Обернись! Мне не встать без твоей руки!
Не услышать мелодию сердца…
Обернись! Мне не встать без твоей руки!
На холодных ветрах не согреться!!!
Глава 1
Уныние в Боге.
Ты мой кумир,
Но ты не знаешь ни любви, ни муки.
Нет больше сил,
Жить от тебя вдали…в разлуке.
Наш балаган,
Идет всегда своей дорогой,
Как много стран
Перевидали мы в каморочке убогой.
Столь тяжек труд,
Играть любовь внутри пустынного театра…
Тебе солгут,
Но ты опять не прекратишь спектакля.
Ты в темноте,
Даёшь опять кумиру представленье.
И для всех тех,
Кто жаждет своего увеселенья.
Нам бросят в след
Тот взгляд, что нам опаснее удара,
Спасенья нет,
За представление – расплата…Божья кара.
Меня приучили быть верной до конца, но я выбираю сама, где с кем и когда мне быть. Меня научили быть сильной до конца, терпеть и боль нести, хоть хочется завыть. Для меня Боль, это всего лишь такое чувство, когда просто нужно отстраниться от ситуации. Просто, вроде как сесть и покурить в сторонке… объективно взвесить все «за» и «против», отметя в сторону все эмоции и не давая им заслонить объективное видение ситуации… Правда иногда это смотрится как дешевый фарс, когда сидит девушка и абсолютно ровным и спокойным голосом говорит о том, какой пожар полыхает в её душе.… Как сыграть боль, когда нет эмоций? И что сказать в ответ на обвинение во вранье, и холодности? И как по-другому найти силы, чтобы бороться с собой? С тем, что творится в душе?
Я делаю так редко, очень редко, только в тех случаях, когда другого выхода нет и единственным зрителем этой полу комедии, полу драмы является мой собеседник – отражение в зеркале, по лицу которого текут злые слёзы, глаза пусты, а на лице каменная мягкая улыбка.
-
Когда моя подруга Оля попросила меня быть свидетельницей на её свадьбе, я не особо удивилась. Кроме меня все остальные её подруги были замужем, а Оля суеверна и боится плохих примет. В данном конкретном случае примета звучала так: «Если свидетельница замужем, то ты повторишь её судьбу в браке…» Я в эту дребедень не особо верю, но переубеждать в свою точку зрения Оленьку не стала. А зачем? Ведь мне приятно и не сложно, да и потом на свадьбе обещались быть интересные люди, может, наконец, найду достойного собеседника.
- Любочка, ты ведь поможешь с организацией свадьбы? Ты ведь мне не откажешь? – Интонации Оли стали просительными и совсем заискивающими,- Ну, пожа-а-алуйста!!!
- Оль, пойми меня правильно, я не против, но одной всё сделать будет сложно. В конце концов у меня учеба, работа… И вообще, чем будет заниматься свидетель? Что за раздолбая вы пригласили? Почему всем должна заниматься только я?
- Люб… Люба.… Ну, свидетель только за неделю до свадьбы приедет в Россию. Его пригласил Паша, это его друг. Только вот этот товарищ живет в Йорке, в Англии.
- Я всё поняла… раздолбаи здесь вы все! Рано вам жениться, вам еще в детский сад походить надо, доучиться! – по моим интонациям уже стало ясно, что я сдалась, и Оля радостно повисла на моей шее.
- Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я знала, что ты мне не откажешь! Ты ведь всегда меня выручала! – Всегда означало приблизительно 15 лет. То бишь, с первого класса, когда Оленьке постоянно доставалось от одноклассников и учителей за неуёмный характер, а выручать приходилось мне. Мы ровесницы, но я кажется, её лет на 10 старше. И это не я такая старая, а она такая маленькая, совсем не самостоятельная. И как она только собралась с мужем жить.
Короче, следующие 3 недели превратились для меня в весёлые, но весьма хлопотные дела. Всё свободное время я посвящала беготне по магазинам, свадебным салонам, знакомым флористам, а также пекарням специализирующимся на изготовлении тортов… А еще ресторанам, ювелирным магазинам, тур агентствам, парикмахерским и прочим местам, где должна побывать устроительница нормальной свадьбы. А еще по вечерам я писала сценарий выкупа, вспоминала и выдумывала конкурсы и прочие приколы. За такими хлопотами дни летели незаметно и 3 недели пролетели как 1. И вот когда я уже думала, что вот-вот приедет свидетель и мне станет легче, мне сообщают, что свидетель будет в день самой свадьбы.… Как же я ругалась!!! какими словами поминала всех раздолбаев России и Англии,… но делать нечего – потащила Ольку по магазинам и везде, где нужно было платить. Короче просто забила на проблемы, стала опять решать всё сама. Вертелась как белка в колесе, но мне это в какой-то мере даже нравилось. Я не люблю надолго оставаться наедине со своими мыслями, вредно это.
-
Выкуп невесты решили делать в доме её дяди. Он большой, трёхэтажный (дом, а не дядя…хотя и дядя тоже), и жениху придётся попотеть, чтобы все лестницы пройти и все двери открыть. Торопиться было не особо надо, роспись в Загсе была только в 14 часов, потому конкурсов было по максимуму.
Мы с Олькой ночевали у этого самого дяди, а с утра понеслись в парикмахерскую. Мне, в конце - концов, тоже нужно было выглядеть достойно. Ольге делали прическу в течении 2 часов. На голове невесты навертели произведение искусства, в то время как я просто немного завила волосы и убрала шпильками, чтобы пряди на лицо не лезли. Получилось простенько, но очень здорово, потому что жемчуг со стразами очень эффектно сверкал, оттеняя черноту моих волос.
Выбравшись из кресла парикмахера, я нырнула в сумку и извлекла на свет божий новенькую видеокамеру, честно стребованную с друзей в общаге под личную ответственность. Видеокамера удобно скользнула в руку, а я принялась снимать процесс причёсывания невесты, перемежая всё это изрядной толикой оптимизма и каверзных вопросов. Когда мне это надоело, я помахала Оле, обещала вернуться через час, как раз когда она должна будет закончить макияж.
Покинув парикмахерскую, я первым делом поехала домой, чтобы переодеться. День обещал быть насыщенным, так что возможность накраситься самой и переодеться в платье могла и не представиться. Засев перед трюмо, доставшимся от моей прабабушки, и неизвестно как втиснутым в комнату общаги, я стала решать, чего же я сегодня хочу от своей мордочки. Не знаю почему, но я вдруг решила сегодня побыть немного не в себе, как Алиса в Стране Чудес. Сравнив себя с Алисой, я и в правду почувствовала в воздухе что-то необычное, и, решив не внюхиваться, дабы не разгадать раньше времени, я уверенной рукой нанесла на губы алую помаду, на ресницы тушь, и пару капель духов на запястья. На чем посчитала марафет законченным и пошла наряжаться. Гуляя по магазинам и размышляя, еще месяц назад, над тем, что мне предстоит одеть на Олькину свадьбу, я остановила свой выбор на костюме, состоящем из корсета и юбки - брюк. Юбка – брюки были настолько пышными, что с первой попытки не сразу можно было догадаться, что это не вечернее платье. А ещё он был ярко алого цвета, такого же, как недавно купленная случайным образом помада. Подруги хмыкали, мол, вульгарно с такой бледной кожей такую яркую помаду наносить, потому я убрала её подальше, и извлекла из стола только сегодня.
Облачившись в наряд, я критично себя оглядела. Из зеркала на меня смотрела не в меру худая, большеглазая, не высокая, бледнокожая девушка с черными волосами и слегка вампирской внешностью… ну, да и ладно! Этим сейчас никого не удивишь, тем более что по городу бегают толпы ролевиков, отыгрывающих подобную нечисть. Подумав еще немного я со вздохом обулась в шпильки, с каблуком в 10 см и накинув чёрное длинное пальто я почти бегом спустилась к подъезду, где меня уже ждало такси.
К тому времени как я встречала Олю из парикмахерской, я уже успела побывать на территории жениха, снять маленький репортажик там, узнать, что самолёт свидетеля опаздывает и вообще может его и не будет. Я уже давно была готова к чему-то подобному, потому фыркнула, и убежала дальше.
-
Начало свадьбы мне понравилось, меня торжественно назначили тамадой, и с этой ролью я вполне справлялась. Вся мужская часть населения, в том числе пожилая, сочли меня великолепной и ослепительно красивой. Ну а что еще может хотеть девушка? Это же не просто бальзам на гордость, это целая ванна бальзама.
Загадочный свидетель появился именно тогда, когда мы этого не ждали совершенно, а именно тогда, когда, отыграв выкуп невесты мы подъехали к ЗАГСу и находились у самых дверей в «святая – святых». Обернувшись, я увидела как паркуется чёрный джип, из которого минуту спустя вышел молодой человек. Он был очень красив, даже не так, а так: ОЧЕНЬ. Он быстрым шагом подходил к нам, и я успела только про себя заметить, что костюм шился явно на заказ, и сегодня похоже не я одна буду играть вампирёныша, потому как черная рубашка делала его кожу еще светлее, чем она была (явно по нему солярий плачет горькими слезами), что и придавало его фигуре некий мистицизм. Тонкие губы и упрямый подбородок, прямые светло-русые волосы, челка на правый бок и глаза… тогда меня поразили именно глаза…
Свет осеннего солнца играл бликами на его радужке, делая её прозрачно серой. В тот момент, когда я поймала его взгляд, я будто окоченела. Тела я не чувствовала, по позвоночнику пробегали электрические импульсы… Кого-то он мне напомнил, сходство было умопомрачительным, но вот с кем, я тогда не поняла…
- Холодный взгляд. Глаза цвета серого льда, самого холодного…Я даже поёжилась, хотя на улице был жаркий осенний день. – услышала я слова Оли, которые меня и вывели из столбняка.
Я подумала: «Неужели человек с такими глазами может быть нежным и любить…с такими глазами только убивать. Холодные серо-синие и колючие, будто лучами тебя насквозь просвечивают. И пронзительные… острее самого острого кинжала…»
Всё это со мной произошло за секунды, которые он потратил чтобы подойти к нам, увидеть Пашу, поздороваться и повернувшись ко мне сказать:
- Простите меня за такое катастрофическое опоздание, я очень старался быть раньше, чтобы помочь вам, но в последний момент образовались дела, которые требовали немедленного моего вмешательства. Меня зовут Денис,– от его взгляда в упор меня снова пронзил электрический ток… Однако, слабонервной я становлюсь. Но тут до меня и дошло, что этот красавец обращается ко мне, и что он и есть тот самый раздолбай из Англии, по милости которого я крутилась как белка в колесе последние 4 недели.
- Простить? Вас? Не дождётесь!- фыркнула я, и, развернувшись на каблуках, отошла к Оле.
Оля смотрела на гостя во все глаза, явно было видно, что она себе его не так представляла, если вообще ТАКОЕ можно представить.
- Люба, я его боюсь, у него глаза злые.
- Тоже мне, убийца маленьких детей.- И все-таки, какие же ледяные у него глаза, даже мороз по коже пробирает. Подсознание тут же нарисовало картину убиения младенца Денисом, но всё получилось таким наигранным и карикатурным, что я даже сама смутилась от своего воображения.- Обыкновенный холёный красавец, самовлюбленный и привыкший к вниманию противоположного пола. Ничего особенного и сверхъестественного, нечего его бояться, он же тебя не укусит. Не обращай внимания.
- Укусит. Или не укусит… не знаю, но он похож на змею, от него опасностью веет, он вообще похож на Данпила.
- Это что ещё за зверь?
- Это не зверь, это вампир полукровка их мультфильма.
