Привлекательность познания была бы ничтожна,
если бы на пути к нему не приходилось
преодолевать столько стыда.
Фридрих Ницше
Что поделаешь? Ещё со школьных лет, когда собственная смерть казалась такой далёкой, почти невозможной, я с интересом прогуливался по кладбищам, внимательно рассматривал памятники, читал надписи на них, нередко даже рисовал в своём воображение и облик захороненного, и обстоятельства его похорон. Откуда это? — не знаю. Но интерес к кладбищам как свидетелям истории, как элементам культуры населения той или иной территории, как показателям отношения различных властей к истории и культуре того или иного края остался по сей день.
Где бы я постоянно не проживал (Украина, Россия, Германия — более десятка городов), где бы я не путешествовал (тут придётся перечислить много стран и, наверное, около сотни городов на всех континентах, кроме Австралии) — везде я старался посетить кладбища. Конечно, в первую очередь — знаменитые кладбища (Лычаковское — во Львове, Ваганьковское и Новодевичье — в Москве, Пискаревское мемориальное, Тихвинское, Волковское — в Ленинграде, Монмартр — в Париже, пр.). Всех — не перечислить.
Что я там увидел? Многое. Возьмём, хотя бы, Монмартр. Кладбище — относительно небольшое. Но сколько великих, всемирно известных личностей на нём захоронено! Писатели и поэты — Эмиль Золя, Стендаль, Александр Дюма-сын, братья Гонкур, Генрих Гейне, композиторы — Жан Оффенбах, Гектор Берлиоз, танцовщик — Влацлав Нижинский, художник — Эдгар Дега, физик — Леон Фуко, др. А какие интересные надгробия!
Нет, я не буду тут мысленно путешествовать по разным заграницам, хотя до Парижа из теперь «моего Кёльна» расстояние, представьте себе, ровно в три раза меньшее, чем от Кёльна до моей Винницы, до которой отсюда целых одна тысяча восемьсот километров! А до Люксембурга, Голландии, Бельгии от Кёльна — вообще, рукой подать! Я ограничусь, по ниже понятным причинам, лишь двумя государствами: Украиной и Германией. Тут и там, или там и тут — в каждой жил и проживаю я более двух десятилетий. В обеих этих странах не только на очень крупных и широко известных, но и на мало или совсем неизвестных «чужим» кладбищах можно увидеть и осмыслить-переосмыслить многое. Сравнить. Постыдиться.
Начну — в хронологическом порядке — с Украины. Километрах в двадцати пяти от Тернополя есть село Струсов (Струсiв). Туда я случайно попал во время одной из моих велосипедных поездок по окрестностям Тернополя. Было это летом, в восьмидесятые годы прошлого столетия. В этом небольшом селе, как оказалось, было что посмотреть. Прежде всего, меня удивило очень близкое — прямо напротив, по обеим сторонам главной улицы (дороги) — расположение церкви и костёла. И, конечно — великолепный, кабы его ещё и реставрировать! — дворец с необычными деревьями вокруг него.
Там же в Струсове я наткнулся на несколько рядом расположенных кладбищ. На действующее кладбище, ухоженное, с могилами, украшенными яркими цветами, с дорогими надгробиями из отполированного гранита. На находящееся по другую сторону дороги, заросшее диким кустарником, с намеренно повреждёнными красивыми, местами – из великолепного мрамора, могильными памятниками. С умышленно искорёженным обелиском, на котором были на польском языке выбиты слова «Жертвам боёв». Почему здесь были следы вандализма и кто их оставил – это стало мне ясно несколько позже. Когда я, умеющий читать и кое-что разбирающий по-польски, наконец, расшифровал почти полностью сбитую надпись на цоколе белого памятника, изображающего сражённую в полёте птицу: «Незабвенному… – студенту Варшавского университета, замученному большевиками».
Всего узкий проход отделял это оставленное – после «Золотого вересня» 1939-го года (раздела Польши по секретному договору Сталина с Гитлером) – без присмотра кладбище от ещё ранее заброшенного, но, всё же, не уничтоженного во время двадцатилетнего нахождения этой территории в составе Польши, кладбища. На нём, как я, обходя остатки могильных холмиков, постепенно понял, вечным сном спали воины корпуса Червонного казачества, в 1918-м году на короткое время под командованием Виталия Примакова (в 1937-м году 40-летний комкор, член ВЦИК и ЦИК СССР был как «враг народа» расстрелян) овладевшего Восточной Галицией. Чёрные кресты, возвышавшиеся без малого семь десятилетий над почти сравнёнными с землёй могилками, покосились, наполовину и более истлели. Сделанные на скорую руку (нередко пробитые гвоздём или штыком на жестянке) надписи разобрать было почти невозможно. Но день был солнечный, очень светлый, времени у меня было достаточно. И я, знавший уже хитросплетения истории этого края, в конце концов, разобрался, чтО это за кладбище.
