Диалоги с умным человеком
1.07.12 – в электричке от Голицино до Белорусского вокзала (Беговой) – Жаворонки.
Вспомнил сюжет «Старик в лесу», но не вспомнил ещё более волнующий, о котором захотелось непременно рассказать, отбросив все свои планы до осени не писать для «Прозы.ру». Попробуй восстановить по ассоциациям…
1.07.12 – 23.28 – Китай-город. Всплыл сюжет «Бракоразводного заявления»: «…Она мне ни разу не изменила, значит, никто и никогда ею не увлекался… А я – что? Последний лох? Прошу расторгнуть… (Подпись)» Но – тот сюжет, в Кубинке? Что в нём? Где он?
3.07.12 – 18.48 – Фили – ты едешь на дачу в Кубинку. Жара, духота, и мыслей – нет. Да, и лень думать… Хотя, для разбега, разгона, разминки ради, что ли, ты решил (облачно, без осадков завтра, + 26. А в направлении Можайска – малооблачно, +24) записать одно из своих наблюдений за… самим собой! Когда ты перечитываешь, набираешь «себя» 25-летней давности даже, то ловишь себя на мысли, что будто вчера писал. То ли образ размышлений, чувства и всё, что отражал ты тогда, – не изменилось. Ты не изменился?
18.56 – …Позавчера, когда ты топал в поту по тропинке через поле между Минкой и лесом, ты прыгал из стороны в сторону, стараясь не наступить, не вступить в навозную лужу, коих было – через метр. Именно на тропинке. Создавалось впечатление, что трактористы, разливавшие эту «сверх ароматную» жижу для удобрения, естественно, (Немчиновка) умышленно, специально сбрасывали на тропинку побольше, чтобы напакостить любителям протаптывать дорожки по ими вспаханным полям. И ты опасался, что, вступив в навозную лужу, ты унесёшь её запах с собой, и он обязательно войдёт с тобой в вагон. На этот случай ты придумал обращение к пассажирам, которые могут совершенно иначе воспринять появления вместе с тобой и – будто сильно пукнутого – аромата.
«…Граждане, простите, это – моя вина, что вся округа наполнилась этим диким запахом. Я торопился на электричку, почти бежал через лес. Как вдруг за мной, выскочив из зарослей, помчалось какое-то чудище. Что за зверь – не видел, потому что спешил, оглядываться было некогда. Но чувствовал, ощущал всей спиной через рюкзак по его дыханию, сопению и хрюканью, что зверюга был велик. Его настигающий меня хрип мне так надоел, что, когда мы выбежали на шоссе, перебежали посадки и вырвались на простор поля, я не выдержал – обернулся и, зажмурив глаза, чтобы сконцентрировать силы для выдоха, как гаркну, да так громко: «Да, пошёл ты!!!» – что зверюга – это было что-то наподобие патлатого-патлатого кабана – опешил, резко тормознул и от испуга не только вздыбился, но и так хрюкнул – притом несколько раз – своей осевшей задней частью туши, что воздух в округе и земля полей моментально наполнились испуганным содержимым его чрева… Так что, граждане, простите…»
Почти минуту в салоне вагона было слышно только рельсовое журчание. Потом раздался дикий хохот…»
Всё, дальше тебе сочинять расхотелось, потому что твоя улыбающаяся физиономия могла вызвать недвусмысленное недоумение сидевших рядом, впереди тебя и прочих – пассажиров, которые не знали, отчего в окна вагона дохнуло звериным помётом, когда электричка проезжала твою станцию… А настроение ты себе поднял и – разминку писательскую провёл отлично. – 19.28
12.07.12 – 10.16 – Благодаря проведённой за клавиатурой «бука» бессонной ночи, ты снова ощутил прелесть бесконечных суток. Ты будто вернулся в те молодые офицерские годы, когда твой режим был жёстким: два дня ты жил в обычном ритме и по определённому распорядку, отводя две ночи на нормальный восьмичасовой сон. Третью ночь ты работал до утра – часов до шести-семи, затем умывался, завтракал и уходил на работу, уезжал в редакцию училищной газеты, в которой в то время еженедельно публиковал сочиняемую за ночь перед сдачей газеты в набор очередную главку из повести «Только две зимы»…
Вот и сегодня, сейчас, – уже идёт одиннадцатый час, ты более часа в пути, пересев из одной электрички в другую, пересекающую Москву, исключающую для тебя необходимость ехать домой в метро, так ставшее тебе ненавистным… А тебе кажется, что всего только десять с минутами. Такие длинные – прекрасные сутки! Ты разжёг себя за ночь. Да, разжёг, чего и сам от себя не ожидал. И день твой начался сегодня не после 8-9-10-ти часов, как обычно, а с 6 часов – немного даже раньше.