- Опять ты своих анимешек обсмотрелась. Взрослая, вроде уже, замуж выходишь, а всё про аниме думаешь. - Правда чувствовалось, что бояться стоит, правда чего – не ясно…
Договорить нам не дали, потому что в этот момент вышла женщина и пригласила нас всех из холла в зал бракосочетания. Далее следовал сам ритуал, потом поздравление молодоженов, распитие спиртных напитков в банкетном зале, потом забрасывание в толпу гостей букета невесты. Всё это время я не могла расслабиться, постоянно чувствовала рядом с собой присутствие этого странного молодого человека, я бросала на него настороженные взгляды, ожидая какого-нибудь подвоха, но он похоже чувствовал себя как рыба в воде: шутил, общался, слегка флиртовал… и вспомнилось мне отчего-то в общем шуме и гомоне…
«Размазывая по лицу злые слёзы вперемешку с дождевыми струями она упрямо выводила слово на ржавой стене огромной цистерны… снова, снова, снова… а дождь без устали смывал буквы написанные мелом… Мел размокал и растекался белыми разводами, а сбитые пальца писали не белым, а красным… кровь ведь не так просто смыть… но и она стекала.
Она, наплакавшись, ушла в сторону железной дороги. Вдалеке слышался гудок электрички. Деревья стояли как зелёные факелы. Полная луна лихорадочно и кокетливо подмигивала всем, кто её видел. Болезненно желтея в фиолетовом и почти черном небе. Неожиданно высыпали крупные звезды. Промчалась пустая электричка. Звуки ночи, шаги ночи наполнили влажный ветерок жизнью. Гостья железной дороги запрокинула голову, позволяя воздуху щекотать шею. Её прикрытые глаза чуть светились, отражая свет луны, теперь дрожащей и блёклой. Где-то колыхалась прорастающая трава.
Девушка поглядела в ту сторону. На лице у неё появилась улыбка, выражающая ликование, самоуверенность и радость. Она провела руками в воздухе вокруг себя. Бледная кожа замерцала в свете успокоившейся луны. Голубоватым блеском пробежали вены, заметные под мерцающей кожей. Воздух тоже замерцал. Но тут же оказалось, что это обман зрения. Черноволосая девушка сидела на краю откоса и ждала… Пришла уверенность, что ожидание не напрасно. Теперь было все равно, сколько ждать. Она хмыкнула и ушла с насыпи в ночь. Никто не пришел.»
Я вздрогнула, вспомнится же такое. И к чему?
В этот момент ко мне подошли Паша с Олей.
- Люба, мы решили передислоцироваться в машину Дениса, ты пересаживаешься с нами, а то у нас и так передозировка количества пассажиров на количество сидячих мест. Возражения не принимаются, – у Паши почему-то всегда получалось сказать так, что у меня не возникало желания с ним спорить.
Мне было очень приятно, когда Денис галантно распахнул передо мной дверцу машины и подал руку, чтобы я не оступилась. Опершись о его руку, я почувствовала необыкновенное спокойствие, которому изрядно удивилась, ведь до сих пор была как на иголках. Такого, конечно, не может быть, но мне показалось, что сам Денис понял, что со мной произошло, и слегка улыбнулся этому. Я не решилась снова встретиться с ним взглядом, мало ли что… я и так в последнее время нервная, а тут он…
Поездка на машине была просто восхитительной, я наконец расслабилась, смогла улыбаться и шутить, скабрезничать, подшучивать и просто смотреть по сторонам. Денис не часто, но весьма метко вставлял свои комментарии, и к концу поездки я была очарована им. Я уже поняла, откуда у меня взялось спокойствие. Он просто его излучал, обволакивая своим голосом и убаюкивая присутствием. При этом он отнюдь не перестал быть нахалом, но это было вполне мило и мириться с этим было легко.
В процессе разговора я выяснила, что Денис старше меня на 3 года, что в Англии он делает карьеру, и что обратно он собирается не скоро… И больше ничего.
Катались мы не долго, у нас на это не было особо много времени, а потому достаточно скоро мы оказались у снятого ресторана. Гостей прибавилось. Откуда столько?
Ресторанная зала была достаточно просторной, столы поставили буквой «Г» чтобы было место для танцующих. Меня посадили по правую руку от молодоженов, Дениса по левую, но очень скоро и мы и молодожены оказались в противоположном конце стола, потому что там устроилась вся молодежь. Там было весело и шумно, и то и дело кричали «Горько». Всем было хорошо. С крыльца доносились звуки гитары через открытое настежь окно. А мне стало отчего-то очень грустно… Грусть осколком льдинки, звуком лопнувшей струны оказалась в сердце.
Тоска довольно быстро стала огромной и щемящей. Все разбились на пары, так или иначе. Одна я была одна… я ведь всегда была одна. Я не влюблялась с одиннадцатого класса. В какой-то момент у меня в подсознании сложился образ того человека, в которого я смогла бы влюбиться. Я по ниточке, по кусочку создала его образ. Он был идеалом с большой буквы. У него даже недостатки были идеальными. Я напортила в его характере и привычках именно то, что мне хотелось видеть испорченным. С ним можно было проводить дни напролет, не замечая течения времени, не скучая ни одной секунды. С ним молчание наполнялось смыслом… Им можно было любоваться, но только очень осторожно, исподтишка, что бы он как-нибудь случайно не заметил. Не видя его один день, можно было научиться нехитрому искусству лазанья по стенам, дико соскучиться, но даже не подумать оторвать его от какого-нибудь важного дела. И не каждая, нет, совсем не каждая встреча должна непременно закончиться постелью. О, он был достойнейшим из всех, раз я выбрала его. Нет, нашла. Но пока все, же так: если бы нашла. Кажется, я ищу... я до сих пор ищу.
Я вздрогнула. По затылку растекалось приятное тепло от чьего-то дыхания. Кончики пальцев немели, и по позвоночнику шел ток, уже знакомый, но от этого не менее раздражающий. Я резко обернулась… конечно это был он! В смысле Денис…ну кто еще мог так нахально и не спрашивая разрешения вторгнуться в моё личное пространство?!
- Грустишь? Не нужно, пошли?
- Куда?
Глава 2
Еретик.
Нам общих не иметь дорог, и не увидеть счастья…
Идешь ты в бездну, тьмы пророк, а я иду к причастью.
Ты еретик и мелкий бес. Ты сможешь объяснить
Зачем решил от Сатаны до дна искус испить?
Нужны тебе порок, и грех. И власть тебе нужна.
Ты здесь король мирских утех, но какова цена?
Ответь себе, а хочешь - мне, сейчас тебе дороже,
То, что меня ты соблазнил, иль, что теперь ты можешь?
Вишу опять на волоске, от страха только строки…
Господь пришел ко мне, увы - сейчас мы на Голгофе.
Распяты на кресте страстей, ждём кары от небес…
Молитва – мой путь, ну а твой – путь дьявольских чудес…-
Пусть небеса глядят на нас, пусть нет тебя роднее,
Пусть глаз поднять я не решусь и мне не быть смелее…
Пусть мне не ведом тайный жар и яркий страсти смысл,
Пусть я тебя боюсь, но ты…ты за меня молись.
«Она не помнила, где и когда, а главное кто сказал ей о сказочниках. О людях, которые рассказывают сказки о себе и других и их сказки обязательно сбываются, только вот чаще позже, чем раньше…и не так как задумывалось изначально…. И никто теперь точно не скажет, почему она вдруг решила что она тоже сказочник. И почему у неё должно получится…получиться написать сказку про себя, и про Него…
Она знала одно, что это сложно. И что для этого нужно долго ждать и крепко верить в то, что он появится в её жизни.
Она ждала и верила… А еще ей казалось, что ночью, во сне, она слышит его голос, и почти видит его лицо, а в темноте, когда она выключала свет в своей комнате, становилось еще темнее от чьей-то тени, чьих-то волос по щекам... и отчетливый запах его кожи, и тепло от его дыхания в волосах... и спокойствие от мыслей о нем… а может, просто кофе было слишком много?»
-
- Танцевать, конечно, - Он улыбнулся.
- Пошли, - сказала я.
Я не знаю, как Денис это наколдовал, но среди ресторанной попсы поставили вальс. Обычный венский вальс… Мы кружили по залу… все замерли и смотрели во все глаза, а я тонула в его глазах… откуда там взялось столько нежности? Я не танцевала, я падала в небо. Я падала в озёра его глаз… И неважно, что трудно дышать, не важно… Все самое-самое, не лучшее, а просто самое, как и великое, случается в считанные мгновения. Всего за несколько, бесконечно длинных лишь для одной меня, минут, я поняла, что значат эти слова... Тепло на талии, и выше на лопатках, и горячо от его дыхания на скулах…
Я поняла, что нашла то, что искала, и что больше моё сердце не одно… правда с этого момента оно билось не в моей груди, а в его руках… Я не знала, что от счастья можно желать умереть… И опять отчего-то вспомнилось…
«Я бежала из теплоты комнат, чтобы больше не думать. Чтобы не было этого уничтожающего чувства одиночества и чувства ожидания… Я бежала по дробящимся осколкам фонарного света… и тут я уткнулась носом во что-то еще более мокрое, чем дождь. Я машинально поднимаю глаза и вижу только темноту, но какую-то особенную темноту, темноту волос с алмазной росой капель. Я даже не вижу, а просто чувствую, как тепло растекается от плеч куда-то к талии, и уже совсем горячо на висках, скулах. Я скорее просто знаю, что это пальцы, но понимаю только какую-то необыкновенно сладкую, невесомую волну тепла с кофейным и табачным запахом и каплями дождя. Я не хочу, чтобы эти руки меня отпускали, сейчас мне так нужно покрепче прижаться к вымокшей темноте и самой обнять ее изо всех сил. Я так боюсь, что эта темнота позволит заменить себя такой чужой мне сейчас ночью.
-Ну вот, Сказочница, ты сама нашла меня. Только еще рано, нужно еще немного подождать...
Взгляд цвета холодного летнего дождя. Образ ломается, крошится и наконец совсем исчезает где-то за пределами моего слуха. Я вижу, что стою одна посреди кишащей муравьями-прохожими улице, стою и мокну под дождем, бессильно сжимая в руках пустой воздух. Я еще чувствую тепло его рук на моей куртке, на моем лице, на моем сердце, я храню в памяти каждый звук его голоса. В сердце моём отпечатывается его взгляд…»
Я плыла в волнах эйфории, чувствовала себя как во сне. Танец закончился и Денис подвел меня к моему месту. Я машинально села и начала сложную работу по приведению своих мыслей хоть в относительный порядок.
Никогда не оставалась на пьянках до конца, не люблю я пьяную толпу неадекватного народа, но в тот момент я просто не могла найти в себе сил встать и уйти. Ведь совсем рядом был Он. Но сил еще хватало, чтобы не показывать, что творилось в душе, хоть это радовало.
Когда пьяной молодёжи окончательно приелось кричать «Горько», «Шайбу», а молодоженам надоело под это целоваться, все вспомнили о том что можно кричать «Кисло», а я не успела сбежать… Я вообще не слишком сильно держалась в реальности после вальса, а тут я вовсе не заметила почему и как я оказалась в объятиях Дениса. Память ударила меня в лицо дождём, и я вспомнила…
Я вспомнила, как машинально поднимаю глаза и вижу темноту волос с алмазной росой капель. Кофе и сигареты… и уже совсем горячо на висках, скулах. Я понимаю только какую-то необыкновенно сладкую, невесомую волну тепла с кофейным запахом. А сейчас я ощущаю то же самое, и эти глаза цвета осеннего дождя передо мной… всё ближе… ближе…
… прикосновение его губ, жаркое и невероятно нежное. Невесомость и жар во всем теле, и дышать не нужно, и крылья уже не нужны, лишь бы это не кончалось. И голова кругом и невероятная слабость…
- Что же ты? вот ты меня и нашла, извини что долго.
Последним усилием воли я оттолкнула его от себя и убежала в туалет, захлопнув дверь.
А вслед:
- Я опять всё испортил? – мне показалось, или в его голосе слышались виноватые нотки?..
-
Что случилось со мной тогда? Живя всю жизнь игрой одного актёра, полным контролем эмоций и чувств, я не знала, что такое чувствовать по-настоящему. Я не знала что делать, когда волна непонятных ощущений захлёстывает тебя с головой, и нет больше сил.
