Встречи. Что для семьи главное?

Ната Алексеева
               


             Беседа с писателем Владимиром  Дудинцевым
                Публикация из газеты  “Семья”

    Сама его жизнь похожа на роман  -  столько в  ней было неожиданных поворотов, испытаний и трудностей. Автор знаменитых “Не хлебом единым…” и “Белые одежды”, которые произвели настоящую революцию в умах советского читателя, многое в свои произведения взял из собственной жизни. Первый роман - выдвигался на Нобелевскую премию, прошёл все стадии обсуждения и, в конце концов, остался единственным соперником “Доктора Живаго”. Второй -  был удостоен Государственной премии СССР. А между ними было тридцать лет, когда Дудинцева нигде не печатали, однако нужно было на что-то жить и кормить большую семью.  Четверо детей вырастили  Владимир Дмитриевич и его жена Наталья Федоровна и совсем не случайно в “Белых одеждах” так привлекает образец высокой, верной любви, тот самый положительный пример, который притягивает взгляд в любые времена.
    Перечитывая свою давнюю беседу с Владимиром Дмитриевичем Дудинцевым (1918-1998) на тему семьи и воспитания детей, удивлялась, как по-прежнему актуально звучат его слова и сколь много можно  позаимствовать из его опыта.



   - Владимир Дмитриевич,  как Вы  считаете, что необходимо современным мужчине и женщине, чтобы хотя бы приблизиться к идеалу?
   - Главное – это способность к искренней любви и самооценке перед решением о браке. Необходимо  понимание обстоятельств, приводящих к браку, умение всё хорошо взвесить перед этим решающим шагом. Ведь не секрет, что молодые люди часто легкомысленно подходят к этому вопросу: дескать, подумаешь, не получится – разведёмся…  Не должно быть даже мысли такой перед  вступлением в брак! Изначально сидящая в подсознании, она сразу же оказывает разрушительное воздействие. И начинается потом – слёзы, стрессы, делёж свадебных подарков…  Был великий смысл в том, что в прежние времена жениха или невесту обязательно приводили в дом родителей для знакомства.  Ведь это очень важно – прикинуть, возможна ли в принципе “стыковка” между двумя семьями, мировоззрениями, есть ли сходство, возможно ли взаимопонимание?  А, может быть, не стоит торопиться со свадьбой, поскольку старики что-то “почуяли” и может статься, что молодые через некоторое время сами обнаружат драматическое несоответствие?

   Положительные принципы, вошедшие в сознание отца и матери  и переданные детям,  - вот что важно для семьи. Отсюда идеал:  умная, тонкая, любящая жена и надёжный, непьющий муж, который старается побольше заработать для семьи. И чтобы эти деньги тратились не на что-то второстепенное, суетное, а на здоровое, гармоничное развитие детей. Мне посчастливилось –  сам я рос в дружной, интеллигентной семье. Отчим, Дмитрий Иванович Дудинцев, был инженером-землеустроителем, а мать, Клавдия Владимировна Жихарева, пела в оперетте. Каждый вечер в нашем доме проходили музыкальные вечера . У отчима был приятный баритон, у матери – меццо-сопрано, приходил брат отчима – дядя Ваня со скрипкой и вместе они составляли великолепное трио. Слушать их пение и  смотреть на них было одно удовольствие! Эти домашние  вечера музыки остались в моей памяти на всю жизнь…  И сейчас, когда у меня уже растут внуки, я чувствую, как моими мыслями, моим  языком, моими руками управляют мои родители.