Одну-единственную надпись удалось прочитать полностью: на могиле есаула, родившегося в селе Курской губернии (кажется, в Фатежской волости). Забегая вперёд, скажу, что я тщательно переписал эти сведения (бумага, карандаш и фотоаппарат почти всегда при таких вылазках были со мной) и, возвратившись домой, напечатал тут же на пишущей машинке письмо в районную газету этого района Курской области. Письмо с просьбой, если не опубликовать его, то хотя бы подключить так называемых «Красных следопытов». Авось, родственники есаула найдутся. Не получил никакого, вообще, ответа, как и предсказывала жена, весьма скептически относившаяся к моим поискам «правды»…
Рядом с этим кладбищем, опять же – вдоль дороги, находился заросший пустырь. Но пустырь какой-то неровный. И внутри него стоял совсем свежий, выкрашенный в красный цвет пирамидальный деревянный памятник с пятиконечной звездой. [Он напомнил мне памятники, виденные мною на мало кому известном военном кладбище винницкого Замостья, где хоронили погибших или умерших во время прохождения службы солдат, а также разбившихся лётчиков (на некоторых могилах вместо памятника была установлена часть крыла самолёта).] На металлической дощечке – женские еврейские имя и фамилия, довоенная дата смерти. И, несмотря на густую траву, отыскал я всё-таки одну поваленную, почти полностью вдавленную в землю плиту из песчаника. И обнаружил на ней высеченную на иврите надпись. Стало ясно: я находился на месте бывшего еврейского кладбища.
Но как и когда эти три кладбища появились? Что произошло с еврейским кладбищем? Я подрулил к невдалеке пасшему корову старичку. И задал ему эти вопросы. Говорил я по-украински, старичок принял меня за совсем своего и ответил весьма подробно.
Так вот, с кладбищами всё оказалось весьма просто. Польское находилось там давно-давно: и в австро-венгерские времена, и во время «ПольщИ», как он выразился. Красно-казачье кладбище, как и значительный «прирост» на польском кладбище, появились сразу же после сражения, бывшего во-он там (он показал в сторону видневшегося за дорогой леса), и в течение ближайших дней после него (старичок махнул рукой назад: в опустевшем тогда дворце располагался «шпиталь»). Бывшее поле сражения сейчас было не узнать, а великолепная усадьба, в которой тогда, в 1918-м году, располагался госпиталь, принадлежала школе-интернату. «Ну, а вот это поле,» – я не хотел ему показать, что догадался сам – «почему оно такое неровное?». И он рассказал, что тут был «йеврейскый цвЫнтар» (кладбище, значит), что в войну немцы использовали могильные плиты с этого кладбища для мощения автодороги. «От мёртвых никому вреда нет, нельзя было это делать», – задумавшись, произнёс он. «А вот красный памятник поставил приезжавший сюда недавно москвич; говорил, что на этом месте была могила его матери. Опознал по каким-то приметам.»
И, не дожидаясь моих дальнейших расспросов, рассказал мне старичок кое-что о прошлой жизни. Не было никакой вражды, подчёркивал он. Когда шёл ремонт в (римско-католическом — Н. К.) костёле, то в (греко-католической — Н. К.) церкви выделяли угол для молебна соседей, и, наоборот. Самым богатым человеком в местечке был еврей, владевший каменоломней (она существовала и в 80-е годы). К нему первому направлялся тернопольский воевода-поляк, когда приезжал к нам. И дружили, и праздновали селяни разной веры вместе. Я, продолжал старичок, говорю и по-украински («по-западэнски», подумал я, с трудом понимая некоторые его слова), по-польски и по-еврейски. Увы, я, еврей (он об этом не догадывался: мы разговаривали, как я уже упоминал, по-украински, причём я старался вставлять местные, западно-украинские словечки), по-еврейски заговорить с ним не мог. Не мог проверить его знание идиша (или иврита?).
Мы ещё о многом поговорили. Старик был рад любому собеседнику, а уж такому, интересующемуся всем прошлым — тем более. Но остальное — не по теме этой моей публикации. Через несколько месяцев я вновь проезжал на велосипеде этой дорогой — памятника с красной звездой уже не было...