Меня трясло. Всю свою жизнь я чувствовала себя словно на сцене театра, где я и режиссер, и главный герой. Я всегда знала, где и какую эмоцию я должна сыграть. Я всегда знала, что в любую секунду я могу эти эмоции выключить и пойти домой. Ни один человек не мог заставить отключиться мой внутренний контроль, который давал мне власть над ситуацией. Наверное потому я и не люблю алкоголь, он отключает способность контролировать себя и отвечать за свои поступки…Но сейчас Денис сумел то, что я думала не возможно. Он отключил мой самоконтроль.
Сейчас, в этот момент я понимала, что даже если соберу все силы, я не смогу взять себя в руки. Не смогу!!! Чёрт!!! По лицу текли слёзы… Они были реальны как никогда… Больно сейчас было даже дышать. Приходилось даже заставлять себя дышать…
Я смеялась сквозь слёзы. Надо же было случиться, что именно в этот момент в ресторане отключили холодную воду.
Я стояла у раковины и кляла тех, по чьей вине в кране не было холодной воды, а ведь так хотелось окунуть голову под холодный пробуждающий поток и смыть эту реальность, опять уйдя в мир моего театра!!! Воистину, что такое не везет, и как с этим бороться? Ну почему он появился так поздно?!! И он ли это?!! Это ли герой моих сказок?!!… А может, я схожу с ума?.. Где сейчас реальность, где моё разыгравшееся воображение? И нужна ли я ему? Как скоро я окажусь в роли очередной игрушки? Последний вопрос вернул-таки мне самообладание.
Я стояла долго, наверное, полчаса, может больше. Сначала я плакала, меня трясло, и подкашивались ноги. Потом я успокоилась и с радостью отметила, что сумочка с косметичкой болтается на моей руке. Опухшие глаза не так бросаются в глаза, если на них грамотно нанести косметику. Я открыла дверь…
Вернее я попыталось это сделать, потому что Денис сидел снаружи на полу, прислонившись к двери спиной и ждал, когда я выйду. Он тут же поднялся на ноги:
- С тобой всё в порядке? Ты из-за меня плакала? – интересно, не понимает, или прикидывается. Я не могу ответить. Как я могу ему объяснить, что всё последние годы я его искала. Искала каждую минуту, заглядывая в лица прохожих и новых знакомых. Как сказать, что я вставала только с мыслью, что может сегодня его встречу, что он узнает меня и моя сказка, наконец, сбудется?!!! Как сказать, что я знаю его тысячу миллионов лет. Что я люблю его на протяжении всех веков, что стоит наша вселенная. Как заключить моё ожидание в слова… как понять, может ничего не стоит говорить?!! Может он тоже меня искал? Как его понять?
- Всё хорошо, с чего ты взял, что что-то не так? И что я плакала?
- Акустика хорошая.
- Ты ошибся.
- Но…
- Читай по губам. – отчеканила я, - Отстань. От. Меня. И вообще. Больше. Не приближайся. Доступно объяснила?
- Даже так… - удивление и огорчение в голосе. Или может мне послышалось?
Я развернулась на каблуках и ушла в банкетную залу. Я не хотела давать ему возможности понять, какую власть он надо мной имеет теперь. Что я готова была продать душу, только чтобы навсегда остаться рядом с ним. И я даже была готова мириться с его бесенятами, что плясали огненный танец в его глазах, завораживая души девушек, имевших неосторожность туда заглянуть.
-
- Денис, как получилось, что ты стал свидетелем, ведь ты вроде говорил, что последние 5 лет провел в Англии? Или ты такой хороший друг Паше? – разговор состоялся уже у Дениса в машине, когда он вызвался довезти меня до дома.
- Да нет, ни какой я ему не друг. Просто ты не задумывалась, почему паше уже за 30, а он женится в первый раз?
- Не задумывалась. Я это знаю. Оля рассказывала, что у Паши была девушка, с которой он долго встречался и на которой думал жениться, но у него её увел его же друг…правда этот прохиндей её бросил, а сам смылся в неизвестном направлении. Паша гордый, он измен не прощает, а та девушка в итоге так ни за кого не вышла. Но какое это имеет отношение к тебе?
- Самое прямое, потому что прохиндей этот – я. И не смылся, а уехал работать в Англию. А недавно Паша мне позвонил и как ни в чем, ни бывало, попросил быть свидетелем на свадьбе. Возможно, он таким способом решил показать мне, что он благороден, или что сильнее и выше всех неудач и мне ему жизнь не испортить…. можно строить много всяких догадок, но так или иначе мне уже давно хотелось вернуться в родной город, вот и повод представился…
- Так ты наставлял рога Пашке? Он же друг тебе!!!...был. И еще говоришь это так, будто ты этим гордишься, что ли?!!
- Я не горжусь, а констатирую факт того, что это было. Право, вся эта ситуация весьма и весьма меня позабавила. Ведь это не я девушку соблазнил, а она меня,… ну да это уже никому не интересно.
- Если ты увел у него девушку, что же не забрал её с собой?
- Я думал об этом, но она забеременела некстати, и её пришлось оставить.
- Оставить в России?
- Оставить. Точка, - Голос его был серьёзен, а глаза слега выдавали улыбку. В итоге казалось, что он надо мной издевается, смеётся. Я не выдержала и взвилась.
- Оставить беременную женщину одной растить ребенка?! Да как ты мог?! Это же плоть от плоти твоей и кровь от крови твоей! Ты обязан был на ней жениться!
- Давай без истерик, а то сейчас из машины высажу...- Он помолчал некоторое время, я тоже молчала. - Жениться?.. Как честный человек?.. А зачем? Я предложил ей аборт, она отказалась. Когда она родила, я ей помогал деньгами, а сейчас с ней рядом уже другой мужчина.
- Это не меняет положения дела. – Сказала я несколько спокойнее, но, тем не менее, раздраженно. Он околдовывал меня своим бесстрастием и некоторой жестокостью, своим спокойствием. Он очаровывал меня, и это как никогда меня бесило!
- Если ты захочешь, ты меня поймёшь. Мне нужна была успешная карьера, я убежденный холостяк, мне не нужна жена… Я ни когда не смогу принадлежать только одной женщине. Да и потом вокруг слишком много красивых и умных женщин, чтобы уделять внимание только одной.
- Карьерист. Бабник. Предатель. Сволочь. Самоуверенный, эгоцентричный самовлюблённый. Это же не полный список твоих «положительных» качеств характера?
- Нет, - он хохотнул. - но полный список я не буду озвучивать. Просто к «хорошим» и «правильным» я никогда и не хотел относиться. Кстати мы приехали.
- Куда? – задала я вопрос, потому что заметила, что машина затормозила у подъезда незнакомого дома.
Глава 3
Льдистый сумрак звездной ночи.
Почему в твоих руках
Так легко я засыпаю?
Потому, что точно знаю,
Что сейчас в твоих глазах.
В них увижу я сейчас
Море нежности и страсти,
Ты прогонишь все напасти,
Я – то знаю, все – для нас.
А еще в твоих глазах
Льдистый сумрак звездной ночи,
Той, что счастье напророчит,
Нам двоим, в твоих словах.
Тает сумрак, солнце светит.
А где мы – туман и звезды
Нас встречают и не спросят
Ни о чем полынь и ветер.
Только ночью нас приветят
Зимних сумерек сказанья.
Ты под их крылом сказал мне:
«Нас с тобою звезды встретят.»
Так и было. Только вскоре
Я в жемчужинах - преданьях
Танцевала до упаду. И в объятьях
На руках твоих уснула.
- Домой, конечно. Куда просила.
- Но это не мой дом.
- Правильно, так что методом исключения мы выяснили, что этот дом - мой. Ты же не сказала своего адреса. Ты просто сказала «домой», вот мы и дома. Поднимешься? Я кофе сварю. – Я была ошарашена такой наглостью и озлоблена из-за разговора и неожиданно нахлынувших чувств к этому малознакомому наглецу, потому брякнула первое, что попало в голову.
- Что?! улыбайтесь, вас снимают?!
Он улыбнулся, так просто и искренне, что я опять перестала понимать, где я нахожусь, зная только, что опять хочу почувствовать тепло его объятий, но быстро взяла себя в руки. Мало ли что он там говорит, может он маньяк, какой?
- Нет, просто пытаются ненавязчиво соблазнить… на лучший в этом городе кофе, разумеется.
- Уверена, что ты себе льстишь, но я согласна.
Не думайте, что я не понимала возможных последствий этого предложения. Не считайте меня влюбчивой и чувствительной дурочкой, воспитанной на бульварных романах. Но почудилось мне в тот момент, что нет ни какой машины, а есть ливень, нет Дениса, а есть старый друг из почти снов, друг с седыми волосами и такой знакомой и такой тёплой улыбкой.
- Долго же ты меня искала, сказочница…
Я вздрогнула. Опять показалось?... или нет?
- Прости, что ты сказал?
-Я говорю, так ты идёшь? – его улыбка и взгляд сейчас мало отличались от тех, что мне примерещились секунду назад, но я списала всё на неясное освещение. Я не была уверена тогда ни в чем, а значит, просто не давала мыслям выйти наружу. Ведь так я могла наделать много глупостей.
Мы поднялись в квартиру. В одной комнате виднелась кровать, находившаяся как бы на ступеньке, справа от подушек уютно устроился ноутбук, матово светивший экраном, слева лежала пара книг.
Во второй комнате виднелась какая-то мебель, а со стороны кухни уже слышалось звяканье посуды. Да, в третьей комнате еще была дверь на лоджию, правда, что было там, я не разглядела, по причине каких- то древовидных растений с широкими листьями, закрывавших обзор из комнаты.
- Проходи, располагайся как дома. Можешь осмотреть моё скромное жилище. Мебели нет по причине того, что в агентстве смогли найти только этот вариант за столь короткое время. Хорошо хоть посуда есть. – с последними словами Дэна, я уже шествовала по комнатам. Пусто?… это мягко сказано. В спальне пара сумок, да вышеупомянутый ноут возле кровати. Во второй комнате диван, а напротив торчащая из стены антенна. Там когда-то стоял телевизор. Всё что имелось в третьей комнате это дверь на лоджию…
«Дверь тоже предмет мебели»- подумала я. На выходе из комнаты я столкнулась с Денисом, который нёс на импровизированном подносе две кружки с кофе и тарелочку с кусочками сыра.
- Пошли на лоджию. Тебе там понравится, – Сказал он и прошествовал вперед меня, попутно выключая в комнате свет. Почти на ощупь я прошла за ним.
Лоджия была маленькая и безумно уютная. Как только я зашла, то сразу поняла, почему Денис выключил свет в комнате позади нас. Стены и потолок были стеклянными, с улицы падал свет фонаря, подсвечивая еще зелёные, и уже жёлтые листья клёнов, обступивших фонарь так, что самой лампочки не было видно, а только казалось, что это сами клёны источают этот необыкновенный свет.
По правую руку от меня находился маленький диванчик, рядом с ним журнальный столик и кресло. На столике уже стояли и дымились кружки с кофе. Денис стоял, прислонившись плечом к стеклянной стене, и наблюдал за моей реакцией.
- Здорово тут. Мне нравится, - ответила я на незаданный вопрос, и с ногами устроилась на диване, давая понять, что второму там места не хватит.
- Я рад. – Дэн коротко кивнул и уселся в кресле.
-
Тепло от горячей кружки согревало мои озябшие за время поездки пальцы, горячий кофе согревал душу, успокаивая и даря состояние абсолютного покоя.
Вскоре мы разговорились. Вернее говорила почти всегда я. Просто удивительно, как легко оказалось можно ему довериться. С Денисом всё было просто и ясно, знакомое чувство безмятежности и спокойствия окутало меня, и я больше не собиралась ему сопротивляться.
