ПОСВЯЩАЕТСЯ 20-ЛЕТИЮ ОСНОВАНИЯ ПРАВОСЛАВНОГО СВЯТО-ТИХОНОВСКОГО
ГУМАНИТАРНОГО УНИВЕРСИТЕТА
ГЛАВА I. КАНОН
Святитель Василий Великий в 91-ом правиле, взятом из 27 главы его творения о Святом Духе, говорит: «Из соблюдаемых в Церкви догматов и наставлений мы имеем некоторые в письменном виде, а некоторые приняли от апостольского предания — по преемству в тайне. Те и другие имеют одну и ту же силу для благочестия, и этому никто, даже малосведущий в церковных установлениях, не станет перечить. Ибо если отважимся отвергать неписанные обычаи, как маловажные, то непременно повредим Евангелию в самом главном, и от апостольской проповеди оставим пустое имя без содержания».
«Канон» (греческое слово в первоначальном (материальном) смысле означало всякое орудие для проведения прямых линий или для уравнения плоскостей; в позднейшем и переносном смысле оно получило значение образца, правила (regula)) означает правило христианской веры и жизни, в особенности — дисциплинарные постановления церковных соборов, в отличие, с одной стороны, от догматических соборных определений, с другой — от светских или гражданских законов (leges). В церковной терминологии впервые встречается в одном из посланий апостола Павла (Галат. 6, 15, 16)[1].
Канон – это записанное церковное предание, являющееся непререкаемым законом, определяющим строй и управление Церкви (cоставленное Георгием Асеевым определение опирается на суждения епископа Григория (Граббе)[2]). Однако, все законы, кратко формулирующее те или иные нормы, всегда требуют известных исторических и догматических толкований для правильного своего понимания. Наиболее известны толкования Византийских канонистов Зонары, Аристина и Вальсамона. На русском языке они были помещены в издании Общества Любителей Духовного Просвещения под заглавием «Правила Святых Апостол, Святых Вселенских и Поместных Соборов и Святых Отец с Толкованиями» (Москва 1876, 1880, 1881, 1884 гг.).
Непогрешимость Собрания канонов удостоверена Шестым Вселенским Собором, а затем Собрание канонов дополнено и подтверждено правилами Седьмого Вселенского Собора. В Книгу Правил также вошли правила двукратного Поместнаго Собора, состоявшегося в Константинополе в 861-м году и Константинопольского Собора 879 года [2].
Касаясь вопроса неизменяемости канонов следует заметить, что есть положения, которые по своему догматическому содержанию (например, о власти епископов) или по важности для Церкви (например, о посте) выражают неизменную норму, а есть правила (например, о длительности епитимьи за прелюбодеяние), содержащие неодинаковые указания в зависимости от духовного состояния паствы в эпоху их составления. Кроме того, некоторые положения канонов изменялись с течением времени. Так например, 5-е Апостольское правило имеет в виду существование женатых епископов согласно сказанному апостолом Павлом (I Тим. 3, 2), а 12-е правило Шестого Вселенского Собора утвердило безбрачие епископов, которое с тех пор стало обязательным. В таких случаях толкование руководствуется последним по времени принятия его каноном по данному вопросу.
Отличие канона от нравственной заповеди. Канон как императив для внешней деятельности членов церкви в отношении друг к другу и ко всей церкви, настолько же отличаются от нравственных предписаний христианской религии, насколько право вообще отличается от морали: первые относятся к внешним действиям членов церковного общества, последние — к внутренним мотивам этих действий. Церковный канон определяет, например, известное наказание за доказанную связь с чужой женой, называя эту связь прелюбодеянием; а религиозно-нравственная заповедь указывает на внутреннюю сторону этого преступления, именно говорит: «Всяк, кто посмотрит на чужую жену с похотением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Матф. 5, 28).
В церковных канонах устанавливаются такие же границы для деятельности отдельных членов церковного общества, какие необходимы в правовом порядке вообще, и нарушение этих границ сопровождается такой же, как и во всяком благоустроенном человеческом союзе. Каноническому праву присущ характер принудительности в том смысле, что оно возвышается над частной волей, нарушающей общий порядок церковной жизни, и действует на нее с силой необходимости. В исключительном распоряжении церкви находятся известные права и блага, которые она же может и отнять, например права духовного сана.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Павлов А. С. Курс церковного права. — СПб.: Издательство «Лань», 2002. -384 с.
[2] Епископ Александр (Милеант). Каноны Православной Церкви. Часть первая. Правила Апостолов и Вселенских Соборов. CША. Свято-Троицкая Православная Миссия, 2001. -100 c.
ГЛАВА II. ПРЕПЯТСТВИЯ К СВЯЩЕНСТВУ
Физические препятствия к священству:
1. Возрастные ограничения: согласно 14 правилу Трулльского Собора (691 - 692 гг.) для рукоположения в диакона устанавливается возраст 25 лет, а в пресвитера – 30 лет.
1.1. Возрастные ограничения для лиц, поставляемых в епископа: согласно 123 новеллы Юстиниана, внесённой во Фотиев Номоканон (Тит. 1, гл. 23), устанавливается возраст 35 лет, а в исключительных случаях – 25 лет.
1.2. Возрастные ограничения, по ныне действующему «Уставу Русской Православной Цер¬кви», следующие: в диаконы и пресвитеры посвящаются лица по достиже¬нии гражданского совершеннолетия – 18 лет (Глава XI. Приход. Параграф 2. Причт. Пункт 24б), а кан¬дидаты епископства должны быть не моложе 30 лет (Глава X. Епархии. Параграф 1.Епархиальный архиерей. Пункт 10).
2. Препятствием к священству являются лишь те телесные недостатки, которые затрудняют священнослужение, а именно: не посвящаются глухие и слепые, безрукие, безногие (согласно 78-ому Апостольскому правилу), страдающие душевной болезнью (согласно 79-ому Апостольскому правилу).
2.1. Препятствием к священству, согласно 1-ому правилу I Вселенского Собора в Никее в 325 году, считается самовольное оскопление.
Социальные препятствия к священству:
1. Семейное положение:
1.1. Церковные каноны, согласно 17-ому Апостольскому правилу, не допускают в клир (в диаконы и пресвитеры) второбрачных, а для епископов, согласно 13-ому правилу Трулльского Собора, обязательным является безбрачие.
1.2. Брак с вдовой или женщиной, оставленной своим мужем (пассивная бигамия), составляет препятствие к посвящению согласно 18-ому Апостольскому правилу.