Прошло столько лет. Я уже не очень-то доверяю своей памяти. Подумал, может быть, в интернете смогу увидеть спутниковую карту Струсова? И, конечно, таковая имеется Найдите на карте стоящие напротив друг друга костёл и церковь, сдвигайте карту вправо, перемещаясь по ней влево. И вы увидите (в развилке дорог) современное кладбище, ещё немного левее, на другой стороне дороги оставшиеся надгробия польского кладбища (ограниченного дорогой и дугообразным невысоким, что ли, валом). Рядом с ним (в направлении церкви и костёла) — как раз остатки того красно-казачьего кладбища. И ещё далее — ясно очерченный забором прямоугольник (метров 55 на 40-45) бывшего еврейского кладбища. Если я не ошибаюсь. Или воспользуйтесь этой картой, на которой все кладбища обозначены (на польском языке): здесь размеры еврейского кладбища - приблизительно 46 х 33-38 метров. В одном из домиков выше кладбища (в каком — не решаюсь сказать, так как не уверен: много новых домов, пристроек) и проживал с женой пасший корову старик. Его, конечно, уже на этом свете нет. А вот, вернулся ли с семьёй из Кировской области его сын? «Уехал несколько лет тому назад на заработки, да возвращаться сюда не хочет», — жаловался мне старик. «А кому это всё перейдёт?», — показал он рукой на свой дом, на хлев, корову и домашнюю птицу.
То, что старое еврейское кладбище, как мне представляется, не используется под огороды — хороший пример для других поселений и городов Украины (упоминание о Виннице оставим «на закуску»). Если бы ещё сохранившуюся синагогу (довольно крепкое каменное здание, построенное в XIX-м веке) перестали использовать как «хозяйственное помещение», а привели бы в порядок и открыли бы там, например, местный музей с хотя бы небольшим уголком, рассказывающем о евреях Струсова — было бы славно и похвально. Следует напомнить, что перед оккупацией села гитлеровцами в Струсове проживало 700 евреев (примерно, треть всего населения) и что переживших холокост из них было совсем немного. А, может быть, и совсем ни единого...
Кстати, если к числу населения в нынешнем Струсове добавить этих 700 исчезнувших навсегда из села евреев, то получится цифра, отвечающая числу населения Струсова до войны. Брешь, пробитую войной в живом теле села Струсов, не удалось по сей день (через два поколения!) заполнить!
Так выглядит бывшая синагога — на фоне церкви и костёла — сейчас: http://encyclosights.com/object_details.php?ln=2&id=9864,
http://ukrainaincognita.com/ru/kostely/strusov.
Это — позорное наследие советской власти. Наследие коммунистической партии, до сих пор за свои преступления перед народом не покаявшейся. Партии воинствующих атеистов, которые, однако, теперь по всякому поводу и даже без такового истово крестятся. Если нацисты ставили своей целью стереть еврейство с территории Европы, то коммунисты СССР — память о нём. Один из результатов сего — приспособленное под «хозяйственное помещение» культовое здание иудаизма.
Это было введение в тему.
А теперь поговорим о еврейских кладбищах. Об их особенностях. Об их прошлом и настоящем в Германии и на Украине, в частности, в Виннице.
Прежде всего, чем отличаются еврейские кладбища, например, от христианских? На первых соблюдается традиционный еврейский принцип «ненарушения могил»: мощи усопших должны навсегда оставаться в том месте, где были преданы земле. Согласно принципам иудаизма каждое надгробие и целое кладбище неприкосновенны (пока известно о его местонахождении). А, например, в православной Греции по истечению определённого времени после погребения кости выкапывают и помещают в семейные усыпальницы.
Надгробия изготавливают из местного материала (песчаник, гранит, мрамор, пр.), полировать который «до блеска» не принято. Формы надгробий очень вариабельны.
Еврейские могилы редко украшаются цветами. После захоронения и при посещении могилы на надгробие кладётся небольшой камешек. Траву и плющ, которыми зарастают могилы, не удаляют полностью. После посещения кладбища положено мыть руки, ибо близость к покойникам делает человека «культово нечистым». В субботние дни и праздники еврейские кладбища закрыты. По Галахе — своде законов иудаизма — в эти дни как похороны, так и всякая иная деятельность на кладбищах запрещаются. Не только евреи, но и все прочие посетители еврейских кладбищ обязаны входить туда с покрытой головой (кипой, шляпой).
В Германии имеется около 2 000 еврейских кладбищ. Сюда входят также места массовых захоронений. Составлен их реестр, дано описание. То есть, захоронения пронумерованы, указан год захоронения и расшифрована надпись на надгробии. Кстати, надписи на могильных памятниках во всех странах даны, с одной стороны, на иврите, с другой — на местном языке. Еврейские кладбища ряда регионов подробно представлены в книгах. К примеру, издана книга обо всех 46 исторических еврейских кладбищах в Нижней Франконии (2010) — см. коллаж, о еврейских кладбищах в Средней и Верхней Франконии (2012), пр. Еврейские кладбища, а большинство из них — из прежних веков и давно закрыто для захоронений, находятся в ФРГ под защитой закона о памятниках.