Слово за словом текла неторопливая беседа, и я рассказала и о том, как жизнь больно била своими претензиями и непониманием. Когда идёшь и не можешь опереться ни на одного человека на свете. Как мечталось иметь друга, настоящего, с большой буквы. Обязательно этот друг должен был быть старше, спокойным как удав и …ну короче много всяких «и» накопилось за всё то время, как придумывался и обрастал подробностями придуманный герой, будто срисованный из аниме. Денис слушал, внимательно глядя на меня, чуть наклонив голову на бок, иногда что-то уточнял, иногда улыбался,…а я за всё время разговора так и не набралась храбрости поднять взгляд от кружки.
В какой-то момент, когда в воздухе повисла пауза, Денис неожиданно спросил:
- Ты очень сильная, это видно. И смелая, и умная, но ведь есть что-то, чего и ты боишься? Например, Тараканов? – Тут я надолго задумалась. Когда мысли оформились, я ответила:
- Тараканов я не боюсь… Чего я боюсь - это очень интересный вопрос… чего боюсь… мой страх он особый, это страх за себя. Нет, это не инстинкт самосохранения. Это страх за свою индивидуальность, за свою личность. Я боюсь за себя, такую, какая я есть… я боюсь раствориться в заботах и хлопотах, в других людях, в их судьбах, в их желании сделать меня другой. Я боюсь потерять себя. Это началось очень давно, когда я поняла, что почти все мои черты характера и привычки взяты от других, что раньше я была другой. Что кофе я люблю, потому что его любил мой первый молодой человек, яичницу люблю как подруга по общаге, и проч. Всего и не перечислишь… а манера разговаривать вообще менялась от месяца к месяцу под того человека с кем больше общалась. В какой-то момент я испугалась, и испуг перерос в такой вот оформленный страх. Потому-то я порой так упрямо отстаиваю право на самостоятельность и право не меняться в «лучшую сторону». Но при всём этом я не считаю себя ригидной личностью. Меняться мне нравится… но только меняться в нужную мне, и только мне, сторону. Под воздействием своей положительной злости и своей силы воли. Ведь меняться это так захватывающе и интересно!!!
- Положительной злости?
- Долго объяснять, потом как-нибудь, ладно?
- Хорошо, – на этих словах он поднялся за новым кофе.
-
Проснулась внезапно. Я помнила, как заснула, когда Дэн пошел за кофе, и последнее что видела, это как он накрывал меня пледом. А сейчас я проснулась в его объятиях. Я лежала у него на груди, а он крепко обнимал меня, целуя в макушку. Ощущение от сна было крайне неприятное.
Я вспомнила, что мне снились люди, которые обижали и предавали меня. Которые учили верить в себя. Мне снились друзья, ушедшие навсегда, чтобы не вернуться. Я спала. Не знаю почему, но я понимала, что все, что я вижу это только сон. Я сидела в темноте, тусклая лампочка под цветным абажуром освещала диван, на котором я устроилась и того, кто сидел у моих ног. Седой юноша обнимал мои ноги, положив голову на колени. А я плакала. Навзрыд. По-детски, уткнув лицо в ладони. Луна в вышине смотрела на нас. Её лучи, словно ласковые руки, гладили нас по волосам. Я плакала из-за своего одиночества. Мне было плохо одной. Когда на свете нет человека, который бы тебя понял это больно, это жжёт изнутри как огонь…
И последним мне снился Седой юноша, который идет сквозь темноту. Его глаза не знают, что будет за следующим шагом, но он уверенно идёт вперед. А я иду рядом, лихорадочно вцепившись в его ладонь и пытаясь увидеть хоть что-то в окружающей тьме. Он молчит, я тоже. Молчание бархатной тьмой проникает мне в сердце и уже кажется, будто не существует в этой тьме звуков и цветов. Но вот ноги мои устают, и я начинаю отставать. Я практически висну на его руке, но ладони размыкаются. Я кричу и пытаюсь догнать его, но у меня это не получается. Ноги вязнут в болоте усталости. Я начинаю падать в бездну страха и отчаяния. Крик безмолвным пузырём всплывает в этом болоте, и я растворяюсь в пустоте.
Именно тут я и проснулась.
Щеки у меня были мокрые. Ощущение сна быстро уходило, сменяясь теплом и спокойствием…. Мне стало настолько хорошо, что я чуть было, не уснула снова, но победило здоровое женское любопытство.
- А что собственно происходит, и что это ты делаешь? – спросила я, поднимая голову и глядя на Дениса в упор.
- Ничего особенного. Ты металась во сне, вздрагивала и плакала. Я не стал тебя будить, а когда обнял, ты успокоилась. Ну а теперь ты проснулась. – Он был сама невозмутимость. Его лицо было так близко, а эти глаза… как я могла вновь совершить эту ошибку и посмотреть в его глаза… Желание прикоснуться к его губам, утонуть в его нежном взгляде, овладевало моим естеством. Эта близость, эти крепкие объятия, эта нежность…
Я никогда не сопротивляюсь тому, что должно происходить само собой. Само собой, что я потянулась за его поцелуем, и что он этого ждал.
В его объятиях было жарко, я наслаждалась его улыбающимися и такими родными глазами. Он покрывал поцелуями моё тело, руки скользили, даря невообразимое блаженство. Каждая клеточка тела наполнялась ликованием. Его нежность и страсть огненной волной смывали всё то, что накопилось за долгие годы ожидания. Я сгорала и восставала как феникс в его руках. Я смеялась и рыдала, растворяясь в его спокойствии. Он забирал все то, что гнело меня, забирал до капли и взамен отдавал радость и счастье…
Когда моя душа до краёв наполнилась тем невероятным коктейлем солнечного света и подводной тишины, лёгкостью пушинок снега и головокружительностью полёта в небе я уснула. Обняла его и просто отдалась этим новым чувствам и ощущениям. Я спала, даже во сне пытаясь скрыть улыбку, одеялом накрыв лицо. Это мало помогало. В моём лице уже каждая линия сияла тем весельем, которое кипело во мне. Я ликовала.
-
- Просыпайся! Уже вечер. Солнце садится.
- Зачем? И что ты хочешь от меня, Денис?
- Я мог бы ответить глупо, но ты очень обидишься. Вставай, одевайся. Если смущаю – отвернусь.
- Не смущаешь, но отвернись. – он отвернулся. Я, приоткрыв левый глаз, глянула на него. И, перевернувшись на другой бок, заснула ещё крепче, чем раньше. Но перед глазами по-прежнему сияли его кожа и волосы в закатных лучах. В комнате царило закатное солнце. Тяжелые шторы были раздвинуты, и лучи делали комнату исполненной какого-то нездешнего уюта и одновременно с тем свободы и одиночества.
Мне снилось солнце, и снились сосны. Кровавые следы на дороге и седоволосый юноша по имени Денис. Вся прошлая жизнь казалась мне залитой янтарным летним вином в хрустальном бокале. Я ликовала. Мне снилось солнце, пронизывающее прохладный бокал. Мне снились степи, освещаемые этим солнцем. И ветер, срывающий с ледников в горах звезды снежинок. Я ликовала. Меня снова пьянила жизнь.
-
Я проснулась. Квартира пуста. Сквозняк дергает штору и мечется по тумбочке, как игривый кот. Тьма заполняла комнату. Обнимала предметы бархатными крыльями. Наступала ночь. В небе смеялась от цветов и запахов ночи кокетка луна. И я вторила ей, распахивая руки словно крылья, готовясь к полёту.
Вскоре я вернулась в реальность и глянула на монитор ноута, что стоял рядом. Текст, что располагался там, больше всего походил на роман. Глаза выхватили абзац…
«Склонившись над желтыми листами бумаги, девушка писала и писала сказки. Свечи в канделябре плакали горькими слезами, глядя в её душу, ведь только им дозволено было туда смотреть…. Сказочницей девушку назовут немного позже, когда её сказки станут сбываться. Но каждой сказке нужно время, чтобы найти того, про кого она написана, чтобы зазвучать своей особой нотой в судьбе этого человека. Чтобы сделать этого человека чьей-то сказочной историей. Жаль, что сказочница не могла писать сказки про себя...»
Глава 4
Нам наверно уже никогда не смириться,
И себя никогда не простить за покой.
Тот, что медленно-медленно в душу ложится,
Когда слышим мы слово "любовь"…
И не грустно, уже нам не капли не грустно!
Что опять выжигаем всю душу до дна.
И пускай на бумагу ложатся искусно,
Вместо чувств – невозможно пустые слова.
Пусть другие стремятся под стены собора.
Нам достались лишь улиц пустые углы.
Не понять никогда нам слепого судьбы приговора…
вы скажите, зачем наши души нужны?
Меня прошибло, словно током. Я оторопела. Сказочницей звали меня. МЕНЯ!!! И звали люди очень мне дорогие, но недосягаемые… наконец Сказочницей звала себя я. А тут такой рассказ…
Я соскочила с кровати и бегом, не тратя времени на поиск одежды, завернувшись в простыню, вышла из комнаты, чтобы срочно найти Дениса. Его не было, на столе записка:
«Просыпаться ты отказалась, так что хозяйничай без меня.
Я буду к 11, не скучай.»
Хозяйничай?... не скучай. Интересно… Хотя теперь я могу без зазрения совести зарыться в его ноут, так сказать похозяйничать. Этим открытием я осталась очень довольна, и устремилась обратно.
«Глядя в эти безумно холодные глаза Князя, Сказочница поняла, что тёмный всадник никогда и никого не любил. Ни одна душа не слышала от него слов о любви. Он в совершенстве умел убивать, он умел быть верным товарищем, он был умелым стратегом и умным правителем, но его правилом по жизни было лишь одно: «настоящие друзья либо предают, либо умирают». Последнее встречалось чаще всего. Но Сказочница поставила себе цель, написать сказку про этого человека, и потому продолжала наблюдать из-за портьер за тем, как Князь ужинал. Сказочница не первый день ломала голову; как романтизировать образ человека совершенной красоты и с душой еретика, отвергнувшего церковь, с её канонами и законами и знающего один закон, это закон его совести. Сказочница была упряма, она умела достигать цели. Если есть цель: написать сказку про князя, значит, сказка будет написана. Значит, образ тёмного воина будет романтизирован и в столетиях он найдёт свою судьбу.»
Становилось похоже, что это обрывки чьей-то рукописи… Неужели Дениса? Тогда почему от женского лица? Мужчина не сможет описать душу женщины, ведь мы разные чересчур. Куски были раскиданы по страницам без порядка и связи… вроде бы без связи, видно было, что многого не хватает, многое не написано.
«Запасаясь терпением, светловолосая девушка следовала за князем, собирая прекрасные мгновения. Из них впоследствии можно будет свить волшебство. Князь очень быстро заметил, что попал под пристальное внимание придворной сказочницы. Как ни странно, но никогда ранее он, не то, что не обращал на неё внимания, но даже скорее специально отстранялся. На личико симпатичная, но в глазах у неё было столько романтики, что приблизь он её, она быстро бы в него влюбилась, и всё очарование было бы вытеснено фанатичным блеском в глазах и желанием заставить его быть только с ней. Это было множество раз, со множеством девушек, потому до сих пор эта девушка была где-то вне круга общения князя.
Сегодня князь ужинал в одиночестве. Настроение было подавленное, но явной причины видно не было. Тихо потрескивали дрова в камине, да отсвечивали угольками глаза девушки, устроившейся в тёмном углу комнаты так, будто её не касался приказ оставить князя одного. Он обратился к ней:
- Тебя что? Не касаются мои приказы? Или ты глухая и не слышишь?- девушка молча встала, собрала листки пергамента, что лежали на её коленях и вышла из комнаты. Князю было скучно, и потому он заинтересовался листком, случайно оброненным девушкой на выходе. Он вздохнул и, подхватив его, пересел к огню. На бумаге красивым почерком были написаны обрывки предложений: Мягкие непослушные волосы… глаза цвета осеннего дождя… движения завораживают, как движения снежного барса, так же прекрасна игра мускулов под кожей… тренируется во дворе утром, даже не знает как красиво его лицо, серьёзное и сосредоточенное, с каплями пота… считает, что мораль церкви заставляет людей глупеть, а главное достоинство человека – ум… вот бы с ним поговорить, но домашние животные не разговаривают… интересно, что он думает о том, что его друзья так часто умирают, гибнут… как он это выдерживает, как можно жить, когда опора твоя – только ты сам? Откуда у него столько силы? И спокойствия? Интересно, чего он боится по-настоящему, о чем он мечтает, и что он видит впереди, к чему он идет? Что думает о смерти?...
