Ранее утро. Павлу Дмитриевичу не спится. Он вспоминает подробности только что увиденного сна:
Утренний туман над лугом и водной гладью медленно уходил за реку. Павел Дмитриевич укладывал высохшее сено на рыдван. Старший сын, Володя, наверху воза, принимал сено и его утаптывал. Варвара Сергеевна, жена Павла Дмитриевича, с младшим сыном Сашей сгребали сено. Откуда ни возьмись, появились верховые на лошадях. Первой их увидала Варвара и окликнула мужа:
- Паша, гляди, наверно, к нам!
- Пожалуй, - ответил Павел. – Только не ясно - зачем?
- Может быть, Паша, мы накосили не на том участке.
-Да, нет, Варвара, сам управляющий Григорий Иванович указал нам это место.
- Володя, слезай, - тихо сказала Варвара Сергеевна.
На сивом жеребце сидел сам Григорий Иванович, управляющий хозяйством помещика Захара Петровича. Жаркое лето, но Григорий одет в белую шубу и в белых валенках. Два всадника, сопровождавшие Григория, остановились чуть поодаль, их лица не разглядеть, они как бы «таяли» в тумане. Под Григорием гарцевал жеребец, часто переставляя ноги, так как он то и дело натягивал узду. Тряся огромной черной бородой, широко выпучив глаза, Григорий заговорил зычно и злобно:
- Пашка, ты, пошто порубил в роще у хозяина липы?
- Простите, Христа ради, - запричитали Павел и Варвара.
- Хозяин приказал забрать твою жену и детей. Женой твоей будет владеть наш хозяин, дети будут служить у него в работниках! Тебя посадим в яму! Потом пойдешь в тюрьму! Понял?! Сено завезешь во двор хозяина! Сукин ты сын, будешь знать, как рубить липы у хозяина!
Паша и Варвара низко опустили головы, они бледные и напуганные. Паша ладонью смахивает пот с шеи и раскрасневшегося лица, не зная, как оправдаться перед Григорием, а Варвара тихо по-бабьи воет в платок.
Казалось, сивый жеребец сейчас затопчет Павла! Разъяренный Григорий наотмашь ударил Пашу своей плеткой и рассек ему лицо.
- Не трогайте, Павла, - кричит благим матом Варвара, - тоже стараясь поймать за узду жеребца, вставшего на дыбы. Это я его заставила! – А сама горько рыдает.
- Прости - и - те нас, Григорий Иванович, - пытается тоже вскрикнуть Павел Дмитриевич, но не может, голос пропал. И - просыпается. Ему кажется, что вместо крика шевелятся губы. И гулко бьется сердце. Павел Дмитриевич осмотрелся. Но рядом никого и ничего: не Варвары, не верховых, не луга.
И теперь он силится вспоминать, к чему бы все это, перебирает в памяти дела давно минувших дней…
Дело было зимой. Кончились дрова, топить стало нечем. В ход пошла солома, от которой было много золы, а тепла мало. Решили ехать в лес за дровами. Запрягли свою чалую кобылу, взяли разрешение на порубку леса у управляющего, работавшего еще у помещика Захара Петровича, оплатили стоимость.
Погода стояла хорошая. Солнце уже взошло. Его лучи мягко скользили по крышам домов. Настроение у Павла и Варвары хорошее. Они ещё молоды и красивы. Лошадь надежная. Взяли с собой все необходимое: пилу, топор, веревку, сено для лошади.
Оставили своего младшего сына на попечение старшего, Володи.
Зимняя дорога наезжена хорошо и блестит серебром от многочисленных полозьев саней. Стали проезжать мимо стен белоснежной деревенской церкви, на куполе которой сидела огромная чёрная ворона. Как на грех, вдруг громко каркнув, вспорхнула эта чёртова ворона с купола, и стремительно спикировала на головы Павла и Варвары.
- Чу – шальная! Этого нам еще не хватало. Вороний грай – недобрый знак…
- Не обращай внимания, Варвара, на всякие приметы, успокойся, всё будет хорошо.
В лесу сказочно красиво. Макушки деревьев, подсвеченные солнечными лучами, серебрятся золотыми искрами. Временами снег с макушек мохнатых елей лавиной рушится вниз даже от тихого эха.
Найдя нужную делянку, супруги стали рубить лес. Работали дружно, и, конечно, взмокли. Быстро натаскали пиленый лес к саням. Лошадь мирно жевала сено, добродушно поглядывая на Павла и Варвару.
Начали укладываться. И тут Павел задумался. Его и жену гложет одна забота: как обеспечить семью лыком на лапти. Ведь вся семья ходит в лаптях. Лыко же нужно только липовое. Липы тут же по соседству - в роще. Но разрешения на вырубку лип нету. Дорого! К тому же хозяин строго следит за тем, чтобы липу никто не трогал.
И вот Павел и Варвара, скрепя сердце, наконец, решились срубить несколько лип. Что будет, то и будет. Четыре деревца они запрятали между дубовыми и березовыми дровами, сверху решили прикрыть сеном.
Липа - поделочное дерево, так как она легко поддается обработке. Из нее делают колоды, ульи, оконные косяки и многое другое. Помещик на липе имеет немалый доход.
Солнце раскочегарило вовсю, с веток на затылок и лицо капает растаявший снег.
Закончив погрузку, подтянув супонь хомута и чрезседельник упряжи, выехали из леса. Закачались макушки деревьев, угрожающе завыл ветер. Погода испортилась, похолодало. На выезде из леса Павел забежал в дом управляющего, чтобы он осмотрел воз. Таков порядок.
Григорий Иванович вышел из дома. Лениво осмотрел дрова и сказал на прощанье: «Смотрите, не заблудитесь, погода меняется». Потом уже почти отвернулся, но его острый взгляд скользнул между веток.
- Э-э! Погоди, Павел Дмитриевич, что это у тебя между дубами?
Спина покрылась испариной.
- Да, вот, детки без обуви…. Я срубил без Вашего, Григорий Иванович, разрешения четыре липы. Простите Христа ради!
- Хм! - Резко повышая голос, продолжил Григорий Иванович, - я бы простил тебе, но хозяин меня не простит. Придется на тебя составить документ, заплатишь штраф!
- Нет у нас денег, Григорий Иванович, - одновременно запричитали Павел и Варвара. Вы сами знаете, как мы живем. Павла и Варвару трясло, зубы стучали то ли от холода, то ли от страха.
Григорий Иванович, почувствовав, что бедные люди до смерти напуганы, сжалился над сирыми и убогими.
- Ладно, Бог простит! Поезжайте! Только я у вас никаких лип не видел, и никому ни-ни. А то и мне заодно попадет.
- Понимаем, - робко промолвил Павел.
- Хранит Вас Бог, - сказала Варвара. Возок отъехал, но еще долго у Павла и Варвары гулко стучали сердца. Они рады, что все так разрешилось. Дома их с нетерпением ждали дети!
С первого взгляда, кажется, что тут нет ничего особенного. Однако, Павел Дмитриевич воспитан своими родителями в очень строгих правилах. Совершив этот поступок, он долгое время не находил себе места. Это событие надолго ему запало ему в душу. Четыре липы, а столько мучений.
Гор. Калуга.