Немного отстранимся от основной темы. В Германии существует понятие Arbeitsbeschaffungsmassnahmen (сокращённо ABM). В периоды высокой безработицы Биржа труда организует так называемый «второй рынок труда» (трудовой занятости). Лицам, ищущим работу, предоставляется возможность определённое ограниченное (как правило, шестью-двенадцати месяцами) время выполнять низкоквалифицированную общественно-полезную работу при коммунах. Эта работа оплачивается Биржей труда. Тем самым, безработные как бы «остаются в строю» и не привыкают к безделью. Одной из общественно-полезных деятельностей является как раз работа по благоустройству еврейских кладбищ. И, надо заметить — не только там, где до войны проживали евреи, а теперь ни евреев, ни еврейских общин не осталось. Но и в тех городах, где — благодаря переезду в ФРГ евреев из СССР и его бывших территорий — общины насчитывают сотни и тысячи членов. Может быть, мне «не повезло», но на многих еврейских кладбищах Германии я видел только АВМ-немцев, а бывших советских евреев — ни разу. Хотя среди последних очень много ещё достаточно крепких людей, нигде не работающих, а получающих социальное пособие. Повторяю: возможно, что мне «не повезло»...
В Кёльне первое еврейском кладбище появилось в 12-м веке, чему есть документальные свидетельства. За десять прошедших веков многие еврейские кладбища меняли своё местонахождение (останки переносились!, на месте бывшего кладбища устанавливался памятный знак, эти кладбища обозначены до сих пор на картах!), закрывались. Одно из них, в части города, именуемой Deutz, в настоящее время стало как бы биорезерватом. Вся территория (18 000 кв. м) с помощью АВМ-немцев (см. выше) плотно ограждена, очищена от хлама, отпавших ветвей, бурьяна и оставлена преднамеренно — при постоянном парковом уходе — в естественном состоянии. Доступ к могилам, тем не менее, возможен. Периодически научные сотрудники университета и др. проводят интересующихся еврейской историей по кладбищу.
Городок Брюль расположен совсем близко от Кёльна. Еврейское кладбище существовало там около 150 лет (до 1939-го года), хотя предполагается его закладка ещё в ХIII-м веке, а письменно оно упоминается с XIV-го века (см. коллаж: памятная доска и одно из надгробий этого кладбища). Кладбище находится в самом центре города. Огорожено, но вход туда свободен. По сути, сейчас это что-то вроде ухоженного небольшого парка (площадью немногим более 4 000 кв. метров) с дорожками, скамейками. Сохранилось свыше 90 надгробий, самое старое — с 1746-го года.
В Плауэне (где я работал два года) — центре исторической области Фогтланд в Саксонии — оставался к 1997-му году в живых один-единственный еврей — член довоенной общины. Еврейское кладбище привели в идеальный порядок и даже создали там небольшой музей АВМ-немцы. Один из них рассказал мне подробную историю кладбища, поведал кое-что из земной жизни ряда захороненных. Очень многие евреи Плауэна, как и прочих бывших общин Восточной Германии, судя по указанным на могильных плитах местам их рождения, бежали от прокатившихся в начале ХХ-го века по всей тогдашней Украине еврейских погромов. Примечательно, что самые богатые довоенные евреи города захоронены на главном (христианском!) кладбище города. Были ли они «выкрестами» — не знаю. Но лежать на кладбище, находившемся ещё перед 2-й мировой войной далеко за городской чертой, видимо, им и их близким казалось «не по чину».
Хоф — центр Фогтланда в Верхней Франконии (Бавария) — расположен в 35 км от Плауэна. Добирался я туда на велосипеде, спрашивал прохожих в Хофе о местонахождении еврейского кладбища. И в Хофе, и в других местах буквально ВСЕ о местонахождении давно закрытых еврейских кладбищ знали. Хофское еврейское кладбище — частично ВОССТАНОВЛЕННОЕ (!) кладбище. Дело в том, что во время 2-й мировой войны территория кладбища использовалась как складская площадка строительной фирмы. После войны территорию огородили, очистили, благоустроили, поставили памятник 142-м евреям-узникам концентрационного лагеря, захороненным там в обшей могиле.