   Понимаете, истинные интеллигенты и хорошо поставленные семьи создают своеобразный, воспитывающий импульс, который влияет на ход столетий,  накапливает главное богатство народа – его умственный и нравственный потенциал. Я уверен, что плохие дети вырастают там, где царят ложь, разобщённость, где отсутствуют семейные традиции. Плохие дети – это возмездие, расплата за неправильно прожитые годы. А хорошие -  наше счастье, наша надежда, самый надёжный  капитал в жизни. Знаете, у всех моих близких и друзей, которые жили нелегко,  в трудах, в отстаивании принципиальной, нравственной позиции, всё это самым чудесным образом  проявилось в детях. Так случилось и в моей судьбе. Много было трудных периодов в нашей семейной жизни, но сегодня, как это ни странно, я могу лишь поблагодарить моих литературных противников…
   Вывод один: наилучший способ воспитания  своих детей – это любить их, быть с ними предельно искренними и никогда не скрывать своих переживаний. Пусть они видят, что  родителям непросто, что они страдают от столкновения с какими-то социальными обстоятельствами, а не оттого,  что с соседями что-то не поделили. Пусть учатся понимать, за что борется отец, чему противостоит, чему сопротивляется?  И тогда от этого раннего включения в социальную жизнь, у них будут развиваться одновременно социальное сознание и лучшие человеческие качества. Тогда ваши дети настолько созреют духовно, что можно будет говорить с ними на любые сложные темы,  задавать им  серьёзные вопросы и получать от них совершенно удивительные ответы. Знаю это по себе…

    -  Многие годы у нас  насаждалась идея приоритета “общественного” над  “личным”, работы – над домом и семьёй, но всё-таки перестарались с внедрением этого стереотипа. Взаимосвязь общественных процессов с личной жизнью людей стала очевидным фактом. Что видится Вам в печальных, разрушительных для общества явлениях, таких как увеличение детских домов, пьянство в семье, “трудные”, неуправляемые подростки, исчезновение идеалов?
   - Видится многое…
Дело в том, что всё в жизни поразительным образом  взаимосвязано, иной раз приходишь к поистине индуистским выводам, что каждый жучок, каждый листик дерева находятся в удивительной гармонии со всем вокруг, как вообще всё живое в природе. И когда сквозь призму этой гармонии посмотришь на некие дисгармоничные процессы  в сообществе людей, то, естественно, привыкшая размышлять голова,  сразу же выстраивает некую логическую цепочку и начинаешь видеть корни явлений.
   Мы, к сожалению, многие годы разрушали человека, которого эволюционно  формировали предшествующие столетия. Мы ослабили общество, обезглавив его и уничтожив интеллигенцию. Я имею в виду интеллигентность не как образованность, а как наличие в человеке нравственных начал  высочайшей пробы, делающих человека существом, способным забыть о себе и сосредоточиться на служении другим. У нас на протяжении десятилетий происходила жёсткая селекция, в результате которой стало мало тех, кто вносит идеи в сознание масс…Вы заметили, у нас с некоторых пор появилась такая манера  - констатировать какое-либо безобразие, а потом вопрошать:”Как это могло случиться?”  Так вот, если собрать все эти многочисленные вопросы, на их можно дать один ответ: случилось потому, что мало личностей, вносящих идеи в сознание масс. Руки есть, а головы – нет!

   - Сейчас появилось много публикаций и размышлений о женском труде. Есть среди них и очень смелые… Понятно, что экономике необходим женский труд, и никто не ратует за то, чтобы немедленно вернуть женщину к домашнему очагу, пеленкам и кастрюлям. Но издержки, так называемой эмансипации,  стали очевидными.  Согласитесь, наряду с типом “деловой” женщины  существуют женщины, полностью ориентированные на семью и воспитание детей – разве общество не может ей позволить трудиться в семье? Выиграют от этого все, ведь дети – наше будущее…  Как Вы смотрите на эту проблему?
   - Мне кажется,  не надо мудрствовать лукаво, нужно оглянуться немного назад и принять также  во внимание мировой опыт. Посмотреть на жизненный уклад хотя бы Финляндии, где я недавно побывал.  Там не кричат на всех перекрёстках о великих достижениях и социальных завоеваниях, а живут себе потихоньку, трудятся, растят детей… И финский мужчина, любящий свою жену, может, работая в полную силу,  спокойно обеспечить воспитание не одного, а трёх-
четырёх детей.
   Что же нам делать? Женщину нужно спасать! Они курят и пьют, грубым голосом при этом матерятся – разве это может кому-нибудь нравиться?  И как всё это скажется на нашем потомстве?  Так вот, чтобы не уродовать своих  жён, надо понимать, что женщина имеет специфическое анатомическое строение, надо  прекратить её эксплуатировать!.. А самое главное – надо жалеть женщину-мать и всячески помогать ей, но для этого у мужчин должен быть некий комплекс, набор нравственно-этических установок, моральных принципов, взглядов на жизнь и взаимоотношения людей. Вот Академия педнаук ломает голову – как воспитывать достойных людей?  У нас, в старой России, была чудесная душа-грибница, которая и дальше могла бы плодоносить, если бы с ней бережно обращались. Но эту грибницу полили керосином и подожгли, умертвили… Вот мы и пожинаем плоды этих деяний…

