Ровно 10 лет назад я написала эту миниатюрку. И вот сегодня опять есть повод ее вспомнить...
Надо же, какой сегодня удивительный день - праздник белых журавлей. Если честно, я не знаю, как его праздновать... Может, выйти на улицу и до черных мушек в глазах смотреть и смотреть в осеннее небо в надежде разглядеть в его высокой синеве журавлиный клин? Может, даже что-то крикнуть или помахать рукой. Ну, как-то обозначить свое знание этого праздника. Или свое присутствие в этой осени, в этом дне.
Вообще-то это немного и мой праздник. День рождения. Не знала, что делю его с журавлями. И что теперь с этим делать?
Проснулась от дробного топота. Моя кошка, словно дикий мустанг, проскакала по полу, по мне и опять по полу. Странно... Обычно она будит меня деликатным похлопыванием лапки по носу. А тут вдруг скачки. Конечно, коль уж такое дело, хотелось бы проснуться от шелеста журавлиных крыльев, от звонкого курлыканья. Но вместо птиц - ошалевшая кошка. А может, журавли прислали ей весточку? Мол, праздник и все такое, полетели, кошка! Полетели! Посмотри, какое небо, какой простор! И моя Рыська просто разгонялась, как самолет, для взлета.
Конечно, курица - не птица, а кошка - тем более. Но раз в жизни и кошка, наверное, чувствует себя птицей.
И вот я стою у окна, смотрю в небо и жду, когда покажутся журавли. Я непременно их сегодня увижу. Я так загадала. Я и на море всегда загадываю - увидеть дельфинов. И знаете - никогда их не вижу. Но это как раз понятно: у меня нет с дельфинами общего праздника. Они не чувствуют во мне родственную душу, я для них - не своя. А журавли - совсем другое дело! Нас объединяет этот день. Светлый солнечный осенний день. И они просто не могут сегодня пролететь мимо меня.
Кошка сидит рядом с равнодушным видом. Конечно, она разочарована. Бегство не удалось, и она презрительно щурится, мол, все равно, что небо, что подоконник. Подоконник даже лучше. Миска с кормом рядом. А что в том небе?
А я все-таки надеюсь. Надеюсь, что прилетят. Именно потому, что сегодня мой день рождения. Не Бог весть какой праздник. Но отчасти его подарили мне они. Есть такое поверье на Кавказе: души погибших солдат првращаются в журавлей. И если это так, то сегодня они должны быть здесь. Мальчики, о которых я писала. Я не знала их живыми, но они вошли в мое сердце. Они теперь со мной.
Я представляю, как стая, сделав круг над домом, опускается в сад, словно огромные сказочные снежинки. Я так хочу верить, что среди этих белоснежных царственных птиц, опустившихся в мой сад, есть и они. Тот мальчик из третьей школы. Он пошел в армию и угодил в Афганистан и погиб от случайного осколка. Я писала о нем, когда только что пришла работать в газету. Я помню, как плакала дома, когда услышала его историю от его мамы. Он и повоевать-то толком не успел. Это было так нелепо, это было так неправильно - погибнуть в восемнадцать лет. Он ничего не успел в своей жизни. И погиб. Сергей Кваша, какая из этих птиц хранит память о тебе?
А потом был лейтенант Костин, погибший в Чечне. Я до сих пор помню глаза его матери. Она приходила ко мне каждый день. Она приносила какие-то вещи и письма, фотографии. Она вспоминала, каким он был в детстве, как болел ангиной, как шалил в школе. Она плакала уже без слез, глаза оставались сухими, потому что все слезы она уже выплакала. Она плакала и говорила, что не может ни есть, ни спать. Сын стоит перед глазами день и ночь.
Я тогда собкорила в краевой газете и рассказала о Романе Костине и его маме и попросила читателей написать Марии Ивановне письма, поддержать ее. Сколько же писем пришло! И какие это были письма! Сколько в них было тепла и любви. Но через полгода Мария Ивановна умерла. Не выдержало сердце. Так они и лежат на центральной аллее городского кладбища: сын и мать, которую тоже убила война. Вдогонку. И почему-то мне кажется, что те два журавля поодаль, у старой яблони, склонившие головы друг к другу, это они - Роман и его мама. Теперь они вместе.
Лейтенант Чикмезов попал в Чечню сразу после училища. И золото его новеньких лейтенантских погон не успело потускнеть. Через несколько месяцев он погиб, спасая своих солдат. Сохранил их для матерей. А себя вот не сберег.
Как я хочу, чтобы сегодня они прилетели сюда, ко мне. Ведь как не ряди, а я породнилась с каждым из них. Породнилась словом и слезами, которыми оплакала каждого. Их давно уже нет. А я - я продолжаю жить. И почему-то мне кажется, что моя жизнь, с тех пор, как я узнала о них, это продолжение их жизней. Так случилось. Их судьбы переплелись с моей судьбой. И это уже навсегда.
Я знаю, они всегда в небе. И если приглядеться - их можно увидеть. Рассекая небо и время белоснежными крыльями, они стремятся в вечность.
Но я не в обиде. Из белой бумаги я сделаю журавликов и отнесу их в сад. Потому что я помню. Потому что я не забыла, потому что сегодня день белых журавлей. Пусть осенний ветер унесет их в небо. А я подожду. Ведь сегодня немножко и мой день.
По этой ссылке https://youtu.be/YccPOdFvSIg
фильм о Владимире Чикмезове, который мы с Николаем Ивановичем Чернобаем http://proza.ru/2012/01/28/1710 сделали по просьбе родителей Володи.