В Блайхероде (Тюрингия) — городе, в калийных штольнях которого в 1944-1945-м годах узники под надзором эсэсовцев собирали ракеты ФАУ-2, еврейское кладбище летом 1997-го года я увидел огороженным и закрытым, а надгробья были покрыты разросшейся травой. В Блайхероде я проработал всего несколько недель, но запомнилась и памятная доска на месте разрушенной в «Хрустальную ночь» 9-го ноября 1938-го года синагоги (такие доски есть ПОВСЕМЕСТНО) и — особенно — надпись на Marienkirche. Не могу её дословно привести, но заканчивалась она приблизительно таким предупреждением: «Второй раз Бог нам этого не простит!» (молчания христиан-евангелистов во время уничтожения их еврейских сограждан).
В Лейпциге я прожил девять лет. Поэтому историю значительной части Саксонии, как и историю района Северного Рейна, знаю более-менее хорошо. Первое еврейское кладбище было заложено в Лейпциге ещё в 1814-м году. Потом — город разрастался — оно оказалось в районе построенных позже университетских клиник. В 1937-м году, когда по нацистским законам права евреев Германии были сведены до минимума, властями на месте кладбища решено было построить обсерваторию. Но даже в то время власти не решились «строить на костях». Специализировавшейся на перезахоронениях фирме из Дрездена было поручено перенести останки умерших на так называемое Новое еврейское кладбище. Конечно, оплатить всё это заставили еврейскую общину Лейпцига, но всё же...
Старое еврейское кладбище Лейпцига было заложено в 1864-м году. Захоронения на нём продолжались до, если мне изменяет память, 20-х годов ХХ-го века, когда заложили Новое еврейское кладбище. Две загадки этих кладбищ для меня по сей день не имеют ответа. Первая из них касается Старого еврейского кладбища. Расположенные там надгробия очень разнообразны, украшены различными символами (соответственно возрасту, профессии, набожности, пр. умершего). Однако только на этом кладбище (более — не пришлось нигде!) я увидел немало надгробий из песчаника, имеющих форму современной телевизионной спутниковой антенны-тарелки! Наверное, «тарелки» эти направлены в сторону Иерусалима (см. коллаж). Откуда сии «Воспоминания о будущем» (лет тридцать тому назад в СССР под таким названием демонстрировался фильм, снятый по мотивам книг швейцарского уфолога и публициста Эриха фон Дэникена)?! Вторая загадка совсем иного рода. Известно, что всех евреев нацисты сгоняли в концентрационные лагеря, а кого успели — лишили жизни. Жизни лишили миллионы евреев. Но при каких обстоятельствах умерли (или были умерщвлены?) евреи, похороненные в годы 2-й мировой войны (!) на Новом еврейском кладбище Лейпцига?
Я бы мог ещё немало необычного рассказать о еврейских кладбищах тех мест Германии, где я проживал и работал. Однако остановлюсь далее только на двух кладбищах. Одно из них я обнаружил, будучи в командировке на северо-востоке Вестфалии. Там, рядом с небольшим городком Эспелькамп я в 2004-м году нашёл закрытое, как и почти везде в ФРГ, еврейское кладбище. Закрытое, потому что евреев там не осталось. Кладбище огорожено, территория его чисто убрана. Фактически это была лужайка, на которой росли редкие деревья и виднелись — в разных местах — единичные старые надгробия. Подобных кладбищ в Германии много сотен. Но — надпись на металлической литой плите (см. коллаж) у ворот кладбища! Читать её без спазма в горле было нельзя:
«Ваша родина была среди нас.
Жизнь свою вы разделяли с нами до того времени,
как вас искусно прогнали отсюда на верную смерть.
Мы оплакиваем вас,
но мы скорбим и о себе, потому что насколько более убогими
мы сами себя сделали.
Тем, кто хочет однако забыть,
будет сказано:
они есть и останутся частью нашей истории
и частью нас самих.»
Далее перечислены имена и фамилии убитых нацистами евреев этого села:
семейство Франк, семейство Гинсберг, семейство Хаас, семейство Фогель, Йохана Горвитц — всего 18 человек.
И ещё далее — на иврите — слова из Псалома 139, известного как Псалом Давида. В русских изданиях Нового Завета и Псалтыря Псалом 139 имеет только 14 строф, в немецком — 24. Строфы 17-ю и 18-ю, указанные на плите, я перевёл с немецкого языка следующим образом:
17. Но как тяжелы для меня, Бог, твои мысли! Как велика их сумма!
18. Пожелал бы я их пересчитать, было бы их больше, чем песчинок: в конце я всё ещё при тебе.
Далёкий от веры в Бога, не буду толковать приведённую цитату. И так понятно то, что я рассказом об этом кладбище хотел сказать.
И ещё об одном кладбище. Абсолютно уникальном. В прирейнском уютном городке Реес. Я попал туда во время служебной поездки в 2007 г. и проживал в гостинице на набережной прямо напротив кладбища, о котором пойдёт речь.