1.3. Сожитие с женой, уличённой в прелюбодеянии, согласно 8-ому правилу Неокесарийского Собора, недопустимо для рукополагаемого кандидата.
1.4. Недопустим для кандидата священства, согласно 19-ому Апостольскому правилу, брак с близкой родственницей – племянницей.
1.5. Недопустим для кандидата священства, согласно 36-ому (45-ому) правилу Карфагенского, брак с нехристианкой.
2. Обязанности перед государством:
Кандидат священства должен быть свободен от исполнения таких обязанностей перед государством, которые несовместимы со священнослужением, а именно: согласно 81-ому Апостольскому правилу недопустимо заниматься «делами народного управления», в противном случае нарушивший 81-ое Апостольское правило извергается из священного чина согласно 83-ему Апостольскому правилу.
3. Обязанности перед частными лицами:
В древности рабам (в «новое время» крепостным), согласно 82-ому Апостольскому правилу, возбранялось священство.
4. Профессиональная несовместимость:
Кандидатами священства не могут быть лица, занятые профессиями, которые признаются недостаточно почтенными в обществе, например: ростовщики (согласно 14-ому правилу святителя Василия Великого; 6-ому правилу святителя Григория Нисского) или актеры (согласно 55-ому правилу Карфагенского Собора).
5.Сомнительная репутация:
Клирики непременно должны иметь добрую репутацию в общественном мнении; не мо¬гут быть кандидатами священства лица, лишенные свободы по судебным приговорам. По слову Апостола Павла, «надлежит ему (епископу) также иметь доброе свидетельство от внеш¬них, чтобы не впасть в нарекание и сеть диавольскую» (1 Тим. 3, 7).
ГЛАВА III. АВТОКЕФАЛИЯ
Значение термина «автокефалия» в буквальном смысле означает «самоглавие». «Автокефальными» в византийскую эпоху назывались епархии, не зависимые от местного митрополита и непосредственно подчиненные Патриаршей юрисдикции. Сущность (содержание понятия) автокефалии заключается в том, что автокефальная Церковь имеет самостоятельный источник власти. Ее первый епископ, ее глава поставляется своими архиереями. Поскольку для архипастырской хиротонии нормальным образом требуется участие трех епископов, а поставление совершается на вдовствующую кафедру, из этого неизбежно следует, что для автокефального бытия Церкви должны иметь не менее четырех епископских кафедр.
Факторами, дающими основание для учреждения новой автокефальной Церкви, могут быть полная или частичная политическая самостоятельность территории, на которой предполагается образовать автокефальную Церковь, ее географическая отдаленность, этническое и языковое отличие региона от основной территории Церкви кириархальной, но эти факторы сами по себе недостаточны для получения автокефалии. Совершенно необходимым условием учреждения автокефалии является стремление к автокефалии церковного народа, духовенства и епископата соответствующей церковной области, причем, значительного большинства на всех этих уровнях. А решение о даровании автокефалии принимается высшей властью кириархальной Церкви.
Самостоятельность автокефальных Церквей носит ограниченный характер, проявляясь только относительно других Поместных Церквей, но не Вселенской Церкви, частью которой они являются. У отдельной Поместной Церкви нет самостоятельности в области вероучения, которое изначально хранится Вселенской Церковью неизменным (согласно 37-ому Апостольскому правилу; 2-ому правилу Трулльского Собора). В области богослужения самостоятельность автокефальных Церквей ограничена обязательным соответствием богослужения единому догматическому учению (то есть все Поместные Церкви соблюдают святые каноны, применяя их к местным условиям). При этом автокефальная Церковь сама: приготовляет для себя святое миро, канонизирует своих святых, составляет новые чинопоследования и песнопения; а также обладает полной самостоятельностью в области административной и судебной деятельности.
Автокефалию Церкви приобретали и утрачивали в процессе истории. На Вселенских Соборах – высших и чрезвычайных органах епископской власти – решались вопросы об учреждении Поместных Церквей (5-ое правило I Вселенского Собора), их рангах, о границах между ними (2-ое правило II Вселенского Собора), об упразднении автокефалии некоторых из Церквей [3].
В настоящее время Вселенская Цер¬ковь состоит из 15 автокефальных Поместных Церквей. В порядке диптиха РПЦ Вселенская Церковь включает девять Патриархатов (Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский, Московский, Грузинский, Сербский, Румынский, Болгарский); три автокефальные Церкви, возглавляемые архиепископами (Кипрская, Элладская, Албанская); три автокефальные Церкви, возглавляемые митрополитами (Польская, Чешская и Словацкая, Американская). В современной — после Поместного Собора 1917 — 1918 годов — практике РПЦ гласное поминовение предстоятелей всех поместных Церквей по именам по диптиху бывает только во время патриаршего служения литургии.
ЛИТЕРАТУРА
[3] Протоиерей Владислав Цыпин. Каноническое право. – 2-е изд. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2012. – 864 с.
ГЛАВА IV. ВЫСШЕЕ УПРАВЛЕНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ В СИНОДАЛЬНЙ ПЕРИОД
Церковная реформа Императора Петра Великого – сформулирована в «Регламенте, или Уставе Духовной коллегии, по которому оная знать долженства своя, и всех духовных чинов, також и мирских лиц, поелику оные Управлению Духовному подлежат, и при том в отправлении дел своих поступать имеет» епископом Феофаном (Прокоповичем) в 1719 году («Регламент» подписан Освящённым Собором и утверждён Самодержцем в 1720 году, опубликован в январе 1721 года, признан Восточными Патриархами в 1723 году) – установила новую коллегиальную власть – Святейший Правительствующий Синод, ставший законным церковным правительством (1721-1917). 14 февраля 1721 года состоялось открытие новой Коллегии. В нее вошли митрополит Стефан в должности Президента, два вице-президента – архиепископы Феофан и Феодосий, четыре советника из архимандритов, четыре асессора из пресвитеров и один – из «греческих черных священников». Уже на первом заседании Духовной Коллегии встал вопрос о молитвенном возношении нового церковного правительства и в ходе обсуждения собравшиеся остановились на греческом слове «Синод». Святейший Правительственный Синод, как высший орган церковной власти, был признан в качестве постоянного Собора, равного по власти Патриарху и заменяющего её, а потому носящего титул Святейшего. Равным образом Cинод заменял и Поместный Собор. Президент, а после Первенствующий член Синода, ничем не отличаясь по своим правам от других его членов, лишь символически представлял первого епископа (произвольное толкование 34-ого Апостольского правила: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, Сын и Святой Дух»).