Мало сказать, что князь был удивлен, скорее он был ошарашен. Было прозрачно ясно, что всё это было написано про него, но с какой целью, и эти вопросы… Ему захотелось на них ответить, ну и просто с Ней поговорить. Что она вообще о себе думает? Ведет себя странно, но не раздражающе и не вызывающе…
- Позовите мне сказочницу, - крикнул он за дверь, усевшись обратно он прождал недолго. Он не услышал её шагов, скорее почувствовал. Она скользнула в комнату, как проходят кошки.
- Звали, мой князь? – голос глухой низкий, не испуганный… и не удивленный.
- Да, садись, - он указал на место у своих ног, на шкуре у камина. Она послушно проследовала и села, поджав ноги. Теперь огонь играл бликами на её коже и волосах. Это было красиво. – Что за записи ты ведешь. Ты ходишь за мной и пишешь, зачем?- спросил князь немного погодя.
- Я хочу написать о Вас. Я хочу написать сказку.
- Странный объект. Не могла найти объект более лёгкий, романтичный, чем циничный, отверженный, жестокий правитель крохотного княжества?
- А я трудностей не боюсь. – смелый твердый взгляд в глаза. Смелая… не в меру. Нужно будет отучить.
- Почему ты часто не исполняешь моих приказов с первого раза? Как сегодня, например?
Она хмыкнула.
- А кошки часто с первого раза подчиняются? Я кошка, хожу, где вздумается, и гощу, где нравится. Я там, где мне хорошо.
- Тебе хорошо со мной?
- Нет. Интересно, - опять чересчур смелый взгляд. Нужно будет днём посмотреть, какого у неё цвета глаза.
- Мне кажется, ты хотела меня о чем-то спросить. Я разрешаю.
Покачала головой.
- Спрашивать не хочу. Если хотите, можете мне сказать, что хотите.
- Нет? – этим ответом князь действительно был удивлен.- Тогда развлеки меня. Расскажи мне сказку, а лучше спой. Девушка ненадолго задумалась. Потом тихо, еще более низким тоном продекламировала.
- В написанной сказке, как в настежь открытом окне,
Нам видно, как чудо рождается из каждодневного быта.
И красками солнца на белой и чистой стене,
Рассвет нарисует всё то, что казалось забытым.
А я подсмотрю этот сказочный старый сюжет,
Который мне то ли привиделся, то ли приснился,
Который рисует нам каждое утро рассвет
Ведь в новых сюжетах, увы, недостаточно смысла.
В комнату вошел приближенный князя. Князь повернулся к нему и кивнул.
- Спасибо, сказочница, здесь есть над чем подумать. Очень красиво. Ты можешь идти. Сейчас у меня дела. Последнее время мне скучно, так что может, составишь мне завра компанию на охоте?
- Отчего же нет? Если таково ваше желание… - она поднялась с улыбкой. – Доброй ночи, князь. Приятных Вам снов.
-
Следующим вечером Сказочница без слов, тихо, скользнула в комнату с камином, князь вновь был один. Похоже, что он её ждал.
- Можно?
- Проходи, - девушка проследовала на то место, где сидела в прошлый вечер.
- Почему тебя не было на охоте.
- Простите, я писала сказки допоздна. Сегодня проснулась поздно. Вы уже уехали.
- И что же написала? – князь был недоволен. В который раз Сказочница нарушала его намерения. Это начинало раздражать.
- Мой князь, - сказала она мягко. – Я не могу сказать, иначе сказка не сбудется.
- А сказки нынче сбываются? Что-то я не слышал о том, чтобы баба Яга объявлялась, или змей Горыныч барагозил…
- А мои сказки не о них. Они о любви и ненависти, о добре и зле. О горе и несчастиях, и о вере в счастье, с которой можно всё превозмочь.
- Так значит «сказочный старый сюжет», это слова именно об этом?
- Ну, вы же всё поняли правильно, мой князь, заем задавать вопросы, ответы на которые вы и так знаете…
- Знаю…или думаю, что знаю. А почему ты считаешь, что в новых сюжетах недостаточно смысла?
- Люди не в состоянии выдумать ничего нового, что было бы интересно и актуально в веках. Всё уже давно сказано.
- Ты так хорошо об этом говоришь, а ты сама-то любила?
- Нет, я видела тех, кто любил по – настоящему, и кто за любовь отдал свою жизнь.
- Опять герои сказок?
- Нет, мои родители. Правда, их нет больше в живых.- Князь и сказочница надолго замолчали.
Молчание прервал князь.
- Если ты считаешь, что твои сказки сбываются, значит, ты хочешь изменить мою судьбу? Верно?
- Да, - она потупила глаза, - ведь я вижу, что это не Вы не хотите или не можете любить, вам нельзя этого делать. Нельзя, иначе вы потеряете себя, и превратитесь в нечто совершенно противоположное тому, чем хотите быть. Любовь к девушке разорвет вас изнутри, изломает и убьет… Я хочу это изменить. Можно я попытаюсь? – тут тон её стал просительным. Князь вскинул на неё глаза и увидел, что взгляд её устремлен на него и в глазах стоят слёзы. И будто не было той гордой и смелой упрямицы, а есть маленькая девчонка, которой нужна поддержка и которая изо всех сил еще пытается влезть и помочь, кому сможет. Князь улыбнулся и погладил её по голове.
- Можно, если ты так хочешь.
Нужно ли говорить, что с тех пор они очень часто встречались и подолгу разговаривали. Сказочница доверяла князю как себе, она чувствовала, что он не сможет предать и обидеть её, а князю нравилась её энергичность, весёлость, её смех, и то с какой благодарностью она принимала малейшие проявления нежности. Он очень привязался к ней, потому что понимал, что без него никто не будет слушать её, а скорее всего, сомнут и сломают под себя. А она не выдержит этого. Её было жалко, как жалко выставить на морозы комнатный цветок, который не продержится и ночи. Замёрзнет… »
Я была захвачена рассказом и жаждала продолжения. Я как наяву видела и Сказочницу, до боли напоминавшую мне меня и Князя, почему-то напоминавшего мне Дениса.
«Сказочница грезила наяву: Что же со мной происходит? То ли это сказка пишется, то ли это я влюбилась? То ли вообще это вдохновение в этот раз такое странное?
Сказочница гадала: Можно ли написать сказку о себе? Может ли сказка такая закончиться счастливо? И вообще, возможно ли, чтобы её творения и вправду меняли судьбы людей, или может это всё придумали?
Сказочница радовалась и плакала: Угораздило же влюбиться, да ещё и в князя… что могло быть более нелепым? Более нелепым, чем любить того, кто никогда не ответит взаимностью…
А может если написать сказку князь изменится, и он полюбит в ответ?... на этот вопрос сказочница не могла ответить. Ведь нельзя писать сказки о себе!!!»
Боже, как я её понимала. Складывалось ощущение, будто то, что я читала, написали очень давно… да очень, и обо мне.
Тут я услышала, как ключ в замке повернулся, и быстро, как смогла, оделась, так что когда Денис прошел в квартиру, я была уже в приличном виде, правда слегка взъерошена.
- Ты уже встала?
- Да, недавно. Скажи, на ноутбуке я нашла рассказ, про сказочницу и князя, откуда он у тебя?
- Ты знаешь, странная вышла история, недели две назад мне его начали кусочками высылать на e-mail. Заняться мне было нечем, вот я и начал составлять из мозаики целый рассказ, а что? – я была крайне разочарована.
- А-а-а-а, - протянула я, почему-то обидясь на Дениса, хотя он был совсем не виноват. Было подозрение, что он врёт, но обосновать такое предположение было нечем, так что пришлось промолчать.
- Тебя подбросить до дома?
- Да, наверное…
-
Но дома я не осталась. Некоторое время я провела в раздумьях о рассказе, но от мыслей голова начала болеть, потому я переоделась и вышла в предутренний холод улиц.
Я огляделась. Никого. На улицах темень. Город замер в ожидании рассвета, он притих и смотрел на редких прохожих пустыми глазницами тёмных окон. Я побежала.
Проснувшийся ветер играл пылью вдоль дороги, устраивал маленькие смерчи, как маленький демон пустыни. Облака плыли надо мной, как вата с морфином.
Скоро мои кроссовки почти беззвучно ступали по камням у железной дороги. Проехал поезд. Кто-то закричал вдалеке. Я вздрогнула и тряхнула головой. Мысли мои уже были заполнены ощущениями, но не словами. Ощущения были приятные. Но и там я пробыла не долго…
Я шла дальше, но цель моего пути уже была ясна. Дом, несущий темноту и прохладу, защищающий от наступающего утра. Сумрак комнаты, когда за стенами и окнами уже рассвет, лучший подарок.
Всё темно, но не бесцветно. Комната покрыта коврами, всё пестреет. Только кровать смотрится куском тьмы. На ней лежит чёрный плед. Столь старый и мохнатый, что похож на шкуру животного. Шаг в комнату. Одежда свалена на стул. Спать. Уже утро. Глаза закрываются, и жжет даже слабый свет, хотя мог бы и не жечь.
-
- Просыпайся! Уже давно день. Солнце высоко.
- Что такое? И что ты здесь делаешь, Денис?
- Я мог бы ответить глупо, но ты обидишься. Вставай, одевайся. Я жду тебя у подъезда.
- А зря… - сказала я вдогонку, но он, похоже, этого не услышал. Пришлось подниматься.
-
- Ты долго, - он критично оглядел мой потрепанный вид. Я была в кроссовках и джинсах, водолазке и ветровке.
- А ты рано, - он тоже был в джинсах, футболке и пиджаке. Я щурилась, деревья вокруг были почти без листьев, и яркое осеннее солнце голым холодным светом заливало все вокруг. Был полдень.
- Ты не довольна?
- Нет, но как ты вошел в комнату?
- Это не было сложно, я бы сменил замок на твоём месте.
- Ещё чего, - я фыркнула. – так что ты хотел?
- Да так, погулять. Пойдешь?
- Почему нет? А куда? Хотя нет, не говори,- перебила я сама себя. – Пусть это будет сюрприз.
В ответ он только кивнул и улыбнулся.
-
- Еще одно слово и я закопаю тебя в листьях!! – мы гуляли по дорожке в лесу. Листья засыпали землю так, что её не было видно. Они шуршали при каждом шаге, их было здорово поддевать, подбрасывать и конечно падать в них. Мы с Денисом о чем-то в шутку поспорили…
- Ну попробуй…- озорная искорка в глазах… это будет не безответная попытка.
Еще шаг - пригоршня листьев летит в него, в жалкой попытке попасть по тому, кто еще мгновение назад был передо мной. Ещё шаг, и ещё одна попытка, и еще… А он конечно уже сзади и усиленно запихивает листья в капюшон моей куртки…и только затем, чтобы потом нахлобучить его мне на голову… как справиться с тем, кто перегонит свою тень?
Ну, я тоже порой попадаю, не все мои попытки безрезультатны, но то что он поддаётся, прикрывать даже не собирается. Как бы сделать, чтобы он тоже выгребал листья из-за шиворота? О! Правильно! Убедив его в том, что игра окончена! Через некоторое время и еще десяток бесплодных попыток, я прошу пощады и начинаю усиленно отряхиваться…еще бы, ведь это трудоёмкий процесс вынуть теперь все листья из распущенных волос…он подключается, и начинает помогать….в самый подходящий момент я изворачиваюсь и опять швыряю листья в него. Что за наглость! Это просто магия! Складывалось такое ощущение, что листья специально затормаживали в 10 см от него, чтобы он увернулся одним легчайшим элегантным движением. Да…это была не очень умная идея, как показала практика. Мне не понравилось после этого сидеть в куче листьев и пытаться скорчить обиженную физиономию, ведь от смеха у меня уже сводило скулы, и сил смеяться уже не было.
