Брат.
Было летнее утро, когда мой дорогой дедушка Джан привел меня к обелиску за станицей.
Кубанские просторы – это не придуманное словосочетание.
Выйдите в степь летом: в вышине - веселое светло – голубое небо, а вокруг, крутись во все стороны, одна картина – колышущееся от легкого ветра разнотравье. А воздух такой вкусноты, что помнишь его всю жизнь. Кругом щебечут птицы, буйствуют травы, а пронзительно яркое солнце еще и покрывает все это великолепие позолотой.
Вот посреди такой степи и стоял обелиск в память о наших станичниках.
Дедушка присел на бугорок и рассказал, как погибли его земляки.
… Шел второй месяц оккупации. Пережив шок от прихода немцев, станичники начали, кто, как мог, бороться с фашистами. Вредили по мелочам и по - тихому. Но однажды по станице разнеслась весть: кто-то убил немецкого офицера. Фашисты рассвирепели, вместе с полицаями пошли по дворам и к вечеру всех подростков старше тринадцати лет и мужчин (а это были, или инвалиды или люди пожилого возраста) согнали во двор школы. Построили всех и пригрозили: если до утра не будет выдан тот, кто убил офицера, казнят всех. Дедушке и еще нескольким станичникам повезло: двор школы был большой, огражден деревянным забором, с вырванными местами досками, через одну из таких щелей им ночью удалось бежать. Как это случилось, долго рассказывать, да и другая это уже история.
На долю остальных выпало мучительное ожидание приговора.
Наступило утро. Заключенных отвели за станицу и приказали рыть ров.
Когда ров был выкопан, всех построили на его краю и приказали рассчитаться на первый- второй.
-Нечетных расстрелять, четным закапывать расстрелянных, - такую команду услышали люди.
Среди арестованных были два брата.
Старший, безногий Степан, ходил на протезе, поэтому и на фронт не попал. А младшему, Артему, было всего шестнадцать лет.
Степан оказался пятым, Артем - шестым.
Старший брат понял: это последние минуты его жизни.
Он повернулся к младшему, хотел обнять его перед вечной разлукой.…
Но Артем как-то странно дернулся, отодвигаясь от брата, и, четко и громко выговаривая слова, спокойно сказал:
-Господин офицер, вам все равно, кого расстреливать.Разрешите мне поменяться местами с братом - у него семья, двое маленьких детей, а я один.Разрешите мне стать вместо него.Прошу вас!
-Нет!- воскликнул Степан.
-Нет, Артем, ты такой молодой, еще не жил совсем!
Офицер, слушая переводчика, подошел к братьям, которые стояли, держась за руки,оспаривая право на смерть.
-Гут,- кивнул немец.
Пристально, будто желая запомнить,посмотрел на братьев,и пошел на свое место.
-Нечетные номера – шаг вперед, - скомандовал полицай.
И вот уже вдоль рва стоят две шеренги: одна на самом краю обрыва, другая – на некотором расстоянии от нее.
Степан с Артемом оказались между двух рядов.
-Уходи, Степан, прошу тебя. Живи, расти детей. Как им без тебя. Прощай, брат, прощай!,- и Артем шагнул в первую шеренгу.
Офицер взмахнул рукой, раздался залп, и всё – на краю обрыва не осталось ни одного человека.
-Закидай,закидай,Стэпан,бо побачут убьють!,- шепотом советовали односельчане.
Степан работал лопатой механически.Комья земли тяжело падали в яму.Холм рос и рос, прикрывая туловище, а открытые глаза Артема все смотрели на брата, пока сосед слева одним рывком ни сдвинул землю с края обрыва.
…Наконец, пришла долгожданная победа. Пришел на эту землю мир. Но в суете трудовых будней не забыли станичники о погибших земляках.На месте коллективной могилы возвели стелу с именами расстрелянных односельчан. А у Степана давно дети стали взрослыми, у них выросли свои дети. Но эту историю внуки знают хорошо и непременно расскажут ее своим детям, так же, как рассказал им об Артеме дед Степан.
Р.З.
Спустя годы станица была переименована в город Славянск на Кубани, и сейчас в сквере на центральной площади города сооружен мемориал памяти, куда с почестями перезахоронили всех расстрелянных станичников. Живые цветы памяти с благодарностью горожане приносят своим землякам.
На фото новый мемориал в центре города Славянск на Кубани Краснодарского края.