Церковный авторитет синодальным актам придавала подпись членов Синода – иерархов; а штемпель «По указу Его Императорского Величества», подобно подписям «внешних епископов» – Византийских Императоров под определениями Вселенских Соборов, придавал синодальным указам статус государственных законов. В «Духовном регламенте» провозглашалось, что «Коллегиум правительственное под державным монархом есть и от монарха уставлено». Для членов Синода составлена была присяга: «Исповедую же с клятвою крайнего судию Духовной сей Коллегии быти самого Всероссийского монарха государя нашего всемилостивейшего» (присяга просуществовала до 1901 года) [4]. В государственных бумагах церковная власть стала именоваться «Ведомством Православного Исповедания», т.е. в государственно-правовом сознании утверждается протестантский принцип «территориализма» (главенство государя над всеми религиозными общинами подвластной ему территории).
В Своде Основных Государственных Законов Российской Империи (в редакции 1906 года) в Главе 7 (О вере) содержатся следующие принципиальные положения:
«Первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного Исповедания» (Cтатья 62).
«Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния. В сем смысле Император, в акте о наследии Престола 1797 Апр. 5 (17910) именуется Главою Церкви» (Cтатья 64) [5].
Синод представлял собой высшую административную и судебную инстанцию Русской Церкви. С согласия Высочайшей власти Императора, Синоду принадлежало право: открытия новых кафедр, избрания иерархов и поставления их на вдовствующие кафедры. Синод осуществлял верховное наблюдение за исполнением церковных законов всеми членами Церкви и за духовным просвещением народа. Синоду принадлежало право устанавливать новые праздники и обряды, канонизировать святых угодников. Синод издавал Священное Писание и богослужебные книги, а также подвергал верховной цензуре сочинения богословского, церковно-исторического и канонического содержания. Синод имел право ходатайствовать перед Высочайшей властью о нуждах Русской Православной Церкви. Как высшая церковная судебная власть, Синод являлся судом первой инстанции по обвинению епископов в антиканонических деяниях; он также представлял собой и апелляционную инстанцию по делам, решавшимся в епархиальных судах. Синоду принадлежало право выносить окончательные решения по большей части бракоразводных дел, а также по делам о снятии сана с духовных лиц и об анафематствовании мирян. Синод служил органом канонического общения Русской Церкви с автокефальными Православными Церквами, с Вселенским Православием. В домовой церкви Первенствующего члена Синода за богослужением возносились имена Восточных Патриархов. Ещё Синод являлся епархиальной властью для бывшей Патриаршей области, переименованной в Синодальную. Синод управлял ею через те же приказы, какие существовали и при Патриархах, переименованные в дикастерию (в Москве) и тиунскую контору (в Петербурге). После открытия Московской и Петербургской епархий в 1742 году, Синодальная область прекратила свое существование. В непосредственном ведении Синода от бывшей Синодальной области остались лишь Кремлевский Успенский собор и ставропигиальные монастыри.
В 1722 году Указом Императора учреждается должность Синодального обер-прокурора, визировавшего все распоряжения Синода, действующего не только как орган высшей церковной власти, но и как правительственное учреждение, которое подобно Сенату или Кабинету министров имеет на то полномочия от Императора. Первым обер-прокурором был И. В. Болтин, занимавший эту должность с 1722 по 1725 год.
Инструкция обер-прокурора дублировала Инструкцию генерал-прокурора при Сенате. Обер-прокурором, по мысли Императора Петра Великого, должен был назначаться «из офицеров добрый человек». Ему вменялось в обязанность быть «оком государя и стряпчим по делам государственным».
Первоисточником церковного права всегда является Божественная воля, выраженная в правилах: святых апостолов, святых соборов вселенских и поместных, святых отцов; а также в канонических (согласно 33-ему правилу Карфагенского Собора 419 года) библейских книгах. До сих пор широкое распространение имеет русский синодальный перевод канонической Библии 1876 года.
В Российской Империи чётко соблюдается правопреемственность русского законодательства византийской имперской традиции «церковный канон – государственный закон». По законам Российской Империи Самодержавный Император – верховный правитель в государстве и Церкви, который как глава Церкви действует через Синод, а как глава государства – через Сенат, Государственный Совет или Кабинет министров[6].
Следует различать два основных материальных источника русского церковного права синодальной эпохи: государство (с «государственным о Церкви законодательством», например: «Артикул воинский» (1715), «Духовный регламент» (1720), «Манифест о упразднении поместного землевладения церковных учреждений» (1764), «Устав благочиния, или полицейский» (1782), Именной высочайший указ «Об укреплении началъ веротерпимости», данный Сенату (1905) [7]) и Церковь в лице Святейшего Правительствующего Синода (с «императорским церковным законодательством», например: «Книга о должностях пресвитеров приходских» (1776), «Кормчая книга», «Книга правил, или Синтагма канонов – вторая часть Номоканона в 14 титулах» (1839), «Устав Духовных консисторий» (1883).
Для высшей церковной власти XIX века характерно поэтапное расширение прав обер-прокурора: при князе А. Н. Голицыне, графе Н. А. Протасове и особенно К. П. Победоносцеве права эти были расширены настолько, что из чиновника, только контролирующего ведение синодальных дел со стороны юридической правильности и соблюдения интересов государства, как это было предусмотрено в петровской Инструкции, обер-прокурор стал полномочным министром, ответственным перед Императором не только за соблюдение юридической формы в деятельности Синода, но и по существу. Эти новые полномочия обер-прокурора возникли из того, что при Александре I были отменены личные доклады Царю Первоприсутствующего члена Синода. Право представления регулярных личных докладов Императору по церковным делам и присутствия на заседаниях Комитета министров и Государственного Совета приобрел обер-прокурор.
В круг обязанностей обер-прокурора входило: наблюдение за исполнением государственных законов по Духовному ведомству и контроль за своевременным исполнением дел; просмотр протоколов Святейшего Синода, прежде чем они будут приведены в исполнение; представление докладов Синода Императору и объявление Синоду Высочайших повелений; присутствие на заседании Государственного Совета и Комитета Министров по делам Православной Церкви; через обер-прокурора осуществлялись все сношения Синода с министрами и другими высшими светскими начальниками; к нему на предварительные заключения поступали все рассматриваемые в Сенате дела, которые касались церковной недвижимости; обер-прокурор являлся главным начальником для светских чиновников, состоявших на службе в Духовном ведомстве.