Евреи жили в Реесе издавна. Но по статусу города хоронить их разрешалось, как и во многих других местах, только за городской чертой. Во времена половодья уровень воды в Рейне поднимался на много метров, кладбище покрывалось толстым слоем воды, а захороненные буквально всплывали — и их уносило в Северное море. Во время осады города (а такое случалось многократно) кладбище, конечно же, тоже не щадилось. Сам же город — нынешний центр города — был от наводнений (от неприятелей, от диких зверей, пр.) защищён очень высокой и, главное, широкой (до восьми метров) стеной. И евреи нашли удивительный — по идее — выход. Где-то в начале XVIII-го века евреи выкупили у города часть городской стены и начали там хоронить умерших членов общины. Потом (1786 г.) — ещё часть стены. Такие захоронения не противоречили запрету магистрата хоронить евреев в пределах городской черты, которая начиналась от внутренней части стены. Но к 1872 г. подходящего свободного места на городской стене уже не было. Да, и времена изменились: еврейское кладбище открыли в черте города, далеко от Рейна. Полагаю, что эта — более высокая часть города — была к тому времени уже защищена от наводнений прибрежной дамбой. Это кладбище — я, конечно, и до него дошёл — закрыто, но ухожено.
А кладбище на городской стене сохранилось до сих пор. Оно, правда, ограждено и не всякому доступно, но через металлическое сетчатое ограждение можно рассмотреть старые надгробия (см. коллаж). По запросу возможно и посещение кладбища. Разумеется, на стене имеется мемориальная доска.
Переносимся на Украину.
4 апреля 2008-го года на интернетской странице ХайВей была опубликована заметка под названием «Строительства на костях в Виннице не будет!». Привожу большую цитату из неё:
«Городская власть Винницы приостановила строительство жилого дома по ул. Глеба Успенского на участке, который может быть частью древнего еврейского кладбища. Сооружение нового жилого дома по ул. Глеб Успенский в Виннице было запланировано в прошлом году в связи с необходимостью расселения двух аварийных домов неподалёку. Поскольку рядом расположено старое еврейское кладбище, то предварительно была проведена археологическая экспертиза площадки для будущего строительства. На основе выводов Института археологии АН Украины, который не обнаружил никаких препятствий строительству, Государственная инспекция архитектурно-строительного контроля в Винницкой области предоставила соответствующее разрешение Строительно-монтажному управлению №2 и работы начались.
Однако в процессе рытья котлована оказалось, что в районе строительной площадки находятся захоронения. Это установили представители международной еврейской организации из Нью-Йорка, которые находились с визитом в городе Умани. Неподалеку от котлована были также найдены старые могильные плиты.
Узнав об этом, городской глава Винницы Владимир Гройсман от имени города извинился за эту ситуацию. „Очевидно, исторические пределы кладбища оказались шире, чем это зафиксировано документально, - заметил мэр. - А экспертиза была проведена небрежно. Но как бы не было, никто не имеет права продолжать практику строительства на человеческих костях, которая имела место в прошлом. Винница – город с большой историей, и не суть важно, идет ли речь о еврейском, польском, немецком или советском кладбище. Если мы не будем уважать наше прошлое, у нас нет шансов на будущее”.
Гройсман выдал немедленное предписание с требованием приостановить действие разрешения на строительство и любые строительные работы на этой площадке. Его решением создана общественная комиссия во главе с заместителем мэра Николаем Гунько, в состав которой войдут представители городской власти, соответствующих контролирующих органов, а также международной организации „Asra Kadish”. Перед комиссией поставлено задание выяснить обстоятельства этой ситуации, установить реальные пределы кладбища и предоставить свои рекомендации относительно внесения корректив в строительный проект.»
(Читать полностью: http://h.ua/story/92561/#ixzz2C7cbI9mI)
Городским головой были сказаны «золотые слова».
Но сколько во всей этой истории, мягко говоря, лукавства! О какой экспертизе, вообще, шла речь? Нужна ли она была? Если — да, то только как дымовая завеса, под прикрытием которой пытались отрезать и отдать на съедение строителям ещё один ломоть кладбища. Неужели не существует в архивах данных о размерах кладбища, на котором хоронили ещё во вторую половину 40-х годов прошлого столетия?! Эти послевоенные документы «в войну пропасть» никак не могли.
А чего стоит упоминание о представителях из Нью-Йорка?! Поистине, остап-бендеровское: «Заграница нам поможет».
А теперь — через четыре года — посмотрим, каковы результаты «предписания» городского головы, что изменила созданная «его решением» общественная комиссия.