Наконец он сжалился и вытащил меня из кучи сухих листьев. Забыв о том что, было в прошлый раз, когда он помогал мне отряхнуться, он принялся делать это снова.…я было рыпнулась дотянуться за новой порцией листьев, но стоя сзади Денис придержал меня за плечи.
- Не советую. Будешь отряхиваться сама, - голос был спокоен и тих. Так тих, что показалось, что он прошептал эти слова мне на ухо. Я сразу поняла, что его нужно послушаться. От этого осознания, и от такой его близости, по позвоночнику прошелся электрический ток, и тут же появилось желание, оказаться в его объятиях, почувствовать жар поцелуев, но, повернувшись и посмотрев в его холодные глаза, я не решилась сделать этого.
Как странно было тогда, вроде бы в его присутствии мне было легко и просто, а, глядя в его глаза, я чувствовала, что он человек, которого стоило бояться… И не стоит делать опрометчивых поступков. А ещё на губах горели поцелуи, что он мне дарил, и в голове носился хмель от нашей ночи, но теперь он снова чужой…
- Уже вечер, мне пора, - я улыбнулась. Я чувствовала, что действительно пора уходить.
Глава 5
Снова к тебе я прильну,
всё на свете сейчас забывая.
и спрошу тишину,
что заполнила душу до края.
Что за новый сюжет
на обломках прожитого быта?
Сколько прожитых лет,
мною было сейчас позабыто?
Почему мы с тобой
наших душ волшебство сотворили?
Неужели судьбой
мы обвенчаны звездами были?
Нужно просто без слов,
взять, и выпустить боль из ладоней,
чтоб на склоне веков,
вновь судьбу нашу счастьем заполнить.
это новый сюжет
на ладонях ушедшего века.
много прожитых лет,
но вперед мы идём так же слепо.
- И провожать не надо. Вот e-mail , напишешь, если захочешь... ну, чего захочешь... кофе если захочешь... Все, пока... Меня ждут дома... Пока... – я развернулась и быстрым лёгким бегом скрылась с глаз, оставив его недоуменно смотреть вслед.
-
После последнего разговора с Денисом прошло несколько недель. Он не написал, я не стала его искать. Захотел бы – сам меня нашел. Значит, он занят, или ему просто не интересно со мной.
Я сильная личность и умею справляться с почти любыми неприятностями. Я умею решать сама свои проблемы, не обращать внимания на завистников и просто тех, кто меня не любит и вредит мне, как может… я умею не врать, потому что считаю, что сильному ложь не нужна, и она показывает его слабость. Мне не нужны подружки, чтобы плакаться им в жилетку, это ни к чему. Все мои знакомые думают, что моя жизнь, это череда успехов и счастливых случайностей, а еще загадок и тайн… Что я люблю себя, и что жизнь балует меня, потому что тоже любит.
Однако у моей силы есть слабость… слабость заключается в том, что она должна на чём-то основываться. Например, на маме. На ком-то стабильном, кто был, есть и будет. И в ближайшем будущем никуда не денется. Мне совсем не обязательно жаловаться им, достаточно просто побыть в их присутствии.
Я знаю, что я сильная, но очень хочу избавиться от слабостей своей силы и стать неуязвимой до конца…иначе я знаю, что однажды я останусь без опоры, и тогда выжить будет очень трудно…
Так или иначе, а этот страшный момент пришел. И я осталась совсем одна. Нет больше моей опоры, как нет сил жить и радоваться.
Мне было плохо, я шла по городу в неизвестном направлении до тех пор, пока серая морось с неба не превратилась в ледяной осенний дождь, я промокла до нитки, джинсы облепили ноги, забирая тепло до капли, а в кроссовках хлюпало по ведру воды. В душе шел тот же безнадежный серый ливень. Скоро я поняла, что не смогу сделать ни шагу вперед. Тогда я свернула в ближайший подъезд и уселась там, на ступеньках, прожавшись к батарее. Меня знобило от холода и плача, мокрая одежда забирала всё то тепло, что тело пыталось выработать, чтобы жить. В этот момент сзади раздались шаги.
«Только бы не прогнали…» - Подумала я, и в этот момент мне на плечи неожиданно легло тёплое пальто с таким знакомым запахом сигарет и кофе. Я сразу узнала Дениса, а он, не мудрствуя лукаво, подхватил меня на руки и отнес в квартиру.
- Денис? Т-т-ты что тут д -делаешь? – спросила я, клацая от холода зубами.
- Живу я тут. А ты и это уже успела забыть? Приключенка. Держи кофе, а как допьёшь, сразу в ванную иди, под душем согреешься, тогда с тобой разговаривать можно будет. – сказав это он сбежал в другую комнату. Я сидела на диване и продолжала плакать. Скоро он вернулся. – Тебе уже всё равно, а так полезнее будет, сказал он, снова закинул меня на руки и понёс в ванную.
- У тебя два варианта, либо берешь себя в руки, раздеваешься сама и ныряешь, либо ныряешь в одежде. Понятно?
- Д-да. Я разденусь. Не нужно в од-дежде, - он вышел, я быстро разделась и нырнула в пенную, горячую ванну, благоухающую экзотическими цветами и плодами. Тепло возвращалось в тело, душа тоже начинала таять. Боль потери кровоточащей раной забирала все силы. В висках звучало одно: Одна…одна…одна… ни кому не нужна. - Я бессильно заскулила. Скорее жалобно завыла. Мне опять становилось всё равно, что вокруг. Опять накатывало то состояние, в котором я шла по дождю.
Видимо услышав мой плач, зашел Денис. Поцеловал нежно в лоб, как маленькую, вынул из ванной, завернул в махровую простыню и отнес в кровать. Всё это время меня продолжали сотрясать рыдания. Положив меня на кровать, он сунул мне в руки кружку с каким-то пахучим травяным отваром.
- Пей, только пока горячее. – пока я глотала горячее питьё он сидел рядом. На последних глотках меня сморил сон. Я чуть не выронила кружку, но Денис подхватил её и уложил меня на подушки.
«Мне опять снился сон. Свет луны, скрытой деревьями. Огонь на расстоянии вытянутой руки. Тепло. Возможность посидеть и, наконец, вытянуть ноги в пропыленных кроссовках. Но и здесь нельзя пробыть долго.
Голос звенел и отражался от стен. Комната звучала им как колокол. Но слова произносились тихо.
- Ночь идет. И безумная луна призывает нас под свой свет и обещает даровать крылья. Мы пойдем туда, где льются серебряные ручьи и шепчут мерцающие травы. Где восходит не слепящее солнце, заливающее серебристым светом землю. – Звук раздробился и затих.
Ночь. Ночь и тьма наступают на город. Город дрожит. Он вибрирует телефонными разговорами. Он трепещет, пронизанный слухами. Цепочка огоньков в домах – слабая оборона против тьмы.
Она идет по улице. Кожа и волосы мерцают искрами. И даже луна, как юная пироманка, не может оторвать от неё взгляд. Губы дрожат. Она ждет. Город дрожит. Огоньки гаснут. Луна льёт молочный свет на звенящие под напором ночи окна. Тихо. Угасает еще один.
Девушка смотрит в глаза луне и беззвучно смеётся. Луна безвольно вторит ей. Дрожат оконные стёкла. Деревья стоят как зеленые факелы. Мимо с лукавой ухмылкой бежит бродячая собака. Она тоже ждёт.
Он делает шаг. Ночь хватает его за одежду, толкает в спину и в грудь. Ветер, как капризная любовница, то целует, то бьет по светло – синим глазам. Ветер играет седыми прядями. Луна смотрит на притихший город. Девушка прикрывает глаза. Её губы изгибаются.
Он идет, обгоняя ветер. Шаги дробятся на пыльном паркете улиц. Он не смотрит наверх. А луна, насмехаясь, отражает его и его спутницу, скользящую в тени и чуть печально усмехающуюся похожим на маску лицом.
Ветер играет зеленым пламенем листвы. Он уходит, убегает вперед. Она дрожит и опускается на корточки у стены. Ночь мечется между ними, как многодетная мать. Но тьма поглощает их. Луна давно уже скрылась.
- Если бы я могла, ты был бы уже мой.
Если бы хотела, ты стал бы таким же, как я.
Если бы знала – не встретила бы тебя.
Если бы я могла, ты был бы уже свободен…- шепот несется по пустому переулку и бежит по одиноким улицам. Шепот отражается в окнах, стёклах, лужах. И вот он уже добавляет –… без меня…
Ночь больше не ищет своих детей. Она решила разогнать их по домам. Первые капли падают на асфальт вперемежку со звездами. Девушка встает и вопросительно и удивленно смотрит в ночь. Перед ней дождь из воды и звезд творит свой огненный танец.
Она встает и бежит. Так отчаянно, будто догоняет свою жизнь. Звездный огонь танцует вокруг неё, а где-то небо призрачно серебрится.
- Догони, останови, поймай, подчини. Властвуй! – Смеются капли звездного дождя. Ей холодно. Ветер и дождь хватают за плечи и толкают. Она прикасается к молодым листкам и чувствует боль ожогов. Бегущая фигура. Звезды плавятся в лужах. Идет рассвет.»
Я прожила у Дениса неделю, может больше. Поначалу я только спала и плакала. Он кормил меня, как тяжело больную, поил отварами на травах, да успокаивал когда я начинала метаться в бреду во сне. День за днём моя тоска и боль начали успокаиваться. Я начала понемногу вставать и что-то делать. Хоть чем-то помогать, пока Денис уходил по делам, например, посуду помою, или пыль протру.
Вечерами мы много разговаривали. Говорили обо всём. Мы очень сблизились с ним. Когда я вспомнила о рассказе, Денис улыбнулся и протянул мне отпечатанные листы с текстом.
- Я знал, что ты захочешь дочитать. Держи.
«- Кстати, я так до сих пор не знаю, как тебя зовут.
Улыбка, лукавый взгляд.
- А как думаешь?
- Я слышал, как тебя звали Лелей. Это так?
Пожала плечами.
- А разве князь умеет ошибаться?
- Увы, да. И я бы хотел, что бы это было реже.
- Последнее время, мой князь, чересчур грустен, с чего бы это?
Молчание. Тяжелый вздох.
- Ты замужем? Верно?
- Почти, а это имеет какое-то значение?
- Но ты ведь не любишь его? Иначе ты бы не проводила столько времени возле меня.
- Я не люблю его. Я люблю свои сказки, люблю сочинять судьбы… а еще я люблю Вас, мой князь.
Горькая усмешка.
- Я знаю…
- Тогда откуда грусть?
- Тебя устраивают такие отношения? Ведь я не люблю тебя, и возможно никогда не буду твоим.
- Вполне. Я ничего не хочу от Вас, я не корыстна в любви. Я поддержу Вас всегда, и буду рядом, пока нужна, пока вам со мной интересно.
- Да… мне действительно с тобой очень интересно… Настолько что я...
- Настолько что вы не хотите отдалять меня от себя, как поступали со всеми влюблёнными дурочками, которым выпало несчастье вас любить?
Улыбка. Смущен.
- А сказочницы умеют ошибаться?
- Что станет основой твоей сказки обо мне?
- Твои глаза.
- Как это понимать?
- Ты никогда не говоришь лишних слов, особенно о том, что чувствуешь, или что переживаешь, но твои глаза говорят об этом намного красноречивее. Я никогда не видела взгляда более холодного и жестокого, чем твой, когда ты вершишь политику, и никогда не видела взгляда более нежного и тёплого, чем когда ты вот так смотришь на меня.
- Я боюсь тебя.
Непонимающий взгляд исподлобья.
- С чего бы вдруг?
