Засада. Ментовские хроники

               
 
      Нас выбросили на место еще затемно.
      Двух оперативных уполномоченных уголовного розыска и кинолога со служебно-розыскной собакой. 
      
 Берег Волги и густой  ельник. Безлюдное место, где   были обнаружены товары, украденные  из сельского магазин – костюмы, пальто, меха, отрезы ткани. Вещи  милиция по-тихому вывезла, а у мешков, наполненных внутри ветками, посменно дежурили оперативные группы.      
        Чтобы не вспугнуть преступников, которые тоже могли в этот глухой час находится где-то поблизости , оперативную машину оставили достаточно далеко от места засады и  потом долго пробирались сквозь темный, запущенный лес - сонные, не отдохнувшие, мечтавшие о сигарете… 
      
Но все, однако, в конце концов, приходит к своему завершению.

      Мы пришли.      

      Мешки лежали в кустах, в небольшой лощинке, хорошо замаскированные, так, что даже за несколько шагов увидеть их было довольно трудно.

      Группа областного управления внутренних дел, дежурившая до нас, тут же во главе с разводящим двинулась в обратный путь.  В нее тоже входили два опера и кинолог с собакой. Они спешили, Быстро светлело, близлежащие деревни
просыпались, и любые передвижения в  районе засады должны были быть полностью прекращены. 

        Прощаясь, разводящий показал на мешки и  пожелал  нам удачи. 

        Стояло жаркое лето. Пели невидимые птицы. День обещал быть сухим и ясным.

        Не успели шаги ушедших затихнуть, как мы все трое, вырвавшиеся на сутки из своих прокуренных кабинетов, не сговариваясь,  побросали телогрейки на траву и сразу же повалились сверху, радостные, шальные от выпавшей на нашу долю удачи.

        Потянулись блаженные минуты. Мы находились в кустах, на краю лощинки.

        Заботиться о мешках не приходилось.

        Было уже совсем светло, и преступники вряд ли решились бы рисковать, появившись у мешков. Кроме того с нами был Каро – черная с желтыми подпалинами овчарка. Два торчащих уха ее были чувствительны как радары. Вместе со своим проводником Васькой пес только что приехал с учебных сборов, тренированный, прошедший дополнительную подготовку. Так что… 

        Первый час мы  дремали, несмотря на полученный инструктаж «в засаде ни в коем случае не спать!» Старший лейтенант Войт, который был нашим бригадиром, в матросском тельнике и неизменных галифе, – длиннорукий, чубатый, с крупным кадыком, похрапывал громче всех.

       Когда солнце начало припекать, мы решили позавтракать, а потом позагорать - разделись до пояса. Никто из нас этим летом не загорал. Спать больше не хотелось. Лежа, глядя в чистое, без единого облачка небо, с час еще лениво перекидывались пустяшными фразами ни о чем…

       Потом Войт принялся пересказывать Ваське  "Милого друга" Мопасана.   
       - На тридцать семь франков… - у старшего опера была цепкая память на  денежные расходы, кого бы они не касались. - Дюруа покупает цветы и пишет записку: "Госпоже де…"

     Хорошо помню, что за этим последовало.
     Ваське что-то пришло в голову, он спустился к кустам, где лежали мешки.
     Замахал руками.
     Мы с Войтом сбежали в лощину.

     То, что мы увидели, было невероятно. Невозможно было такое себе представить.    
     Из мешков были вытряхнуты ветки.
     Увядшие пожухлые они валялись под кустами, рядом с мешками.

     -  Собаку на обыск местности! - Войт быстро принял решение. – Далеко они не могли уйти! Ты! – Это мне. - К деревне! Я – на берег! Сбор здесь! Через тридцать минут!

    Мы похватали телогрейки. Я поправил поясную кобуру, бросился к тропинке.

    Лес сомкнулся за моей спиной, так же, как несколько часов назад за группой, которую мы сменили.

      Я шел быстро. От места засады в чащу вела едва заметная тропинка, от нее отходили другие, еще менее приметные. Ниоткуда не доносилось ни звука. Преследуя преступников, мне следовало тщательно запоминать дорогу – через полчаса один или с задержанными - я должен был вернуться по ней назад.