Как государственный сановник, равный по своим правам министрам, обер-прокурор имел при себе заместителя – товарища обер-прокурора – и канцелярию, подобную департаментам при министерствах. Эта канцелярия была учреждена в 1839 году. Кроме канцелярии обер-прокурора, существовала еще канцелярия Святейшего Синода, но и она подчинялась обер-прокурору. В ней рассматривались и подготавливались дела, которые утверждались Синодом. Обер-прокурору были также подчинены секретари епархиальных духовных консисторий.
Состав Синода со времени его учреждения неоднократно подвергался основательным переменам. Уже при Екатерине I (1725-1727 гг.) он был разделен на два апартамента (1726 г.): духовный и экономический. Первый апартамент, в ведении которого оставлены были исключительно духовные дела, состоял из Первоприсутствующего (после кончины митрополита Стефана в 1722 году новый президент Синода уже не назначался) и шести членов. Экономический апартамент ведал земельными владениями монастырей и епархиальных домов и состоял из чиновников. При Екатерине I Синод перестал называться «Правительствующим)) и стал «Духовным Синодом». Впоследствии восстановлено было его первоначальное название. Что касается экономического апартамента Синода, то он под различными названиями: «камерконтора», «коллегия экономии» - не один раз передавался из ведения Синода в ведение Сената и обратно, пока, наконец, в результате секуляризации населенных церковных земель от управления ими не была окончательно устранена церковная власть.
При императрице Анне (1730-1740 гг.) Синод состоял из трех архиереев, двух архимандритов и двух протоиереев (настоятелей Кремлевских Успенского и Благовещенского соборов). По штатам 1764 года в Синоде положено было состоять трем архиереям, двум архимандритам и одному протоиерею. По штатам, утвержденным в 1818 году, в Синоде присутствовали семь лиц, один из которых именовался «Первенствующим». При Николае I (1825-1855 гг.) места архимандритов в Синоде заняли главный священник гвардии и гренадерских корпусов (он же духовник Царя) и главный священник армии и флота. Впоследствии Синод приобрел исключительно архиерейский состав, что больше соответствовало церковным канонам. В него входили, как его постоянные члены, митрополиты Петербургский (обычно, но не всегда Первенствующий), Киевский и Московский, зачастую и Экзарх Грузии. Иногда членами Синода назначались другие архиереи, обычно в связи с их выдающимися заслугами. Например, членом Синода был митрополит Иосиф (Семашко), инициатор воссоединения униатов на Полоцком Соборе 1839 года. Другие архиереи, которые вызывались в Синод (по его представлению) указами Императора на неопределенный срок, именовались «присутствующими в Синоде». В XX веке в Синод стали вызывать протопресвитеров, например святого праведного Иоанна Кронштадтского.
В XVIII столетии Святейший Синод возглавляли такие выдающиеся архипастыри, как митрополит Новгородский Димитрий (Сеченов) и митрополит Новгородский и Петербургский Гавриил (Петров), в XIX - митрополиты Новгородские и Петербургские - Михаил (Десницкий), Серафим (Глаголевский), Григорий (Постников), Исидор (Никольский) и митрополит Киевский Иоанникий (Руднев), в начале XX столетия - митрополит Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) и священномученик Владимир (Богоявленский), митрополит Петербургский, а потом Киевский. В состав Святейшего Синода в качестве его членов в разное время входили такие крупные церковные деятели, как митрополиты Платон (Левшин), святитель Филарет (Дроздов), Филарет (Амфитеатров), святитель Иннокентий (Вениаминов), Макарий (Булгаков); для присутствия в Синоде на несколько лет вызывались архиепископы Никанор (Бровкович), Арсений (Стадницкий) (позже митрополит), святой Тихон и Сергий (впоследствии Патриархи).
ЛИТЕРАТУРА
[4] Священник Алексей Николин. Церковь и государство (история правовых отношений).– М.: Издательство Сретенского монастыря, 1997. – 430 c.
[5] П. Е. Казанский. Власть Всероссийского Императора. – М.: Изд-во «Фонд И В», 2007. – 600 c.
[6] Н. С. Суворов. Учебник церковного права.– М.: Печатня А.И.Снегиревой, 1908.– 348 c.
[7] Полное собрание законов Российской Империи. Собрание 3. T. XXV. Отделение 1. – СПб.,1908. № 26125.
ГЛАВА V. СОБОР
Различия между Архиерейским и Поместным собором по ныне действующему «Уставу Русской Православной Церкви» (далее в тексте «Устав» [8]), принятому Архиерейским Собором 2000 года, заключаются в следующем:
В сфере компетенции:
«Устав» (в главе 2) признает за Поместным Собором высшую власть в области вероучения, канонического устроения Русской Церкви, избрания Патриарха Московского и всея Руси. Поместным Собором утверждаются только те решения Архиерейского Собора, которые носят вероучительный или канонический характер. Архиерейский Собор в соответствии с «Уставом» является высшим органом иерархического управления РПЦ и церковным судом высшей инстанции.
«Устав» (в главе 3) возлагает на Архиерейский Собор обязанности: принятие «Устава Русской Православной Церкви», внесение в него изменений и дополнений; поддержание отношений с Поместными Православны¬ми Церквами; создание, реорганизация и ликвидация самоуправляемых Церквей, Экзархатов и епархий, а также определение их границ и наименований; создание, реорганизация и ликвидация Синодальных учреждений; утверждение порядка владения, пользования и распоряжения имуществом Русской Православной Церкви, подготовка и созыв Поместного Собора.
По составу:
Поместный Собор состоит из архиереев, представителей клира, монашествующих и мирян, избираемых в количестве и порядке, определяемых Архиерейским Собором. Членами Собора являются епархиальные и викарные архиереи Русской Церкви по своему положению. Процедура избрания на Поместный Собор представителей от клира, монашествующих и мирян и их квота устанавливаются Архиерейским Собором, а в исключительных случаях – Священным Синодом с последующим утверждением Архиерейским Собором.
Архиерейский Собор состоит из епархиальных архиереев, а также викарных епископов, возглавляющих Синодальные учреждения и Духовные академии или имеющих каноническую юрисдикцию над подведомственными им приходами (каковыми в настоящее время являются епископ Зарайский, Управляющий приходами Московского Патриархата в Соединенных Штатах, и архиепископ Каширский, Управляющий приходами в Канаде). Все остальные викарные епископы могут участвовать в заседаниях Архиерейского Собора без права решающего голоса.