- Ты слишком хорошо меня знаешь. Слишком ясно читаешь в моей душе…»
- А чай сладить теперь не модно, - сказала я и прихлебнула из чашки.
- В каком смысле?
- В прямом, чай лучше пить без сахара, так лучше чувствуется вкус чая.
- Ну ладно. Тебе виднее.
- Но с сахаром я люблю больше, а ты его не положил.
- Блин. Мне убиться головой об стену? Или это тоже не модно?
- Просто поцелуй меня, это всё равно подсластит чай лучше сахара, - он улыбнулся и нежно поцеловал меня.
- Извини.
«- Сказочница, он не придет.
Упрямый взгляд в упор.
- Придет! Он обещал! Он всегда выполняет обещания.
Покачивание головой.
- Теперь не сможет. Он погиб.
Ужас в глазах.
- Как? Где?
Боль и сочувствие в глазах.
- Сегодня утром на сборе дани племя печенегов взбунтовалось. Они убили его…
- Нет!!! Я не верю!!!
Почтенный взгляд.
- Ольга, теперь Вы - княгиня.
Эхом. Тихо.
- Он звал меня Лелей...Я отомщу, он научил меня, что за то, что дорого нужно бороться!!! А теперь уже мстить…
С грустью в голосе.
- Но он же вас даже не любил…
- Любил… уже любил… вот только сказать об этом не успел…
- Княгиня, ты ведь знала, что так будет!
- Знала, но не верила…
- Вы, сказочники не пишете сказки о себе, так зачем ты это нарушила?!!
- Нарушила…
- Он же тебя из жалости даже забрал от нареченного… от почти мужа!!!
- Тогда из жалости…
- Что ты сидишь и слёзы льешь?!! Он говорил, что ты сильная.
- Сильная! И сила моя в детях. Они так на него похожи. Я встречусь с ним, обязательно встречусь. Я сделаю так, чтобы он мной гордился!!!
- Хорошо, что прикажете, моя княгиня?...»
- Ну что такое? Опять слёзы. Ну? Не реви!
- Не реву.
- Вот так и не реви! Кстати ты ооочень давно хотела рассказать мне, что такое положительная злость, а так и не рассказала.
Я еще раз хлюпнула носом, но мысли понеслись вперед:
- У меня в жизни бывают такие моменты, которые я называю положительной злостью. Злость на себя, на свою лень. Это то чувство, когда я понимаю, что пора меняться, что так, как раньше продолжаться не может. Что пора менять себя, а это всегда страшно и захватывающе, главное чтобы этот запал не был растрачен впустую, ведь его хватит на очень многое, но только если не говорить о нем, а беречь и лелеять внутри себя.
-
Я еще некоторое время жила у Дениса после того, как жизнь моя наладилась. Я много думала о том, кто же он на самом деле, и, наблюдая, порой как он держит в руках ножи, сразу становилось понятно, что даже кухонный ножик в его руках может стать оружием.… Ну а когда начинала анализировать, что он знает, о чем рассказывает, даже мельчайшие его привычки… становилось страшно, но насколько же сильнее от этого тянуло к нему!
Иногда он уезжал на пару дней. Но обязательно раз в сутки звонил, говорил пару фраз, что-то про погоду и гладил по голове. Кто знает, каково это, когда тебя по телефону умудрились по голове погладить. Он приезжал, и я не требовала объяснения о том, что он делал всё это время, я просто опять тонула в его глазах.
Однажды, в один из редких моментов, когда Денис рассказывал о себе, он проронил фразу, что, мол, он долго не был таким, как сейчас, а стал таким 4 года назад. Характер и привычки по неизвестным ему причинам резко поменялись, но то, что получилось, его вполне устроило, так что он не придает этому особого значения… А я в тот момент наконец всё осознала. Я поняла, что действительно нашла свою сказку. Теперь сомнений не было, и я рассказала ему о… НЕМ.
Я сказала, что 4 года назад просто придумала сказку про седого юношу, который был умён, страстен, опасен, себялюбив и нахален, и ужасно похож на меня… и что конечно мой попечитель очень спокоен, холоден и ужасный домосед, некогда ему по другим городам разъезжать. К тому же он начальник отдела анализа информации, эмблемой которого служила стилизованная буква Ж… А еще он был волшебником, коллекционером холодного оружия, хорошим психологом и просто опасным человеком.
Я рассказывала, а он слушал внимательно. Потом подошел и обнял:
- Я знал и раньше.
-Почему ты не сказал мне раньше, что знаешь? Почему ты сейчас ничего не говоришь?
-Но ведь это ничего бы не изменило. И тем более не изменит теперь. А так все было похоже на сказку, красивую, хоть и без праздника с фейерверком в конце. Да я ведь до сегодняшнего утра и не понимал толком, что со мной такое происходит, что я уже ни чему не удивляюсь и знаю, что будет дальше.
И опять надо мной нависла тоска, словно дамоклов меч. Я ожидала чего угодно, но не такого… Я отождествила себя с героиней рассказа и теперь горевала. Я верила и не верила, что моя сказка может сбыться и счастливо закончиться. Я слишком хорошо знала характер того, кого придумывала на протяжении долгих лет ожидания. Я знала, что наша встреча не на годы, что скоро всё закончится, но как и почему я знать не могла. Теперь я не могла быть уверена даже в том, что этот конец не будет и концом чьей-то жизни. Тоска, от которой сдержать слёзы не возможно завладела всем моим естеством. Рыдания сотрясали всё моё тело, хотелось выть. Где же ты был всё это время? Почему только сейчас ты меня нашел? Я только сейчас стала понимать, почему сказочники не пишут сказок про себя…
Глава 6
Скучаю.
Опять ловлю твои шаги
На лестнице,
Соседи спать уже легли
Мне всё мерещится
Твой лёгкий вздох, и тихий смех
Там в отдалении…
Но только первый белый снег
Позёмкой стелется.
Осталась грустью бесконечной
На стыке всех дорог,
Ты не зови меня беспечной,
Приди на огонёк.
Ты назови меня любимой,
Хотя бы обмани,
Идя вперед дорогой длинной,
Приди и обними.
…это слишком больно, смотреть на то, что создал своими руками. Смотреть на эту красоту, на это совершенство. И знать, что сказка обречена уйти. Что сказка и сказочник не могут быть вместе, не суждено. Что Денис уйдёт, а я не смогу больше так жить, теперь, зная, что он есть на свете. Что счастье близко, но не достижимо…
-
Что за дешёвый фарс – моя жизнь? Почему всё имеет свой конец, и всегда кончается раньше, чем мы себя можем к этому подготовить? Почему он должен уйти? Мама ушла…теперь Денис…
Это больно…очень больно. Денис сказал, что скоро ему придется уходить…скоро истекало с первым декабря… «скоро» истекало вместе с осенью… сказка обретала самостоятельность.
Мы стояли у его дома, он обнимал меня сзади за талию, тепло дышал мне в волосы. На улице уже было прохладно, а от тёплого его дыхания у меня по коже бегали мурашки, и ему это похоже нравилось.
- Ты знаешь, возможно, я не смогу быть на твоём дне рождения.
- А что такое? Ты что-то запланировал на этот день?
Пауза.
- Нет, я к этому времени уже уеду…- на этих словах я вздрогнула. Я не могла поверить своим ушам. Я просто не могла поверить, что могу его потерять. Что не будет этих вечеров, этой нежности, не будет его спокойных советов, не будет, в конце – концов, этих ночей на двоих, что всему этому придёт конец…. – И ты знаешь, возможно, что я некоторое время не буду ни с кем общаться и поддерживать контакт…. не знаю сколько…может полгода, может больше.
- К - когда ты уезжаешь? – мой голос дрогнул. В горле образовался горький ком, я не могла понять, что со мной происходит, потому что хотелось рыдать, как тогда, когда он первый раз нашел меня у себя в подъезде…
- Я уезжаю первого декабря…знаешь, я не хотел никому об этом говорить, но понял что такого удара ты можешь не выдержать, – я горько усмехнулась, – ну да ты не волнуйся, я же не навсегда уезжаю, я вернусь и мы будем вместе… - Здесь моё подсознание сыграло со мной злую шутку, я поняла что уезжает он навсегда и мы не будем вместе уже никогда… а времени у меня осталось две недели с хвостиком, чтобы повзрослеть настолько, чтобы научиться быть сильной и без него. Ведь теперь он действительно не просто родной мне человек, а единственное что у меня осталось. Я нашла в себе силы и улыбнулась ему. Он добавил, - Надеюсь, хоть ты не будешь спорить? ты ведь понимаешь, что если я принял решение…- дальше он мог и не договаривать, я понимала, что так должно быть.
Мы еще многое успели сделать до его отъезда: нашли мне работу, оформили наследство, уладили неполадки с учёбой и, конечно, провели вместе много минут, которые я отсчитывала по часам, зная, что это больше никогда не повторится… Щемящая грусть поселилась в сердце, помогая запечатлеть в памяти все моменты, что помогут мне смириться с его потерей:
Вот мы идём по плиткам каштановой аллеи поздним вечером. Мои каблучки мерно стучат в такт шагам.
- Знаешь, а под твои шаги можно медитацией заниматься. Стук убаюкивает и расслабляет, просто уносит мысли куда- то далеко…
- Не надо далеко…
Он сидит на широкой скамье качелей, моя голова покоится на его коленях. Солнце находится прямо за его головой, качели медленно раскачиваются… его голова, и солнечный круг так же медленно меняются местами… туда - обратно, туда – обратно…
Мы знаем друг о друге... если честно, то ничего толком и не знаем. Я имею в виду те документальные факты, которые люди узнают о своих новых знакомых в первую очередь: когда родился, где учился, как жил, где работает. Словом, то, что ничего вам не скажет о человеке. А у нас с ним были обрывки мыслей, воспоминаний и много разговоров о нас… главное - общие. И этого было ни больше и ни меньше, чем достаточно, этого было как раз столько, чтобы избавить себя от пустых вопросов и однообразных ответов.
Мы идём по асфальтовой дорожке посреди леса, абсолютная тьма пугает меня, но его тёплая ладонь крепко сжимает мою лапку и я успокаиваюсь и иду за ним… Так спокойно, так тихо… На душе ночь.
Я захожу в ванну, чтобы помыть руки, он моется за шторкой. Собираюсь выйти, но в меня летят брызги, и раздается его смех. Оборачиваюсь. Он с лукавой улыбкой выглядывает из-за шторки. Подхожу, чтобы отвесить ему щелбан, вместо этого он наклоняется и целует меня… медленно и нежно… Его мокрые ресницы слиплись, волосы потемнели от воды и убраны назад, по коже скатываются искрящиеся капли и падают мне на лицо и шею. Я не могу закрыть глаза, я заворожено смотрю, как дрожат его ресницы, как прекрасно его лицо.
- Теперь я вся мокрая. Пойду сушиться?
- А по-моему это хороший повод залезть под душ…
Минута и вся одежда свалена на стиральной машинке, и мои руки скользят по его телу. Упругие струи горячей воды бьют по его и моей коже и разлетаются на мелкие брызги, я собираю губами капли с его плеч, вожу пальцами по лицу, целую руки. Он смеётся и трёт меня мочалкой:
- Вот я и добрался до тебя, грязнуля! А ну, смывай косметику.
- Ни за что! – говорю я, но всё-таки начинаю намыливать мордочку. Он опять смеётся.
- Когда ты так делаешь, ты похожа на умывающегося хомячка, - я фыркаю и брызгаюсь. Он ловит губами мои губы, я уворачиваюсь, - Ты правда думаешь, что я не найду других красивых частей твоего тела, которые можно поцеловать?..