…Ты выключил комп, чтобы он не провоцировал тебя больше садиться за клавиатуру. Ты решил сегодня съездить к деткам, заехав и к себе домой. Решил твёрдо, ибо собирался поспать уже дня три…
11.08 – Правда, возбуждённое состояние и обострённо-творческая работа мозга тебя сопровождали всегда после бессонной ночи, но – лишь до обеда. Потом наступал период борьбы с усталостью, заторможенности, а с возрастом – учащённого сердцебиения, а то и приостановок, экстрасистолических… «Как и сейчас, кстати… А у тебя, кроме бактерицидного пластыря и – забытого в одном из карманов – тюбика оксолиновой мази, оставшегося со времён соплей и чихания в транспорте народа, нет ничего лекарственного…» Кажись, да… Даже привычно выпиравшей раньше мензурки с нитроглицерином – нет. Что ты забыл, когда его принимал, – это хорошо! Всё-таки, больше трёх лет – не куришь. А, вот… «Да-а, с этим «нарушением безобразий» у тебя не всё в порядке…» …Можно подумать, что он не заметил многозначительной паузы после «А, вот…» Какой же он, – прямо-таки, внешний – раздражитель, хоть и Внутренний! Потому что – выскочка! Переселялся бы тогда в Гегемона, если так последовательно копирует её привычки, определённые её характером, а не твоим! – 1.12 – 24.09.12
Пятница – 13.07.12 – В 13часов 13 минут – ты снова принял решение…
«Кроме решения – ничего не принял? … Всё-всё-всё! Это же шутка! Так бы тебя Гегемон спросила, между прочим, если бы ты начал с нею разговор с этой фразы. Извини!» Ты смотри! Научился… Хм, испугался, что и впрямь отправлю к ней? А что? Запросто, надоест – уволю!
…Именно тогда, когда во время гимнастики ощутил наступающее облегчение от боли. «В эти два прошедших дня тебя посещало творческое вдохновение. Оно тоже призывало к этому решению – мне-то, полагаю, оно ближе всех и понятнее!» – И ты прислушался к Внутреннему, который тебе напомнил о чувствах торжества, которые ты испытываешь, избавившись от зависимости (13.44)... «Приятно – оч-чень!»
Вот так, накипает в тебе, ты сбросил эту «накипь» в файл блокнота и подумал: когда же ты совершишь шаг, достойный самоуважения? А то, что ты хотел набрать сюда в то время, когда садился за комп, ушло, кануло, «перегорело»… Но теперь и – вернись к блокноту… – 17.44 – 21.07.12
22.07.12 – 11.44 – после Царицино. Из вагона трое парней выкинули пьяного дебошира… «Правильно, так с ним и надо!» – прокомментировала их действия твоя жена…
…Он матерился, разговаривая по мобильному телефону, ещё на перроне. И продолжал и продолжал телефонную беседу, войдя за вами в вагон и проходя вдоль салона. Какой-то мужчина сделал ему замечание – резко, категорично, чтобы он прекратил ругаться.