По периодичности проведения:
Сроки созыва Поместного Собора не регламентируются самим «Уставом» – принимать соответствующее решение предоставляется Архиерейскому Собору.
Архиерейский Собор созывается Патриархом Московским и всея Руси или Местоблюстителем и Священным Синодом не реже одного раза в четыре года, а также в преддверии Поместного Собора и в исключительных случаях. По предложению Патриарха и Священного Синода или 1/3 членов Собора – епархиальных архиереев – может быть созван внеочередной Архиерейский Собор, который в таком случае собирается не позднее, чем через 6 месяцев после соответствующего синодального решения или обращения группы архиереев к Патриарху Московскому и всея Руси и Священному Синоду. Ответственность за подготовку Архиерейского Собора несет Священный Синод.
По процедуре проведения:
Председателем Поместного Собора является Патриарх Московский и всея Руси, а в отсутствие Патриарха – Местоблюститель Патриаршего Престола. Кворум Поместного Собора составляет 2/3 его членов, включая 2/3 архиереев от общего числа иерархов – членов Поместного Собора. Поместный Собор утверждает повестку дня, программу, регламент проведения заседаний и свою структуру, а также избирает простым большинством присутствующих членов Поместного Собора Президиум, Секретариат и формирует рабочие органы. Президиум Поместного Собора состоит из Председателя (Патриарха или Местоблюстителя) и 12 членов в архиерейском сане. Президиум руководит заседаниями Поместного Собора. Секретариат Поместного Собора состоит из секретаря в архиерейском сане и двух помощников – клирика и мирянина. Секретариат несет ответственность за обеспечение членов Поместного Собора рабочими материалами и за ведение протоколов заседаний. При этом протоколы подписываются Председателем, членами Президиума и секретарем. Поместный Собор избирает председателей (в архиерейском сане), членов и секретарей учрежденных им рабочих органов простым большинством голосов. Президиум, секретарь, председатели рабочих органов составляют Соборный Совет. Соборный Совет является руководящим органом Поместного Собора.
Председателем Архиерейского Собора является Патриарх или Местоблюститель. Президиум Архиерейского Собора не избирается, его составляет Священный Синод. Президиум не¬сет ответственность за руководство Архиерейским Собором, он предлагает повестку дня, программу и регламент Архиерейского Собора, вносит предложения о порядке изучения Архиерейским Собором возникающих проблем, рассматривает процедурные и протокольные вопросы. Секретарь Архиерейского Собора избирается из числа членов Синода. Секретарь несет ответственность за обеспечение Архиерейского Собора необходимыми рабочими материалами и за ведение протоколов. Протоколы подписываются Председателем Архиерейского Собора и членами Синода. Заседания Архиерейского Собора возглавляет Председатель или, по его предложению, один из членов Священного Синода. Кворум Архиерейского Собора составляют 2/3 иерархов – его членов.
ЛИТЕРАТУРА
[8] Устав Русской Православной Церкви, принятый Архиерейским Собором 2000 года.
ГЛАВА VI. СВОБОДА
Стяжание благодати Духа Святого — Духа Свободы и Любви окрыляет преображённую душу святого целомудренным блаженством свободы от греховного гнёта. VI Вселенский Собор 102 правилом определяет грех как болезнь души. «Грех – это коса смерти, внезапно подкашивающая скоротечную жизнь падшей человеческой природы». Путь к святости есть путь к свободе!
«Свобода есть беспрепятственное движение и жизнь в законных пределах; выскочишь из них — значит, лишишься свободы» (cвятой равноапостольный Николай, архиепископ Японский, годы жизни 1836 - 1912).
Священномученик Иларион Троицкий в письме к другу (в 1915 году) обосновывает «единство идеала Христова», опровергая укоренившееся среди мирян заблуждение «о существовании двух христианских идеалов: одного для монахов, другого для мирян», c помощью следующих аргументов:
• Идеал – бесконечность, а бесконечность всегда себе равна. «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5.48). Идеал Христов, идеал совершенства един для всех. Этот идеал – цельность душевная, свобода от страстей. Идеал Христов, идеал совершенства един для всех. Этот идеал – цельность душевная, свобода от страстей. . Цельность души разрушается страстью стяжательности – равно и у монаха, и у мирянина.
• Заповеди Божие одни для всех. Приводится высказывание святителя Иоанна Златоуста: «Ты очень заблуждаешься и обманываешься, если думаешь, что другое требуется от мирянина, а другое от монаха; разность между ними в том, что один вступает в брак, а другой нет, во всем же прочем они подлежат одинаковой ответственности». Следует признать как аксиому, в качестве исходного пункта, положение: монашество не выступает с каким-то особым идеалом, отличным от идеала общехристианского. Никакого особого идеала быть вообще не может, потому что идеал Христов вечен, неизменен и бесконечен.
• Для христианина вообще не существует какой-либо определенной мерки духовного роста. Его мерка – бесконечное совершенство и вместе с ним бесконечное возрастающее блаженство, потому что мы утверждаем тождество добродетели и блаженства. Мера полного возраста Христова (Еф.4.13) – вот мера христианина. Без отречения от мира, без борьбы со страстями, без аскетизма никакое духовное совершенство невозможно. Под «аскетизмом» в прямом и собственном смысле следует разуметь планомерное, сознательное употребление целесообразных средств (например, монашеские обеты как «лекарство от греха») для приобретения крещённым во Христа христианских добродетелей (смирения, послушания, нестяжательности, целомудрия) и достижения религиозно-нравственного совершенства. Православие, признавая совершенство общехристианским требованием, считает и аскетизм общехристианской обязанностью, осуществляемой в различных формах монахами и мирянами.
• Отречение от мира (на аскетическом языке мир - это совокупность страстей) называется заповедью Господней, то есть, без всяких сомнений, является общехристианским делом спасения души. Царство Мое не от мира сего (Ин.18.36), Они не от мира, как и Я не от мира (Ин.17.14,16). Христос пришел обновить растлевшее грехом естество наше. Задача всякого христианина – отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, обновиться духом ума и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф.4.22-24). Но если человек чувствует тяжесть греха, он делает усилие воли, связывает эту волю обетом. Истинная психология монашеского обета: смиренное сознание высоты общехристианского обета и недостатка своих сил для его осуществления.