   И вот ещё о чём надо сказать. Мы догматически критиковали буржуазный уклад общества, где существовали различные цензы – осёдлости, возрастной, половой, имущественный. А сейчас, оглядываясь назад, начинаем понимать, что, оказывается, не зря наши прадеды эти цензы вводили! Ну, скажите, зачем нам в общине допускать к выборам человека, не имеющего ценза осёдлости, бродягу, пришедшего со стороны? Что он может понимать в наших с вами делах? Так ли ценно его мнение?  Далее – возрастной ценз.  Разве мы не видим, что молодые люди, которые создают  какие-то там неформальные группы (а в бушующем море  юных страстей прорезывается их главное отличительное свойство – неопытность), разве мы не понимаем, что  эти люди нередко подрубают сук, на котором сидят?  Ведь они способны лишь помешать зрелым мужам, ратующим за возвращение рек духовности в их естественное русло. “Зелёная” молодежь легко доступна для любой пропаганды и нестабильна в своих воззрениях. Имущественный ценз в условиях трудового коллектива тоже, знаете ли, чего-то стоил: если ты не заработал ни черта, так и цена тебе грош…
   Вот такое у меня получилось отступление, но оно выражает суть – традиции, установки, правила общественного бытия всегда имели под собой прочное основание целесообразности.

   - Владимир Дмитриевич, в старые времена развод был большой редкостью и воспринимался как трагедия, крушение в жизни. Сейчас воспринимается и переживается куда как легче…
   - Я против разводов. Знаете, если всесторонне исследовать разводящуюся пару, то обязательно обнаружится страдающая сторона, которая искренне любит. Так вот, как я расцениваю семейную ситуацию, когда один из супругов разлюбил? Охладел?  Думаю, у порядочного человека должна включаться охранительная, оберегающая семью эмоция. Убеждён, что это самое нравственное решение, особенно если есть дети, чьи души примут на себя самый сокрушительный удар от развода родителей.
   К несчастью, нынче всё иначе. И когда на “эти вещи” смотрят проще и разводятся без страданий, происходит естественное притупление чувств, смещение нравственных ориентиров… Спросите любого пьющего, утратившего человеческое лицо мужчину (или женщину), поговорите  с ними о жизни, и окажется, что в прошлом были измены, ссоры, развод… У меня в романе “Белые одежды” есть один для меня очень важный эпизод- помните, Фёдор Иванович вдруг узнаёт о любви к себе Жени Бабич, - и вот какова логическая цепь его рассуждений. Если я пойду ей навстречу, думает он, то тогда Женя будет у меня уже вторая любовь, а что такое – вторая? Это та, которая  стоит перед третьей, третья – перед четвёртой и так далее… И тогда возникает вопрос – а что было любовью? Может быть, ничего и не было?  Оказывается, было просто естественное тяготение молодой души, которая от частых перемен и повторений притупилась, померкла, устала… А сам человек потерял какую-то очень существенную, важную, невосполнимую  составляющую своей души…
   Тот, кто всё-таки совершил негласную измену своей любви, не удержался и преступил невидимую черту -  это  ведь бывает часто - тот несёт в себе потерю.  Так происходит с начинающим курильщиком: выкурил одну, вторую, третью сигарету – и вдруг почувствовал, что тянет… К чему это ведёт, он знает – к болезни. Надо остановиться. И волевым усилием человек, ещё не разрушившийся, не преступивший опасного предела, останавливается.
   Но всегда труднее остановиться тому, кто зашёл далеко…

