Поначалу его даже смутила неожиданная роскошь приема. Праздничная сервировка, дорогое вино, приглушенная классическая музыка и тонкий аромат свечного дыма – слишком вычурно и дорого. Он ничего в этом не понимал и чувствовал себя явно не в своей тарелке. Но только поначалу.
Для него была готова ванная с розовыми лепестками и мочалка из нежных золотистых кудряшек.
Потом гостеприимный хозяин намазал его собственноручно приготовленной пахучей пеной из взбитых сливок с эфирными маслами, аккуратно побрил – всего; Отто стеснялся, но совсем немного. И даже почти без смущения позволил сделать себе клизму из ромашки с мелиссой. А когда дело дошло до массажа с персиковым маслом, он совсем расслабился. Он не представлял, что такое бывает. Его кожу ласкали и гладили с такой заботой, будто он был лакомым совершенством или изысканным деликатесом. Хозяин то и дело восхищенно цокал, втирая масло в его угловатые бока, нервные подмышки, жестковатые пятки. Отто блаженствовал.
– Подержи на языке, пожалуйста, – ласково прошептал герр Мессер, пощекотав ему подбородок веточкой базилика.
Отто повернулся на бок, стараясь расслабиться еще больше. Он видел свое отражение на полированной поверхности широкого стола и почти поверил, что действительно прекрасен.
Хозяин осторожно вставил в него смазанный оливковым маслом гладкий рожок, продвинул чуть глубже, помогая пальцами. Отто зажмурился. Тонко запахло яблоками и цитрусом. Он почувствовал, как внутри что-то нежно гладит его, наполняя щекотной прохладой, и принял это в себя, поборов желание тут же вытолкнуть наружу.
Хозяин вытащил кулинарный шприц вместе с рожком и провел по сжавшейся ложбинке средним пальцем, вытирая несколько случайных капель.
– Попробуй, – предложил он Отто. – Чувствуешь, чего не хватает?
Отто облизнул палец. Мусс таял на языке.
– Тебя, – подсказал хозяин. – Когда мы закончим, он выйдет, наполненный твоим ароматом и тогда будет совершенным. Главное – точно рассчитать время, иначе все пойдет насмарку. Но и спешить не стоит...
Когда они сели за стол, у Отто уже кружилась голова. Он почти пожалел, что отказался от обезболивающего. Между ног горячо мокло, но широкий белый халат закрывал ноги до пола, а он не хотел отвлекать хозяина по пустякам.
Блюдо сводило его с ума. Тонкая кожица хрустела на зубах, выпуская жгучий сок, прожаренное в вине мясо играло тысячью оттенков, оставляя терпкий медовый привкус. Он нанизал на вилку новый тонкий кружок и поглядел через дырочку посередине на огонек свечи, потом перевел взгляд на хозяина.
Тот улыбнулся и медленно положил в рот такой же кружок. У Отто пошли мурашки. Это было сродни сексу, нет, это было мощнее секса!
Полчаса назад этими губами хозяин лизал его, а теперь глотает кусок за куском.
Полчаса назад он довел его до пика, до невыносимого тремора, когда набухшая головка готова была взорваться от еще одного прикосновения. Но это было только начало – не дав кончить, хозяин затянул у основания тонкую красную ленту, отдельно перевязав плотно напрягшиеся яички. И, пока Отто задыхался на грани боли и восторга, достал скальпель.
– По ощущению как легкое, правда? – спросил хозяин, когда Отто осторожно прикусил политый белым соусом шарик. – Но не пресное, нет. Легкое всегда перенимает вкус соуса, а тестикулы сохраняют свой особый аромат.
Яичко мягко перекатилось по языку и оказалось неожиданно сладким, с явным мускусным оттенком. Отто проглотил его, чувствуя, что еще немного, и он упадет со стула, потеряв равновесие. Под пяткой натекла теплая лужица, но он постеснялся сказать об этом увлеченному дегустацией хозяину.
– Где вы научились так готовить?
– О... – тот впервые за вечер опустил глаза, довольно оскалившись. – Я много путешествую и собираю рецепты у известных мастеров. А еще веду кулинарный блог.
– Правда?
– Да, у меня уже почти три тысячи подписчиков. С твоей помощью, надеюсь, станет гораздо больше.
– Вы собираетесь поделиться этим рецептом?
Отто отпил вина крупными глотками, пытаясь утолить внезапную жажду. Его начало мелко трясти, но он пока не хотел сдаваться. Слишком рано, они еще не дошли до десерта.
– Я собираюсь его повторить. Возможно, вместо вина стоит добавить в соус несколько капель рома, на мой вкус чересчур нежно. Но пока выложу так. Мне кажется, дело вовсе не в вине.
Отто облизнул вилку и вопросительно глянул на хозяина.
– Ты просто слишком... мм... молод.
– Мне двадцать два.
– Ты девственник?
Отто покачал головой.
– Странно. В любом случае, в следующий раз я постараюсь найти кого-нибудь постарше. Что, ты расстроен?
– Вы разочарованы.
Хозяин рассмеялся.
– Ничего подобного! Зато какая у тебя кожа! И упругие мышцы. Легкие, не испорченные никотином, я потушу с трюфелями, а из не закостеневшего еще мозга приготовлю воздушное суфле с хреном и изюмом. Посмотри на свои пальцы! У тебя же руки пианиста! Я сниму с них кожу и сделаю чудные фаршированные перчатки. Ты прекрасен до кончиков ресниц, Отто.
– Но мой член оказался слишком нежен на вкус, – упрямо повторил он.
– Это самый вкусный член, который я когда-либо ел.
– Да, пожалуй, – Отто прикрыл глаза, чувствуя накатывающую слабость.
Хозяин как раз успел подбежать и подхватить его на руки. Он не ругал его, когда увидел лужу на полу, но заметил, что стоило подставить кувшин и не терять "драгоценный ликер". Отто снова доверился ласковым ладоням, послушно лег на гладкую столешницу и расставил руки над соусниками, приготовленными для сбора крови.
– Открой глаза, пожалуйста. Будет немного щипать, но мы ведь не хотим, чтобы твои белки пожелтели, а радужка помутнела?
– Поцелуйте меня.
Он открыл глаза. Хозяин стоял над ним уже в полном облачении – в высоком поварском колпаке, заляпанном кровью фартуке, увешанный несколькими ножами на поясе на манер средневекового мясника.
Хозяин удивился, но отложил пипетку. Потом склонился над ним, закрывая собой слишком резкий электрический свет над столом, и коснулся его губ. Сначала легко, потом жадно проникая в рот, засасывая язык, будто желая его проглотить прямо сейчас, сырым и еще теплым. Отто каждой клеточкой тела почувствовал, как его всего уносит в эту воронку – сейчас он растворится в слюне хозяина, станет его частью, проползет под кожей, распустится внутри вместе с биением его сердца, и его всего вдруг захватила любовь, сладостная и невыносимая. Она прошлась волной вдоль позвоночника и, с последним выдохом проникая в легкие хозяина, он почувствовал, как бурдалу под ягодицами наполняется чудесным лимонным муссом, напитавшимся его соками.