• Монашеские обеты, будучи по своему моральному содержанию обетами общехристианскими, имеют значение субъективное, ибо представляют сознательное повторение данных при Крещении обетов. Но со стороны формальной в обетах монашеских есть и нечто новое. Монах не только обещает просто серьезно относиться к своему христианскому званию, но и связывает себя уже особенной, сравнительно с общецерковной, дисциплиной. Монастырский, общежительный, уставной быт наилучшим образом способствует достижению душеспасительной цели своего существования. Хотя идеал Христов один и спасение для всех людей одно, но «кто живет в монастыре, тот по прекрасной дороге идет к вечным обителям, а не по топкому болоту, как миряне».
Таким образом, монашество никакого нового христианства не создает. Христов идеал для всех совершенно один. Равно все христиане могут восходить на все ступени нравственного совершенства. Думать, что миряне могут достигать лишь средних ступеней, а высшие доступны только монахам, – неправильно. Все обеты монашеские это те же самые общехристианские обеты, потому что спасаться должны все, а для спасения необходимо отречение от мира страстей и аскетическая борьба со грехом. Монахи от мирян отличаются только обетом безбрачия. Но и этот обет не вносит чего-либо нового в моральном смысле, потому что безбрачие – лишь один из путей жизни наряду с путем брачным. Оба эти пути сами по себе не делают человека святым или грешным. Унижать в нравственном смысле один путь перед другим – крайне неумно. Каждый выбирает тот путь, который он считает для себя удобным.
Профессор С. И. Смирнов в труде «Как служили миру подвижники Древней Руси » пишет: «Отцы русского монашества, преподобные Антоний и Феодосий Печерские, были подвижниками разных типов: первый, афонский постриженик, был созерцатель-отшельник, второй, постриженик уже Антония, соединял с созерцанием и великими подвигами выдающийся практический и организаторский талант … Последующие иноки (до преп. Сергия) только подражали преп. Феодосию, далеко не достигая ни высоты подвигов, ни размеров его славы». По Студийскому уставу духовником братии является игумен, и первым духовником братии Печерской обители был великий подвижник и прозорливец, преподобный Феодосий, который возглавлял обитель в 1062-1074 гг., окормляя не только иноков, но и мирян. Помимо кроткого rпастырства и смиренного учительства, ревностное попечение преподобного Феодосия о мирянах выражалось в сугубой молитве за мир, в незлобивом обличении неправды и заступничестве за страдающих, а также в широкой благотворительности. Служение законодателя и отца русского монашества, «общему житию первого начальника в Русской земле» преподобного Феодосия преемственно восприняло главные черты подвижничества византийского монашества (высокое личное монашеское делание, старчество, служение миру). В XIII веке Русь подверглась нашествию монголов и вплоть до конца XV века находилась под татаро-монгольским игом.
Возрождение монашеского подвига на Руси, начавшееся под влиянием преподобного Сергия Радонежского с середины XIV века, принято называть «монастырской колонизацией» обширных безлюдных просторов Руси подвижниками-пустынножителями, стремящимися к высшему созерцательному подвигу исихазмы. Ищущий духовных подвигов отшельник удалялся от людей в непроходимую лесную глушь (пустынь). В начале он подвизался в одиночку, потом его уединённая келья в пустыне становилась центром притяжения для будущих сподвижников. Братия вырубала в округе лес, засеивала поля, возводила храмы и кельи нового монастыря. Вокруг таких духоносных обителей обустраивались крестьяне и ремесленники – так появлялись новые села, посады, города.
Преподобного Сергия Радонежского называют «игуменом земли Русской», потому что он является гармоничным выразителем русского идеала святости, в его обоженой личности совместились мистик и политик, отшельник и вождь.
В житии преподобного Сергия, написанном Епифанием Премудрым, говорится: «Истинный руководитель, неложный учитель, добрый пастырь, непрелестный наставник, духовный правитель, добрый наказатель, истинный кормчий... <был> для иноческаго чина, – как бы лествицей, возводящей на высоту небесную», «которые были очевидцами и слугами этого великаго и святаго Старца, — его ученики и таинники, или лучше, послушники... не нуждаются в этом нашем плохом писании».
За назиданием к преподобному Сергию приходили умудренные долголетним опытом созерцательной жизни подвижники — «Сергиевы собеседники» о тайнах домостроительства Пресвятой Троицы — Сергий Нуромский (прибывший с Афона), Евфимий Суздальский, Димитрий Прилуцкий, Стефан Махрищский.
Значение преподобного Сергия, как игумена земли Русской – Дома Пресвятой Богородицы, открывается во всей своей полноте во время Куликовской битвы, состоявшейся 21 сентября (по новому стилю) 1380 года – в день празднования Рождества Богородицы, в великий исторический момент становления русского народного единства. Значение Куликовской битвы высоко оценивает профессор В. О. Ключевский в работе «Преподобный Сергий Радонежский»: «Народ, привыкший дрожать при одном имени татарина, собрался, наконец, с духом, встал на поработителей и, не только нашел в себе мужество встать, но и пошел искать татарские полчища в открытой степи и там навалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многочисленными костьми... и эту силу нравственную, и это чувство бодрости и духовной крепости вдохнул в своих современников преподобный Сергий».
Объединяющее в Пресвятой Троице влияние духовного вождя русского народа преподобного Сергия Радонежского способствовало нравственному пробуждению национального самосознания, расцвету монашеского подвига на Руси.
Однако, в 1439 году во Флоренции после продолжительных дебатов Римским Папой Евгением IV и Византийским Императором Иоанном VIII Палеологом был подписан Акт об объединении Православной и Католической церквей при главенстве Рима – так называемая «Флорентийская уния», а в 1453 году пала под натиском турок Византийская Империя. Всё это повлияло на русское самосознание, настроив власти предержащие на Руси относиться критически к отпавшей от Вселенского Православия Греческой Церкви; что привело к разрыву безоглядной преемственности византийской церковной традиции Русской Церковью, а вслед за этим из-за недостаточной богословской образованности и религиозной опытности духовенства восторжествовало «обрядоверие», т. е. внешнее, обрядовое, фарисейское благочестие без обуздания порочных страстей, кипевших по всей русской земле. Например, в 1551 году на Стоглавом Соборе в степень догмата возводится мнение о двуперстии для крестного знамения, о запрещении бритья бороды и усов. Вместе с этим прискорбным явлением, продолжая дело, начатое преподобным Сергием Радонежским и его учениками, по возрождению подвига исихазма, на смену угасающей княжеской святости пришла святость смиренного, простонародного юродства. Притворное безумие юродивых выступало средством уничтожения самолюбивой гордости в их душах, противостояло пороку и фарисейству. В XV – первой половине XVI вв. в Московской Руси – Доме Пресвятой Богородице наблюдался расцвет социального служения юродивых во имя Правды Божией и милосердной справедливости к падшим людям. То был период нашей истории, когда имперская идея «Москва — третий Рим» воплотилась в Русском Самодержавном Царстве, когда регулярно созывались соборы, на которых были прославлены десятки русских святых, когда вышли в свет Макарьевские Минеи.