   - Вы затронули тему опасных для семьи явлений, прямо скажем, малоисследованную тему, в глубину которой мы предпочитаем не заглядывать, ибо это обязательно ведёт к собственному дискомфорту. Ведь это в первую очередь означает – себя сдерживать, блюсти чистоту семейных отношений, подавать пример детям, потому что нет никакого другого воспитания, кроме как личным примером. Давайте продолжим эту линию разговора…
   - Пожалуйста.  И скажу без бахвальства, отталкиваясь от собственного опыта, мужчине необходимо учиться управлять собой перед лицом опасных обстоятельств. Я вынужден сейчас себя хвалить, потому что бросил курить и пить. Должен сказать, курил я папиросы “Беломорканал” одну за другой, но прекратил самым решительным образом, потому что эта дурная привычка мешает жить и работать, вредит здоровью домашних. Справился я и с другим пагубным пристрастием – к спиртному. Мне, прошедшему войну с её “наркомовскими” cта граммами, хорошо известно, как возникает это пристрастие. И сам я был большой специалист по этой части. Но уже много лет я переламываю себя, хозяйствую над собой, держусь. И поэтому считаю, что такая возможность есть у каждого, даже очень далеко зашедшего мужчины. Управлять собой перед лицом опасных для семьи обстоятельств – вот что для мужа и отца наиболее важно…

   - Но для укрепления семьи необходимо, очевидно, заговорить  в полный голос и о культе материнства, об истинном уважении к женщине-матери?
   - Безусловно. Мать в семье по своему социально-биологическому статусу являет собой консервативное начало и в то же время – вечно положительное. Как, например, классика в искусстве: Рафаэль, Тициан, Рембрандт, Гольбейн, Дюрер создали бессмертные произведения. Никакие социальные потрясения,  никакие перемены в сознании людей на эту живопись не действуют.  Никакие модернисты не способны стать им достойными конкурентами, ибо  проходят десятилетия и  из мглы времён выплывает истинное искусство, занимая положенное ему место.
   Вот точно так и мать в семье олицетворяет собой классически вечное начало.  Но… как не пожалеть бедную мать, когда она начинает незаслуженно пожинать плоды ошибок общества, засоряющего головы её детям, разрушающего результаты её созидательной,  кропотливой работы, которую она вела изо дня в день, ежечасно, ежесекундно. Она дарит детям своё материнское сердце, внушает свои вечные истины о добре и зле, а её чадо, вообразив себя взрослым и умным, вдруг  перебивает: “Сам знаю!”
   Что он без неё знает?! Он знает нечто временное, что ему успели “нагудеть” с “голубого” экрана. И лишь возмужав, став тёртым, битым жизнью, сорокалетним, человек начинает вспоминать свою покойную мать и понимает, что лишь она говорил истину. А он не прислушивался… Вот когда приходит раскаяние!
   Надо бы во всей полноте восстановить культ матери, женщины – лишь тогда, быть может, мы избавимся от чувства вины перед нашими матерями и бабушками. Лично мне эта  благородная задача видится как магистральная на ближайшие десятилетия.