Жена сразу же отреагировала: «Хоть один мужчина нашёлся!» – и, наблюдая за дальнейшим поведением пьяного парня, комментировала каждое его движение. Тот порывался открыть окно, чё-то там продолжал говорить… В конце концов, ребята, сидевшие там, где он пристроился, ещё до его прихода, схватили его и вышвырнули из вагона…
О! Вернулся с фингалом! Хочет выяснить, кто ему помешал беседовать по телефону… Тот же мужчина сказал ему: «Что, ещё хочешь получить? Иди отсюда!»
Вот, такая картинка, «селявушная» для электрички – 12.00
23.07.12 – в 21.14 – Заходит солнце. Ты испытываешь подаренную себе авторучку с «фонариками»: невидимые чернила, подсветка для проявления написанного ими и обычная, лазерная указка. Стержень общий – чёрной пастой пишет, тонко. Надолго ли хватит тебе этой игрушки с запасными тремя таблетками батареек…
20.08.12 – 18.48 – в электричке в Кубинку перед Голицино (в Кунцево) и с дождём за окном. А в голове мысль: Ты постоянно стонешь, что для творчества не хватает времени. А сколько уходит зряшно в бездумности? Ты живёшь, ещё не хватаясь за каждую секунду! Цепляться за секунды не надо, и ты не будешь. Но пора бы тебе бережнее относиться к отведённому тебе времени на Свете, чтобы быть. Конечно, ты и себя самого сумеешь убедить в зависимости одного образа твоего поведения от другого, одних обстоятельств от других и невозможности мыслить, видеть и отражать мир так, как ты это делаешь без, якобы, пустопорожнего времяпровождения… «И – не забудь добавить – демагогии, что ты только что продемонстрировал…» Кто это там проснулся среди твоих размышлений?
Поезд прошёл сквозь дождевой фронт. Небо – уже голубое по-осеннему – укрыто рваной ватой тёмно-серых облаков…
Синева с белеющими в вышине пёристыми облачными полосками в разрывах этой ватной тёмной массы…
20.08.12 – 19.40 – Голицино. Дождь. Ты укрылся в турникетном переходе. И, озирая толкущийся вокруг разномастно-разношёрстный и разновозрастный народ, подумал: чтобы представлять себя по возрасту внешне, надо встречаться, видеться с ровесниками. (+16 по области завтра). Душевное состояние – у тебя, по крайней мере, – не юноши, безусловно, но – далеко не старческое! А мысль эта – после встречи с ВАлюшкой – родилась вчера. Она, почему-то, старалась не смотреть на тебя. Стар стал? Видимо… «Ты ещё и сомнение высказываешь по поводу своего внешнего вида? Нагле-е-ец! Чур-чур! В хорошем смысле…» Ну-ну, смотри… А ты, закрывая глаза, ты и сейчас её видишь той – около тридцатилетней женщиной, – плотненькую фигуру которой, заметив в верстальном цеху, своими глазами-радарами прощупывал сверху вниз и снизу вверх, не в силах оторвать от неё укрощённого пронизывающими сердце искрами её глаз взгляда…
24.08.12 – Давно ты так не бездельничал мыслительно, как прошедшую на даче неделю. Пару мыслишек, правда, ты занёс в техническую рабочую тетрадь: о неугомонности женского сравнения мужчин и ещё что-то о родных… Да, и желание доставать блокнотик и записывать твои мысленные диалоги с умным человеком всё реже возникает. Гаснет оно под гнётом уже исписанных листков, но так и не перенесённых с них в файлы житейских картинок и твоих рассуждений…
Думаешь, конечно, ты, всё равно, много и о многом. Но ты заметил, что твоя голова стала бывать просто – пустой, и творческим котелком её, ну, никак нельзя назвать в таком состоянии, как и сейчас. Ты слушаешь музыку на радиоволне «Романтика», а сконцентрироваться на какой-либо теме не можешь. «Или не хочешь, сказал бы уж…» Возможно, и не хочешь. Впечатление, что ты от чего-то устал, но – отчего или от чего? Упадок? Может быть…
23.44 – в метро Пушкинская. – У девушки напротив – редкостные иконной красоты глаза… – О чём ты и сказал её подруге: «У вашей подруги – редкостные иконной красоты глаза, только, почему-то, усталые…» – которая, когда они вошли в метро, села на свободное возле тебя место. «Спасибо, я ей передам!» – ответила та, встретив твоё, лесного – по одёжке – человека, признание нахмуренностью при первых обращённых к ней словах и ответив уже с улыбкой и даже с игривостью во взгляде, которым окинула тебя, поняв смысл тобою сказанного и отнюдь не относящегося к заигрыванию старого ловеласа, или – и того смешнее – к приставанию…