Тут нам неоценимую помощь окажет следующий документальный репортаж, который я взял также из интернета. Сначала несколько слов об авторе этого репортажа-обличения.
Автор (блогер posterrr), о котором идёт речь, не еврей, хотя и носит фамилию (один раз таковая косвенно была им упомянута), нередко встречающуюся и у евреев. И к тому же известную всему миру благодаря одному из Нобелевских лауреатов-евреев по литературе (одна буква, правда, несколько иная). Упрекнуть сего автора в особой любви к евреям не за что. Да, и откуда ей, любви этой, появиться? Автор, 1984 г. рождения, начал по-настоящему познавать мир, когда евреев вокруг него уже не стало. Помните, в моём «Памятнике языку идиш» : «Их было треть населенья и даже больше... теперь их — всего лишь доля процента»? Но и считать автора антисемитом тоже не следует. Хотя сие, на первый взгляд, может показаться. Например, из этой его записи.
«А от, нарешті, і мета нашої поїздки – «нашъ грязный, кишащій жидами Кременецъ». То не я таке придумав, нема чого тернополянам кидатися в мене каменюками. То викладач Волинської духовної Семінарії Ніколай (чи Микола?) Теодорович так писав у третьому томі свого «Историко-статистическаго описанія церквей и приходовъ Волынской епархіи» сто тридцять років тому. Влазимо із маршрутки, роззираємося довкола. Знаєте, а той Теодорович таки був правий (правИй, а не прАвий). Довкола сіро та брудно, тому що дощить, а навкруги самі гори між якими гадюкою тягнеться, схоже що взагалі єдина, дорога міста. От униз до всієї цивілізації і стікає із гір пісок із багнюкою та целофановими фантіками. Що ж до жидів, то от і їхня головна святиня, синагога себто, стоїть просто у нас перед носом та зустрічає приїжджих. Ага, будівля теперішнього автовокзалу перероблена саме із синагоги. Самих же євреїв у Кременці давно вже ніхто вже не бачив. Ну а що ви хотіли? – голокости, масові еміграції в дев’яностих... Тепер євреї по всій країни в дефіциті. А за даними 1883 року в Кременці із 10 212 чоловік населення 4 223 було саме євреями. Ну та бог із ними, з жидами, чи то пак Яхве з ними, чи в кого ті євреї вірують.... » (http://posterrr.livejournal.com/143976.html - см. тут фото бывшей синагоги).
Нет, считать автора антисемитом не следует. И слово «жид» — теперь грубое и оскорбительное — просто устаревшее общепринятое обозначение иудеев на бывшей польской территории, ибо по-польски (и сейчас) еврей — Zyd. В сообщении же автора о том, что нынешний автовокзал Каменец-Подольского — перестроенная синагога, я чувствую не тихую радость, а грустную иронию. Иронию по отношению к бывшей и новым властям, не сумевшим за много десятилетий придумать и построить как автовокзал что-то более подходящее.
Автор в определённой мере объективен, нейтрален (насколько это возможно), но его отношение к описываемому всегда угадывается. Подкупает интерес автора к истории, его умение находить особенное в обыденном, меткие комментарии. Посему и произвела на меня впечатление эта его страница, текст которой ниже приведён почти полностью, за исключением не имеющих отношения к «Єврейському цвинтару» предложений, а фотографии предлагаю посмотреть вам самим (http://posterrr.livejournal.com/171949.html). Тут их выложить не представляется возможным.
«posterrr (Постернак)
Вінниця інкогніта. Єврейський цвинтар
24 травень 2012 at 1:05 AM
Вирішив нещодавно сходити на розвідку до вінницького єврейського цвинтаря. Ну бо він на усіх картах як кладовище позначений, але я жодного разу не чув про його існування навіть від місцевих мешканців. Враховуючи долю інших старих вінницьких цвинтарів, зокрема католицького кладовища, на місці якого за Союзу було влаштовано центральний парк, застати юдейські поховання у гарному стані я навіть і не сподівався. Проте цікавість змусила прогулятися й з'ясувати, що тепер можна побачити на єврейському цвинтарі.
Тож беру фотоапарат та йду уздовж Бугу Староміським берегом від рошенівського фонтану до рогу вулиць Гліба Успенського й Палієвого Яру, де на карті хрестиками позначено розташування кладовища.
На тому місці, де згідно карти має бути єврейський цвинтар, громадиться високий поважний пагорб, оточений з усіх боків якимось автомайстернями, церквами та приватною забудовую. Вирішую поки що не дертися навпрошки через чужі паркани, а натомість обійти навколо і пошукати якогось більш-менш цивільного входу.