   - Владимир Дмитриевич, Вы говорили, что семья сильна традициями. Расскажите, пожалуйста, какие традиции существуют в вашем большом семействе?
   - Ещё со времени нашей прабабушки у нас сохранились такие торжества, когда все собираются вместе за одним столом – это дни рождения, Новый Год, 8 Марта… Например, бабушка затевает печь блины на масленицу – и все тут как тут. Или по традиции, завещанной еще прабабушкой,  весной пекутся “жаворонки” и каждый получает в руки по такой румяной булочке-птичке. Внуки от этого всегда в восторге. Большой семейный  праздник – день рождения бабы Наташи и Гуги. Кто такой Гуга? Это я. Так меня прозвали почему-то мои маленькие внуки. Однажды мы все вместе  смотрели телевизор,  и вдруг слышу за спиной кто-то окликает: “Гуга!”  Я и обернулся. Оказалось, младший Антошка, почему-то таким образом решил меня позвать, а я имел неосторожность отреагировать.  Вот с этих пор и стал я для всех Гугой…
   Вкусно поесть у нас в семье любят все, благо, что бабушка прекрасно готовит. Мы все любим её грибной суп, рыбную уху, красные борщи, картофельные котлеты с грибной подливкой и блины… Любим всем семейством собраться летом на даче. Надо сказать, что мы сами, своими руками построили огромный дом на берегу Волги, в два этажа, с большим подвалом. Строили его долго, почти пятнадцать лет, зато и получился он на славу! Я перечитал множество книг по строительству,  сам сделал машины для работы – бетономешалку, подъёмный кран,  столярные станки – и с этими приспособлениями мы работали. Хочу похвалиться, что теперь я со знанием дела рассуждаю о строительных делах и могу построить любой дом.

   - Скажите, а как в вашей семье воспринимают успех Вашего романа и Вашу сегодняшнюю славу?
   - Всё пришло постепенно. По мере того, как популярность романа росла, мои домашние стали видеть, что вещь нравится не только им, первым читателям. Возникло чувство ответственности. Рассказывают мне, что услышали о книге или обо мне от друзей. Ревниво следят за тем, как роман входит в читательские круги – и это те же дети, и та же жена, что поддерживали меня в трудное время. Знаете, мои противники мне здорово помогли, я им земной поклон отвешиваю. За то, что не пускали меня за границу,  за то, что нещадно ругали, за то, что закрывали передо мной издательские двери,  из-за чего  моей семье временами нечего было есть.

   -  Неужели было и такое?
   - Было всякое. Представьте себе ситуацию: денег нет, есть нечего, все банки и молочные бутылки сданы… От тоски и безысходности начинаю производить уборку в своём кабинете. Разобрал бумаги на столе, поднял картон, а под ним лежат деньги - триста рублей. Откуда взялись?  Кто положил? Не знаю…
    Помню еще однажды,  в день Советской Армии,  раздаётся звонок в дверь. Открываю и вижу у дверей огромный букет мимозы и пакет с какими-то продуктами. И слышу шаги по лестнице… Я бегу следом, но останавливаюсь в смущении, увидев генеральские лампасы. Ну что же, человек совершил искренний поступок, но не хочет, чтобы об этом знали. Пусть будет так…
   Или вот ещё случай. Как-то раз, поздно уже было, вваливается целая компания известных киноартистов, по-моему, это были Переверзев, Пархоменко и Медведев. Девчонки мои в ночных рубашечках выскочили, жена, несколько недовольная, вышла к поздним гостям. Ей тут же вручили букет цветов и коробку конфет. Уселись гости за стол, и… возникла такая интересная пауза.  Естественно, они ждали, когда же мы откроем холодильник и станем угощать гостей, как положено… И вдруг, оглядевшись вокруг и что-то поняв о нашей непростой жизни, они переглянулись и двое из них куда-то исчезли.  Когда они вернулись, то принесли, знаете, такой огромный кулёк из газеты, который  был навален доверху всякой всячиной. Мы эту снедь тут же разложили по тарелкам и начался у нас интересный, на всю ночь разговор и небывалый для моей семьи пир, потому  что   в холодильнике  было абсолютно пусто.
   Таких случаев можно вспомнить много -  каждый из них запомнился.  Вот это признание читателей, от которых я получал множество писем,  поддержка друзей и совершенно незнакомых мне людей в трудные минуты,  лучше всяких премий, орденов и званий обязывают жить  честно и достойно, а  писать ещё лучше.