Об извращениях

Александр Кирьяков
Как много знаем мы о сексе, о любви,
Об извращениях в быту, в политике.
Ты только Музу нежно призови,
Услышишь многое, что не подвластно критике.

Вот Диоген, был добр и мил,
И как то перед публикой на площади дрочил.
Учёные признали этот странный факт,
Что оценили современники его, как философский акт:
Освободился он от женщин и болезней.
Нет никаких к нему претензий.
Тем самым бочки той помещик
Признания был удостоин нас, потомков, и ему знакомых женщин.
Из светских дам к той бочке бодро,
Оставив дом, обеды, вёдра,
Сходились дамы так, что очередь всегда стояла
И терпеливо ждАла
То ль философской его милости,
То ли простой, по-человечески, терпимости.
И шла о нём народная молва,
И процветали там терпимости не бочки, а дома.

Известный тенор, и это не наколка,
Был страстным рыболовом, а в любви - двустволка.
Его любили, он любил.
Всегда опрятен был и мил.
А у спартанцев в длительных походах, за глаза,
Была, поведал нам историк, любимая коза.
И как то к одному, когда тот спал.
Козёл её приревновал и задницу ему порвал,
Короче - забодал.
И знают все, что с членом конским,
Был педерастом Шура Македонский.
А что творили Рима папы, христиан отцы.
В любовниках у них крутились разные мальцы.
Ну, в общем, то ли мОлодцы, а может молодцЫ?
Средь них бывало подлецов  немало и разных сволочей.
От  роскоши, притворной праведности, лести
При свете лунном иль оплавленных свечей,
Творили всякое, забыв о Боге и о чести,
Призвав на службу беспощадных палачей.
Нерон красив был, коренаст. Наверно, тоже педераст.
Сжёг город - чем прославился в веках до нас.

Погрязли в праздности и блуде
Историками "уважаемые" люди.

Кляня империалистов, тельца, военщину,
Все коммунисты СССР любили Родину и женщин.
Любили от души, не признавая секса,
От коммунистического пламенного сердца.
И коз безрогих не имели.
Молоденьких доили, а что постарше ели.
Но мне не даст соврать рабочий класс,
Порою Родина восторженно имела нас.
И хоть я этому нисколько не поклонник,
От имени её,  ею обласканный чиновник.

С тоскою должен я сказать,
Не уповая на господню милость,
Прости меня, Святая Мать...
Прошли века, но ничего не изменилось.
Лишь знаем мы, мой друг, отлично,
Все извращения становятся привычны.
Вот перед вами я стою,
Об этом всём восторженно пою
И без сомнений точно знаю,
Что мы друг друга понимаем.

И если скажут нам, что всё это враньё,
Всегда и всюду благодать, что речи эти злы.
И коз несчастных тех не трогало хамьё.
Тогда откуда  в изобилии таком взялись козлы?
И это мнение не только здесь моё.
Лишь странным кажется одно - лишений сих причина
Злая в том,
Что с дуру яблоко куснул один мужчина
И вся вина лежит на нём.