26.08.12 – 18.08 – Тебе надо вернуться к описанию жизни «В дороге». В блокнотах. И не прекращать фиксацию переживаемого между разрывами, в которых ты и расположишь главы, детально описывающие, рассказывающие о том, что ты успел увидеть, понять и полюбить – в Дороге! (Ненависти ты – в силу своего без войны жизненного пути – не испытал, а презрение, которое ты испытывал к никчёмным, не достойно того, чтобы ты уделял ему (или его порождавшим) своё драгоценнейшее, с этой точки зрения, время.) Сейчас ты вспомнил, подумал об этом прямо в файле, затем продолжишь – в блокнотике, когда сядешь в электричку. Ибо сколько пустяшно ты провёл в поездках времени! Вот за что ты и укорял себя, когда ехал из Кубинки пару дней назад…
18.32 – только что звякнул Сыночку. Они всё ещё в дороге из Подольска на дачу. Доча за рулём, Сын ведёт с Папаней беседу.
– Позвоните, когда приедете, как там, всё ли в порядке, не затопило ли, не пересохло…
– Ай, да всё там нормально, чего звонить…
– Мало ли… Завтра я подъеду, заберу Золотистых…
– Это – другое дело, будем иметь в виду…
– Так, и позвоните с дачи, как там обстановка…
– Ну, что там такого может быть… Утром и будет видно…
– Ланна, тогда с утра и подъеду. Во сколько лучше?… – Весь ваш бессодержательный разговор сопровождало – сидящих на заднем сидении машины – щебетание Золотистых, которое для тебя было содержательнее – и сладостнее самой прекрасной музыки – всего бессмысленного, естественно, разговора даже с любимым всегда и Золотым – Сыночком, который терпеть не может твоих пустых звонков…
«А каково разведчикам?» – этот ошарашивший твоё сознание вопрос вспыхнул в твоём мозгу под пение надплитной вытяжки и шкворчание дожаривающейся курицы в 18 часов 56 минут, естественно, на кухне… И ты бросился к клавиатуре и забарабанил по ней пальцами, с не успевшими осыпаться с них ещё влажными укропинками, которые остались от нарезки зелени в салат… Дабы, Эклер не опередил. Хотя, ежели сейчас не пометить, что ты имел в виду в сложности работы разведчиком, ты можешь и не восстановить продолжение мелькнувшей мысли. Это, безусловно, о том, когда и где ты просыпаешься. (Не-е, не о тебе конкретно, естественно, речь! О мужчине, как таковом…) Например, именно ты – на своей даче, у себя дома, на даче детишек и, изредка, у них дома, порой – в поезде, когда едешь в электричке, ты не вырубаешься, в смысле, не проваливаешься в сон, чтобы очнувшись не понять сразу: ты где? – как правило…
А вот, если мужчина, к тому же, просыпается иногда не у себя дома, а в постели возлюбленной… «А какой же ещё? Неужели, у случайной знакомой…» – Тут ты, Внутренний, до бесконечности прав! Именно, об этом речь и идёт! Как молниеносно должно работать сознание разведчика – или контрразведчика, не менее сложная профессия! – когда он просыпается после короткого сна (Ну, мало ли из-за каких причин недосыпание… Страсть к секретам противника, или – просто страсть…), а обстановка – незнакомая! Потолок – не того, в смысле, не знакомого цвета, обои – и вовсе не обои, а бархатом обклейка! А бельё постельное! А запахи лаванды и прочие, лишь по кино знакомые ароматы! Вот, и сообрази, где ты: у себя на даче, или ещё где, дома ли… Только – у кого? То-то! Разведчику сложнее. Так что, тренируйтесь, мужики! (Не слабая юмореска получилась! А? Ежели б это не было реальностью… – 19.32 – 26.08.12)
20.32 – «Жизнь преподнесла тебе возможность иную «юмореску» отразить в своих мемуарах…» – Действительно, ты только что прибежал с рынка, на который рванул, ошарашенный мыслью, что Золотисто-Бриллиантровый завтра снова у тебя спросит: «Дедушка, а котлетки ты привёз?»