Ещё я безумно полюбила смотреть на то, как Денис спит. Во сне люди беззащитны. Они легко выдают себя, открывают свои тайны и рассказывают о своих секретах. Но не стоит пытаться уловить их настоящую сущность именно во сне. Во-первых, это не честно. А во-вторых, это не принесет вам никаких результатов. Человек, который носит маску, играет в жизнь по собственным правилам. Для такого не существует ничего настоящего, кроме инстинкта самосохранения, повинуясь которому он и надевает свою маску, продолжая изо дня в день играть роль, которую он выбрал для себя. А если человек не притворяется, не лицемерит, его лицо остается прежним, даже во сне - он будет все тот же, только еще немного красивее. Вот и Денис, никогда не скрывая себя настоящего от других людей, во сне был просто невыносимо прекрасен. Ангелы на небесах, поди, плакали от зависти по его лицу. Невозможно по собственной воле было прекратить на него смотреть, так что я так и засыпала, когда мои глаза, возмущенные моим издевательством над ними, закрывались сами.
- Скажи, ты тоже считаешь, что не нужно тратить деньги на девушку, которая всё равно достанется не тебе?
- Хм, дай подумать… Наверное, да. Во всяком случае, это утверждение не лишено некой доли адекватности.
- Тогда почему ты дарил мне цветы?
- У – у – у, дорогая. Тут другая причина. Мне нравится тебя радовать, тратить деньги на подобные вещи мне просто по фану. Ты так трогательно благодаришь за них, и так трогательно принимаешь мою заботу и нежность. И потом, у меня ведь никогда не было цели сделать тебя своей. Мне нравится радовать тебя, дарить чувство радости и восторга. Тебе идёт улыбаться. Если бы ты видела свои глаза, когда ты просыпаешься по утрам… ты, будто рождаешься заново, и мир рождается вместе с тобой. В глазах по маленькой звезде и счастье лучится в каждой черточке лица. В такие мгновения я тоже счастлив. Это заразно.
Однажды, расшалившись я нарвалась на хамство. Пощёчина вылетела на автопилоте. Я не попала, он перехватил руку, воспринял как игру. А я не смогла придумать ничего лучше, как вскочить на ноги и отбежать на безопасное, как мне казалось, расстояние. Денис уже почувствовал азарт и сразу же бросился ко мне. Ещё одна пощечина, на этот раз пропустил. Квартира всё еще была пустой, потому наши догонялки по полутёмным комнатам не закончились переломами. Сначала я была на высоте, уворачиваясь от его попыток меня поймать, то и дело попадая скорее по гордости, чем по лицу, но то ли я потеряла бдительность, то ли ему надоело поддаваться, потому что Денис в какой-то момент все-таки прижал меня к стене. Притом, что это уже мало походило на игру. Он крепко сжал мои запястья, так что вырваться у меня все равно не получилось бы. Только если бы он сам меня отпустил. Но, кажется, делать он этого не собирался. Взгляд глаза в глаза, от которого у меня ноги подкашивались, и губы полуоткрыты. И сам на расстоянии не больше миллиметра. А у меня во рту пересохло. И нервы не железные. Но так не хочется, чтобы и в этот раз он надо мной верх одержал. Гордость штука горькая, и если включится, так хрен обойдёшь. А что теперь делать, так всю ночь и стоять? Шаг за шагом с ума сходить? Ох уж эти неожиданные решения...
Обнаглела я, скорее всего, от страха. Непонятного, неопределенного. Я дотронулась до его губ, сначала как-то робко, неуверенно, потом просто впилась, отводя сжатые им руки немного назад, еще сильнее прижимаясь к нему, хотя куда уже ближе...
Я знала, что он захочет до меня дотронуться и отпустит руки. Я смогу его оттолкнуть. Я знала, что будет трудно... Ни хрена я не знала... Он запустил пальцы в мои волосы, медленно провел ими по шее, не отрываясь от губ. Резким рывком я отскочила назад к стене, потом снова сорвалась и почти побежала в ванную. Как же я все чертовски хорошо просчитала... дура... Как бы не так. Замок в дверце щёлкнул..
- Ты действительно считаешь, что такая дверь меня удержит? Сейчас ты моя…
И снова объятия, сильные, крепкие… И пальцы в волосах, и жаром по телу… Где теперь гордость? А ну её к черту!!! Зачем она, если рядом со мной мой господин.
- А ты правда уйдешь?
Он кивнул:
- Правда.
- А что я буду делать?
- Ждать. Потому что когда закончится расставание, ты просто снова найдешь меня. Если захочешь, конечно...
- Я уже хочу...
- Спи, Сказочница, еще рано. Спи...
Вредный... Уйдет, скоро ведь уйдет. И я ничего не смогу сделать. Он все равно уйдет. А я боюсь уснуть, боюсь закрыть глаза. Боюсь смотреть на него, так боюсь... Я чувствовал время, чувствовала, как истекали последние секунды рядом с ним. Я дышал запахом его волос. Время пахло его волосами.
-
Когда мы проснулись, ночь только начиналась. Невероятно прекрасное и грустное время. Он собирал вещи. Я пыталась отвернуться от него, заставляла себя, злиться... и не могла. Не могла не видеть его. Под длинными ресницами, в бликах света на окне, даже под веками сияло его лицо, его образ . И я, зверея от бессилия, смотрела на него, смотрела, смотрела, смотрела до боли в глазах. И молчала.
Он, наконец, поднял с пола чемоданы. Еще раз посмотрела на часы. Почти двенадцать. Невероятно прекрасное и грустное время. Ночь.
- Ты мне нужен, - разорванная тишина хлыстом полоснула по лицу. Глаза стали теплыми и влажными от слез, которых не должно было быть. Денис подошёл ко мне, нагнулся, поцеловал висок и провел кончиками пальцев по губам, - ты можешь остаться? Ты же можешь, скажи, что можешь! - я умоляюще смотрела на него.
- Ты все знаешь, не пытайся обманывать себя - глупое и бесполезное занятие... Не скучай.
Когда за ним захлопнулась дверь, в душе стало совсем пусто, действительно пусто...
Сначала я разозлилась. На коже всё еще горели цветы его поцелуев, он будто еще был рядом. Потом я закрыла глаза, бессильно опустилась на колени, и закрыла лицо ладонями... Так хотелось плакать, но я уже успела забыть, как это делается. У меня нет даже права умереть. Что дальше? Он... Все, что осталось - это он. Жить воспоминаниями о нем, видеть его глазами. Он когда-то научил меня этому... Любит он меня или не любит - это так неважно. Куда важнее то, что он нужен мне. Нужен. А его нет. Зато скоро, очень-очень скоро будет снег... и вьюга... а каждый порыв ветра - это его поцелуй... и каждая снежинка – его прикосновение... Это всего лишь зима... А за ней будет весна, и лето… и новая осень будет смотреть на меня его глазами.
-
Прошел год. Вот уже новая осень вот-вот должна была сдаться зиме. Так всегда бывает: листья уже не падают, а снег еще не идет. Уже почти январь, а все еще не идет, этот чертов снег!
Был холодный, морозный вечер. Сумерки плавно перерастали в ночь и на небе зажигались одна за другой яркие звездочки. Я стояла на улице и думала о том, что мне звеняще - грустно в этот день… Я засыпала и просыпалась с мыслями о нём. Вот и сейчас я была без перчаток, мороз кусал за пальчики, но странное дело, ощущение было ровно такое, как будто пальцы кто-то грел… Это странно и непонятно... необыкновенное ощущение я не могла назвать иначе, чем «тепло мороза». Может, этого и не было, и еще не было Дениса у меня за спиной, и моих рук в его руках…было только его тёплое дыхание на пальцах, на шее, у висков, на скулах… да бушевала в душе память … как бушевала всю осень, когда я гуляла по тем местам, где мы бывали с Денисом…
Чтобы хоть как-то успокоить душу я завела роман. Молодой человек сильно любил меня, окружил меня заботой. Он был очень похож на Дениса, но всё равно это был не он. Я постоянно сравнивала их, искала похожие черты, но в одном они были не похожи: успокоить и излечить мою душу было под силу только Денису. Этот молодой человек часто спрашивал меня, почему я всё время такая грустная. Не понимал, почему временами такая холодная. Не понимал, откуда у меня берутся силы сносить спокойно все невзгоды и тяготы жизни. Откуда у меня несгибаемое упорство в достижении цели, и почему я никогда не позволяю ему остаться на ночь у меня. Я ничего не объясняла, на все вопросы я отшучивалась. Я никому не смогла бы доверить то, что Денис живет в моей душе, и никто больше не сможет занять его места. Он живет в мыслях, в привычках, в поступках… Просто он стал частью меня.
-
Сколько времени уже прошло? Когда я проснулась? Что случилось? Ничего такого, из-за чего нужно было бы нервничать… Но сколько можно просыпаться ночью от того, что его нет рядом? Сколько можно ждать… опять ждать… опять пить кофе. А сигареты теперь всегда лежат рядом. Курить не выход, но запах табака так сильно напоминает о нем…
В комнате темно. Но еще темнее стало от чьей-то тени… Еще очень тепло было спине и плечам. Несколько минут я сидела, не двигаясь и почти не дыша, пытаясь понять, кто это может быть. А потом... потом тепло руки, ЕГО руки, по затылку, шее, позвоночнику, снова вверх... я не могу не оглянуться. Чтобы увидеть ночь и тишину.
-Денис…
Прошел год. Я быстро приучила себя, что нужно жить без него, просто жить, как он учил, как жил он сам. Он мне не снился, я скучала лишь днём... Во сне он меня оставлял. Его просто не было... он был везде. Я поняла всё слишком поздно, чтобы спасти свою сказку... Я его нашла и потеряла… Кто я без него? Сказочница, которая боится теперь писать, да и сил нет. Сказочница без сказки… Или просто кусочек чьей-то сказки. Денис, кто я без тебя?
-
Денис снова закурил. Это была последняя сигарета в пачке… в пачке, которой за сегодня? Он знал, что ему нельзя возвращаться, он всё еще пытался убедить себя, что не любит её, но тогда почему он снова о ней думает? Почему просыпается среди ночи от того, что подушка стала пахнуть её волосами? Почему он снова просыпается и в полусне чувствует тепло её ладони на груди?..
Он снова потянулся к пачке и тихо выругался: разумеется, он успел забыть, что сигареты там кончились минуту назад. Идти за ними в магазин, который работал ночью, хотелось и не хотелось. Не хотелось, потому что впадлу, конечно. Но сражаться с навязчивыми идеями всегда легче с кофе и сигаретами. Он быстро встал, накинул пальто. Проверил в кармане наличие денег и закрыл за собой дверь. Обернулся он довольно быстро, магазин был через улицу.
Он хотел закурить в лифте и собирался это сделать, просто не успел дотянуться до кармана... Вздрогнул.
Глава 7
Вздрогни, когда я вскрикну,
И оглянись назад.
В ало-кровавых бликах
Там полыхает АД.
Шепчут молитву губы…
Бог не простит и пусть!
Ты обо мне не думай
Свой продолжая путь.
Снова назначу свиданье
С тобой через много лет.
Мы же с тобою знаем,
Что нам разлуки нет.
Лифт открылся внезапно. Он сразу же узнал коридор общежития Любы. Ему уже было неважно, что такого не бывает. Он просто знал, двенадцать шагов и направо, его там очень ждут.
-
Снова тепло на спине... Рука, настоящая рука под рубашкой... Губами по губам, и такой знакомый, такой родной запах кофе и табака.
- Ну, скажи что-нибудь, я скучаю по твоему голосу...
- Можно я открою глаза, ты не исчезнешь?
Он не задумывался о том, что делает. Я не пыталась ничего понимать. Просто было тепло, так тепло... Ладони жгут нежнее ветра. В душе тоже бывает ветер. Он привычно нашел губами шею, руками - пуговицы на рубашке... Ладонями по плечам…
- Лучше умереть с тобой, чем без тебя... Я ведь люблю тебя.
- Ты ведь уйдешь, да? Или не уйдешь, не уйдешь?.. Ты - мой сон? Или ты вернулся… как же я по тебе скучала. Этот год был вечностью, не покидай меня, пожалуйста, я больше так не смогу.
- Успокойся. Я с тобой... Я всё понял, я не уйду.
- Я люблю тебя.
- И я тебя…