В XVIII веке наблюдался упадок монашества по двум основным причинам:
• Внешняя – продолжительные войны: со шведами (Северная война длилась 21 год), турками.
• Внутренняя – государственная политика секуляризации церковных земель и введение монастырских штатов (Императорский манифест от 26 февраля 1764 года об упразднении прежнего поместного землевладения церковных учреждений). Согласно манифесту бывшие церковные вотчины передавались в административное и судебное управление Коллегии экономии, находившейся в подчинении Сената. При этом крестьяне этих вотчин получали наименование «экономических крестьян». Тем же манифестом для архиерейских домов (епископских кафедр) и монастырей были установлены штатные оклады, которые оплачивались из государственной казны. На эти цели государство расходовало примерно ; средств собираемых в виде годового оброка с крестьян бывших церковных вотчин. Остальные средства шли в доход казны.
Преподобный Паисий Величковский (годы жизни 1722 – 1794, архимандрит Нямецкой Лавры, известный переводчик с древнегреческого на славянский язык аскетических творений древних отцов Церкви, собранных на Святой Горе, а также сборника аскетических творений 24 отцов, известного под названием «Добротолюбие» и напечатанного в 1793 году попечением митрополита Санкт-Петербургского Гавриила (†1799)) обновил братские устои русского монашества введением общежития по Афонскому уставу, сосредоточив внимание иноков на делании умно-сердечной, покаянной молитвы для внутренней борьбы с нечистыми помыслами под старческим руководством. Впоследствии Глинская и Оптина пустыни стали преемницами духовного наследия старца Паисия. Православное вероучение, изложенное в «Добротолюбии», призывает нас, изведавших горечь от скоротечности земной жизни и неизбежности смерти, «отпустить душу на покаяние». И посредством: непрестанной Иисусовой молитвы, регулярного поста, постоянного труда или рукоделья, добровольных дел милосердия «зачать в сердце своём зародыш страха Божия» – неистощимого источника долготерпения, послушания и воздержания. Чтобы затем кропотливо «вынашивать в душе кротость и смирение»; а далее с годами приобретая знания, творчески возрастая, смогли бы развить первейшую добродетель – смиренномудрие – душевное равновесие совести, ума и чувства. Наша решительная настойчивость обязательно не останется бесплодной, только если мы с твёрдой верой и несокрушимой надеждой будем ежечасно испрашивать у Всеблаженного Бога самого главного дара – неугасимой искры бескорыстной любви. Она преобразит личность, наделив её благородным чувством меры. Любовь (разгоревшись с нашей помощью) изгладит похоть из сердца и гордость из ума, а злую волю облагоразумит; и избавит человеческую душу от вечной смерти в аду.
Великие Оптинские старцы Лев, Макарий и Амвросий были разными как личности, но действовали в полном единстве по духу. Смиренный старец Лев был сильной и властной личностью. Его старчеству в Оптиной предшествовал длительный (от 15 до 20 лет) подвиг духовного делания в Белобережской, Валаамской обителях под руководством старца Феодора, наученного умной молитве в Нямецком монастыре преподобным Паисием. Жизнеописатель выделяет три характерные черты духовного образа преподобного Льва: во-первых, всецелая преданность воле и Промыслу Божиему; во-вторых, любовь к Богу и людям, беспристрастная, соединенная с шутливой прямотой и кроткой твердостью мужественной души; в-третьих, преподобный стяжал дар различения духов, «и во всякой вещи он в точности постигал и другим указывал – что угодно и неугодно Богу, и верно мог судить о душевном устроении других». На вопрос, как он достиг таких духовных дарований, старец однажды ответил: «Живи попроще, – Бог и тебя не оставит». Твердость и смирение преподобного Льва во время гонений за старчество способствовало утверждению этой традиции в Оптиной Пустыни и во всей Русской Церкви.
Главным старцем Оптиной пустыни после кончины преподобного Льва и его преемником по руководству иноков и мирян, во множестве начавших приходить в обитель, стал иеросхимонах Макарий (Иванов, †1860). Он был учеником схимонаха Афанасия (Захарова), ученика преподобного Паисия Величковского, и старца Льва, с которым он жил в Площанской пустыни. «Мягкий, кроткий и сердечный» старец Макарий «привлекал к себе еще более благоговейных посетителей, чем его учитель – правдивый и нередко строгий Леонид». Особенно много внимания старец уделял добродетелям смирения и долготерпения.
Особенность учения старца Макария состоит в осторожном отношении к умно-сердечной молитве Иисусовой, потому что его учитель старец Афанасий имел запрещение от преподобного Паисия касаться умной Иисусовой молитвы. Преподобный Макарий полагал, что приступать к умно-сердечной молитве следует только после очищения сердца от страстей. Поэтому в его письмах содержится много наставлений об устной молитве Иисусовой, но практически отсутствуют наставления об умно-сердечной молитве. По всей вероятности, монашествующие в России в середине XIX века были слабее подготовлены к умному деланию, чем иноки Афона и Молдавии во второй половине XVIII века.
Важнейшей заслугой старца Макария являются его литературные труды, которыми было положено начало издательской деятельности Оптиной Пустыни. Старец возглавил группу ученых и литераторов из монахов и мирян, готовивших к печати сделанные Паисием Величковским переводы величайших аскетов древности — Исаака Сирина, Макария Великого, Иоанна Лествичника. О преподобном Макарии Оптинском его современник, святитель Игнатий Брянчанинов пишет: «Этот человек был неоцененное сокровище для христиан, живущих среди мира... Простота и свобода в обращении, любовь и смирение... образование себя чтением Отеческих книг, повиновением искусным старцам дали ему возможность... сделаться духовником и наставником, а долговременный опыт усовершил его в этом служении. Совет его... был существенно полезным».