      Стояла глухая тишина. Вокруг не было ни души. Я шел уже минут двадцать. Повернул назад.  Первое же пересечение тропинок поставило меня в тупик: какой отдать предпочтение.   

      Лес стоял мрачный,  дерево к дереву, весь в завалах, ощетинившийся сухостоем.

     Неожиданно где-то близко раздался треск сучьев. Я встал за дерево, загнал патрон в патронник, снял курок с предохранителя.

     Треск приближался.

     - Стой!
     На тропинку выпрыгнул Каро! За ним показался   притихший, сконфуженный кинолог.

     Пес, скорее всего, взял след группы, которая дежурила до нас.

     Мы вернулись к месту злополучной засады. Старший лейтенант Войт ждал нас.
     Было  еще начало одиннадцатого. Смена  должна была прибыть рано утром следующего дня, а между тем наше пребывание в засаде было уже бессмысленным.

      - У меня строгий выговор неснятый. Меня точно погонят. Вас могут оставить, вы недавно работаете… - Войт  бросил телогрейку на траву. Сел.

      - Каро спишут на гражданку… - Васька чуть не плакал.

      Пес прислушивался к разговору, не оставляя без внимания лощину внизу. Он не был  в состоянии осознать все последствия случившегося.

       Знающие себе цену и довольные собой приехали мы сюда несколько часов назад. Теперь от нашей самоуверенности ничего не осталось.

       - За нами могли следить, - предположил Войт. – Ждали, пока мы задремлем…

       -  Каро обязательно бы почуял!

       - Любого? – Старший лейтенант что-то прикинул.

       - Чужого – обязательно! На своего он мог и не среагировать.

        - Как понять "на своего"?!

       -  Ну, кто с ним работает, кормит, ухаживает…

       - Стоп! – Войт вскочил на ноги. – Твой сменщик! Кинолог, который был ночью… Ну, которого ты сменил… Как у тебя с ним?

       Васька подумал.      

       - Нормально… Мужик как мужик. Женатый. Сначала вроде ревновал... - он
сделал ударение на первом слоге, по-местнму. - Каро-то он посильней его Шайтана. Моложе...
      
          До меня тоже дошло.
       
« Преступники не стали бы вытряхивать ветки… Зачем?!  Да еще из всех мешков… При нас! Достаточно на ощупь… Что там – ветки или вещи?! »

       - Я понял! Это наш старший опер его подучил! - Войт с хода перешел на шепот. - За ним такое водится… Разыграть, подшутить… Его почерк! Ладно, я ему тоже устрою! 

        Мы вернули ветки назад в мешки.
        Вернулись к своим занятиям.
        Но настроение  праздника, которое было, к нам  уже  не вернулось.    

        День тянулся долго. Мы почти разговаривали, погрузившись в свои мысли.

        Ближе к вечеру Войт определил место  каждому по разные стороны мешков.

        Ночь, прошла в напряжении, в тягостном старании не пропустить ни одного подозрительного  звука из доносившихся в темноте.

         Преступники так и не пришли.  Утром нас сменила другая команда.

         Не пришли преступники и в последующую ночь.

         Через дня три засаду в лесу сняли.

         Никогда после я не спрашивал у Войта, разговаривал ли он с нашим коллегой – шутником, который, возможно,  все это подстроил с мешками. Войт тоже ничего мне об этом ни разу не говорил. И, вообще, к истории с неудачной засадой мы никогда больше не возвращались.
         Что-то подсказывает мне, что Войт так и не разговаривал с коллегой,         

         Задавая вопрос, он фактически признался бы в том, что во время нашего дежурства кто-то тайно заглянул в мешки, которые мы охраняли! А если бы балагур не признался в розыгрыше?! Мигом разошлась бы молва о том, что преступники приходили за краденым и мы их упустили! К тому же никого не поставили в известность!               

          Так  ли было на самом деле?

          Зачем преступникам выбрасывать все ветки из мешков?! И Каро! Он ведь был с нами ?! Служебно-розыскная собака, прошедшая учебные сборы и на отлично сдавшая экзамены! Пес не мог не почуять чужих и непременно бы подал знак кинологу! Или, на худой конец, залаял!

          Увы! Правды я так никогда и не узнаю.