Этот вопрос он задал, когда вы с их – Золотистых – Бабушкой приехали к ним в прошедшую субботу. Обычно вы привозили плов – кашку золотую, жёлтую, и котлетки Бабушкины, которые нередко жарил и сам Дедушка, даже фарш готовил изредка сам… А на сей раз, за неимением времени, потому что Бабушка пришла с работы очень поздно, а Дедушка, так, вообще, приехал со своей дачи около часу ночи, а ехать к деткам вознамерились до полудня… Так что, было не до … Но Бабушка успела купить необходимое мясо для плова и успела его приготовить ещё до приезда Дедушки… Золотисто-Платиновый лопал плов с удовольствием – он любит его, а Золотисто-Бриллиантовый пожевал – из уважения к Дедушке, который обещал доесть то, что Василёк не осилит. Колюня и тут Дедушку выручил, чему тот был втайне очень рад. Если внучата едят хорошо, чего ещё Дедушке желать? Значит, и физзарядкой будет с ними заниматься интересно…
…Твой день сегодня начался с песни Магомаева «Будь со мной», потом «Звезда рыбака» Хиля вспомнилась… Нет! Наоборот! Ты вначале замурлыкал: «У рыбака – своя судьба… своя звезда…» А потом уже окрепшим баритоном в лёгком нажиме ты не мурлыкал, а напевал «…Ведь любви – не страшны года и боль долгих разлук…» Дошёл до «Ой, бярозы ды сосны, партызанския сёстры, Ой шумливы вы лес малады! Тольки сэрцам пачую, вашу песню лясную – дый успомню былыя гады…» И вспомнил тестя – во сколько он ушёл? Дядю Петю – тот во сколько… О них эта песня… Да, и об Отце… Грустно стало… Вот, с чего начался твой день сегодня…
Но завтрашний день начнётся с ожидания встречи с Золотым, Дачушкой и Золотистыми – Платиновым и Бриллиантовым…
Рынок, как ты помнишь, работает до 20 часов, а в воскресенье, возможно, и раньше закрывается… В без десяти до закрытийного для рынка часа, прямо за компом ты, вдруг, сообразил, что утром едешь к деткам… Вот, и всплыл Васин вопрос о котлетках, молнией промелькнувший в твоём мозгу: с чем ты, Дедушка, приедешь к ожидающим от тебя – раз уж ты приехал – вкусных Бабушкиных котлеток внучкам?!… В чём был – почти буквально! – накинув рубашку и дырчатую жакетку, в кармане которой должны были остаться от покупки деткам мёда деньги, ты рванул: «На десять тысяч…, как на пятьсот…» – Так ты объяснил своё придыхание при заявке 400 граммов куриного фарша. – «Потому что только сейчас вспомнил, что не приготовил любимое внучками блюдо…» – «Так, могли не спешить, мы до пол девятого работаем…»
«Ничего страшного, тебе не привыкать, ты любишь вгонять себя в критические ситуации, когда результат от твоей сноровистости зависит…» – Кто это там – подсказывает? Любишь-не любишь, просто, иногда… Так получается!…