши доложил:
- Иосиф Генадич, к вам молодой начинающий поэт.
Чучундриков хотел было отказать в приеме, но в дверь настойчиво постучали. Чучундриков торопливо протер лысину и бегло оглядел кабинет - раскиданные по столу бумаги, будто бы по столу прошел Мамай, покончившая жизнь самоубийством, муха в чаю - всё говорило о том, что здесь напряженно и мужественно работают, не покладая рук.
В кабинет вошел молодой человек с длинными волосами, в черной футболке с рисунком на груди, на котором была изображена бледная пышногрудая героиня коммиксов с косой в руках, поздоровался и протянул Чучундрикову черновики.
Чучундриков еще раз протер лысину и сморщив лицо так, будто ему насильно влили стакан неразбавленного лимонного сока, начал читать, зарывшись в листы носом. Молодой человек, терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу. Прочитав несколько листов, Чучундриков отшвырнул листы со стихами на край стола.
- К-как ваша ф-фамилия? - спросил он нахмурившись.
- Василий Андреев, - представился молодой человек.
- Н-ну, и з-зачем вы к-ко мне п-пришли, Андреев? - поморщился Чучундриков. - Н-нет, н-нет и н-нет! М-мы т-такое не п-печатаем!
- Но почему?! - вопросительно вскинул брови юноша. - В интернете я получил много прекрасных отзывов о своих стихах.
- В интерен-нете... - снова поморщился Чучундриков. - Г-гнездо п-порока, цит-тадель р-разврата этот в-ваш интерн-нет! В-вот о ч-чем вы п-пишите? О любви, п-предательстве, ж-жизни, в-войне... В-всё это, д-дорогой мой, уже с-старо, к-как мир, в-всё это уже б-было и в-всё это не интер-ресно н-нашему ч-читателю!
- Но ведь из этого состоит наша жизнь...- попытался поспорить Андреев.
- Д-дерьмо, а не т-темы! - Чучундриков хлебнул чаю, и чуть было не подавился мухой. - Это всё д-давно уж-же устарело!
- Ну хорошо, у меня ведь есть стихи про магию...- Андреев взял со стола черновики, и пролистнув их, протянул снова редактору.
- И н-не надо, и с-смотреть д-даже н-не хочу и н-не б-буду, - Чучундриков отодвинул от себя потной ладошкой листы. - У н-нас н-народ вон...Д-двадцать лет н-назад, как т-только вспомнил ч-что такое б-бог, а в-вы п-пишите про эту ок-колесицу! Т-тоже д-дерьмо, а не т-тема!
- Ну, а стихи о насущном? О беспределе бюрократов или о толпах нищих, неужели плохие? - удивился Андреев.
- Ну к-кому, ск-кажите к-кому интересно, ч-читать про эти уж-жасы, к-которые они и т-так к-каждый д-день видят з-за окном?! Н-нет, н-нет и нет! - Чучундриков нервно протер лысину. - М-мы не б-будем т-такое п-печатать! М-мы б-бережем н-нервы ч-читателя!
- Но я ведь я читал произведения других авторов на страницах вашего издания. Мои стихи ничем не хуже, - привел новый довод Андреев.
- П-послушайте, Андреев, д-да в-вы - п-профан в л-литерат-туре! - скривился в усмешке рот Чучундрикова. - К-как стихи в-вообще м-можно с-сравнивать? А к-какие лучше у Л-лермонтова или у П-пушкина? К-короче, м-мы не б-будем в-вас п-печатать! В-вы своб-бодны!
Андреев взял свои черновики и ни слова не говоря вышел из кабинета. Когда дверь за ним закрылась, Чучундриков протер лысину, и довольно потянулся. Затем хлебнул чаю, в котором успела утопиться вторая муха, причмокнув от удовольствия губами. Несмотря на убойную жару, он был счастлив, как никогда.