На вулиці Паліїв Яр на пустищі між двох приватних садиб помічаю круту звивисту стежку нагору до пролому в мурованій стіні, яка напевно огорожувала раніше територію цвинтаря. Тож не вагаючись здираюсь нагору, попутню фотографуючи залишки муру.
Оскільки тепер за буйними чагарникам ані цвинтарних стін, ані навіть самого пагорба практично неможливо розгледіти, наведу ще й зимову фотографію тієї місцини.
Врешті таки здираюся нагору, а там... нічого немає. Лишень порослий пирієм та іншими травами пустир, подекуди розкопаний сірими прямокутниками під грядки, де вже зійшли міцні паростки картоплі, квасолі та іншої городини.
Щоб не дивитися на безлад під ногами, кидаю поглядом у далечінь, на водонапірну вежу в центрі міста.
Хоча, по правді сказати, сміття довкола не так вже й багато, просто воно розташоване на самих видних місцях і нахабно лізе в око. Тим часом як такі подібні на ріпак квітки, що несамовито пахнуть густим медовим ароматом, легше знайти серед високої трави за запахом, аніж помітити візуально.
Окрім квітів під ногами де-не де трапляються гранітні камені, але визначити, чи то залишки мацейв, а чи просто дикі брили, практично неможливо. Судячи з усього, територію цвинтаря колись зарівняли бульдозером, от тільки так і не придумали, що далі робити із цією землею.
Ну а поки залишки цвинтаря стоять пусткою, місцеві мешканці потроху починають пристосовувати землю під власні городи.
За однією з таких грядок несподівано помічаю білий обеліск.
Підходжу ближче.
Пам'ятна плита сповіщає, що "У цьому місці розташоване старе єврейське кладовище міста Вінниці". На жаль, переказати написане івритом не зможу.
Серед чиєїсь картоплі стає добре помітно, що гранітні брили - це не просто так собі випадкове каміння, а залишки від могильних плит.
Чесно кажучи, не розумію я такого варварського ставлення до цвинтаря. Причому, не з боку простого населення, що влаштувало серед колишніх могил свої присадибні ділянки (мертві не повинні заважати існуванню живих), а з боку чиновників, які дозволили зробити із кладовища полігон. І справа не лише в моральних чи етичних почуттях. Якщо навіть підходити до питання із суто прагматичного боку, то із єврейського цвинтаря можна було зробити туристичний об'єкт, аніж тупо зрівнювати його із землею й лишати пустищем. Адже у тому ж Меджибожі чи Бердичеві я на власні очі бачив великі автобуси юдейських прочан, що навідували могили своїх предків.
А щодо вінницького єврейського кладовища, то найцікавіше там заховане зовсім не серед городів та пустища, а у заростях дерев і кущів, де ще залишились більш-менш цілі мацейви із пам'ятними написами на івриті.
Земля у тій "лісосмузі" (чи як ще можна назвати той клаптик території із деревами?) нібито вимощена надгробними плитами.
Судячи із пластикових стаканчиків навколо мацейв, сюди часто бігають старшокласники із сусідньої школи побухати й покурити на ничку від вчителів. А судячи із кількості комарів навколо, випивати й затягуватись їм треба похапцем, інакше крилаті кровопивці можуть і зжерти.
Один із небагатьох вцілілих кириличних написів сповіщає, що тут знайшов свій спочинок Борухъ Бенціонъ (...)сяновкеръ, який помер 21-го жовтня 1912-го року.
Іще одна мацейва, якій пощастило лишитися дотепер майже неушкодженою.
Кам'яні дерева надгробних пам'ятників тепер тісно переплелись із живими коріннями й стовбурами.
Комарі продовжують надокучливо дзижчати над вухом, та й самому вже набридає блукати хащами серед доволі однотипних вцілілих мацейв. Тому вибираюся із чагарника на дорогу та йду на вихід із цвинтаря.
І вже навіть проминаючи дитячий садок, що збудований неподалік від колишнього кладовища, край дороги все ще трапляються залишки надгробних плит, наче уламки пам'яті про похованих тут людей.»
Итак, это было увидено и запечатлено на странице автора posterrr в интернете в мае 2012 г. Через ЧЕТЫРЕ ГОДА после того, как под бравурную музыку была «создана общественная комиссия во главе с заместителем мэра Николаем Гунько». Можно сказать, что автор posterrr сообщил нам о результатах деятельности этой комиссии. Ещё раз прошу вас прочитать последнее предложение из сообщения: "И уже даже минуя детский садик, построенный невдалеке от бывшего кладбища, подле дороги всё ещё встречаются остатки надгробных плит (!!! - Н. К.), как будто обломки памяти о похороненных здесь людях."
Всё познаётся в сравнении...