Третьим из великих Оптинских старцев был преподобный Амвросий (†1891), ставший главным старцем Оптиной Пустыни после прп. Макария. При прп. Амвросии Оптина пустынь достигает своего расцвета. Для Амвросия образцом истинного монашества и старчества служили преподобные Леонид и Макарий. Отличительная черта старчества преподобного Амвросия – это полнота духовных дарований. В одном из писем старец писал, что «истинные христиане могут подражать Богу исполнением особенно следующих трех евангельских заповедей»: о милосердии, т. е. деятельной любви, о целомудрии и чистоте телесной и душевной, и о смирении. Высоты духовных дарований старец Амвросий достиг под руководством опытных старцев Льва и Макария. Преподобный Амвросий наследовал их благодатный опыт и дарования: простоту в обращении старца Леонида и смирение старца Макария. Волею Божией с самого начала своего иноческого подвига он находился при великих старцах. На следующий год после своего поступления в Оптину Амвросий стал келейником старца Льва (1840). В конце жизни о. Лев сказал о. Макарию об Амвросии: «Вот человек больно ютится к нам, старцам. Я теперь уже очень слаб. Так вот я и передаю тебе его из полы в полу, владей им, как знаешь». И.М. Концевич в работе «Оптина Пустынь и её время» пишет о преподобном Амвросии в период его самостоятельного старческого служения: «Слава о старце гремит по всей России. К нему устремляются со всех концов ее. Необычайно сострадательный и благодатно одаренный, он умеет скрыть свою прозорливость и благодатную помощь под покровом шутки…». Исцеляя других душевно и телесно, старец сам всю жизнь страдал от тяжелой болезни.
Касаясь вопроса преемственного единства старческого служения преподобных Льва, Макария и Амвросия, нужно отметить благодатное окормление ими Белевской и Шамординской женских обителей.
Митрополит Трифон (Туркестанов), начинавший иноческий путь послушником Оптиной Пустыни при преподобном Амвросии, так характеризует преемственность духовного единства оптинских старцев: «Дух оптинский... выражался в какой-то особенной мягкости, простоте и смирении братства, в особенно сердечном и любовном отношении ко всякому, как бы к родному близкому человеку». Благодаря таким старцам Оптина Пустынь сделалась образцом для других монастырей России, став лучшей школой иноческой жизни, воспитавшей множество выдающихся деятелей Церкви и государства.
В XX веке просиял сонм новомучеников и исповедников Российских во главе с Царственными страстотерпцами Дома Романовых, в их подвиге особо проявились главные христианские добродетели: смирение, долготерпение, жертвенная любовь. Среди духовных вождей - исповедников веры Христовой, в лихие революционные времена прошлого века, примером мужественного смирения для православного народа стал Тихон, Патриарх Московский и всея Руси, заявивший: «Я готов на всякое страдание, даже на смерть во имя веры Христовой». В своих посланиях 1918-1919 гг. Святейший Патриарх Тихон (1865 - 1925, память 7 апреля) призывал к примирению враждующие стороны и прекращению кровопролития: «Наш долг лишь указать на отступления людские от великих Христовых заветов, любви, свободы и братства, изобличать действия, основанные на насилии и ненависти, и звать всех ко Христу».
«Монастырь в миру» – это единая Святая, Соборная и Апостольская Церковь, прошедшая весь свой славный земной путь и собравшая все духовные сокровища, дарованные ей благодатным действием Святого Духа, перед концом мира. Тогда по своему духовному состоянию и по отношению к миру Церковь станет «монастырем в миру» подобно Церкви Апостольской в условиях первоначального христианства. Церковь грядущая будет исполнена полнотой благодати потому, что преисполнится предчувствием Второго славного Пришествия Его и будет освящаться близостью Христа Грядущего. Понятие «монастырь в миру» приложимо к семейному человеку, ибо состоящему в браке также свойственно душевное произволение жить благочестиво в миру, как жила первоначальная Церковь в поиске пустынножительства.
Основанием для канонизации мирянина могут послужить подвиги праведника: общественное служение ради Христа с самоотверженной любовью к народу и готовностью отдать за него душу свою; стяжание добродетели милосердия (благотворительность, милостыня, безмездное врачевание); благочестивое супружество и родительское православное воспитание детей; доблестное воинское служение; социальное опрощение; пастырское (священническое) служение.
Каждый новый век ломает прежние стереотипы поведения на духовном поприще, внося неизбежные изменения в привычный уклад жизни, но путь к святости (XI – XIII вв. характерна святость благоверных князей, XIV – XV вв. – святость преподобных отцов, XVI – XVII вв. – юродивых, XVIII – XIX вв. – святителей, XX веку присущ подвиг мучеников) остаётся открытым и врата ада не одолеют Церковь Христову до скончания века. Аминь[9].
ЛИТЕРАТУРА
[9] Е. Н. Никулина. Агиология: курс лекций. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2012. – 312 c.
ГЛАВА VII. БЛАГОДАТЬ
Суть святости состоит «в благодатной причастности человека Богу» (или «обоженности»), в его преображении под действием благодати Божией. В преображенном человеке – «чаде Божием» восстановлена его неповрежденная грехом природа. Основой этого восстановления является Боговоплощение – восприятие Христом Спасителем человеческой природы. Поскольку во Христе Искупителе человеческая природа была обоженна, это открыло путь к Богу и для всего человечества. Христиане, участвуя и освящаясь в Церковных Таинствах, становятся «богами по благодати» или «причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1. 4).
«Исихазм» (от греческого покой, безмолвие, отрешенность) – практическое учение, сосредотачивающее внимание аскета на делании умно-сердечной, покаянной молитвы для внутренней борьбы с нечистыми помыслами, направленное на глубокое очищение души от малейших проявлений греха c целью преображения человеческого естества через стяжание благодати Святого Духа. Высочайшим плодом исихазма является обожение всего человека по образу воскресшего Иисуса Христа. С именем святителя Григория Паламы (1296-1359, память 27 ноября) – подвижника Cвятой Горы Афон – связано богословское обоснование исихазма.
Догматическим основанием практики исихазма является утверждение возможности молитвенного общения и обожения человека. Обожение есть причастность Божескому естеству (имеется в виду причастность Божественным энергиям, а не Божественной сущности). Причастие Богу есть обретение подлинной свободы в любви Христовой. Именно в мистическом союзе с Богом, ведущим человека к обожению, и заключается, согласно исихазму, смысл спасения.
2012